Deadlock

Баджи негодовал: он и так согласился переступить порог этой треклятой церкви, а теперь ему еще и нужно провести с Чифую вечернюю службу. На такое он, блять, не соглашался! Он пошел на это только из-за большой и искренней любви к Мацуно, а он воспользовался этим, чертов засранец.

      Кейске высокомерно осматривал присутствующих, обращая внимание на каждую деталь: одежду, рост, горбинку на носу, длину пальцев. Ему всегда казалось, что все верующие были какими-то не такими.

      Кроме Чифую, естественно.

      Чифую был совершенен. Он просто попал в липкие лапы церковных «мучеников», каждый день ошивающихся здесь без дела, как считал Баджи.

      Лучше бы Мацуно был католиком. А еще лучше пастафарианцем. Проблем было бы меньше.

      — Почему ты считаешь, что Бога нет? — иногда с удивлением спрашивал Чифую.

      — Единственная религия, которой я буду следовать до самой смерти, это религия с твоим именем, Мацуно, — отшучивался Баджи.

      Парень никогда не давил на Кейске с расспросами, но медленно старался прививать любовь к Богу своему парню, рассказывая ему о заповедях, традициях, службах и очень вкусном церковном хлебе.

      — Да что за хуйня, Чиф, тебе делать нечего? Ты пиздишь людей со мной, но ходишь молиться в церковь? Единственным таким долбоебом, насколько я знаю, был Тайджу Шиба. Теперь и ты? — приподняв бровь, Кейске усмехнулся. — Очень по-христиански.

      — Заткнись. Я бы хотел посещать церковь с тобой, но ты чертова задница, — пробурчал Чифую.

      — Я лучше убьюсь, чем приду сюда еще раз, — Баджи закатил глаза, шепотом обжигая мочку уха Мацуно, вызывая у того море мурашек.

      Он поднес к губам палец, показывая, что Кейске следовало бы заткнуться.

      Началось чтение молитвы. Баджи перекосило. Было ощущение, будто бы все его внутренние демоны рвутся наружу. Он осмотрелся. Кто-то смотрит в потолок, кто-то закрыл глаза. А был Баджи, ничего не знающий и ничего не понимающий. Ему было неловко.

      — Блять... — прошептал Кейске. Находиться здесь еще около сорока минут. Это будут самые бесполезные сорок минут в его жизни.

      Хочется кого-нибудь отпиздить. Чтобы еще хоть раз он согласился прийти в эту обитель христиан.

      Зевнув, Кейске решил пройтись по зданию, не обращая внимания на косые взгляды прихожан. Ему было откровенно похуй на происходящее, он здесь только из-за Чифую. Но и это последний раз.

      Осматривая каждый закоулок церкви, глаз Баджи зацепился за ничем не примечательную дверь в кладовую. Будучи чертовски любопытным, Кейске не упустил возможность посетить комнатушку, исследуя все вокруг.

      Дверь не была заперта, а внутри царил хаос: толстый слой пыли, старые швабры, какой-то непонятный мусор.

      Баджи улыбнулся. Кажется, это отличное место.

      Отличное место, чтобы показать Чифую Мацуно настоящего Бога.

      Все с той же улыбкой на лице он закрыл дверь и задвигался в обратном направлении, поправляя по пути воротник рубашки. Хочется выглядеть презентабельно. Интересно, как на его идею отреагирует его котенок?

      Когда служба подошла к середине, Чифую сжалился над парнем и предложил ему покинуть церковь.

      — Не так быстро, малыш, — Баджи шепнул тому на ухо еще несколько непристойностей, от чего Мацуно зарделся пуще прежнего, со смущением и опаской поглядывая на парня.

      — Неужели все-таки поверил? — Чифую усмехнулся.

      — Нет, но сейчас я заставлю поверить тебя. Только в немного другого Бога, — отвернувшись, Кейске обнажил свои клыки, с усмешкой наблюдая за прохожими. Всем, казалось, было все равно на них. Ну и отлично.

      Потащив того к подсобке, Баджи снова напоследок оглянулся. В этот самый момент пение усилилось, и взгляд каждого присутствующего, кроме Баджи и Чифую, был устремлен на небольшой хор.

      — Что за хуйня, Баджи? — до Чифую начал доходить смысл того, чем планирует заняться его парень. Но ему не особо-то и хочется осквернять любимую и такую родную церковь.

      Но то, как светятся в темноте его глаза, как он распускает свои иссиня черные волосы, как закусывает резинку перед тем, как натянуть ее на руку...

      — Блять... — он уже был готов распаться на части от одного вида Кейске. Его разум был затуманен, а взгляд обращен только на Баджи. В такие моменты Чифую казалось, что он встречается с самым настоящим дьяволом во плоти.

      — Что, Чиф, не боишься? — парень подходил все ближе, пока не уперся бедрами о бедра другого, медленно наваливаясь на него сверху.

      Мацуно только сдержанно простонал, прикрывая рукой свой собственный рот.

      — Запри дверь чем-нибудь... — аут. Чифую растаял, словно мороженое жарким летним днем, заставляя Кейске вновь убедиться в своем обаянии. Это у них семейное.

      Послушав того, Баджи прикрыл дверь какой-то тяжеленной коробкой, чтобы быть уверенным в том, что просто так сюда никто не попадет. Да и судя по состоянию этого места, здесь не бывали с самого открытия церкви.

      Баджи взглянул в глаза Чифую и увидел такой огонь, от которого когда-то сгорали города. Не желая больше медлить, он втянул Мацуно в огненный поцелуй, прижимая его к небольшому столику.

      Усадив его поудобнее, Кейске углубил поцелуй. Языки сплетались в жарком танце, руки друг друга блуждали по телам обоих, а необузданное желание на большой скорости сводило с ума.

      Расстегивая рубашку Чифую, Баджи откинул ее в сторону, из-за чего глаза парня округлились.

      — Кретин, я ее гладил полчаса! — шепотом возмущался Мацуно.

      Парень цокнул.

      — Я поглажу ее сам. Ради тебя, — Кейске снова поцеловал парня, проводя длинными пальцами по такому любимому торсу.

      Чифую едва слышно стонал сквозь поцелуй, но этого вполне хватало, чтобы возбудить Баджи еще сильнее.

      — У тебя такие сладкие стоны, Чиф, — парень прикусил губу Чифую, вслед за этим зализывая ранку на слизистой.

      Парень запрокинул шею, открывая пространство для новых укусов и, возможно, засосов, которые в скором времени там появятся. Кейске без этого жить не может.

      Жадно целуя Чифую в такие сладкие губы, Баджи принялся расстегивать собственную рубашку, почти отрывая пуговицы в страстном порыве.

      Горячие тела соприкасались друг с другом, а возбуждение, четко наблюдаемое сквозь топорщащиеся штаны, требовало, наконец, начать сие торжество пошлости и откровенного эксцентризма в виде секса в церкви.

      Пряжки ремней щелкнули одновременно, избавляя их владельцев от неприятных оков, а брюки спали с худых ног, оставляя только одно препятствие в виде нижнего белья.

      Спустив Чифую со стола, Баджи развернул его к себе спиной, покрывая каждый сантиметр кожи влажными поцелуями, причмокивая и покусывая где-то в районе лопаток.

      Кейске медленно, будто дразня, провел рукой вверх-вниз по члену Мацуно, обдавая того жаром своего дыхания в загривок. От таких манипуляций парень закусил губу, стараясь не застонать.

      — Ублюдок... — не выдержал парень, упираясь ладонями в стену.

      — Я знаю, — Баджи улыбнулся, стягивая с себя, а затем и с Чифую боксеры.

      Он схватил Мацуно за худые бедра, устраиваясь сзади поудобнее, специально задевая задницу того эрегированным членом, возбуждая обоих еще больше.

      Едва сдерживаясь, Кейске принялся вводить по одному пальцу внутрь Чифую, не желая доставлять тому дискомфорта резким вхождением.

      На третьем пальце Чифую не выдержал:

      — Да войди ты уже наконец, черт подери!

      Баджи дважды повторять не нужно, секунда — и член плавно вошел внутрь, выбивая из Мацуно новый хриплый полустон.

      Выдержка Кейске была получше, чем у его парня, так что он одарил Чифую лишь тяжелым и сбивчивым дыханием.

      Он сразу же начал двигаться, заставляя парня от удовольствия соскребать ногтями старую краску.

      Мацуно старался брать пример с парня, пытаясь не издавать ни единого звука, но это было так трудно, мать его. Звуки молитв смешались со звуками пошлых шлепков двух тел.

      И Чифую сейчас совсем не волнует, что они богохульничают.

      Кейске крепче прижал задыхающегося от удовольствия паренька, все глубже насаживая его на свой орган. Он вдалбливался в него с новой силой, будто бы желая слиться с ним в единое целое. Он хотел, чтобы этот опыт Чифую запомнил на всю жизнь.

      Баджи зажмурился, в очередной раз ускоряя темп, подходя к логическому и физическому завершению. Он услышал бессвязный шепот парня, оповещающего его о том, что тот достиг своего апогея.

      Десятки фрикций, толчков, шлепков — и Баджи наконец кончил, бессильно наваливаясь на Чифую, не вытаскивая член.

      Пытаясь привести дыхание в порядок, Кейске вытащил ствол, пытаясь найти то, чем его можно вытереть. Посветив фонариком, он нашел закрытую пачку салфеток. Разорвав ее, он вытер себя и своего уставшего парня, довольно улыбавшегося.

      — Какие мы, блять, молодцы. Собрали здесь почти всю пыль, — Мацуно возмущался.

      Кейске не сдержался и засмеялся почти во весь голос, вовремя прикрывая рот рукой. Служба еще продолжалась, так что у них есть шанс улизнуть незамеченными.

      Без спешки одеваясь, парни привели каморку в порядок, уничтожая улики с места преступления. Очистив одежду, Баджи отодвинул коробку, выглядывая из-за двери. Никому не было дело до этой дурацкой кладовки. Схватив парня за руку, он быстро вывел его за пределы этого помещения, а затем и за самой церкви.

      Встав у входа, Чифую резко засмеялся.

      — Че смеешься? — Баджи улыбнулся в ответ.

      — Я сюда больше не приду. Какой позор... — все еще улыбаясь, Мацуно накрыл лицо руками.

      — А мне понравилось. Я готов хоть каждый день сюда теперь ходить, — Кейске получил толчок в бок, — эй!

      — Наверное, все же ты прав. Я увидел настоящего Бога, — со смехом прошептал парень, спускаясь с лестницы. — Ты, кстати, очень на Иисуса похож, знал?

      — Пиздец, этого мне еще не хватало, — Кейске сорвался с места, в то время как Мацуно побежал в сторону, стараясь оторваться от преследования.

      — Неисповедимы пути Господни, Баджи!