Маленькая незнакомка

Том

Телефон Луизы звенит, и я сажусь читать.

Луиза : Во сколько начинается фестиваль?

Эбигейл : В семь, я думаю. Ты все еще болеешь? Пожалуйста, скажи мне, что ты не собираешься отменять?

Луиза : Не собираюсь.

Я ухмыляюсь. Она проснулась вчера, затуманенная и немного не понимающая, что ее окружает, и, пошатываясь, пошла в ванную, а я затаил дыхание на случай, если не положил маленький коврик в нужном месте, но она просто облегчилась и приняла душ.

Ее замешательство продолжилось, когда она увидела пустую раковину и мусорное ведро, затем она села на диван и стала массировать внутреннюю поверхность бедер, тех самых, между которыми находился я. Она прижала ладонь ко лбу, и по каналам связи в моей квартире я наблюдал, как она ищет в Интернете ответы на вопросы, почему болят бедра, но ни один из результатов, выводимых на экран, не был правильным.

Причина твоей боли и синяков на бедрах в том, что я трахал тебя, Луиза. И тебе это понравилось.

И это будет не в последний раз, сестренка. Я буду трахать тебя снова. И снова. И снова, пока ты не потеряешь дар речи, как я, и не будешь беззвучно плакать, пока не поймешь, что все еще любишь меня.

Я продолжаю улыбаться. Я также продолжаю разговаривать с собой в голове, как будто моя сестра находится там, в ловушке в темноте моего разума - мне немного приятно представлять это; верить, что она слышит все, о чем я думаю, даже если мне понадобится минимум час, чтобы вымолвить эти слова.

Может быть, я немного сумасшедший.

Приходит еще одно сообщение - Луиза говорит, что уходит с работы пораньше и отправляется в дом Эбигейл, чтобы подготовиться перед тем, как они поедут на фестиваль. Он находится в глуши, в заброшенном сарае на ферме, который теперь является местом проведения вечеринок круглый год.

Я напеваю себе под нос, наблюдая на экране, как Луиза выходит из дома пешком, и это меня раздражает, потому что у нее есть вполне исправная машина в гараже квартиры. Зачем ходить и демонстрировать всем свои пышные сиськи и персиковую попку в этом обтягивающем платье? Зачем улыбаться кому-то, когда он проходит мимо тебя? Почему ты не улыбаешься мне?

Когда я замечаю, что мои сигареты почти закончились, я одеваюсь, натягиваю черную толстовку с капюшоном и комбинезон, а по пути к выходу хватаю мотоциклетный шлем. Пока я спускаюсь по лестнице, я держу программу мониторинга на телефоне открытой, отказываясь ехать на лифте, потому что потеряю сигнал. Я пролистываю различные записи, пытаясь найти ее, а когда дохожу до входной двери, надеваю шлем и выхожу.

Мой мотоцикл припаркован прямо на улице. Он новый - черный Kawasaki, привезенный из Японии. Быстрый, как черт, и красивый на вид.

Это моя гордость и радость - после Луизы, разумеется.

Я замираю, когда поднимаю глаза и вижу, что моя главная цель в жизни идет прямо ко мне. Ее волосы развеваются на ветру, глаза сияют, а рука обхватывает корзину, наполненную фруктами.
Подождите. Она направляется прямо ко мне.
Черт. Через мой козырек не очень хорошо видно, верно?

Нет. Я убедился, что это не так.

Она видит мои татуировки?

Она ведь не знает, что у меня есть одна на шее, верно?

Черт, почему я потею?

У нее на лице милая улыбка, когда она подходит к моему байку сбоку, ее глаза танцуют под копной волос, спрятанных под капюшоном пальто — она просто натянула его, чтобы защититься от дождя, который теперь моросит с неба.

Видеть ее вблизи, в сознании, а не через экран или в моих проклятых снах, - это выбивает воздух из моих легких. Как и осознание того, что внутри нее все еще могут остаться следы моей спермы, как ее нежные молочные бедра - трахал, трахал и трахал.

Знает ли она, что это я? Догадалась ли она, что я трахал ее, пока она спала? Черт, я не знаю. Я просто посмотрю...

— Привет, - говорит она, ее голос как музыка для моих развращенных ушей. — Ты живешь неподалеку? Я всегда вижу твой мотоцикл, припаркованный здесь.

Мммм, уходи, Луиза, пока я не раздавил тебе горло которым ты дышишь. Или, что еще хуже, трахну тебя прилюдно с твоей дурацкой корзиной фруктов, катящейся по улице.

— Меня зовут Луиза.

Она протягивает руку, ее щеки теплеют, когда она краснеет.

— Я переехала сюда чуть больше года назад.

Может, она отвалит? Она разрушает мой план.

Ее рука падает, когда я не признаю ее существования.

— О, прости. Я не хотела быть навязчивой. Я просто...

Она поворачивается, застыв в поисках последнего слова.

Уходи.

Но я не хочу, чтобы она уходила.

Иначе я испорчу свои слова, и она поймет, кто я такой.

А если Луиза узнает, что ее милый братец живет через дорогу и преследует ее так, словно ему больше нечем заняться в своей скучной жизни, то она может исчезнуть - или, что еще хуже, снова вызвать полицию и обвинить меня черт знает в чем.

Ну же, Том, - уговариваю я себя. Скажи что-нибудь.

— Кай, - тихо говорю я.

Чем меньше слогов, тем легче говорить.

Она останавливается и поворачивается, смущенная.

Я прочищаю горло, мои губы несколько раз шевелятся, прежде чем я произношу слова.

— Меня зовут... Дыши, засранец. — Кай.

Она широко улыбается.

— Ну здравствуй, Кай.

Она... флиртует со мной? Со мной?

Нет, она флиртует с незнакомцем. Не со мной.

Не со мной.

Я хочу задушить ее.

— Привет, - говорю я, не пытаясь назвать ее по имени, потому что я все равно все испорчу. По крайней мере, я не звучу как старик - мой голос довольно глубокий и, как говорят люди, "хриплый", и я знаю, что ей это нравится.

Она снова улыбается и отворачивается, направляясь к подъезду своей квартиры. Я смотрю на ее задницу, на покачивание ее бедер и думаю, как долго я смогу задерживать дыхание, прежде чем умру.

Моё тело дрожат - кажется, я могу потерять сознание, как только она исчезнет в здании.

Находясь вот так близко к ней, с ее яркими глазами и завораживающей улыбкой, я как бы сбиваюсь с пути.

Я почти хочу прервать свою мстительную миссию и сказать ей, что прощаю ее, что мы можем быть вместе теперь, когда меня больше не считают частью семьи Каулитц - хотя я по-прежнему ношу эту фамилию во всех своих документах и банковских счетах.

Но она флиртовала со мной, не зная, кто я такой.

Почему это меня так бесит?

Я забираюсь на свой мотоцикл, поворачиваю ключ и наслаждаюсь вибрацией по всему телу.

Это почти так же умопомрачительно, как чувствовать, как Луиза кончает на мой член.

Видеть, как она стоит на коленях на моем балконе, а папа кричит из-под него. Трахать ее в рот - мой первый в жизни минет - и видеть свою сперму на ее губах.

Впервые попробовать ее на вкус своим ртом.

Поцелуй в ее постели - как она хотела, чтобы я схватил ее за горло и душил.

Как она плакала, когда отец истекал кровью под ней, а я трахал ее сзади.

Развратные мысли заставляют меня бороться с желанием последовать за ней в ее дом.

Но тут я снова вижу ее, она направляется прямо ко мне с листком бумаги в руке, и я хмурюсь, когда она протягивает его мне. Листок чуть не унесло ветром, но я его поймал.

— Я знаю, что это не к месту, но я не так часто общаюсь с людьми.

Она протягивает мне бумагу.

— Это мой номер, и вот куда я иду сегодня вечером. Это фестиваль в честь Хэллоуина за городом. Тебе стоит прийти.

— Спасибо, - говорю я, почти шипя это слово. — Я...

Я сглатываю, дышу через нервы, пытаясь сделать все правильно.

— Я приду.

— Правда?

Ее глаза расширяются.

— Потрясающе! Я могу встретить тебя у главных ворот в семь? Напишешь мне, когда будешь там?

Я киваю, и она снова краснеет, прежде чем направиться обратно в свою квартиру. Мне хочется раскроить ей череп и скормить ей серое вещество ее мозга, потому что какого хрена она приглашает незнакомца на свидание?

Она раздражает меня и одновременно заставляет нервничать.

По сути, она пригласила меня - человека, которого она никогда не видела без шлема, - на свидание.

Я могу быть уродливым ублюдком, хищником или убийцей, а она просто дала мне бесплатное приглашение встретиться с ней.

Я немного растерялся, когда дело дошло до общения и нормальной жизни, но не слишком ли мы стары, чтобы ходить на такие фестивали? Это больше похоже на рейв с ярмарочной площадкой, где обычно крутятся подростки.

Мне двадцать восемь, почти двадцать девять, и я тайком трахаю свою сестру и планирую пойти на вечеринку в честь Хэллоуина, чтобы загнать ее в темноту и трахнуть еще раз.

Я имею в виду, я пойду, но мысль о том, что она так легко флиртует с кем-то, заставляет меня смять бумажку с ее номером, выжать газ и помчаться по улице.

* * *

Я смотрю на свой телефон - новый телефон, который мне пришлось купить, потому что я не могу пользоваться своим собственным. У нее все еще есть мой номер после всех этих лет, так что она должна знать, что это я.

Я : Привет, это Кай.

Я закатываю глаза на себя. Из всех гребаных имен я выбрал то, которое люди пытались использовать в качестве моего прозвища?

Ненавижу это. В детстве меня звали либо так, либо Коул (Исковерканное от фамилии Каулитц), и я ненавидел и то, и другое. Меня зовут Том, и никак иначе.

Странно, что она не сложила два и два вместе и не поняла, кто я такой.

Незнакомец на мотоцикле, с которым она просто флиртовала и приглашала на свидание, не зная, с кем разговаривает.

Телефон звонит, и я откидываюсь на спинку кровати, обмотав полотенце вокруг талии, капли воды стекают по моей груди. Я только что провел тренировку и слишком долго бегал на беговой дорожке, мне нужно было разрядить немного энергии перед сегодняшним вечером, но я все еще чувствую, что во мне ее ещё много.

Луиза : Привет! Не думала, что ты выйдешь на связь. Ты придешь сегодня вечером?

Неужели я настолько далек от реальности, что не знаю, как ответить? Может, просто ответить "да" и все? Как мне поддержать разговор? Спросить, интересует ли ее секс? Может, она просто ищет друга? Вдруг ее киска все еще нежная от того, что ее долбили на полу в ванной?

Я : Да. 7?

Вот так. Просто и хорошо, и ничего подозрительного, верно?

Я бросаю взгляд на свой стол и вижу, что она сидит на диване, подтянув колени, и грызет ногти, глядя на свой телефон. Она что-то набирает, но останавливается и откидывает голову назад, как будто не знает, что сказать.

Ухмыляясь, я сажусь за свой стол и наблюдаю за ее странной битвой. Моему напряженному члену совершенно не помогает то, что она также в полотенце и что, приподняв её колени, я могу видеть киску между ее ног.

Когда она все еще не отвечает, продолжая бороться со своими демонами, я снова набираю текст.

Я : Ты не замужем?

Она прикусывает уголок губы, ухмыляясь, и румянец пробирается по ее горлу и щекам.

Луиза : Мой парень будет в ярости, если узнает, что я дала свой номер какому-то случайному байкеру.

Моя улыбка сходит на нет, а брови сходятся вместе. Она... не замужем? С каких, блять, пор?

Луиза : Я шучу. Я не очень веселый человек. Но да, я одинока. А ты?

Технически, она наполовину одинока. Она забыла упомянуть, что мама нашла ей мужа. У нее также есть брат - я, между прочим, - которым она увлечена. Я могу быть самоуверенным - у нее в телефоне есть мои фотографии, и у меня более чем достаточно голосовых сообщений в качестве доказательства.

Она увлечена мной, но флиртует с байкером?

Я : Я не завязываю отношения.

Я морщусь от собственных слов. Я похож на подделку Кристиана Грея, только без кнута и красной комнаты сексуальной боли. К тому же я не миллиардер. Я качаю головой. Когда мы были подростками, Луиза заставила меня посмотреть все три фильма один за другим, и я ненавидел это, но мне нравилось смотреть, как она наблюдает за тем, как кого-то трахают.

Луиза : И чем же ты занимаешься?

Я почти каждую ночь накачиваю сестру наркотиками, обнимаю ее в бессознательном состоянии, убираюсь в ее квартире, а однажды я засунул в нее свой член. Хотя, наверное, мне не стоит этого говорить.

Я : Что ты думаешь?

Луиза : Мое воображение немного сумасшедшее.

Я, наверное, переборю и поставлю тебя в неловкое положение, если скажу то, что думаю.

Все идет в другом направлении. Моя маленькая шлюшка сестра пытается грязно поговорить с байкером - мной, ее братом.

Я : Может быть, мое воображение более безумно?

Мой взгляд прикован к экрану, стоящему на моем столе, и я наблюдаю, как вздымается и опускается ее грудь, как раздвигаются ее колени. Она... завелась? Так легко?

Луиза : Докажи это.

Я снова раздражен, хотя мой член уже тверд. Она пытается добиться секса от кого-то, кого она не знает. Она раздвигает себя маленькими пальчиками и теребит свой клитор на диване, а я, отбросив полотенце, сжимаю в кулаке свой член, наблюдая, как она находит удовольствие.

Удовольствие, которое она хочет получить от незнакомца.

Я отпускаю свой член и набираю номер, отказываясь кончать, пока она не окажется на ней или в ней.

Я : Увидимся в семь.

* * *

Противогаз удобно сидит на моем лице, когда я смотрю на себя в зеркало.

В черном комбинезоне и черной толстовке с надвинутым капюшоном она никогда не догадается, что это я.

Я верчу в руках отвертку, наблюдая за ней через экран - она завивает волосы, сидя перед зеркалом от пола до потолка в доме своей подруги. Разве это нормально - ходить голой перед подругой? На Эбигейл, что отвратительно, только трусики, и я пытаюсь закрыть ее от своего зрения, пока Луиза укладывает волосы и мажет кремом все ее обнаженное тело.

Я представляю, как ее подругу стирают с лица земли, пока она втирает крем в спину Луизы.

Когда она исчезает в ванной, моя сестра поправляет макияж, так что ее ресницы становятся слишком длинные, и красит губы черной помадой, чтобы соответствовать костюму невесты-гота.

У нее слишком высокие каблуки - она все равно не сравнится со мной ростом, но как она будет в них бегать?

Игра закончится раньше, чем начнется.

Чулки обтягивают ее ноги до бедер, корсет приподнимает сиськи, а шлейф вуали струится по заднице.

Она не улыбается себе в зеркале, осматривая свое произведение искусства - потому что Луиза Каулитц и есть это произведение, которым я хочу владеть.

Я и владею.

Просто она еще не знает об этом.

Она выглядит грустной. Возможно, это из-за часа, который она провела, плача обо мне своей подруге, или пока смотрела наши видео, или из-за исследования, которое она провела в Интернете и которое снова ничего ей не дало.

Она фотографируется в зеркале, изображая улыбки под разными углами, затем бросает телефон на кровать и садится у ее подножия.

На заднем плане играет музыка, еще одна песня Тейлор Свифт, и она подражает словам, пока ждет свою подругу.

Я усмехаюсь, когда вижу на ее шее кулон - медальон с нашими фотографиями. Он подходит к ее костюму, выглядит старым и деревенским. Я видел, как она застегивала его раньше, и она смотрела на нашу фотографию внутри дольше, чем нужно.

Видишь, как нам хорошо вместе, Луиза? Мы могли бы быть против всего мира, но тебе пришлось все испортить. Я собирался дать тебе все, что ты когда-либо хотела. Теперь мне нужно взять. У меня почти вся ты.

У меня есть твой разум.

У меня есть твое тело.

У меня есть твоя душа.

Страх, который я внушаю тебе.

Боль, которую я причиняю, когда ты бросаешь мне вызов.

У тебя черное сердце, сестренка, но скоро и оно станет моим.

Луиза и ее подруга выходят из дома и направляются на фестиваль. Это не так уж далеко - я читал статьи о нем в Интернете. Там будут танцы, ярмарочные аттракционы, еда и алкоголь, а кукурузное поле простирается до самого леса. Я полностью намерен использовать это пространство.

Я несколько раз переворачиваю отвертку в руке, затем прячу ее в задний карман, проверяю, подходит ли мотоциклетный шлем к маске, но не подходит, поэтому я отбрасываю его в сторону и решаю использовать противогаз вместо маски.

Когда я добираюсь до места, уже восемь. Я намеренно опоздал, заставил ее взорвать мой телефон, пока я наблюдал за ней сквозь толпу.

Она сексуальна - гораздо сексуальнее, чем наблюдать за ней через экраны. Она танцует, пьет крепкие напитки, она и ее подруга смеются и запрокидывают головы назад под музыку.

Она постоянно проверяет свой телефон в поисках ответа от меня, но не получает его.

Рот Эбигейл прильнул к рту незнакомца, и Луиза отправилась за очередным напитком, по пути проверяя свой телефон. Я остаюсь позади нее, мои руки сжимаются в кулаки, когда я вижу, как люди смотрят на нее. На то, какая она чертовски сексуальная.

Если бы у меня был пистолет, я бы уже пустил пулю как минимум десяти людям в голову.

В противогазе она меня не узнает.

Ни как байкера, ни как своего брата.

Я остаюсь рядом, наблюдая, как она платит за еще один напиток и потягивает его, отходя в сторону.

Ее каблуки щелкают по бетону, звук смягчается, когда она осторожно покидает танцевальную часть фестиваля и направляется к ярмарочной площади.

Некоторые костюмы впечатляют, а некоторые просто смешны. До того как я оказался в тюрьме и отгородился от мира, я никогда не видел в Хэллоуине ничего особенного, но моя сестра всегда его любила. Она любит пугаться, а я полагаю, что вся тема этого праздника в том, чтобы быть страшным.

Хорошо, я буду страшным.

Она заходит за угол, и я вижу возможность наброситься на нее.

Я достаю отвертку из заднего кармана, сокращаю расстояние между нами и хватаю ее за волосы на затылке, затем вдавливаю отвертку ей в спину и засовываю ее между двумя сломанными тракторами.

Луиза кричит, но ее крик заглушается, так как я закрываю ей рот.

— Ш-ш-ш, - шепчу я ей на ухо, раскручиваю ее и прижимаю спиной к колесу трактора.

Я прижимаю отвертку к ее горлу, ее зрачки расширяются, дыхание затруднено, но блеск в глазах говорит о том, что ей это нравится.

Я наклоняю голову.

— Кай, - говорю я, и она немного расслабляется. — Это, - начинаю я, нащупывая острием отвертки ее пульс, - то, что я сделаю.

Заметит ли она, как ломаются мои слова? Как плохо я их произношу?

Она прикусывает губу.

— Хм. Что теперь?

Я ухмыляюсь под противогазом, убираю с ее шеи отвертку и провожу ею по груди, царапая кожу.

Она никогда не слышала моего голоса, как Тома. В перчатках она не видит ни моего лица, ни цвета волос, ни татуировок. Единственное, что объединяет эту версию меня с моей настоящей сущностью, - это мой рост.

Я на мгновение замираю перед ней. Такая красивая. Такая, блять, моя.

— Я дам тебе фору.

Мой голос грубый, но мне каким-то образом удается произнести эти слова без запинок и обдумывания артикуляции каждого слога. Я наклоняю голову в сторону кукурузного поля.

— Беги, маленькая незнакомка.

Беги.

Интересно, вспомнит ли она, как бросила мне это слово столько лет назад? Но если это и вызывает у нее какие-то воспоминания, она этого не показывает.

Я отступаю назад, мои штаны натягиваются на растущий член, когда она делает глубокий вдох и исчезает в кукурузном поле.

Я считаю до пяти, десяти, пятнадцати, двадцати и переворачиваю отвертку в руке, прежде чем погнаться за ней.

Черт, она умеет бегать.

Я и забыл, что Луиза когда-то была чирлидером и обладает выносливостью бегуна на длинные дистанции.

Ее каблуки валяются выброшенными посреди поля, и я слышу, как она задыхается, чем дальше мы удаляемся от фестиваля.

Звучит жуткая музыка, гогочущий смех монстра, и я слышу, как она вскрикивает, споткнувшись обо что-то.

Я останавливаюсь за высокими посевами кукурузы, задыхаясь и сжимая в руке отвертку.

Она поднимается на ноги, крутится влево и вправо, размышляя, в каком направлении лучше идти.

Лес совсем недалеко. Я мог бы затащить ее туда, но мне нравится эта обстановка. Она выглядит испуганной, но в то же время жаждет, словно хочет, чтобы я ее поймал.

Незнакомец.

Откинув волосы с лица, она поворачивается и бежит дальше от музыки, а я ухмыляюсь, делая осторожные шаги, позволяя ей уходить все дальше и дальше, пока не набираю темп.

Мои ботинки тяжело ступают по опавшей кукурузе, и я вижу, как она оглядывается через плечо, замечая меня, а затем ее глаза расширяются, и она громко вскрикивает.

Черт, мой член твердый, и я не думал, что Луиза может бежать быстрее, но я ошибался. Даже так, как она одета, я должен увеличить скорость, чтобы догнать ее.

Моя рука сжимает заднюю часть ее вуали, запутываясь в волосах, и она вскрикивает, когда я отбрасываю ее в сторону, заставляя перекатиться по защепленным посевам.

Мгновенно она начинает ползти на руках и коленях, пытаясь убежать от меня.

Я хватаю ее за лодыжку, и она бьет меня по лицу, едва не сбивая маску. Она снова пытается ползти вперед, но я раздраженно стону и хватаю ее за нижнюю часть затылка, заставляя упасть лицом в грязь, а сам становлюсь позади нее.

Она бьет меня сзади, но ее попытки бесполезны, так как я срываю с нее трусики, кладу их в карман и достаю отвертку.

Она замирает, когда я провожу острым плоским наконечником по внутренней стороне ее бедра, вгоняя его достаточно глубоко, чтобы вызвать тонкий разрыв на чувствительной коже.

Маленькие струйки крови стекают по ее бедру.
Она неподвижна, но я слышу ее сбившееся дыхание, когда я перевожу наконечник на другое бедро.

Ее задница приподнята, я задираю ее жалкую юбку, обнажая ее, и она вздрагивает, когда я выпускаю изо рта под маской струйку слюны, которая попадает на ее заднее отверстие.

Она вздрагивает, отталкиваясь от меня, когда я отвожу отвертку от ее бедра, наклоняясь над ее телом. Я отпускаю ее затылок и хватаю за волосы, откидывая ее голову назад.

— Открой, - требую я, прижимая рукоятку отвертки к ее губам.

Она раздвигает их, берет рукоятку в рот и сжимает губы.

— Соси.

Мой член грозит разорвать комбинезон, прижимаясь к нему, но я отказываюсь выпускать его на свободу.

Сейчас речь идет о ней, и я собираюсь заставить ее плакать.

Я хочу заставить ее рыдать и от удовольствия, и от боли. От страха и ужаса.

Никто не видит нас здесь - деревья выше меня, а музыка играет слабо. Я слышу, как она задыхается через ноздри, когда я погружаю рукоятку отвертки все глубже в ее горло, задыхается, когда я вытаскиваю ее из ее прелестного ротика и опускаюсь обратно на корточки.

Ее киска насквозь пропитана возбуждением, ее попка измазана моей слюной. Я облизываю губы, делая осторожные вдохи, пока провожу рукояткой по ее бедру, по попке, а затем снова спускаюсь к ее киске. Я дразню ее отверстие, ее клитор, заставляя ее хныкать и подаваться назад, чтобы получить больше.

— Кай, - стонет она. — Пожалуйста.
Кай. Не Том. Она стонет под гребаным именем другого мужчины.

Потом я вижу ее лицо, то, как она смотрела на меня, когда рассказывала всем, какой я жестокий, как она хотела освободиться от меня, как она меня боялась. Мой гнев нарастает, и я вгоняю рукоятку в ее задницу.

Она вскрикивает, делает выпад вперед, но я удерживаю ее на месте, положив большую ладонь ей на спину.

Ее попка обхватывает отвертку, и я проталкиваю ее все глубже, пока ее жадная дырочка не поглощает всю рукоятку. Затем я отпускаю ее, наблюдая, как она пульсирует вокруг застрявшего там металла.

— На колени, - приказываю я, мой голос немного грубоват.

Я поднимаюсь на ноги, когда она смотрит на меня через плечо, ее глаза расширены и дики, отвертка торчит из ее задницы. Она вздрагивает, когда садится, по ее щеке скатывается слеза, и я расстегиваю ремень, хватаю ее за волосы и тащу к себе.

— На колени.
— Пошел ты, - огрызается она, хныча, когда встает на колени. — Можно я ее вытащу?

Я бью ее по лицу, сжимаю челюсть и освобождаю член.

— Нет.

Еще больше слез вытекает, и от их вида у меня пульсирует голова. Обе головки. Но в основном та, что прижимается к ее губам.

— Откройся.

На мгновение я замираю. Что, если она увидит мой пирсинг и поймет, что это я? Может, слишком темно, чтобы она могла разглядеть? Она точно почувствует их в горле.

В данный момент мне не до этого, может быть, позже.

Она открывает рот, и я не даю ей ни секунды, чтобы привыкнуть, прежде чем запустить руки в ее волосы и полностью войти в ее рот, заставляя ее задыхаться вокруг моего члена, ее горло сжиматься вокруг обхвата, пирсинг на нижней стороне моего члена снова знакомится с ее языком.

Тепло, чертова влага в ее горле, когда я проникаю в нее глубоко, хватаясь за ее волосы и толкаясь бедрами вперед, задыхаясь... Ее руки взлетают к моим бедрам, пытаясь оттолкнуть, но я не останавливаюсь и не ослабеваю - я насаживаюсь сильнее, быстрее, отбрасывая ее немного назад и заставляя отвертку глубже войти в ее задницу.

Мои яйца покалывают, шлепая ее по подбородку, когда я качаю бедрами, откидывая голову назад с глубоким рыком. Она обхватывает мой член, посасывая, облизывая, и я на мгновение замираю, глядя на нее сверху вниз.

Ее глаза устремлены на меня, тушь размазана по щекам, черная помада на моем члене. Она плачет, но при этом раскачивает бедрами, наслаждаясь тем, что отвертка трахает ее задницу.

Мои яйца напрягаются, и пока она гудит от толщины моего члена, я закрываю глаза и отталкиваю ее от себя, заставляя ее вскрикнуть, когда она падает на спину.

Я забираюсь на нее сверху, раздвигаю ее ноги и с силой ввожу в нее свой член. Кончик отвертки находится в дюйме от моих яиц, и когда я закрываю ей рот и беру за горло, наклоняясь, чтобы она могла наблюдать за мной в противогазе, я вгоняю его до упора, вызывая у нее болезненный стон.

Такая красивая, такая чертовски жестокая, она бьет по руке, лишающей ее воздуха, впиваясь ногтями в мою кожу. Она застывает, когда я вбиваю в нее свой член, словно пытаясь убить ее, достаточно сильно, чтобы причинить боль, и достаточно быстро, чтобы она, должно быть, видела звезды.

— Какая шлюха, - простонал я, слова прозвучали отрывисто, но эффективно, пока она смотрела на меня, закатив глаза. — Возьми. Возьми, блять.

Она сжимается вокруг меня, и проходит всего несколько минут, как я трахаю ее, прежде чем она напрягается всем телом и кричит о мою ладонь, когда ее настигает оргазм.

Я немедленно следую за ней, наполняя ее каждой каплей своей спермы, наблюдая, как она теряет сознание от моей хватки на ее горле, как ее глаза расширяются от удушающего давления, как ее тело начинает слабеть подо мной.

Она только что позволила незнакомцу трахнуть ее.

Почему это меня бесит?

Я отпускаю ее шею и рот, прижимаю руки к опавшим растениям у ее головы, все еще вводя свой член в нее и выходя из нее, несмотря на то, что он только полутвердый.

Я хочу сказать ей, что она прекрасна, что она так хорошо принимает мой член, что она, блять, создана для меня. Но я понятия не имею, как правильно составить эти слова, не испортив их, и это только приводит меня в ярость и от себя, и от нее.

Она пытается что-то сказать, но у нее не получается. Я не хочу слышать ее голос прямо сейчас.

Я достаю из кармана тряпку, ту самую, которую уже облил хлороформом, и прижимаю к ее рту, пока она борется со мной.

Спи, прекрасная сестра.

Мой член все еще глубоко в ней, я делаю неглубокие толчки, пока она полностью не теряет сознание.

Я срываю маску и отбрасываю ее в сторону, трясу головой и дышу. Черт, как в ней жарко, а пот на волосах вызывает зуд.

Я немного задираю рубашку и смотрю между нами, наблюдая, как мой член все еще скользит внутрь и наружу, дюйм за дюймом, и оба наших оргазма вытекают из ее влагалища, когда я выскальзываю из нее. Я собираю все, что могу, с ее бедра, и мои глаза закрываются от стона, когда я погружаю два пальца в ее жар. Удержать свое семя внутри нее - это обязательное условие, я представлял себе это слишком много раз, чтобы быть здоровым.

Я не хочу, чтобы она забеременела - к черту это, - но мне нравится мысль о том, что она будет полна моей спермы. Знать, что она будет стекать по ее бедрам.

Я вытаскиваю отвертку из ее задницы - ее неподвижное тело не делает никаких движений, - засовываю ее обратно в карман вместе с тряпкой и вздыхаю.

У нее кровь на бедрах. Я порезал ее отверткой, но это не глубокие порезы - маленькие, которые я наклоняюсь и вылизываю дочиста. Вкус ее медной крови заставляет меня облизывать губы, желая попробовать еще. Я сильно кусаю ее за другое бедро, рассекая кожу, и мои глаза закатываются, когда я чувствую вкус ее крови и там.

Кажется, я слишком серьезно отношусь к духу Хэллоуина. Я превращусь в гребаного вампира, если буду продолжать пить ее кровь.

Прижавшись поцелуем к ее киске, я просовываю язык в ее дырочку и пробую на вкус нас обоих, затем слегка присасываюсь к ее клитору и целомудренно целую его.

Затащить ее на мой мотоцикл будет непросто. Я встаю, оглядываясь по сторонам, и, заметив ограждение у дороги, разрабатываю план.

Накрыв тело Луизы опавшими зернами, я беру маску и надеваю ее наполовину, затем оставляю ее на кукурузном поле и возвращаюсь на фестиваль, прихватив пиво в одном из ларьков, пока иду к своему мотоциклу. Покурив, я жду несколько минут, прежде чем подъехать к полю, припарковавшись достаточно близко, чтобы я мог спокойно перенести ее туда.

Я отбрасываю в сторону кукурузу и несу свою бессознательную сестру к мотоциклу, желая ударить себя по члену за то, что не взял с собой шлем, чтобы надеть на нее. Я держу ее перед собой, моя рука скользит вниз, чтобы коснуться ее обнаженной киски, трущейся о мое сиденье, пока я еду к старому фермерскому дому, который я купил несколько недель назад. Специально для этого момента с Луизой в моем распоряжении.

Удивительно, но она не падает, и когда я выезжаю на темную узкую дорогу, я улыбаюсь при мысли о том, как весело мы здесь проведем время. О страхе, который я внушу ей, когда она поймет, кто ее похитил.

Моя маленькая пленница на обозримое будущее.

Моя дорогая Луиза.

Ты не уйдешь отсюда, пока я не отомщу, ты, гребаная предательская сучка.