~глава 20
Кузнеца звали Лукас, его дом находился за кузницей - отдельно стоящий двор, удаленный от людей. Во дворе было пусто: куча дров, сарай для хранения вещей, пустой колодец. Было видно, что семья живет в нужде, но тщательно ухоженный двор выглядел чистым.
«Там есть свободные комнаты, вы и ваши спутники можете поселиться там», - Лукас указал на ряд домов за овчарней.
«Спасибо», - Лин Руруи огляделась, изучая местность. - «Могу я спросить, почему они так враждебно относятся к тем, кто пришел из Соснового леса?»
«Сосновый лес - это пустошь, где хоронят ведьм и бродяг», - Лукас заправил рубашку в брюки, взял топор и начал рубить дрова, мышцы на спине напрягались, а его голос звучал низко и густо, как гром. - «Они считают это дурным предзнаменованием, поэтому и не рады вам».
Лин Руруи почувствовала, что Лукас что-то утаивает. Правда была куда сложнее.
Занавеска у входа раздвинулась, и в свет вышла стройная фигура с тазом в руках, тихо позвав: «Отец». Повернув голову, она увидела Лин Руруи и Тан Чу, и на ее лице появилось легкое удивление. - «У нас гости? Проходите в дом».
Это была коричневолосая красавица с кудрями, высокого роста, с веснушками на переносице. Ее звали Стефани, она была дочерью Лукаса - мягкой, но очень гостеприимной. Она принесла две чашки козьего молока для гостей.
Тан Чу, более внимательная, осмотрела дом, сделала глоток молока и спросила, словно невзначай: - «Стефани, твоя мать ушла по делам?»
Услышав это, Стефани улыбнулась с грустью: - «Она умерла».
«Почему?» - холодный тон выдавал настойчивость в поиске правды, но звучало это бесчувственно. Тан Чу толкнула Лин Руруи локтем и поспешила добавить: - «Она не это имела в виду...»
«Ничего, вы и так скоро узнаете. Это было громкое дело», - Стефани с усилием улыбнулась. - «Мою мать, Элизабет, называли первой ведьмой Проклятого города».
«Первой ведьмой?»
«Первой, кого казнили как ведьму. Самый влиятельный человек в городе - кардинал Филипп - обвинил ее в разврате, заявив, что она...» - здесь она запнулась, словно ей было трудно продолжать, - «...что она пыталась соблазнить его, заставить отвернуться от богов».
«Это было настолько страшное преступление, что даже суд избегал прямо называть его. Судья Юлиус обвинил ее в связи с Сатаной, люди называли ее величайшей блудницей за тысячу лет, дети клялись, что видели, как она совокуплялась с демоном... А потом они жестоко казнили ее».
Хотя голос Стефани дрожал, выражение ее лица оставалось спокойным.
Встретив удивленные взгляды, она горько улыбнулась: - «Может, вам кажется странным, что я так хладнокровна. Но когда маму казнили, мне был всего год, и я почти ничего не помню. После этого отец отдалился от горожан, и поэтому он взял вас. Все, что идет против них, он поддерживает».
«Стефани, ты дома?» - снаружи раздался оживленный женский голос, сопровождаемый блеянием коз и слабым тявканьем щенка. Лин Руруи и Тан Чу вышли вслед за Стефани и увидели миниатюрную девушку с косичками, держащую глиняный кувшин. Рядом с ней стояла коза, лениво жующая подол ее платья.
«Вот, сегодняшнее молоко!» - Селена сунула кувшин в руки Стефани, ее улыбка была яркой, как солнце.
«Опять? Я же говорила, не нужно приносить каждый день», - Стефани покачала головой. - «Подожди, я принесу деньги».
«Не надо!» - Селена замахала руками, но Стефани уже повернулась к дому. Тогда она заговорила с Лин Руруи и Тан Чу.
Из разговора Лин Руруи узнала, что Селена - подруга детства Стефани, живущая с пожилой бабушкой. Их семья зарабатывала на жизнь продажей козьего молока.
«Гав!»
Снова раздался лай. Из-за спины козы выглядывал робкий щенок, показывая одно ухо.
«Бадди!» - Селена подняла его. - «Не будь грубым!»
Тан Чу улыбнулась: - «Твой щенок? Какой милый».
Прежде чем Селена ответила, Лин Руруи спокойно заметила: - «Это волк. Посмотри на хвост - он опущен». У собак хвосты подняты, только у волков они опущены.
«Да, Бадди - волк», - Селена без тени смущения поцеловала его в лоб. - «Во время прошлого нашествия зверей волчица забралась в город, чтобы украсть нашу козу, и родила в сарае. Выжил только Бадди. Я выращу его, и когда звери снова придут, мы с бабушкой не будем бояться. Хотя дядя Лукас говорит, что волков не приручить, а Бадди слабый и трусливый... Но я верю, что Бадди защитит меня!»
Она улыбнулась и снова поцеловала волчонка в ухо: - «Правда, Бадди?»
Тот ответил тихим «Ау!».
Лин Руруи что-то осенило: - «В последние годы нашествия зверей участились?»
«Да», - Селена опустила Бадди и вздохнула. - «Говорят, это из-за... ведьм». Последнее слово она произнесла шепотом, словно это было запретное заклинание.
«У моей соседки была сестра. Она родилась с улыбкой. Улыбалась, когда была рада, злилась или страдала - никто никогда не видел ее без улыбки. Священник сказал, что она - перерожденная ведьма, и повесил ее на мосту».
«Почему?» - Тан Чу не могла поверить. - «Только из-за улыбки?»
«Да! Вам тоже это кажется безумием?» - Селена оживилась, словно нашла единомышленника. - «Они распороли старуху, потому что она была плохо одета. Но она была просто бедной! У нее не было еды, не то что одежды! Они убивают людей без разбора, это сводит меня с ума! Если бы я была там, я бы велела Бадди загрызть этих мерзавцев!»
Лин Руруи слышала о жестокости охоты на ведьм, но только оказавшись в той эпохе, она по-настоящему ощутила весь ужас.
Внезапно Селена оглянулась на дом и еще тише прошептала: - «Но больше всех пострадала Стефани. Ее мать была первой ведьмой. Знаете, что сделала с ней церковь? Моя бабка рассказывала, что Элизабет... с нее заживо содрали кожу».
В этот момент Стефани вышла из дома. Селена, поняв, что проболталась, поспешно взяла монеты, сделала Лин Руруи и Тан Чу знак молчать и убежала.
Стефани оказалась отличной хозяйкой: запеченный картофель с черным перцем имел особый аромат. Лукас был молчаливым, но не грубым. Благодаря общительности Тан Чу и мягкости Стефани ужин прошел хорошо, и они узнали много полезного.
Солнце склонилось к западу, наступала ночь. Тан Чу выглянула наружу: - «Сунь И и остальные уже должны быть здесь. Руруи, пойдем встретим их?»
*Бам.*
Чашка упала на пол.
Земля задрожала, свечи заколебались, с потолка посыпалась пыль. Лукас вскочил, крича: - «Стефани, прячься!»
«Что происходит?» - Тан Чу потеряла равновесие и упала прямо в объятия Лин Руруи.
«Нашествие зверей», - та поддержала ее за плечи, брови сдвинулись, лицо стало серьезным. Она уже сталкивалась с этим и знала, насколько это опасно.
Помолчав, она сквозь зубы процедила: - «Убери руки».
«О чем ты?» - Тан Чу сделала невинное лицо.
Лин Руруи оттолкнула ее, но та успела ущипнуть ее за пресс. Да так сильно, что точно останется синяк! Лин Руруи просто не понимала, что с ней не так.
Она накинула куртку и вышла наружу. Остальные игроки нуждались в помощи, иначе они погибнут. Ночной город ожил: мужчины с факелами кричали, стража с мечами и щитами бежала к стенам, женщины с детьми и пожитками спешили на площадь. Все были в панике.
Лин Руруи быстро взобралась по веревочной лестнице на стену. Оценив высоту, она поняла - дела плохи. На горизонте уже виднелась черная река, земля дрожала, воздух наэлектризован. Такая орда преодолеет стену мгновенно!
Эти идиоты даже не додумались укрепить ворота после стольких атак?!
Солдат, раздававший оружие, принял ее за стражника и сунул ей ржавое копье. Лин Руруи бросила его и достала свой клинок.
Она ничего не сказала, но взгляд ее был красноречив. Тан Чу рассмеялась. Она давно наблюдала за Лин Руруи и научилась читать ее эмоции по мельчайшим деталям.
«Чему смеешься?» - Лин Руруи раздраженно посмотрела на нее.
«Ничему», - Тан Чу сидела на краю стены, играя локоном. - «Просто думаю... Лин Руруи, ты меня ненавидишь?»
Та не стала отвечать на глупый вопрос. Она редко тратила силы на ненависть или симпатии - все ее внимание занимали битвы, выживание и тренировки.
Да и причин ненавидеть Тан Чу она не видела. Та даже дала ей молочную конфету.
Но Тан Чу тихо сказала: - «А я ненавижу себя».
Орда приближалась, ревя, как апокалипсис.
Тан Чу сидела, окруженная ветром, запах ее духов смешивался с воздухом. И сквозь рев зверей Лин Руруи четко расслышала:
«Мы с братом жили вдвоем. Он был моей единственной семьей. Однажды незнакомец убил его. И все же...»
«Я влюбилась в этого незнакомца».
«Как думаешь, я отвратительна, маленькая колдунья?»
Зрачки Лин Руруи резко сузились.
*Маленькая колдунья.* Так ее называли только на старой Земле.
Она не хотела вспоминать тот день.
Брат и сестра жили в заброшенном доме на окраине базы. Оба были носителями способностей - в базе пришлось бы служить властям, а так они были свободны. Они считали, что небольшой риск того стоил.
До конца жизни Тан Чу будет жалеть о своей самонадеянности.
В тот день Тан И отправился за едой и вернулся с жаром. Они не знали, что зомби эволюционировали, и в их районе появился Король зомби.
Тан И столкнулся с ним в подземке. Он еле выжил, антибиотиков не было, рана на спине воспалилась. Без противоядия даже носитель мутировал бы.
Она забыла о гордости, нарушила клятву никогда не ступать в базу и понесла его туда. Но по дороге его тело остыло.
Сначала оно стало холодным, потом безжизненным. Через десять минут конечности Тан И дернулись, как у зомби, и он издал хриплый рык.
Тан И превратился.
Новые зомби обычно слабы, но носители были сильны, как Короли. Тан Чу не могла ни победить его, ни ударить. Он повалил ее, его пасть с черной слюной уже смыкалась на ее шее, как вдруг - вспышка пламени...
*Хлюп.* Шея родного брата была перерублена, черная кровь хлынула ей в лицо.
Она вытерла слезы и грязь и увидела ту, что стояла с клинком в руке.
Большие глаза с приподнятыми уголками, сладкие, как у кошки, но янтарные зрачки светились холодом ночного хищника.
«Ты...» - в их первую встречу она лежала в грязи, пальцы впились в землю. - «Ты убила моего брата!»