Ангел-хранитель с тяжелым прошлым.Глава 8
Недели, прошедшие после аварии, стали для Лу и Мариуса периодом медленного, мучительного заживления. Физические раны Лу затягивались, рука постепенно восстанавливала подвижность, но душевные – казались неисцелимыми. Он выписался из больницы, но дом превратился для него в клетку, стены которой были обтянуты невидимой паутиной боли, обиды и разочарования. Даже тёплый свет солнца казался ему холодным и безжалостным.
Мариус, как верный пес, дежурил у его дверей. Он не навязывался, не давил, не сыпал извинениями, словно понимал, что любые слова сейчас были бы бесполезны. Его визиты стали ритуалом: тихий стук в дверь, букет полевых цветов, осторожный взгляд в глаза Лу, который либо отворачивался, либо встречал его холодным, непроницаемым взглядом. Мариус приносил книги, фрукты, горячий чай. Он сидел рядом, молча читая, или просто глядя на Лу, как на самое ценное сокровище, которое он едва не потерял по собственной вине.
Мысли Мариуса были тяжёлым грузом. «Я уничтожил всё. Своими же руками. Я не заслуживаю прощения. Я даже не знаю, как его заслужить. Каждое моё движение, каждый мой вздох – это напоминание о моей ошибке. О моей глупости. О моей трусости. Я ранил его, довел до отчаяния, и теперь даже его физическое выздоровление не может заглушить боль, которую я причинил его душе. Что я могу сделать? Как загладить вину? Как вернуть его доверие? Как снова заслужить его любовь?»
В минуты отчаяния он представлял, как Лу снова улыбается, как его глаза искрятся радостью. Он помнил каждую деталь их хрупкого счастья, каждый поцелуй, каждое нежное прикосновение, и это усиливало его мучения. Он превратился в тень своего прежнего себя, в смиренного, молчаливого слугу, готового отдать всё, лишь бы Лу снова улыбнулся.
Лу, в свою очередь, боролся со штормом противоречивых чувств внутри себя. Холодная обида, жгучая боль, страх разочарования – они сжимали его сердце в тисках, не оставляя места нежности. Но та нежность, та искра любви к Мариусу, упорно пыталась пробиться сквозь этот ледяной панцирь. Он помнил, как Мариус заботился о нем, как он был рядом в самые тяжёлые моменты, как он переживал за него, как его глаза были полны искреннего раскаяния.
«Он... он действительно изменился? Или он просто пытается искупить вину? Я хочу ему верить. Я хочу забыть эту боль, эту унижение. Я хочу снова чувствовать себя в безопасности. Но как я могу довериться ему? Как могу забыть то, что он сказал? Как могу стереть из памяти его циничный смех?» — мучительные вопросы не давали Лу покоя. Он был изранен, и ему было страшно снова открыть своё сердце, боясь, что его снова растопчут.
Однажды, Мариус застал Лу за решением сложной математической задачи, которую тот явно не мог решить. Лу сидел, склонившись над тетрадью, его бровь была сдвинута, губы сжаты в тонкую линию. Его пальцы нервно перебирали ручку, оставляя за собой штрихи, похожие на бесконечные линии боли.
Мариус, понимая его состояние, тихо сел рядом. «Застрял?» - спросил он с тихой заботой, стараясь не нарушить его концентрацию.
Лу резко отдёрнул руку и оттолкнул тетрадь. «Уйди», - прошептал он, голос его был грубым, разбитым.
Мариус не отступил. Он снова попытался помочь. «Я могу попробовать».
Наконец, Лу поднял на него глаза. В них не было гнева, но была усталость, глубокая, выматывающая усталость, похожая на пустыню после долгой засухи.
«Нет, не могу. Не сейчас». Он помолчал, его голос еле слышно дрожал. «Это всё... всё из-за тебя».
Мариус взял его руку. На этот раз Лу не отдёрнул её. Он смотрел на Мариуса, и в этом взгляде Мариус увидел не злобу, а... глубокую, первобытную боль.
Мариус медленно сжал его руку, словно пытаясь передать всю свою нежность, всю свою готовность искупить вину. «Я знаю, Лу. Я понимаю. Я заслуживаю всего, что ты испытываешь. Но... позволь мне доказать, что я могу измениться. Для тебя».
Лу не ответил сразу. Он просто смотрел на их переплетённые пальцы, словно пытаясь почувствовать нежность в этой связи, словно пытаясь убедиться, что Мариус не лжёт.
Медленно, неделя за неделей, начало таять ледяной панцирь Лу. Мариус продолжал проявлять заботу, не навязывая себя, показывая свои действия, а не слова. Он не извинялся снова и снова, он просто был рядом, внимательным, заботливым, нежным. Он стал тихим, незаметным ангелом-хранителем, всегда готовым поддержать, всегда готовым помочь.
Однажды, сидя в саду, под тихий шелест листьев, Лу, глядя на закат, вдруг сказал: «Мариус, я думаю... я думаю, я начинаю тебе верить».
В этот момент Мариус ощутил, как в его груди разливается тепло, как будто застывшее, холодное сердце растаяло. Он прижал Лу к себе, не смея нарушить хрупкую тишину, наполненную надеждой.
Прощение пришло не сразу. Прощение не было громким, торжественным заявлением. Оно состояло из мелочей: из совместного просмотра фильмов, из тихих разговоров, из неловких, но тёплых прикосновений. В эти моменты Лу снова чувствовал безопасность, заботу, любовь, но это была любовь, пропитанная болью, предательством, и мучительным процессом искупления.
И в один из тихих вечеров, сидя за чашкой чая, Лу тихо сказал: «Мариус, я прощаю тебя».
Мариус почувствовал, как с его плеч спадает многотонный груз. Его глаза наполнились слезами. «Спасибо, Лу. Спасибо... Я сделаю всё, чтобы ты никогда больше не пожалел».
Но они оба знали – это лишь начало. Путь к настоящему примирению был ещё долог и тернист. Прощение – это не конец истории, а новый, сложный этап, который потребовал от них обоих огромной силы, терпения и безграничной любви. И, конечно, это было ещё далеко не конец их истории
—————————————————————
Ребята, если не сложно, можете проявить активность в моем тик токе на видео?
Видео совсем перестали залетать.
тик ток- @louumariu
Заранее спасибо💋