Отцовство
ИНТ. ДИСПЕТЧЕРСКАЯ — НОЧЬ
Монотонный гул оборудования. Мигают красные индикаторы. Пульсация света от ламп отражается на лице диспетчера — усталого мужчины в комбинезоне МЧС. Он сидит за пультом, поправляет наушники, следит за координатами на экране.
— Визуальный контакт подтверждён. "Один-Четыре", приём, - ровным голосом диспетчер в микрофон.
Пауза. Из наушников — голос пилота, напряжённый, но пока спокойный.
— Диспетчер, это Один-Четыре. Подходим к точке. Вижу школу. Прожектор включаю… - короткая пауза, - Там кто-то в окне машет. Живые есть, но вокруг полно зомби.
— Принято, Один-Четыре. Подтвердите статус зоны. - на автомате диспетчер, щёлкая переключатели.
На радаре — всплеск. Что-то быстрое, без сигнала. Треугольник на экране дрожит.
— Погодите… У меня на правом борту... (помехи) какая-то тень... (помехи) Быстрое. Что-то летит! Это... это птица?! - в голосе пилота слышна тревога.
— Один-Четыре, повторите! У вас помехи по курсу 72! - диспетчер резко.
Сигнал сбивается. На экране — "Неопознанный объект. Скорость: 90 км/ч. Идентификатор: отсутствует".
— Контакт! - голос пилота срывается почти на крик, - Чёрт, это не птица!.. (помехи) оно когтями по стеклу!.. (помехи) Пробивает! Мы теряем управ...
И вдруг — металлический скрежет, будто когти по железу, короткий крик, прерывающийся ударом.
Диспетчер вскакиевает с кресла. Лицо бледное.
— Один-Четыре, ответьте! Один-Четыре, приём!
Тишина. Лишь шипение эфира. Фоновые помехи. Дрожащий голос пилота:
— Борт сбит… Повторяю… Борт сбит…
Внешний кадр — глухой взрыв, затем резкое обрубание связи.
Мигнут лампы. Гул усилится. На экране — одна точка исчезает. Пульсирующая тревога.
Диспетчер резко вскочил с кресла, наушники со звоном упали на пол.
— СУКИНЫ ДЕТИ! — проревел он, кулаком ударив по столу так, что загорелась красная тревожная лампа.
— Кто-нибудь, немедленно отправьте подкрепление в школу имени Инчхоля! — голос срывался, горел.
Полковник штаба господин Квон развернулся к нему, глаза яростно щурясь от напряжения.
— ОТСТАВИТЬ! — рявкнул он. — У нас нет ни времени, ни ресурсов, чтобы посылать ещё одну чёртову вертушку в твою сраную школу! Почему ты вообще зациклился на ней?!
Диспетчер подошёл к нему вплотную. Глаза налились кровью, лицо побледнело от бешенства. Он сказал тихо, почти шипя:
— Потому что ТАМ МОЙ СЫН.
Он сделал паузу, каждое слово звучало как удар.
— И если вы не вышлете подкрепление... Я пойду сам.
В помещении повисла гробовая тишина. Кто-то замер над картой, кто-то отвёл взгляд.
Полковник опустил голос, уже не такой уверенный.
— Мне... правда жаль. Но ты ведь знаешь, Сун Хо… В городе не только твой сын. Там дети. Сотни. Женщины, старики. Нам приходится делать выбор…
Сунхо было около сорока, и на первый взгляд в нём не было ничего особенного: простая армейская куртка, серая щетина на скулах, блеклый взгляд. Но стоило задержать взгляд чуть дольше — и становилось ясно: перед тобой человек, который выжил там, где выжить было невозможно. Морщины у глаз были не от смеха, а от постоянной слепящей пыли и усталости. Сунхо говорил редко, и каждое его слово звучало, как финальный вердикт. Он не любил оружие, но знал о нём больше, чем любой солдат. Он был тем, кто первым шёл в заражённую зону — не потому что смелый, а потому что не боялся умереть.
Сун Хо замер. Только нижняя челюсть дрожала. Он не отвечал, не спорил. Его лицо застыло, будто вырезанное из гранита. Только одна-единственная слеза скользнула по щеке.
Затем он резко развернулся и вышел. В коридоре не было слышно шагов — он шёл бесшумно. Целенаправленно. Как человек, у которого осталось только одно.
Он свернул направо — в сторону оружейной.
Коридоры штаба были залиты глухим, тревожным светом. Мигание красной лампы в углу казалось сердцебиением умирающего организма. За окном сгущалась ночь. 03:07. Но покоя здесь не было.
Солдаты в броне и с оружием наперевес спешили вглубь здания. Кто-то кричал координаты. Где-то захлопнулась тяжёлая дверь. У каждого было лицо, словно высеченное из стали — ни страха, ни времени на сомнения.
Сун Хо шёл быстро, не глядя по сторонам. Его шаги отдавались гулко, чужеродно среди суеты — слишком тихие. Он словно двигался сквозь воду, сквозь что-то густое и вязкое. Он знал: он больше не офицер. Он — отец.
Он толкнул дверь оружейной.
Внутри мигало красное аварийное освещение. Отсеки с оружием напоминали гробницы. В каждой — штурмовая винтовка, автоматы, патроны. Пахло маслом и железом.
Он молча выбрал винтовку K2, взвесил её в руках, проверил затвор. Повесил на плечо сумку с медикаментами, закинул в неё жгут, бинты, антисептик, ампулы, и — одну гранату. Просто на всякий случай.
— С ума сошёл, да?
Сзади по плечу легко хлопнул Джун Со, старый товарищ, с которым они прошли не одну горячую точку.
Джун Со и Сун Хо были ровесниками, но глаза у него были моложе, чем у всех в отряде. Худая фигура, сутулые плечи, вечно сползающий рюкзак. Он казался таким, кого бы забыли, если бы он сам не напоминал о себе дерзкими репликами и нервными жестами. Его руки всё время были в движении — перезарядка, проверка, шнуровка, карабин — как будто только это удерживало его от паники. Он шёл за Сунхо, как за живым компасом, и спорил с ним чаще, чем кто-либо. Но когда начиналась стрельба, Джун Со был первым, кто прикрывал спину. Даже если дрожал.
Сун Хо не обернулся.
— Если мой сын всё ещё
там… я пройду хоть сквозь ад.
— Знаешь, у меня тоже есть семья. — тихо сказал Джун Со. — Жена. Две дочки. Младшей — семь. Старшая — на первом курсе. Их уже эвакуировали. Но я всё равно понимаю тебя. Хочу пойти с тобой.
Сун Хо застыл. Лицо неподвижное, но в глазах — буря. Он медленно повернулся.
— Нет. У тебя — семья. Ты не должен этого делать.
— А если тебя сожрут по дороге? — спокойно, без драматизма. — Кто тогда будет рядом с твоим сыном?
Сун Хо закрыл глаза на секунду. Сделал вдох. Он знал, что сказать. Должен был сказать. Он посмотрел на друга. Лицо твёрдое.
— Если нас обоих не станет… твои девочки потеряют отца. Я не могу на это пойти. — спокойно. Не упрёк. Просто истина.
Джун Со отвёл взгляд.
Сун Хо застегнул кобуру, закинул винтовку на плечо, шагнул к двери.
— Никто не обязан умирать за моего сына. Я сам сделал этот выбор.
И исчез в коридоре, будто растворившись в гудящем, напряжённом воздухе.
Сун Хо вышел во фойе штаба. Тяжёлые двери за его спиной медленно захлопнулись с глухим стуком — будто отрезая его от последнего осколка порядка.
Здесь было жутко тихо.
Только одинокий телевизор, застрявший на новостном канале, раздавал помехи и рваные обрывки речи, заполняя пустоту эхом.
Всё вокруг казалось заброшенным в спешке:
разлитый бумажный стаканчик с кофе, по полу — разбросанные документы, какие-то личные вещи, наспех забытые.
— ...Внимание, срочные новости. — с хрипом пробивался женский голос. — Правительство завершило эвакуацию Сеула. По последним данным, число погибших превышает девятьсот тысяч. На улицах остаются очаги заражения. Мутанты становятся быстрее, агрессивнее и... судя по всему, умнее.
Пауза. Сбивчивый вздох.
— Сейчас с нами на связи профессор Кан Чхо У, специалист по биоинженерии из Института передовых вирусных исследований. Профессор?
Сун Хо остановился. Его взгляд был холоден, но мышцы чуть дрогнули. Он смотрел, как на экране появляется профессор Кан Чхо У — уставший, небритый, в мятой рубашке, со следами бессонных суток на лице.
— Да... да, слышу вас. Спасибо. — начал он, устало выдохнув, — Видите ли, это... это уже не просто вирус. Он меняется. Эволюционирует. Слишком быстро. Я больше не думаю, что цель — просто заражение. Это... что-то живое. Оно мыслит.
Сун Хо медленно подошёл ближе, глядя, как лицо профессора мерцает в рябящей рамке экрана.
— Вы хотите сказать… это сознательная форма?
— Пока мы не знаем точно. Но... мутации носят направленный характер. Структура ДНК... она как будто "ищет" улучшения. Мы видим особей с когтями, крыльями, с координацией, свойственной хищникам. Некоторые… проявляют зачатки тактики.
На экране замелькали изображения мутантов.
— Некоторые особи развили... когти. Другие — разум. Крылья. Скорость. Сила. Всё, что только можно представить — и хуже.
Сун Хо напряжённо сжал ремень винтовки.
— ...одного из таких прозвали ХИЩНИК.” — голос телеведущей сменил профессора. — Существо два метра ростом, с бледной кожей и когтями, как мачете. Язык — словно хлыст, способный сбить с ног.
— Есть и другие: Гарпии. Летающие мутанты с ножеподобными когтями. Летают парами. Атакуют с воздуха. И главное... они умные.
Экран на секунду мигнул. Сун Хо стоял, как статуя. Только его глаза жили, напряжённые, живые, в поиске смысла.
Он знал: время пошло.
Эти твари уже могли быть рядом со школой.
Он поднял капюшон, крепче затянул ремни на бронежилете и, не глядя на экран, шагнул в сторону выхода.
Помехи на экране телевизора шипят, пока диктор с металлической интонацией зачитывает новости, прерываясь на тревожные включения с улиц. Бумаги раскиданы, кофейный стакан валяется, оставив липкое пятно на полу. Лампочки моргают.
Сун Хо стоит, глядя в экран, будто пытается вчитываться в пустоту между словами.
"…двухметровое существо, по всей видимости разумное, методично уничтожает бойцов. Когти, скорость, интеллект. Его прозвали — Хищник."
В этот момент с лязгом распахиваются двери.
Два солдата вбегают, проталкивая мед. койку на колесах. Один случайно задевает Сун Хо, тот инстинктивно отступает в сторону.
— С дороги… — кто-то из солдат бросает, даже не оборачиваясь.
Входная дверь распахивается и с улицы вваливается раненый. Его форма в крови. Он держится за живот, из которого сочится алая струя. Лицо в порезах. Грудь — как будто разрезана мачете. Он задыхается, глаза дико бегают по залу.
— Оно… Оно было ТАМ… Так близко… ХИЩНИК!
Солдаты хватают его и укладывают на койку. Один зажимает рану, другой кричит в рацию.
— Всех… Порвал… Мы не успели даже открыть огонь! Оно двигалось… скрытно! Как тень… Как разумное существо!
Пауза. Тяжёлая отдышка.
— Один из ребят... кричал... кишки наружу… но он... все еще продолжал говорить... — голос срывается в истерику.
Койка выкатывается в глубину штаба. Голос раненого затихает.
Сун Хо закрывает глаза, напрягает челюсть. Затем — пинает ногой дверь и выходит на улицу.
Снаружи.
Тьма, прерываемая всполохами пылающих небоскребов. Город как будто дышит огнем. Кроваво-оранжевый свет отражается в капотах брошенных машин. Дороги завалены металлоломом, заглохшими автобусами, остовами такси. В этом аду путь только один — пешком.
Щелчок.
Сун Хо снимает предохранитель. Топот. Из-за капота появляется первый зомби — медленно, жутко, будто уже слышит запах его крови.
Сун Хо без лишних слов:
БАМ. БАМ.
Зомби падает. И… поднимается.
Третья пуля в голову.
— И не вставай. — сухо, как приказ.
Позади шаги. Сун Хо резко разворачивается, поднимая оружие.
— Стой! Это я! — из тьмы появляется Джун Со, в полной броне, с винтовкой и аптечкой на поясе.
Сун Хо опускает ствол и качает головой, устало выдыхая:
— Я же сказал тебе остаться…
— Мы идем вместе. И это — точка. — перебивает Джун Со, глядя твердо, без намека на сомнение.
Сун Хо смотрит ему в глаза, потом — на небо, на пылающий горизонт, и усмехается:
— Надеюсь, ты нацепил защиту на конечности, дружище. Потому что сегодня мы — горячие засранцы, которых все хотят укусить.
— Так точно, сэр. — отвечает Джун Со с ухмылкой, поднимая винтовку.
И они идут. В ночь. Навстречу пламени.