Deadlock

Этим летним душным вечером, который пришёлся на 21 июля, оглушающий и методичный стук в дверь отрывает Чифую от позднего ужина, который он сопровождает одновременным просмотром недавно вышедшего сериала. Сюжет оказался довольно интересным и интригующим, и так поглотил его внимание, что неожиданно возникший шум тут же застает его врасплох, и он вздрагивает всем телом, невольно подпрыгивая на стуле. Лапша быстрого приготовления соскальзывает с палочек для еды и шлёпается на стол дохлым червяком, маленькие капельки бульона разлетаются по всей поверхности. Парень с шумом выдыхает.

«Сектанты в этот год в край охуели, готовы дверь вынести, лишь бы всучить своё чтиво. Видимо, на жаре мозг совсем оплавился» – раздражённо размышляет Мацуно, одновременно прибавляя звук в попытке заглушить внешний фон, и возвращается к еде.

Но стук, ставший еще более громким, с пущей настойчивостью продолжает давить на уши и нервную систему в том числе – уёбок за дверью и не собирается уходить.

«Если в дверь ударят ещё пять раз, то я, блять, за себя не ручаюсь!» – загадывает Чифую, терпение его подходит к концу. Он начинает считать. Раз… Два... Короткая пауза. А после неё на дверь разом обрушивается с десяток быстрых ударов.

Чифую, скрипя зубами, ставит серию на паузу и тут же подрывается, опрокидывая за собой стул. Громко топая пятками по полу, выказывая этим всё своё недовольство, мчит к входной двери, яростно сжимая кулаки. Как же он, блять, ненавидит такую открытую назойливость – это худший для него триггер.

Дрожащей от злости рукой, он поворачивает замок и, даже не удосужившись посмотреть в глазок, с пинка выносит дверь. С огромным для себя удовлетворением подмечает, что та, кажется, удачно вписалась в лоб надоедливого, потому что сразу после эпичного открытия, за ней слышится испуганно-удивлённое «ой», а потом – бестолковая и явно пьяная речь.

– Слышь, дверь ебаная, это ты мне так вдарила?! Я в шоке... Выходи, бля, раз на раз, я тебе таких пизлюлей навешаю! Ты знаешь на кого ты замхну... замру... за-мах-ну-лась, ебать?! – по слогам разбирают за дверью, пока Мацуно нехило удивляется, прямо сейчас с новой стороны открывая человека, голос которого он сразу узнаёт, потому что слышал его миллионы раз.

Не нужно даже смотреть, чтоб со стопроцентной уверенностью заявить, что тот, кто сейчас ведёт активный диалог с дверью – это Кейске Баджи.

– Привет, Кейске, я вам тут не помешаю...? – саркастично тянет Чифую, выглядывая, наконец, за злосчастную дверь.

Как и ожидалось, видит он там пьяного и раскрасневшегося Баджи, который с некоторой заторможенностью переводит взгляд на него. Чифую, невольным образом, смотрит на лоб друга и видит там небольших размеров красное пятно, что осталось после столкновения.

–  О, это же Ма-Мацуно! –  восклицает он, ярко улыбаясь, – Привет тебе! Что тут забыл, а?

– Да живу здесь как бы! – охотно отвечает Чифую и даже не пытается скрыть своё удивление. Раньше он не видел Баджи настолько пьяным, если он вообще видел его хоть чуточку подвыпившим в принципе. Обычно, Мацуно знает это наверняка, он или не участвовал в алко-пати совсем, либо же обходился безалкогольными напитками.

– Ух ты! Вот это конечно ничего себе, блять! – Баджи так сильно и неиронично восхищён, что у Чифую на мгновение возникают сомнения на счёт того, а точно ли это он приходил к нему чуть ли не каждый день, иногда успевая заглянуть и не по разу, чем постоянно поражал родителей. – Тогда, выходит, я в гости к тебе пришёл!

– Выходит, что так, – по-доброму усмехается хозяин квартиры и отходит в сторону, приглашая этим жестом Баджи войти в дом и не топтаться на улице. – Заходи, пьянь. Тебе, кстати, сегодня повезло – родаки на ночной смене.

На порядочно долгое время Кейске застревает в прихожей, потому что никак не может справиться со своей обувью. Сначала запинается об чьи-то ботинки и почти что вписывается и без того пострадавшим лбом в стену, потом руками цепляется за куртки и чуть не сносит вешалку. Чифую, хлопая глазами, наблюдает за ним, думая с еле заметной усмешкой на губах о том, что сурового капитана перового отряда только что всухую уделали мирно стоявшие вещи.

Понаблюдав ещё немного за неравной схваткой друга, Мацуно решает оставить его, разворачивается и идёт на кухню, чтоб поставить чайник, полагая, что от чая тот точно не откажется. Когда вода уже вскипает, а Кейске, судя по доносившимся звукам, все ещё продолжает копаться в прихожей, Чифую снова плетётся туда, чтоб собственными глазами посмотреть, что стало такой непреодолимой преградой между Баджи и кухней.

– У тебя всё нормально, Баджи? – с сомнением в голосе спрашивает он, когда видит, что его пьяный друг сидит на полу вполоборота к нему и заплетающимися пальцами теребит кроссовки, бормоча себе под нос все известные ему маты и их сочетания.

– Что за уёбок придумал шнурки?! Покажите мне его прямо сейчас, у меня есть, что сказать этой суке! – в неистовом возмущении орёт Кейске, щёки его ещё пуще прежнего раскраснелись, а на лбу появилась испарина. – Я их расшну… рашсну… да бля! Открыть, короче, не могу!

– Развязать, – подбирает правильное слово Чифую и присаживается рядом, небрежным движением отодвигая горячие руки от шнурков. – Ой, блять, Баджи, я тебе поражаюсь.

Один кроссовок он развязывает без каких-либо проблем, а вот со вторым всё оказывается чуть сложнее – Кейске навязал там невероятные намертво затянутые узлы. Но, спустя небольшое количество мучений, у Мацуно, кажется, начинает получаться распутывать их, но неожиданно его отвлекают ладони Баджи, что тихими, словно задумчивыми движениями, начинают разглаживать растрёпанные волосы и перебирать пряди. Чифую переводит взгляд на друга, лицо которого выглядит задумчиво и отрешенно, и вопросительно поднимает одну бровь, ожидая, когда на него обратят внимание.

– А, ой, – выдаёт Кейске немногим позднее и каким-то чересчур нервным и дерганым движением прячет руки в карманы чёрной толстовки. –  Волосы у тебя, Чифую, мягчайшие, так и хочется потрогать! –  по-деловому заявляет он, моментально справляясь с собственным конфузом, и тут же добавляет: – Что там с кроссовками, кстати?

– Ебать ты персона, – находясь в небольшом недоумении от действий друга, подмечает Чифую. –  Вот как раз развязал. Снимай сам, потом руки мой и на кухню.

– А зачем мыть, я уже об твои волосы всё вытер! – пьяно смеётся Кейске, видя, как меняется в лице Мацуно, услышав такое заявление.

###

– Ну и с кем ты пил? – специально максимально равнодушным тоном, будто бы между делом интересуется Чифую, когда они, наконец, перемещаются на кухню.

– Я не пил!

– Пиздишь, – не отвлекаясь от приготовления чая, констатирует он факт.

– Знаю, зато как умело! – гордо заявляет Баджи и в его словах явно слышится улыбка. – Сегодня пили все основатели Свастонов.

Спина Мацуно заметно напрягается. Он осторожно спрашивает:

– Что за повод? Что-то серьёзное? Ты, кстати, не голоден?

– Голоден, но я уже ем, –  жуя, соглашается Кейске, а Чифую остаётся только удивляться. Он садится напротив друга, ставит перед ним кружку свежезаваренного чая и, подтверждая собственную догадку о том, что Баджи доедает его ужин, еле заметно кивает, а после подпирает голову руками, гипнотизируя друга и ожидая ответы на другие вопросы.

– Повод охуительно веский и серьёзный, –  продолжает Баджи, отставляя от себя пустую тарелку, и тянется к чаю. Он сжимает кружку обеими руками и делает небольшой глоток, прикрывая глаза от удовольствия. Чифую, задерживает дыхание, ожидая худших новостей. – Дракен... он...

Баджи выжидает трагичную паузу, Чифую, нервничая, начинает грызть губы, не отдавая себе отчёта в этом действии.

– Он наконец-то осознал свои чувства и предложил Эме встречаться! – на одном духу выпаливает Кейске.

– Фух, блять! – с недюжинным облегчением выдыхает заместитель капитана первого отряда, потому что уже успел настроить себя на печальные новости, связанные, как минимум, с комой, а, как максимум, – с кончиной заместителя Свастонов. Он взъерошивает себе волосы и скатывается по спинке стула вниз. Баджи ожидает хоть какой-то реакции на эту новость.

– Наконец-то до нашего Кен-чина дошло! Нихуя, как говорится, себе! – Чифую неподдельно рад за друга, потому что, если честно, уже всем давно надоело наблюдать за метаниями Дракена и страданиями Эмы, которую откровенно было жаль. А всё оттого, что Кен считал, что он слишком крут для того, чтобы «купаться в розовых соплях с девчонками», хотя его смущение перед младшей сестрой Майки, тёплый взгляд и нежный юношеский румянец говорили абсолютно об обратном. Повод выпить тут явно имелся, к тому же довольно весомый.

– Ага, пубертат накрыл нашего Кен-чина хоть и поздновато, но конкретно, – хмыкая, соглашается Баджи и убирает прилипший волос с губ.

– Ну да, кто бы говорил, Кейске, кто бы говорил... –  вполголоса нараспев произносит Чифую, намекая на то, что тот (собственно, как и он сам) до сих пор не в отношениях. И только Кейске набирает полную грудь воздуха, чтоб начать оправдывать себя, как его прерывает звонок телефона. Он, покопавшись в кармане, достаёт устройство и смотрит на экран.

Чифую может жизнью поклясться, что раньше он точно не видел, чтоб люди так быстро трезвели.

– Блять, мне мать звонит, – тараторит Кейске, проглатывая буквы и, кажется, глаза его стали раза в три больше от страха и удивления,  – Что делать?! Пиздец, она меня спалит, точно ведь спалит. Блять, блять, блять! Я сильно пьяный? Что делать? Она расстроится, если узнает, что я пью. Она меня, блять, кормит, любит, учит, а я пью! Она не должна была звонить! – телефон всё продолжает трезвонить, а Кейске захлёстывает паника –  он очень боится разочаровать мать, для неё он старается быть лучшим сыном.

- Успокойся, Баджи, сейчас всё решим, - заявляет Мацуно, перебивая друга, и рывком выхватывает телефон, нажимая на кнопку приёма вызова.

–  Алло, добрый вечер, мама Кейске! Нет, он не потерял телефон, это Чифую Мацуно. Да-да, тот самый друг, – уверенно отвечает Чифую, не давая женщине с той стороны и повода на беспокойство. Одновременно он свободной рукой показывает «окей» и кивает головой, показывая этим жестом, что всё под контролем.

Баджи с крайней внимательностью вслушивается в разговор, лицо его ещё бледновато от пережитого стресса. Всем своим видом он сейчас напоминает огромную охотничью собаку, которая навострила уши в поиске добычи. От вида Баджи и пришедшего в голову сравнения, Чифую становится так смешно, что он еле сдерживает себя, чтоб не издать лишнего звука, но всё так же твёрдо продолжает разговор:

– Мы весь вечер делали задание на лето, вас разве не предупредили? Нет? Странно... А он сейчас моется и не может ответить. Он хотел после позвонить вам и сказать, что останется на ночь, потому что мы немного не успели закончить, а растягивать не хочется... – Мацуно вновь смотрит на Кейске, который вмиг просиял от услышанного. Видимо, такое враньё пришлось ему по душе.

«Нет, ну это правда невозможно!» – параллельно с разговором думает Чифую, почему-то именно сейчас вид пьяного друга начал его дико смешить. Ещё и в памяти, как назло, всплыл момент, когда Баджи ругался с дверью. Глубоко вдохнув, но продолжая слушать болтовню мамы Кейске, чтобы в случае чего не ответить ей мимо кассы, Чифую отворачивается и отходит к стене, начинает бездумно водить по ней ладонью, в попытке остановить разыгравшееся воображение.

Баджи барабанит пальцами по столешнице, пристально наблюдая за Чифую, который с удовольствием поддерживает и так затянувшийся разговор. Вообще, его это не сильно удивляет – Чифую отчего-то сразу покорял сердца взрослых дам, а сам он, к тому же, много раз рассказывал маме о своём друге, а она, в свою очередь, уже давненько мечтала познакомиться с этим, как она говорила «прекрасным молодым человеком, помогающим тебе в учебе».

Сейчас Баджи уже вновь расслаблен, потому что он безоговорочно доверяет Мацуно и знает, что тот его не подведёт, однако он уже не чувствует себя настолько пьяным, как часом раньше, когда только пришёл. Наверное, сказались еда, тёплый чай и испуг из-за звонка матери. Но одна хмельная мысль, которая с новой силой ударила по расслабленному мозгу в момент, когда он узнал о признании Дракена Эме и которая, собственно, привела его сюда, пусть даже не совсем осознанным образом, никак не давала ему покоя. Поэтому сейчас он сидел и упорно сверлил немигающим взглядом то бритый затылок, то спину человека напротив.

Его разрывали сомнения: одна его часть говорила, что не стоит вестись на поводу у пьяного себя, лучше всё обдумать позднее, на свежую голову, а другая уверено твердила, что живём один раз и когда, если не сейчас.

«Похуй», – в конце концов решает он  и уверено встаёт. Всё-таки до трезвого состояния ещё далеко – его ведёт куда-то в сторону, когда он пытается бесшумно преодолеть расстояние между ним и Мацуно.

###

Примерно в тот момент, когда телефонный разговор должен был подойти к концу, потому что слова признательности за помощь сыну, которыми так и сыпала мать Баджи, уже заканчивались, Чифую почувствовал, что за спиной кто-то стоит.

Воспитанно отвечая благодарностью на благодарность, он поворачивается всем телом и сразу запинается на полуслове от удивления и испуга. Прямо за ним, в неприемлемой близости, стоит Баджи, который придвигается ещё ближе после того, как их глаза встречаются. Жар, что идёт от его тела, свежий древесный аромат его парфюма и дыхание, в котором чувствуется алкоголь – это первое, на что невольно обращает внимание Чифую. Потом он замечает потемневшие глаза с пьяным блеском в них и почему-то немного пугается.

– Ты чего, Кейске? – закрывая ладонью динамик телефона, одними губами шепчет Мацуно и сводит светлые брови к переносице.

Баджи уже находится настолько близко, насколько это было возможным, буквально нависая над уступающим в росте Мацуно, который теперь с лёгкостью ощущает приятный аромат, идущий от тёмных длинных волос. Говорить по телефону в той же адекватной манере становится сложнее, потому что всё внимание приковывает пьяный друг – он  мог сделать всё, что угодно, не зря Майки обмолвился однажды, что Кейске может ударить любого человека ради бодрящего чувства адреналина в крови.

Когда нога Кейске вдруг оказывается между его двух, аккуратно, но настойчиво давя коленом в область промежности, то Чифую чуть не матерится прямо в трубку, но всё-таки удачно себя сдерживает. Он честно пытается отодвинуть Кейске от себя, ставя ему ладонь в область плеча и толкая, но получается откровенно плохо – капитан первого отряда намного сильнее, а пьяным кажется совсем несокрушимым.

Кейске на эти попытки лишь скалится, обнажая клыки, и с чуть большим напором давит между ног Чифую, с удовлетворением отмечая, как глаза напротив широко распахиваются. После он быстрым движением хватает руку, которой Мацуно вцепился в его плечо в попытке оттолкнуть, и поднимает её наверх, крепко прижимая к стене.

Мацуно чувствует себя как в ловушке, но продолжает разговор, молясь о его скором завершении. Теперь, когда Баджи держит его свободную руку, ему нечем отпираться, разве что лбом в челюсть въехать, но это только после того, как женщина с той стороны нажмёт, наконец, кнопку завершения вызова – он до последнего будет выгораживать пьяного друга, не смотря на его дикие выходки.

Кейске наклоняется и сдвигает воротник домашней футболки Чифую, оголяя одно плечо, после чего его рука, невесомым касанием, скользит по узкой груди и шее. Горячее дыхание опаляет кожу, но не так сильно, как язык, которым Баджи проводит мокрую линию от ключиц до мочки свободного уха.

Чифую хочет орать, потому что это пугает. Чифую хочет стонать, потому что это возбуждает. Чифую хочет, чтоб мать Кейске сбросила вызов, потому что она мешает.

Он закрывает глаза в попытке абстрагироваться от ситуации и сохранить остатки душевного равновесия, но сразу его лишается, потому что над ухом слышит томный шёпот:

– Знаешь, Чифую, меня так вдохновил Кен-чин своим признанием перед Эмой, что мои чувства к тебе, которые я так тщательно скрывал, начали съедать меня с новой силой. А алкоголь сыграл злую шутку. Даже смешно, – ошарашенный происходящим, Мацуно никак не может понять, что ему говорят. – Как думаешь, Чифую, быть может, пришло и наше время стать счастливыми? – Кейске хватает его за подбородок и поднимает голову, заставляя смотреть только на себя, обводит большим пальцем сухие тёплые губы.

– До свидания. Да, и вам доброй ночи… – абсолютно лишённый былого энтузиазма, наверняка на автомате отвечает Чифую, заканчивая разговор, и его рука опускается вниз, телефон из неё падает на пол.

Мацуно смотрит в глаза Баджи, в попытке понять происходящее, но видит лишь  широкие зрачки и искры то ли похоти, то ли азарта.

– Ты не хочешь, блять, объяснить какого хуя ты вытворяешь?! Баджи, ты пьян! Так нельзя, ты понимаешь это?! Ты... – ему хочется так много сказать, но он не находит нужных слов и от бессилия слезы наворачиваются на глаза.

Он любит Баджи с того момента, как тот в средней школе разнес гопников, чем очень ему помог. Чем украл его сердце. Кто бы мог подумать, что ботан в очках с толстой оправой и зализанными волосами окажется таким охуенным.

Поэтому теперь ему очень больно. Он сразу же думает о том, что Кейске всё это время знал о его любви и теперь, находясь в пьяном состоянии, решил посмеяться над ним. И если это действительно так, то шутка выйдет очень грустной, поэтому он говорит срывающимся голосом:

– Баджи, это не смешно! Убери свою ногу! Отпусти мою руку! Не прижимайся ко мне так близ...

Но его зарождающуюся истерику перебивают:

– Давай сделаем так. Или ты прямо сейчас закроешь свой рот и мы будем наслаждаться происходящим, а после поговорим об этом, или… или закроешь глаза, досчитаешь мысленно до двадцати, а когда откроешь, то меня здесь не будет, а завтра мы притворимся, что ничего не было.

Чифую громко сглатывает. Ему страшно, но он вдруг неожиданно чувствует себя готовым к тому, чтоб спустить ситуацию на тормозах. Поэтому он закрывает рот, проглатывая все обидные слова, что хотел сказать в адрес Кейске, и с вызовом смотрит в его глаза.

– Я тебя понял, Мацуно, – говорит низким, с хрипотцой, голосом Баджи и пошло облизывает свои губы, будто ненароком проходясь  языком по острым клыкам.

###

Он продолжает прижимать Чифую к стене.

Он продолжает нависать над ним, словно над добычей, и опалять своим теплом.

Сейчас Чифую чувствует себя свободнее, потому что теперь нет ноги, давящей прямо в промежность и его руки свободны. Правда, теперь он и не знает, куда их деть, касаться Баджи очень смущает.

Зато Кейске, напротив, ни капли не смущён – он чувствует свою власть и полностью отдаётся действу.

Кожа Чифую оказывается мягкой и как будто шёлковой. Баджи не понимает так ли это действительно или он так ощущает, потому что кожа на его ладонях давно загрубела из-за бесконечных драк. Но ему доставляет невероятное удовольствие пройтись подушечками пальцев по оголенным предплечьям, спуститься ниже и сплести свои пальцы с пальцами Мацуно. Он терпеливо пытается расслабить тело Чифую, чувствует, что тот словно тугая пружина – все его мышцы заметно напряжены.

Мокро целует его в плечо, ведёт губами к шее, прикусывая тонкую кожу. Слышит, как Чифую в ответ на это всхлипывает и вцепляется руками в ткань толстовки.

Баджи катастрофически мало, ему хочется больше откровения между ними. Он ведёт руками вниз от шеи к торсу, подцепляет футболку Мацуно и тянет вверх.

– Подожди, –  на грани слышимости шепчет Чифую. Он чувствует, как под одеждой горят его плечи, как краснеет кожа на груди и шее. – Можно сначала ты? Ну, снимешь толстовку... – и он так этому смущается, поэтому сразу утыкается лбом в шею Баджи.

Баджи улыбается и  немного отстраняется, снимая кофту.

– Чифую, – зовёт он вполголоса, –  посмотри на меня.

Чифую неуверенно поднимает глаза, щеки его заливаются румянцем – один вид голого Кейске в таких обстоятельствах вводит в ступор.

– Посмотри, Чифую, я абсолютно такой же, как ты, поэтому тебе нечего стесняться, – продолжает Баджи, – пожалуйста, доверься мне.

Чифую в неуверенности поджимает губы, но, преодолевая стеснение, снимает с себя футболку и отбрасывает в сторону.

– Иди сюда, прикоснись ко мне.

Мацуно послушно сокращает расстояние между ними, Кейске обнимает его, целуя в горячие плечи. Ладонями обводит лопатки, проходится ногтями по ребрам, оставляет красные полосы, на что Чифую со стоном выдыхает сквозь зубы и, смелея, покрывает крепкую грудь Баджи смазанными касаниями губ, гладит его длинные волосы, хватая в кулак на затылке. Кейске довольно улыбается и закрывает от наслаждения глаза, когда чувствует, что поцелуи смещаются на соски, а потом бесстыдно стонет, чувствуя тёплые губы и опаляющее дыхание Чифую на своей шее.

Это так возбуждает, но сегодня инициатива должна быть полностью на стороне Кейске.

Мягким касанием он оглаживает лоб Чифую, а потом наклоняется и развязно целует в губы. Проходится языком по зубам, по языку Чифую, пару раз они сталкиваются зубами и это заставляет их улыбаться. Баджи игриво прикусывает губу партнёра, одновременно с этим сжав его затвердевшие соски пальцами, и Чифую реагирует на это протяжным стоном, что разрывает их поцелуй.

Кейске откровенно любуется Мацуно.

Его лихорадочным блеском в глазах, его заалевшими щеками, его приоткрытыми и покрасневшими губами, его тонкими выступающими ключицами, его набухшими сосками, его сбитым дыханием – он словно дитя искусства. То, как он тесно прижимается к нему, пытаясь спрятать обнажённое тело, как смотрит затуманенным взглядом, как облизывает губы и дрожащими руками обнимает, водя горячими ладонями по спине – всё вызывает в теле Баджи волны нового возбуждения, которые просят выхода.

– Чифую, я хочу кое-что сделать для тебя.

Его слова сразу же тонут в тяжёлом возбужденном дыхании и смазанных движениях рук по распалённым страстью телам друг друга. Кейске вновь прижимает Мацуно к стене – действует уверенно и настойчиво.

Смазано целует в губы, языком проводит по подбородку, после спускается к соскам и каждый поочерёдно облизывает и прикусывает, вызывая этим очередной стон. Одной рукой оглаживает крепкий пресс, а другую кладёт на вставший член Чифую, оглаживая его сквозь ткань.

Чифую охает и запрокидывает голову в наслаждении. Баджи садится на колени и спускается поцелуями ниже, обводит языком пупок, проходится по коже над резинкой спортивных штанов, а после подцепляет её зубами, оттягивает и отпускает. Она с хлопком бьёт по разгорячённой коже, чем вызывает очередное сладостное мычание.

Баджи на этом не останавливается – давя языком, он сквозь штаны проходится по члену, оставляя за собой мокрый след. Одной рукой он хватается за сосок и выворачивает его. Чифую прикусывает кожу на запястье, потому что ему так неловко слышать в тишине собственные протяжные стоны и опускает взгляд вниз.

Баджи лисьим взглядом смотрит в глаза Чифую, затянутые пеленой, и снимает с него штаны вместе с трусами, обнажая член, тут же, без раздумий, проходясь по головке языком.

– Кейске, ты не должен… – заплетающимся языком начинает Чифую, но голос обрывается в жалкий скулёж, потому что Кейске бесстыже проводит языком по всей длине снизу вверх, а потом берет член в рот полностью, утыкаясь носом в лобок. Руками он оглаживает накаченные бедра и втянутый живот, проходится по тазовым косточкам, а после отстраняется. Мацуно замечает, как тонкая ниточка слюны тянется от члена к губам Баджи и это распаляет его ещё сильнее.

Наблюдая за реакцией Чифую, Кейске развратно посасывает головку, обводя её языком раз за разом. Вновь на пару секунд вбирает член на всю длину, а после останавливается и говорит, пошло растягивая слова:

– Я научился этому фокусу ещё в средней школе. Тогда меня отстранили от занятий на пару недель из-за очередной драки и я зависал дома, часто смотрел порнушку. И в какой-то момент мне показалось, что было бы пиздато, если бы я тоже умел делать глубокий минет. Я так загорелся этой идеей, что потом все оставшиеся дни страстно отсасывал бананам, а после их съедал. Ну, как тебе мои умения? – спрашивает он в конце, с неким кокетством заправляя волосы за ухо.

– Я как-то не понял с первого раза, – отвечает ему Чифую, делая короткий выдох ртом после каждого слова. – Давай ещё разок.

Баджи хищно улыбается, полностью довольный таким ответом, после чего дует на головку, вызывая мурашки по всему телу Мацуно, и вновь берет член в рот на всю длину, помогая себе рукой.

– Бля-я-ть, – не в силах сдержаться выстанывает Чифую, запрокидывая голову до упора. В этот раз Кейске выпускает член лишь на доли секунды, давая себе короткий момент на вдох, а потом вновь возвращается, обдавая длинным горячим выдохом лобок.

Это горячо, мокро, узко, интимно и охуеть как приятно. От удовольствия у Мацуно закатываются глаза, он инстинктивно прогибается в спине и ведёт бёдрами вперёд. Баджи в тот же момент просовывает руки под ягодицы Чифую, фиксируя и не давая тому отодвинуться ни на миллиметр.

– Боже, Кейске, я сейчас кончу! – бормочет так, будто в бреду Мацуно. – Пожалуйста, Кейске... я сейчас кончу... – он зарывается руками в чёрные густые волосы и пытается отодвинуть Баджи от себя.

Тот отстраняется в последнюю секунду, Чифую с протяжным стоном кончает и валится на пол – после такого ноги его совсем не держат.

Сквозь звон в ушах, Чифую поворачивает голову в сторону Баджи, заворожено наблюдает за тем, как он стирает капли спермы с губ, хрипло говоря:

– Можешь считать это моим признанием в любви к тебе.

Чифую берет руку Баджи, облизывает лениво грязные пальцы, после тянется к его лицу, языком собирает остатки спермы с подбородка, переносицы и лба, глотает и вызывающе облизывает губы. Потом подползает вплотную, накрывая ладонью чужое возбуждение.

– Можешь считать это моей взаимностью, –  шепчет он и легко целует Баджи в уголок губ.

Кажется, у основателей Свастонов только что появился новый повод выпить