I
Есть, как известно, звуки, присущие животным, и звуки, присущие человеку;
и жутко становится, когда источники их вдруг меняются местами...
Г.Ф. Лавкрафт. «Зов Ктулху»
Вопреки глубоко укоренившимся суждениям и сопутствующим им предрассудкам, категорически и даже малость торжественно — хоть и совершенно безрадостно — возвещаю, что истинный страх не имеет лица, как и не носит сугубо отрицательный, исполненный вселенского зла характер. Он не обладает возгласом, он лишён всяческих отличительных черт. Извечно сокрытый и не менее рассредоточенный, он ускользает из смутного поля зрения осознанности так же поспешно и ревностно, как и мимоходом всплывает на отдалённых и повсеместно разрозненных островках нашего бессознательного.
Первородный ужас берёт своё начало у полы незапамятных эпох — тех невообразимых дней, когда знакомая нам вселенная была совсем юна и ещё не вполне оправилась от тошнотворной колыбели собственного становления — Большого взрыва. И, не успев погрязнуть в потоке неумолимого летоисчисления, она порождала тварей, коим чужды были понятия добра, зла, нравственности и малодушия. Они не имели осязаемых форм или визуальных очертаний, однако суть их была предрешена ещё задолго до формирования галактических сфер. Точно гнилостные миазмы, они распространялись вдоль бесконечно протяжённых космических устий, запускали тлетворные корни в рыхлую плоть новорождённой материи, вожделея часа своего неотвратимого пробуждения.
Моя история — донельзя фантастичная и воистину неизъяснимая — сама по себе не представляет особой риторической ценности. Однако посыл её, не столько назидательный, сколько предупреждающий, как я полагаю, надолго запятнает ваши сердца неисповедимым замешательством и преизбыточной оглядчивостью.