В ночи

Ей было страшно, пусть она и не хотела себе в этом признаваться. После этого неожиданного спасения у нее появились сотни вопросов, которые как пчелы наполняли голову непрерывным гудением.

- Зачем ты сделал это с ними? - прошептала она, слезая с подоконника и останавливаясь около него, заглушая на мгновение этот гул в голове. Никакого ответа.

- Ты вечно собираешься так стоять? - разозленно и в то же время испуганно сказала Сара. - То, что ты меня спас, не означает, что ты не должен передо мной объясниться. Так ответь же на мои вопросы, прежде чем выпотрошишь мне кишки.

Девушка чувствовала, как с каждым сказанным ею словом он становится все раздраженнее. Темнота, пронизывающая комнату, накалялась; Саре казалось, что скоро в воздухе появятся сверкающие искры его гнева. Она боялась давить на него, но была вынуждена. Ей нужно было узнать всю правду, распутать клубок загадок и иллюзий, возникший в ее голове.
Но он не хотел говорить, не хотел подпускать ее ближе, хотя уже подпустил, не дал ей умереть, раскрыл себя. Неужели она так его боится, что решилась на самоубийство?

Сара ждала: секунда за секундой, это молчание впивалось в нее иголками. Она едва сдерживалась, чтобы не закричать, не толкнуть его и заставить говорить.

- Зачем ты сделал это с ними? - спустя какое-то время снова спросила она, пряча лицо в ладонях. Эта игра в «кто-заговорит-первый-тот-проиграл» ей опротивела, она готова была признать себя проигравшей.

- А ты не хочешь сперва меня поблагодарить? - вымолвил он натянуто, словно опасаясь сказать что-нибудь лишнее.

Девушка вскинула голову и насмешливо уставилась на него, стоящего перед ней в пол-оборота.
«Ответил все-таки», - подумала она с улыбкой. В ней опять просыпалась эта странная, ироничная сущность. Саре хотелось плакать и смеяться одновременно, любить и ненавидеть жизнь, звать смерть и с испугом отгонять ее от себя. Сейчас она понимала, что наконец становится собой, что нечто, жившее в ней и раньше, но прятавшееся от морали и нравственности, наконец вышло наружу и стало диктовать свои правила, и Сара согласна была подчиняться.
Кошмар, мучивший ее столько лет, виделся ей теперь нелепой, детской причудой.

- Что ж, - она прокашлялась. - я думаю, ты прав. Я действительно должна сказать тебе спасибо.

Она встала перед ним и присела в реверансе, придерживая руками невидимое платье.
Ему не нравилось, что она играется с ним. Он мог читать ее мысли, чувствовать безумие, сочившееся из ее речей. Этого ли он добивался? Внезапно лицо ее посерьезнело, и она пристально уставилась на него.

- Зачем ты их убил? - спросила она.

Он судорожно обдумывал ее слова, стараясь подобрать наиболее нейтральный ответ. Что это? Он ее испугался? Ее? Легче было бы позволить ее черепной коробке соприкоснуться с землей, а не искать в ней родственную душу, менять ее.
Он молчал. Сара обиженно засопела и принялась кругами ходить вокруг него, рассматривая складки на черном пиджаке.

- Разве сложно, - начала она, - ответить на чей-нибудь вопрос, если кому-то очень нужен ответ? Да люди созданы для того, чтобы задавать вопросы и отвечать на них! Вся их жизнь проходит в поисках ответов на самые важные для них вопросы: каков смысл жизни, стану ли я знаменитым, полюбит ли меня кто-нибудь? - она остановилась, укоризненно глядя на него, - А ты не хочешь отвечать на вопросы, не задаешь своих. Ты как испорченное звено в цепи: ничего-то тебе не нужно, ничего-то тебе не интересно. Это потому, что у тебя нет лица? Ежели так, то я скажу тебе, что причина у тебя наиглупейшая: даже люди без лица должны быть подвержены этому правилу жизни. Или проблема в другом?.. Опять молчишь? Да что же это такое, я будто бы со стеной разговариваю! - она остановилась перед окном, позволяя порыву ветра охладить ее разгоряченное лицо, - А может, я тебя отвлекаю? Может, ты план моего убийства обдумываешь? Ну что ж, я тебе помогу. Вот, держи, великолепное орудие убийства, - девушка подала ему ножницы, вынутые ею из стаканчика, стоящего на столе. - Ими можно прекрасно изрезать мое тело. Держи, чего ты? Тебе понравится.

Сара спокойно приставила ножницы к груди и со всей силы вдавила их в кожу.
- Как думаешь, - обратилась она к нему. - Я смогу дойти до сердца?

Она снова надавила на ножницы, морщась от боли. Они никак не ранили ее, только оставляли красное пятно на коже.
Во время очередной попытки искалечить себя девушка услышала необычный звук, прервавший тишину. Она подняла голову и с ужасом уставилась на черное, длинное, похожее на щупальце нечто, двигавшееся прямо на нее. Сначала она подумала, что это рука безликого, но, посмотрев на него еще раз, она поняла, что это нечто вырывалось из его спины.

- Отдай ножницы, иначе я выкину тебя из окна вместе с ними, - сказал он, скрестив руки на груди, не обращая внимания на щупальце, неподвижно зависшее в воздухе перед девушкой.

- Если я их отдам, ты ответишь на мои вопросы? - спросила Сара, дрожа от страха.

Он тяжело вздохнул, но ничего не ответил. Для Сары этот вздох был как удар ножа. Всю эту сцену она затеяла лишь для того, чтобы вывести его на разговор, но даже сейчас он отнекивался, отказывался говорить.

- Хочешь выбросить меня из окна? - огорченно вскричала она, поднырнув под щупальце и бросившись к нему. - Ты думаешь, я буду терпеть твое молчание? Я сама выброшусь из окна или убегу, но только ты все равно меня найдешь!

Она схватилась за лацканы его пиджака и зарыдала, громко всхлипывая.
Он недоуменно смотрел на ее покрасневшее от слез лицо. Зачем она плачет? Разве он ее чем-то обидел? Ведь он, наоборот, избавил ее от боли. Он так долго боролся с ее сознанием, заставил ее раскрыться ему, рассказать всю свою жизнь, а теперь не может раскрыться перед ней в ответ, утолить ее любопытство?
Справедливость. Это слово жжет, оно раскаленное, грозное, устрашающее, заставляющее следовать ему беспрекословно, пугающее даже его, монстра из лесной чащи. Отголосок света и гармонии, каким-то немыслимым образом существующий в его темном мире.

- Хорошо, - сказал он, отстраняя ее от себя. - я расскажу тебе о том, что ты так желаешь узнать.

Сара с благодарностью посмотрела на него и присела на кровать, отирая с лица слезы. Теперь она ощущала лишь тихое спокойствие и сладостную истому облегчения, какая бывает у человека, выплакавшего свои переживания.
Он оглянулся на нее, проверяя, готова ли она слушать его. Девушка поняла, что он ждет от нее повтора вопроса.

- Зачем ты убил Анжелу и Алана? - спросила она, наблюдая за тем, как дернулись на слове «убил» кончики его пальцев.

- Они мне надоели. Надоели настолько, что я не мог выносить их присутствия, даже если находился далеко от поляны. Я все равно мог слышать их мысли, и эти отвратительные, счастливые голоса в моей голове будили неуправляемый гнев, который я поначалу пытался сдерживать, но с каждой новой порцией добра и радости, вводимой в мое сознание, я становился все одержимее и одержимее. Я - тьма, монстр, как ты меня назвала. Естественно, что эти люди возбудили во мне желание убивать. Они на одной стороне, я - на другой. И если они попали на мою сторону, то должны либо умереть, либо спастись бегством. Третьего не дано, - он снова скрестил руки на груди, чувствуя, как поднимается в нем жгучей волной раздражение. - Я дал им право выбора, испугал твою подругу настолько, что ей в каждом шорохе слышалось мое негласное присутствие, она даже спать не могла по ночам. Впрочем, ты это уже узнала, прочитала ее многострадальный дневник. Ее мужа напугать оказалось не так просто, он поверил в мое существование, лишь когда увидел меня собственными глазами. Права была его жена: идиот, что с него взять? Думал только о своих бабочках, ничего вокруг себя не замечал.

Он замолк, собираясь с мыслями, обдумывая что-то.
- Да и вообще, - заговорил он вновь, - фактически я не убивал их. Они сами себя погубили. Я лишь выместил на них свою злобу, освободил мысли от ненависти, отомстил им.

- Что ты имеешь в виду? - спросила Сара, непонимающе глядя на него. - Они ведь собирались уехать отсюда, зачем им убивать себя?

- Скажем так, я подтолкнул их этому поступку, - он поморщился, - Решил напугать их в последний раз и появился в спальне в тот момент, когда они выключали свет, собирались ложиться спать. Представь себе, вот вся комната освещена, а вот уже нет, и в темноте, мерзко улыбаясь, стоит чудовище без лица. Как только они снова включили свет, меня уже не было, но кто же знал, что им стукнет в голову уехать отсюда той же ночью, даже вещей не собрав. У обожателя бабочек случилась настоящая истерика, он и стал инициатором этого мгновенного отъезда. А потом они просто врезались в дерево. Мораль такова: не пускайте истеричек за руль.

Он оправил манжеты и ослабил галстук: он так давно ни с кем не говорил, что волнение, охватившее его, заставляло безликого язвить и злиться еще больше. Девушка заметила перемену в его настроении и не решалась заговорить: ей было неловко находиться рядом с ним, так как она чувствовала, что он стеснялся своего оживления.

- И это все? - спросил он, поворачиваясь к ней. - Это все, что ты хотела услышать? Я ведь мог бы показать тебе место, где они разбились. И ради одного вопроса ты мучила меня столько времени?

- Зачем ты перенес их тела сюда? - запинаясь, сказала Сара.

- Чтобы напугать тебя.

Он направился к двери и, отперев ее, вышел из комнаты. Девушка удивленно посмотрела на шпингалет и кинулась за ним.
- Куда ты идешь? - спросила она, подбегая к нему и хватая его за руку. Он остановился и посмотрел на ее тоненькую ручку, схватившую его чуть выше запястья. Она была теплая и мягкая, совсем не похожая на его холодную, с длинными пальцами руку. Сара поняла его замешательство и убрала руку за спину, невольно краснея. Это молчание с его стороны пристыдило ее: она надеялась наладить с ним контакт, но в итоге, как ей казалось, все испортила.

Они вместе вышли из дома и, обогнув его, направились в лес, туда, где девушка точно еще не была. Проходя мимо гаража, она убедилась в том, что безликий сказал ей правду. Гараж был открыт, и машины в нем не было, эту деталь Сара тогда пропустила, но теперь все вставало на свои места, создавая в ее воображении точную картину событий.

- Послушай, - начала она после затяжного молчания, давившего на нее. - как ты оказался в моей комнате, если она была заперта?

- Телепортация, - только и сказал он, неслышно ступая рядом с ней.

Молчание дало ему возможность успокоиться и обрести ясность мыслей.

- Тогда почему ты не убил меня? - ее голос снова раздался в ночной тишине. - Я, вроде как, на другой стороне, да и спастись бегством мне не удалось.

Он остановился и посмотрел на нее:
- Ты уже не на другой стороне. Это событие в прошлом сломало тебя, вот здесь, - он указал пальцем на ее голову, - все изменилось. Признаюсь, сначала у меня была мысль убить тебя, и я даже попытался это сделать, столкнув твою машину с дороги, - Сара возмущенно взглянула на него. - но потом, благо ты выжила, я прочитал твои мысли и, самое главное, узнал больше подробностей о грязном инциденте с тем парнем, как его звали?.. Джон?

- Джереми, - пробурчала девушка.

- Да, точно. Так получилось, что ты стала жертвой изнасилования, а затем превратилась в жертву жизни. Ты уже была мертва внутри, когда в первый раз увидела меня. Ты в некоем роде такой же монстр, как и я. Живой мертвец.

Сара скривила губы и опустила взгляд. То, как легко он рассуждал об этом неприятном эпизоде ее жизни, покоробило ее, хоть она и знала, что он не понял бы ее смущения, потому что был далек от человеческих переживаний. Если она жила эмоциями, то он просто пользовался ими, когда ему это было нужно.

Он тронул ее за плечо и пошел дальше:
- Пойдем, мы почти пришли.

Девушка посмотрела на его удаляющийся силуэт и слабо улыбнулась.
«И зачем было строить из себя неприкаянного?» - подумала она, вспоминая ту неловкую сцену в доме Анжелы и убыстряя шаги.

- Последний вопрос, - сказала она, взяв его за руку и встав перед ним на цыпочки. Он склонил голову набок и пытался запомнить это ощущение тепла, шедшее от ее руки. Когда он вгрызался в тело ее подруги, он тоже чувствовал тепло, тепло крови, растекавшейся перед ним океаном.

- Я не могу дотянуться, - прервала она его мысли, - Подними меня.

Она уже не боялась этого человека в черном костюме, она чувствовала себя равной ему.
Он выпустил ее руку из своей и обхватил девушку за талию, приподнимая ее над землей.

- Когда мы встретились с тобой в лесу, ты оскалился на меня, значит, у тебя есть рот. Отсюда вытекает вопрос: здесь когда-нибудь было лицо? - тихо сказала она, прикоснувшись к его бледной коже.

Он не ответил, только крепче сжал ее талию.