11
Он сидел на краю крышу, подперев подбородок рукой. Тот чувак в джинсовке — он понял это на ощупь, — самостоятельно вымыл ему руки и переодел в что-то другое: облегающее и до ужаса эластичное. Наверное, водолазка, обычно это они любят впиваться в горло и душить. Мысли иногда возвращались к девчонке, ведь они провели вместе не один день, да и её папаша все время упоминал это гребаное имя, и без того крутившееся в голове. Дэни.
Для него она соплячка, бестолковая дура и недо-призрак, не способный на что-то стоящее. Он всю жизнь, фактически, был один, и, вдруг, так неожиданно, совсем немного, его жизнь стала... Другой.
Последние лучи солнца за прошедший день догорали, как фильтр сигареты в стеклянной пепельнице, унося за собой тепло. Он положил руку на нагревшееся плечо. Яд проникал по легким, ему хотелось вывернуться наизнанку или побрызгать воздух этими гадкими духами, которые люди пшикают на себя, чтобы перекрыть вонь. Усталость накатила слишком внезапно. Хотя обычно он по жизни уставший, но ветерок, солнце и прочие мелочи наполнили жизнь обыкновенностью. Он особо не пытался полапать каждое дерево у бывшего дома или облизать землю, он не чувствовал солнца или чего-то другого. Все было черным. Обычно голоса в голове напевали мотивчики, или Зверь выходил, чтобы поболтать о жизни, а потом переводил темы на «ЖРАТЬ. ХОЧУ. ЖРАТЬ.» и Джек шел на поводу.
Но теперь он молчит. ЖРАТЬ не хочется, как и, в общем-то, ничего другого. Не упиваться убитыми телами, не извиняться перед трупами — это им вообще не нужно, не бесцельно болтаться по лесу.
— Пойду отолью, — мужчина хмыкает, смотря парню вслед.
Они кое-как незаметно проползи к черному выходу и скрылись. С многоэтажки было видно торопящихся людей и машины, чьи водители явно любят погонять. Он подметил, что эта чертова обыденность так смешна и нелепа на первый взгляд, особенно, когда ты уже не сможешь к ней вернуться. Да и не хочется особо.
Из-за угла послышались характерные звуки. Джон сел на бортик, свесив ноги. Так близко, но так далеко. Можно сделать один шаг и никаких проблем. А можно пройти тысячу, ради тепла семьи. Он напомнил себе, что эта цель единственная, почему сейчас ещё бьётся сердце. Хотя бы попрощаться для приличия. Ведь... Он искал её. Искал так долго, как ему казалось. Переживал. И... Черт, расставаться будет слишком глупо. Она же ждёт его? Ждёт, да? Или...
— Ты хотя бы знаешь где её держат? — Джон пропускает удар. Птица в клетке из ребер молчаливо косится на нарушителя. Зверь больше не кажется загнанным, скорее привыкшим и уставшим.
— Где-то в участке. — Джек ведёт челюстью. Этот старикашка слишком странный и до ужаса глупый. Он, похоже, даже не вынюхал, на какой рожон собирается лезть.
— Ты серьезно? И какой у Тебя план? — Джек делает акцент на «тебя», негодующе зыркая. Даже Флэт, этот мудила с винтовкой под барной стойкой, сначала все тщательно изучит и перепроверит раз пять, если не больше. — Только, пожалуйста, не говори, что мы пойдем прямо по граблям!
— Он нам поможет. — Найрас проводит по голове пятернёй, подмечая, что теперь его рука воняет. Снова грязная, как и обычно.
— Кто он?
Джон молчит. Джек выжидающе ждёт, думая что смотрит на мужчину. А потом его прошибает, куда-то туда, но точно в тело, упирается взгляд полный безумия. Он думает, что так просто кажется, что там ничего нет. Это успокаивает. Но Звери явно насторожились, ведь один скалит клыки, другой пытается понять к чему это.
***
Запах хлорки, яркий свет от лампы, освещающий всю комнату, лезли внутрь. Проникали в нос, глаза, сушили кожу. Её вырвало. Не едой, не желчью, а именно кровью. В пятый раз за день. Яркой, насыщенной, с частичками черной субстанции. Капилляры в глазах полопались давно.
Она провела рукой по белому, выцветшему покрывалу, пытаясь найти опору. Руки дрожали, как и всё тело. Дэни устало плюхнулась обратно на подушку, закрывая ладошками глаза. Слишком ярко. Кости сводит судорога. Дверь скрипит.
Джек?
Железные прутья на окнах ясно дают понять — выхода нет.
Джек, это ты?
Большая теплая ладонь проводит по лицу, мягко касаясь губ и щек. Дэни открывает глаза, хлюпая неразборчиво имя. Лэсли улыбается. Нет, это не Джек. Не его пустые чёрные глаза, в которые хочется воткнуть лампочки. Не его серая кожа, сальные, кофейные волосы, и не его оскал, больше похожий на акулий. И не его хриплый голос. Даже те руки, без шершавых подушечек на пальцев, или холодное дыхание, не его. Не его...
— Посмотри, до чего ты докатилась. Давай помогу, — Он придерживает за плечи, улыбается довольно, как кот. Строит большие, отвратительные карие глаза в доброте, за которой скрыто что-то другое. И эти русые волосы...
— Отпусти! — Она вскрикивает, слабо бьёт бывшего друга по плечам, заливается слезами. А он спокойно, утешающе, гладит по голове, нашептывая «нужные» слова. И Дэни просто всхлипывает носом, просясь домой. Слабость берет своё под действием наркотика, вкалываемого в шею. Дэни теряется в темноте и страхе, чувствуя себя загнанной в угол.
Даже когда её убили, не было так херово, как сейчас.
Нервы лопнули.
Первый, второй, третий... -цатый. И так по кругу, пока всё и вся не превратится в месиво крови и срывов.
Какой-то там по счету укол в шею, лопатки или руки. Анализы. Вода в кувшине на тумбе. Стакан со сколом и железная кружка с задолбавшими таблетками. Где её призрачная способность? Где её невидимость и проходимость сквозь стены? Где правило трех метров? И, черт побери, где этот урод. Может, его уже убили? Может, он сбежал? Может, кольцо все время было у него, а потом он подложил его ей? Бред сивой кобылы.
И, все-таки, неужели она опять жива? Это точно? Но... Почему?
Её опять скручивает, изо рта идёт кровавая пенка, она даже не видит, куда блюет. А Лэсли противно оттягивает испачканную рубашку, матерясь под нос. Пустой укол в его руке летит в мусорку, когда он выходит из палаты.
***
Они решили показать себя со стороны психов. Хотя то, что они психи, было решено с самого начала самой вселенной. Джек качался из стороны в сторону, с пятки на носок и обратно. Рядом где-то бродил он. В руках у него было топор, который он точил. Они приехали на склады в конце города. По дороге Джек нелепо несколько раз запнулся об коробки, при этом грязно выматерившись.
Большой Д (он все-таки умудрился узнать, как называть чувака в джинсовке) резко стал другим. И дело в не пожирающем взгляде, а в манере речи, в его поведении. Он одновременно замкнулся. Джек стоял перед замком не имея ключа. Ключ он потерял, точнее, его отобрали. Наглым образом вырвали, откинули их по разным сторонам, разъединив. И теперь он только вздыхал, придумывая другой способ открыть замок.
Большой Д ударил по железке, шум от неё напоминал грохот грозы в летние ливни, и Джек вздрогнул.
Флэтч больше не брал трубку, хотя, как подумал Найрас, он мог просто не туда нажать. Но контакт у него был всего один. Глаза последнее время начали гноиться, из-за чего чесались. Он аккуратно провел пальцем по краю глазницы, легонько царапнув. Будет очень забавно (и, блять-пиздец, как больно) если он тыкнет себе туда. В чертову дырку.
Мужчина вышел из-за коробок, крутя в руках колун. Посмотрев на Джека он фыркнул, уходя обратно. Через некоторое время Джек сидел на коробке, раздраженно открыв рот, и ощущал, как его глаза обрабатывают, а после небрежно, на быструю руку, заматывают какой-то тканью. Также Большой Д нашел ему какую-то кофту, и когда Джек надел её, то ему наглым образом накинули капюшон на макушку.
— Теперь ты весь чёрный, абсолют, как какой-то шпион! — Посмеялся мужчина. — У тебя была маска?
— Ага. Но я без понятия, какая.
— Это не имеет значение, что-нибудь простецкое подойдет, на твою рожу смотреть страшно. — Джек стиснул ладони в кулаки. К этому амбалу даже не подберешься, как за километр чует. Чертова псина... — Сделай выражение попроще, парень, я то въебу, глядишь хоть порозовеешь. — В руках у парня оказалась маска из пластика, он ощупал её. Рожки, вырезы для глаз закрыты синтетической тканью, нижняя часть покрыта чем-то острым, на лицевой стороне что-то выпуклое. — Маска демона-пожирателя, тебе подходит.
— А, — Джек примерил её, села как влитая. — Понятно. — Он поднялся на свои две, покрутил ногами. Сапоги были легкими. — Значит, я, гм, готов?
— Да-да, отвали пока и займи себя чем-нибудь. — Зверь непонятливо расширил глаза и скривился. Дебилизм чистой воды. Но, пока тот, что опаснее, что-то задумал, Голод все же решил прогуляться по развалинам из коробок и поискать что-нибудь. Жаль, что трупы на складах вещей не прячут, было бы шикарно.
Часть 11
Они перебирались по балкам, что под весом тел опасно прогибались или качались. Джек зацепился за одну из решеток, совершенно случайно. Большой Д молчал всю дорогу, поправляя его только отдергиванием.
— Осторожно, прыгай, — наконец-то выдал мужчина, спрыгнув куда-то вниз. Они приземлились на бетонную поверхность. Джек отбил ступни. Шикнул. Он посмотрел на него осуждающе, но все же продолжил путь. Вместе они четыре часа добирались до другого края города, поднимаясь зачем-то то на крыши, то на заборы, а потом прыгали на камни.
Наконец-то Джек почувствовал холодную поверхность, его как током прошибло: все тело покрылось мурашками, а в сердце упало. Они на месте...
***
Картер завернули в одеяло, погладили по лбу, как какого-то щеночка, и прощупали пульс. Керчиваль недоверчиво покачал головой. Все это чересчур странно даже для такого. Призрак. Да. Живой, мать вашу. Хотя ещё недавно они стояли и смотрели на голый труп. Босс, конечно, предупреждал, но не о таком.
— Горячка?
— Просто жар...
— Может воды?
— Отставить.
Он вышел, в руках снова появился злосчастный фильтр сигареты, который противно лез в нос. Лэсли попивал кофе с булочкой. Ну да, конечно... Перед ним на столе лежал дневник. Фотоальбом. Женщина с ярко-рыжими волосами где-то в конце, как память, вначале: мужчина с ребенком. На заднем плане маска из подвала. Джон, Маринетт и Дэниелла Картеры. Не хватает какой-нибудь зверюшки. Хотя, Керч помнит, в юношестве у Маринетт был попугай, издающий раздражающие звуки.
Он потушил сигарету об стену, кинув в горку мусора. Заброшенная психбольница, на которой они находились, была хорошим убежищем, тем более они обустроили тут одну из своих нор. Он даже усмехнулся — кроты. Забавно, не правда ли? Злые дяденьки прячущиеся по развалинам, будто бы наркоманы. Де-би-лизм. Как и все происходящее.
— Как думаешь, что Верховные будут делать? — Лэсли смотрит прожигающе. Мелкий дьяволенок. Он хмурит брови.
— Не знаю... Я вообще ничего не знаю. — Время, как застывшее, грустно смотрит по сторонам, в надежде быть нужным. Лэсли взъерошивает свои волосы, замечая, что чешется голова. План в мгновение рушится к чертям.
А за спиной ехидная улыбка, сумасшедшие взгляды, пожирающие плоть, и выстрелы.
Бам-бам-бам...
— Давно не виделись, уродцы... — Бам... Бам... Бам...