Апокалипсис | 18+

После звука разбитого стекла наступила странная пауза. Будто кто-то затаил дыхание. Послышался шорох, тихие голоса — неразборчивые, как в тумане. Алекс вроде напрягся, но я сомневаюсь, что он слышит то, что слышу я.

— Их трое, — бросила я, не оборачиваясь.

— Откуда ты знаешь?.. — он вскинул брови, но быстро отвёл взгляд обратно в темноту коридора. — Хотя... с тобой, похоже, всё возможно. Только пообещай, что однажды просветишь меня.

В его голосе проскользнул сарказм, но не злой — скорее, растерянный. Я едва заметно усмехнулась.

— Просто у меня хороший слух. А ещё мне бы самой не помешало разобраться, что, чёрт возьми, здесь происходит.

Шла вдоль стены, чуть пригнувшись, почти не дыша. Что-то тут не так. Тишина звенящая, противоестественная. Как перед бурей. На повороте рванула вперёд, резко выставив вперёд пистолет. Пусто. Коридор был тихим и пустым. Слишком тихим.

— Они не могли уйти далеко... — выдохнула я, почти себе под нос.

— Верно. Не могли, — отозвался кто-то у меня за спиной. Мужской голос. И насмешка в нём такая... липкая.

Я замерла. Холодный металл у самой головы. Сайга. Почти уверена. Калибр — около 18,3 мм. Сайга-12, скорее всего. Исполнение... тридцатое? Судя по весу — да. Удерживает он его расслабленно. Если бы хотел убить — сделал бы это без предупреждения. Значит, есть мотив. Значит, шанс есть.

— Чего застыла? — продолжал он, развлекаясь. Голос звучал весело. Даже слишком.

— Думаю, с какой стороны начать, — произнесла я почти лениво и обернулась. — Тебе как больше нравится? Хотя не важно. Не отвечай.

Рывок — и дуло оказалось у него под носом. Он присел, едва я ударила его ногой в колени. Хорошо сработано. Руки не дрожат. Пока.

— Левый — коронный, правый — похоронный. Так меня учили, — усмехнулась я, глядя ему в глаза.

Осмотрелась. Лысоватый мужчина лет сорока, с влажным лбом и неестественно розовым лицом, будто его только что вытащили из сауны, стоял на коленях. Из носа тонкой струйкой капала кровь — то ли от стресса, то ли я всё же ударила сильнее, чем думала. Одета эта развалина была в тёмно-синий жилет с кучей бессмысленных карманов, словно он всё ещё верил, что может пригодиться хоть кому-то.

Позади него стояли двое. Парень лет тридцати — высокий, но сутулый. Телосложение, вроде, крепкое, но руки вяло свисали вдоль тела, как у марионетки без нитей. На правом глазу — старая белёсая царапина, растянутая по дуге, как будто его кто-то полоснул когтем. Он молчал, но в глазах — та самая пустота, что бывает у тех, кто видел слишком много. Или делал слишком много. Куртка с военными нашивками, но слишком чистая, будто снята с мертвеца. На шее — шнурок с каким-то медальоном. Наверняка сентиментальность, прикрытая видом охотника.

А вот девушка... выглядела более опасной. Не из-за оружия — оно просто подчёркивало суть. Она была из тех, кто не делает резких движений зря, потому что каждое — просчитано. Статная, с длинной шеей и прямой осанкой, как у бывшей балерины или солдата. Брюнетка, с волосами, заплетёнными в косу, уложенную поверх головы, будто корона из черноты. Черты лица резкие, скулы острые, глаза светлые, ледяные, будто не настоящие. На поясе нож, у бедра — крепление для патронов. На вид — лет тридцать, но в её взгляде читалась усталость человека, которому давно всё надоело.

Я смотрела на них и понимала: такими не становятся просто так.

Такими делают обстоятельства. Или ты сам.

— Ты в меньшинстве, — брюнетка скалилась, как волчица. Не уверена, что она вообще умеет улыбаться по-другому.

— Я бы поспорил, — послышался знакомый голос Алекса. О, наконец-то, я уж начала думать, что он решил побродить где-нибудь ещё.

— Один плюс один – два. А нас трое, — парировала она, но мы уже молча подхватили по второму стволу.

— Четыре огнестрела против двух. Как мило, — хмыкнула я. — Что вам нужно?

— Ты. — она сделала шаг вперёд, не отводя от меня дуло. — Если сдадим тебя охране у стены и покажем, что случилось у здания, нас пустят внутрь. А что будет с тобой – уже не наша проблема.

— Интересная логика, — я осталась невозмутима. — Но вы не учли одного. Я никуда не пойду. И не думаю, что вас так уж манит спасение. Скорее всего, вы ждёте награды. Глупо. Вас всё равно не спасут.

— А разве нет?.. — она почти шептала. И в этот момент снова послышался звон стекла.

Рефлекс сработал — я выстрелила. Промах. Только задела её плечо.

— Чёрт... — выдохнула.

Позади нас возникли ещё пятеро. Все в масках. Все с оружием. Отлично. Просто идеально. Как я могла так просчитаться?..

— Ну и кто теперь в меньшинстве? — ещё один голос. Спокойный, уверенный. Но не ядовитый. Скорее... фатальный.

— Ваша взяла, — выдохнула я. Медленно положила оружие на пол и подняла руки.

— Ты что задумала, Ева?.. — Алекс уставился на меня, как будто я только что сожгла Конституцию.

— Увидишь, — прошептала. — Не хочу, чтобы та девочка осталась без брата.

3... 2... 1...

Глухое рычание. Сначала одно, потом десятки, потом сотни. Из окон, из дверей, из щелей и трещин — мертвецы лезли внутрь, жадно, с хрипами, с первобытным голодом.

— Ну и кто теперь в меньшинстве?.. — передразнила я, улыбнувшись краешком губ. — Никто не уйдёт отсюда живым.

— Бежим! — рванула к Алексу, схватила его за руку. Он не сопротивлялся. Хорошо. Значит, доверяет.

Мы вылетели из здания, свернули за угол. За разлапистыми деревьями, под старыми ветками, стояла машина. Ржавенькая, но на ходу. Бензин был. Я проверяла заранее. Всегда держу запасной план.

Села за руль, ключ в замке. Щелчок. Жужжание. Завелась.

— Может, теперь расскажешь, что вообще происходит? — Алекс пристально смотрел на меня. Слишком пристально.

Я вдохнула.

— Надо домой. Мои родители были учёными. Пропали полтора года назад. Я думаю, они что-то знали. Что-то, что касается всей этой чертовщины. — всё это вылетело одним сплошным предложением. Даже не помню, когда успела набрать воздух.

— А водить ты умеешь? — попытался пошутить он, но улыбка не дотянулась до глаз.

— Очень смешно. Спокойно. Убивать я нас пока не собираюсь.

***

Квартира у меня не роскошная, но своя. Наследство. Родительское гнездо, ставшее убежищем — и памятью, и капканом одновременно. Здесь всё пропитано запахом старых книг, тонким, пыльным, с лёгкой горечью. На комоде в прихожей до сих пор стоит наша семейная фотография — выцветшая, в рамке с трещиной по углу. Я, мама, папа. Я в костюме ведьмы — мне тогда было восемь, и я боялась темноты. Забавно, насколько всё изменилось.

На полу — тёмный линолеум, по краям подогнутый, в некоторых местах стёртый до основания. Коты когда-то пытались его выцарапать. Котов давно нет. А следы остались.

Гостиная — сердце квартиры. Просторная, но не светлая. Тяжёлые бордовые шторы почти всегда задернуты. Не люблю, когда кто-то может заглянуть с улицы. В углу — книжный шкаф до потолка, доверху забитый. От старых энциклопедий до маминой поэзии. Многие книги с закладками — бумажки, засохшие цветы, старые билеты. На полу иногда попадаются конверты с заметками — родители были одержимы записями. И этим меня заразили.

На холодильнике — записка с напоминанием, написанная мамой. Я не сдираю её. Уже полтора года. Просто не могу.

Комната родителей... закрытая долгое время. Сейчас — словно музей. Пыльная, но аккуратная. Всё на своих местах. Письменный стол отца, аккуратно сложенные папки. Мамины духи, чуть выдохшиеся, но всё ещё с тем самым ароматом жасмина. Над кроватью — карта мира, испещрённая булавками. Красные — там, где они были. Синие — туда, куда мечтали поехать.

И, наконец, моя комната. Уютная в своей странной, подростково-взрослой манере. Стены в открытках, на полке — старые фигурки, что я прятала, будто не взрослею. Под кроватью — ящик с блокнотами. С воспоминаниями. Со страхами. С надеждами, записанными ночью, шёпотом.

Да, здесь всё как было. Но всё не то.

Пустота осталась. Только она и ждала.

— Что ищем? — Алекс заглянул в гостиную, озираясь и вырывая меня из пелены воспоминаний.

— Блокноты. Бумаги. Что угодно. Либо спрятано в самом неожиданном месте, либо в комнате родителей, — бросила я и открыла один из шкафов. Банки, крупы, плотно закрытая пачка с макаронами. — Чёрт. Нет.

Алекс ничего не ответил, просто исчез в коридоре.

— Это моя комната! — крикнула я ему, роясь в домашней библиотеке.

— Тем более, — отозвался он откуда-то из глубины. — Самое неожиданное место.

***

Прошёл час. Потом второй. Я уже начала думать, что всё это зря.

— Кажется, нашёл! — он появился на пороге с пыльным блокнотом в руках.

— Откуда? — я подскочила, сердце ухнуло куда-то вниз.

— Вскрыл паркет. В твоей комнате. — голос у него дрожал. Неуверенность? Нет. Страх.

Он поднял взгляд на меня.

— Ева... ты... ты заражена.