Глава 36. Старый нищий
Полмесяца спустя ученики секты Чунь Цзунь прошли отборочные испытания. Под сочувственным, огорченным взглядом своего шисюна, Вэнь Хэн медленно спустился с трибуны для поединков.
Его мастерство владения мечом ни в коем случае не было плохим, но всем было известно, что у принца отсутствовала внутренняя энергия. Из-за этого сразиться с ним было довольно просто: до тех пор, пока вы не боялись его ловких движений мечом, и относились к нему как к обычному противнику, его можно было победить внутренней силой.
Ляо Чансин всегда ценил Вэнь Хэна и хотел, чтобы тот смог остаться, но также понимал, что отсутствие внутренней энергии у принца являлось большим недостатком, который нельзя было исправить. Теперь, когда исход был предрешен и ничего нельзя было изменить, хотя на душе было грустно, он ничего не мог поделать, лишь смириться. Он посоветовал Вэнь Хэну:
- Пока ты вне секты - усердно тренируйся. В будущем будут другие шансы вернуться, так что, шиди, не впадай в уныние.
- Я понимаю, - Вэнь Хэн поклонился ему. - Спасибо тебе, шисюн, за то, что поддерживал меня эти годы.
Из четырех почетных учеников пика Юй Цюань Вэнь Хэну, на которого возлагались самые большие надежды, не позволили остаться. Победителем в испытаниях стал Цуй Цзюньань, о котором все это время никто не слышал. Он сражался упорно и уверенно, выиграв три поединка подряд, и заслужил право стать истинным учеником.
Скоро ученики, не прошедшие испытания, должны были покинуть гору Юэин. Каждый день на склоне появлялись посетители, желавшие попрощаться. Большинство из них были учениками, состоящими в хороших отношениях с Чжоу Цинем и У Юем. Круг общения Вэнь Хэна был невелик, и у него почти не было знакомых с других вершмн, о которых можно было бы говорить. За эти несколько дней был только один человек, который пришел к нему, и это был тот, кого он на самом деле не хотел видеть.
Глаза Хань Цзыци покраснели сразу, как только она переступила порог его жилища. Девушка с жалостью посмотрела на Вэнь Хэна. Первое, что слетело с ее губ, был шокирующий вопрос:
－ Юэ Чи, ты намеренно проиграл отборочные испытания, не так ли？
Вэнь Хэн полировал свой меч. Он остановился на мгновение. Внутренне принц был удивлен, что девушка действительно обладала таким уровнем проницательности, но выражение его лица было нейтральным, как будто ничего не случилось. Он ответил:
- Я этого не делал.
У Хань Цзыци перехватило дыхание. Она повысила голос:
- Я все видела в тот день!
- Что ты видела?
- Я видела, как ты учил этого юношу по фамилии Сюэ тренироваться с мечом! - Хань Цзыци сердито бормотала. - С такими талантами, как у тебя, ты явно мог бы остаться, но намеренно проиграл отборочные испытания. Насколько я понимаю, ты сделал это, чтобы как можно скорее покинуть гору Юэин, чтобы отыскать его!
Вэнь Хэн на мгновение задумался, а затем кивнул в знак согласия：
- Ты права, и что с того?
- Но.. - Хань Цзыци почувствовала себя настолько обиженной, что тут же расплакалась.
Всхлипывая, она продолжила:
- Но я...
Признание, которое чуть не сорвалось с ее губ, было упреждающе прервано Вэнь Хэном. Его голос и выражение лица омрачились:
- Шицзе, будь осторожна со своими словами.
Дети Цзянху были наивными и невинными созданиями, которые любили своих родителей, когда были маленькими, а затем противоположный пол, когда становились старше, поэтому иногда не совсем подчинялись принципу "чувства человека должны быть ограничены добродетелью". Как дочь главы секты, Хань Цзыци была воспитана избалованной до такой степени, что не знала необъятности небес, и всегда чувствовала, что все, чего она не могла получить, она просто просила недостаточно требовательно.
Хань Цзыци не желала уступать. Она взвыла:
- Я не буду! Я буду говорить так, как мне нравится! Даже если я тебе не приглянулась, ты все равно не можешь спутаться с этим человеком по фамилии Сюэ!
Со звонким стуком меч Вэнь Хэна вошел в ножны, подняв шелестящий ветерок, который всколыхнул их выбившиеся пряди волос.
В комнате воцарилась гробовая тишина.
- С кем я общаюсь, и с кем я могу путаться - ни то, ни другое тебя не касается. Сейчас я покидаю пик Юй Цюань, и у меня совсем немного вещей. Я надеюсь, что шицзе не доставит мне дополнительных хлопот. Пожалуйста, уходи.
- Каким же чарующим душу супом угостил тебя тот, по фамилии Сюэ? Вы... Вы оба мужчины, и если ты будешь настаивать на том, чтобы связаться с ним, какая секта сможет принять вас? Как ты сможешь удержаться в Цзянху в будущем? - Хань Цзыци громко причитала. - Моя мать говорит, что с такими людьми, как ты, будут обращаться как с последователями темных искусств! Праведники мира боевых искусств будут преследовать их до края земли!
Даже если Вэнь Хэн много лет воспитывал в себе сдержанность, и ему было нелегко выражать радость или гнев, услышав эти слова, он не мог не остолбенеть.
- Что, ты, сказала? - В его голосе назревала бушующая буря. - Сюэ Цинлань и я похожи на кого?
Хань Цзыци была так напугана, что даже перестала лить слезы. Печально икнув, она сказала слабым голосом:
- Похожи, похожи... Как основатели горного поместья Фу Юй...
Вэнь Хэн уловил только слова "Горное поместье Фу Юй". Когда он сложил все это воедино, то понял, что девушка пыталась сказать.
Когда ученики горного поместья Фу Юй пришли в секту Чунь Цзюнь, поскольку все они были красивыми молодыми женщинами, Хань Цзыци было поручено встречать их. Во время разговора ученицы упомянули о любовной связи своих основательниц. Только услышав это, Хань Цзыци обнаружила, что существует такое странное явление, как любовь между двумя женщинами. Позже, когда она столкнулась с тренировками Вэнь Хэна и Сюэ Цинланя, их интимный вид вызвал ее непонимание, поэтому девушка не осмелилась выдать свое присутствие. Вернувшись, она вскользь затронула этот вопрос перед женой главы секты, которая сразу поняла, о чем девушка говорит. Опасаясь, что эти истории повлияют на Хань Цзыци, чтобы окончательно напугать ее, жена главы секты исказила факты, рассказав что таких людей "преследуют праведники мира боевых искусств".
Кто бы мог подумать, что Хань Цзыци на самом деле думала о природе отношений Вэнь Хэна и Сюэ Цинланя в таком ключе? Девушка не только совершенно неправильно поняла их, но даже не смогла контролировать свой рот и нагло высказалась по этому поводу перед самим участником пустых домыслов.
Вэнь Хэн хотел бы хорошенько избить ее, но это только доставило бы ему неприятности. Принц долго сидел на месте и усмирял бушующий огонь в своем сердце, затем встал и открыл дверь, с ничего не выражающим лицом указывая на улицу:
- Убирайся.
По выражению его лица Хань Цзыци смутно поняла, что сделала что-то не так, но она не знала, в чем проблема. И все же Вэнь Хэн так прямо выгонял ее, ранив гордость. Лицо Хань Цзыци покраснело, и она сердито сказала:
- Ты действительно не можешь понять, когда у кого-то добрые намерения! Я переоценила тебя!
От толчка большого пальца Вэнь Хэна его меч на дюйм выдвинулся из ножен, холодно блеснув в лучах заходящего солнца.
Он, наконец, по-настоящему разозлился.
- Я советую шицзе в будущем меньше наблюдать за людьми и больше практиковаться в фехтовании. Умерь свою одержимость романтикой, иначе в следующий раз, когда ты оскорбишь кого-то, они не будут довольствоваться тем, что просто прогонят тебя.
Глаза Вэнь Хэна были чрезвычайно холодными, такого выражения девушка никогда раньше у него не видела. Из той беспочвенной чепухи, которую она сказала сегодня, в одном она была права: с мастерством Вэнь Хэна, если бы он не проиграл намеренно, у него определенно было бы место среди истинных учеников.
Но принц отказался от секты Чунь Цзюнь и горы Юэин, а также от трех лет, которые он провел здесь. В его глазах было ясно написано: если бы не слабые чувства, которые он испытывали к ней, как к члену одной секты, Хань Цзыци ни за что не смогла бы выйти из этой двери целой и невредимой.
Маленький кролик, которого вырастили в горах, никогда не видел пролитой крови. Однако Вэнь Хэн три года назад уже убил никчемного главу банды "Желтого орла", и уже несколько раз был на грани между жизнью и смертью. Тот факт, что обычно принц не демонстрировал такую сторону своей личности не означал, что она не была глубоко в нем скрыта.
Общее представление Хань Цзыци о Вэнь Хэне можно было выразить одним словом - "необычный". Девушка была очарована красивой внешностью принца, его уникальным темпераментом, и даже то, как холодно он обращался с ней, она толковала как гордую сдержанность. Но все это были лишь поверхностные проблески света. Как только рябь на поверхности пруда рассеялась, обнажив под собой ледяную, твердую черную скалу, ее инстинкт самозащиты мгновенно, окончательно разрушил все эти причудливые идеи.
Хань Цзыци больше не хотела думать о чувствах, ей хотелось только побыстрее отступить. Девушка испуганно прислонилась к двери, а затем толкнула ее.
Даже когда Вэнь Хэн услышал, как ее шаги удаляются вдалеке вместе со звуками плача, его гнев еще не рассеялся. Принц холодно фыркнул и с силой швырнул свой меч обратно на стол.
Только Хань Цзыци, чьи мозги были полны любви и романтики, могла превратить дружбу Вэнь Хэна и Сюэ Цинланя в романтику. Игнорируя тот факт, что принц никогда не вынашивал подобных мыслей, даже если у него действительно были такого рода особые интересы, Сюэ Цинлань был таким юным. Разве преследование его не было бы скотским поступком?
Несколько дней спустя, в городе Чжаньчуань.
Старейшина Ху Кун, ответственный за работу в городе Чжаньчуань, привел двух последних учеников в аптекарскую лавку под названием "Вэй Цзинь Холл" и сказал хозяину:
- Это новые ученики, которые только поступили на работу. Одного зовут У Юй, другого - Юэ Чи. Пожалуйста, обучите их.
Хозяин лавки безмерно уважал старейшину. Услышав эти слова, он немедленно поклонился и согласился:
- Этот ученик понимает, не волнуйся, старейшина. Зайди внутрь и посиди немного, я попрошу кого-нибудь принести чай.
Ху Кун гордо кивнул, махнул рукой, отклоняя приглашение, и повернулся, чтобы дать указания двум ученикам:
- Я привел вас сюда, но вам решать, что с вами будет дальше. Помните, если вы хотите и дальше хорошо жить в городе Чжаньчуань, вы должны делать все от чистого сердца. Секта Чунь Цзюнь не будет плохо обращаться с вами.
У Юй и Юэ Чи поклонились ему без особого энтузиазма, сказав в унисон:
- Спасибо тебе, старейшина, за твое учение.
То, что юношей сделали внешними учениками указывало на то, что их природных талантов и одаренности было недостаточно, но они все еще обладали навыками боевых искусств. Секта Чунь Цзунь не выгоняла их, а отправляла на фермы и в лавки в различных городах, чтобы они стали преданными учениками, и трудились во благо секты. Если эти ученики действительно окажутся жемчужинами, на которых не обратили внимания, то три года спустя они все еще могли бы вновь вступить во внутреннюю секту, пройдя отборочные испытания. Если же их амбиции окажутся не связаны с боевыми искусствами, но они окажутся компетентны в управлении и торговле, то через несколько лет упорного труда их вполне могли бы повысить до хозяев лавок, и поручить управлять имуществом секты Чунь Цзунь. В будущем они обосновались бы в городе на должностях, сравнимых с деревенскими помещиками, и даже правительственным чиновникам пришлось бы проявлять к ним некоторое почтение.
На еще более высоком уровне были ответственные старейшины, такие как Ху Кун. В каждом городе такой был только один, и их должности были сродни старейшинам вершин на горе Юэин. Все они являлись исключительными личностями, чьи боевые искусства были хороши. Эти люди развивали отношения с чиновниками наверху и вели бизнес внизу, подобно паукам, прядущим нити, чтобы связать то и это, туго сплетая секту Чунь Цзунь и окружающие города в одну большую паутину, что обеспечивало бы хорошие отношения и взаимную поддержку.
Ранее Вэнь Хэн имел лишь ограниченное представление о месте, где выросла его мать. Выходит, секта Ван Лай имела такое большое влияние в городе Мэнфэн благодаря двум факторам. Первым являлся ее собственное имущество, а вторым - связь с дворцом Цин. Более того, секта Ван Лай была всего лишь второсортной сектой. В крупных сектах, подобных Чунь Цзюнь, только одна гора Юэин не могла бы прокормить и обеспечить необходимым сотни людей, которые на ней проживали.
Теперь перед глазами принца предстало то место, где на самом деле находилась жизненная сила секты Чунь Цзунь.
Лавки и фермы, разбросанные по четырем окрестным городам, были очень богаты. Более того, у секты была целая группа молодых учеников, обучавшихся боевым искусствам. Если бы не тот факт, что жители Цзянху не вмешивались в дела императорского двора, они, несомненно, стали бы грозной силой потенциального восстания, которую нельзя недооценивать.
Вэнь Хэн покачал головой, иронично посмеявшись над собой. По прошествии стольких лет его "болезнь молодого господина" все еще не была излечена, и независимо от того, с какой ситуацией он сталкивался, принц сначала анализировал ее с точки зрения императорского двора. Однако сегодня он был всего лишь сорняком в Цзянху и едва ли мог постоять за себя, не говоря уже о других. Стоило ли ему беспокоиться за императорский двор?
Принц оставил свой узелок с вещами в простой боковой комнате, и переоделся в грубую одежду. Путешествуя вместе с Ху Куном он узнал, что область влияния секты Чунь Цзунь была даже больше, чем можно было себе представить, поэтому внезапный отъезд, возможно, был не очень хорошей идеей. Вэнь Хэн решил сначала поработать несколько дней в лавке, приглядеться к обстановке, а потом найти какую-нибудь возможность ускользнуть.
Работа в аптекарской лавке была не очень сложной. Вэнь Хэн не мог выписывать лекарства, так как не был силен в медицине, поэтому все, что ему оставалось - это перемещение, сортировка, взвешивание и упаковка лекарств. Для этого не нужны были глубокие знания, только внимание к деталям и быстрые движения рук.
Владелец лавки был очень добр к Вэнь Хэну и У Юю, поскольку, в конце концов, работающие ученики - это не то же самое, что обучающиеся ученики. Согласно правилам секты, их можно было считать шисюном и шиди. Так что до тех пор, пока между ними не было старых обид или каких-то конфликтов, не было необходимости усложнять жизнь друг другу.
Во второй половине дня, после того как Вэнь Хэн поел, он отправился выполнять поручение хозяина, подойдя к задней двери лавки, чтобы внести только что доставленные лекарства. Как только принц открыл дверь, он чуь не споткнулся о кучу каких-то черных тряпок. Вэнь Хэну пришлось на мгновение опереться о дверной косяк, пока он снова не смог нормально стоять, вернув себе равновесие. Принц опустил голову, чтобы посмотреть что произошло, и обнаружил, что это был старый нищий, закутанный в изодранное пальто.
Волосы и борода этого человека были похожи на разросшуюся увядшую траву, а рукав правой руки был пуст, свисая вниз. Босой нищий совершенно неподвижно прислонялся к стене, и Вэнь Хэн не мог разобрать спит он, или мертв.
Посыльный, доставивший лекарства, жевал травинку и сказал приглушенным голосом:
- Когда я пришел, он уже был здесь. Я советую вам заставить его уйти как можно скорее. В противном случае, если он замерзнет насмерть на вашем пороге, это принесет неудачи.
Вэнь Хэн подошел ближе, и слегка наклонился перед этим старым нищим. Принц протянул руку, чтобы легко коснуться его левого локтя. Он тихо сказал:
- Проснитесь, старый господин. Вам должно быть не удобно отдыхать в этом переулке. Не могли бы вы перебраться куда-нибудь еще?
Когда Вэнь Хэн дотронулся до него - нищий проснулся, но только посмотрел на принца сквозь спутанные волосы, не издав ни звука, и не пошевелившись.
Посыльный громко цыкнул:
- Как благородно с вашей стороны! Если бы вы дали ему хорошего пинка, он бы уже исчез!
Вэнь Хэн не стал отвечать. Он достал из рукава пять монет и вложил их в руку старого нищего, понизив голос, чтобы сказать вежливо, но твердо:
- Это всего лишь ничтожная сумма. Старый господин, почему бы вам не взять ее, чтобы купить маньтоу, и набить свой желудок?
Этот старый нищий, наконец, поднял голову от своего изодранного пальто, такого грязного, что невозможно было сказать, какого оно цвета. Несмотря на то, что его лицо было испещрено морщинами, глаза мужчины были полны света. Он оглядел Вэнь Хэна сверху донизу, а затем фыркнул, сказав с хриплым смехом:
- Малыш, ты знаешь что к чему.
Вэнь Хэн выпрямился, сделал шаг назад и сложил руки вместе, чтобы сказать:
- Спасибо, старый господин.