НАИЗНАНКУ | INSIDEOUT [18+]

Мы с Дэнисом вышли из здания школы и оказались на шумной улице, где дождь не прекращался уже несколько часов и сейчас вся округа стала напоминать мне большой грязный ком. Я продрогла от ветра, который пробрался под рукава куртки и сковал внутренности, а затем услышала, как одноклассник заговорил.

- Все думают, что вы с Шеффилдом вместе.

Я подняла на него глаза, оторвавшись от онемевших рук. Неприятный ком задержался на полпути к глотке, так, что я им поперхнулась, закашлялась, а лишь потом рассмеялась. Во рту неприятный привкус горечи. Кажется, меня тошнит.

Слова Дэниса резонируют в голове и отдаются в пятки. Они смешны и глупы настолько, что не хватает никаких мыслей на то, чтобы найти им основание.

- Нет, он просто мне помогает. Не больше, - отвечаю я честно, а Дэнис подёргивает плечами и вздыхает.

- Это не моё утверждение, это лишь слухи, Ри, мне, честно говоря, без разницы, кто и с кем, но если ты хотела узнать правду – то я тебе её дал, - он достаёт из кармана куртки сигареты и протягивает мне. Я, кивнув, беру одну.

Мы курим. Ветер сдувает последние листья с замёрзших веток.

Дождь постепенно становится мутно-серым занавесом, перекрывающим даже высокие, почти осыпавшиеся кроны деревьев, делая моё зрение практически бесполезным. Какой в нём смысл, если мира вокруг тебя не существует? Сигаретный дым обволакивает меня с ног до головы. По крайней мере, мне так кажется.

Дэнис кидает на меня обеспокоенный взгляд, чем напоминает Шеффилда. Только Дэнис о чём-то сожалеет, а Шеффилд уехал в командировку. В моей голове каждую минуту происходят невероятные вещи, о которых я забываю. Что-то сбивается с толку, что-то выбрасывается.

- Учителя говорят, ты болеешь, - негромко произносит Дэнис.

Некоторое время я даже не знаю, что ответить.

- Да, температура была, - я говорю слова, а окурок выбрасываю.

- Понятно, - говорит парень, нервно переминаясь с ноги на ногу.

- Что-то не так? – я хмурюсь, глядя на него.

Он молчит: его губы поджимаются и он отворачивается.

- Что-то не так? – повторив, я наклоняю голову в сторону.

Дэнис поворачивается.

- Да, ты до ужаса напугала Дарси, нашу новенькую, помнишь её? – в голосе одноклассника звучит неоднозначная эмоция.

- Чем? – бросаю я.

- Ты ходила за ней по пятам, - Дэнис задерживает дыхание, его глаза расширяются, - Говорила о каких-то непонятных вещах, о какой-то коме. Все в чёртовом шоке, Ри, и я тоже не могу сейчас стоять рядом с тобой и находиться в "порядке"! Ты пугаешь всех вокруг своей этой хренью! Ты видела свой шкафчик?

Кажется, что-то внутри меня треснуло пополам. Я закрыла глаза. Дождь льёт на землю. Ещё немного, как мне кажется, и асфальт начнёт трещать по швам. Дэнис докуривает свою сигарету. Он выдыхает дым и оставляет меня в одиночестве, потому что я слышу, как захлопываются входные двери.

Этого не может быть, это сумасшествие. Наверное, это просто сон. Хоть бы это был сон. Но нет.

Ничего вокруг не меняется. Всё остается прежним. Я не открываю глаза в своей постели, не просыпаюсь. Мои обмерзшие руки начинают неметь, покрывшись бледно-красными пятнами. На улице жутко холодно, поэтому я решаю зайти в здание школы.

Пустоту коридоров не сравнить с пустотой моего состояния в данный момент. Хочется проснуться. Дэнис ушёл на занятия, а я совершенно не хотела никуда идти. Не хотела учиться, слушать, говорить. Сев на одну из лавочек у входа, я обняла себя за плечи и опустила голову. Кровь застучала в висках так сильно, что я еле сдерживала рвотные позывы.

Неужели я действительно схожу с ума? Выпадаю из реальности, теряю отрывки времени, забываю целые дни? И теперь уже от этого не сбежать к Шеффилду? Некому вытаскивать меня из этой ямы...

В голове бешеным круговоротом бегут потоки ужасных мыслей, от которых я едва могу отделаться. Не могу поверить в то, что я следила за Дарси. Это какой-то сущий бред: по крайней мере, мне так казалось, ведь в моём мозгу не числилось никакой информации о том, что я делала, как я делала.

Что говорила, зачем. Никаких воспоминаний о Дарси кроме того, что она помогала мне с испанским. Больше ничего. Иногда она тараторила что-то без умолку, но сейчас я совершенно не уверена ни в себе, ни в своих мыслях.

Я очнулась, когда прозвенел звонок.

Из кабинетов повалил народ, и тогда я принялась разглядывать кучки одноклассников в поисках Дарси. И когда нашла, то поднялась с места и ринулась к ней.

- Дарси, - я поравняла с ней шаг, но она мгновенно отскочила в сторону, её зелёные, как еловые ветви, глаза, расширились от испуга, - Дарси, я хотела поговорить!

- Отойди от меня, Донован! – прокричала девушка, двигаясь ещё дальше, так, чтобы я не могла до неё дотянуться. Оказывается, я вытянула к ней руку, но, заметив это, опомнилась и засунула её в карман.

Я даже не заметила, как возле меня оказался Дэнис, спокойно толкая меня в плечо и оборачиваясь на девушку, которая уже со всех ног неслась к выходу, словно за ней кто-то гнался.

Дэнис ещё раз, чтобы убедиться в себе, толкнул меня, но на этот раз сильнее. Я ошарашенно посмотрела на него, надеясь на объяснения, но он молча глазел на меня, чуть ли не краснея от злости.

- Я ничего не сделала, - сказала я, осекаясь на прошедшего мимо учителя, - Я хотела поговорить, только поговорить!

- Не лезь к ней, Ри, не трогай её, - Дэнис оставил на мне надменный взгляд недоверия и исчез в толпе, словно призрак.

Реакцию Дарси нельзя было назвать адекватной, потому что я не имела и малейших представлений о том, что творила. Совершенно ничего; пустая голова без каких-либо доказательств или образов, я не помню ни единого момента... слежения?

Дэнис сказал, что я ходила за ней. Но о насилии не говорил – значит, я её не трогала, а лишь преследовала. Уже лучше. Или наоборот? Преследовала. Как маньячка...

Почему Дарси? 

Я ничего не помню, чёрт подери. Я вспомнила, что у меня на телефоне есть Фейсбук, а у параллели моего класса есть общий чат, в который меня добавили уже давно.

В социальных сетях я не сижу уже очень давно, наверное, несколько лет, потому что мой ноутбук пылится под кроватью. Не знаю, как мне удается держаться без Фейсбука, Скайпа или Твиттера так долго, но я просто потеряла к этому всякий интерес. Кажется, сейчас пришло время вспомнить, каково это – читать гнусные гадости в общем чате.

Опершись на двери на улице, я достала из кармана куртки телефон и открыла браузер. Надо лишь вспомнить логин и пароль, чтобы зайти на сайт. Мне просто нужно было знать, что обо мне говорят люди, чтобы быть уверенной в том, что это действительно правда.

Перебрав в голове тысячу и один вариант пароля, я наконец вспомнила нужные комбинации и оказалась на своей странице, которую забросила четыре года назад.

Всё очень поменялось. На моей стене числились несчётные количества ругани и обвинений, целые стихи.

Экран телефона начал потеть; мне пришлось вытирать его рукой.

«Донован, ты, чертова шизанутая, вали из школы» 

«Больная...»

«Тебя исключат» 

Остальное мне читать не хотелось, потому что тошнотворные позывы были настойчивее, чем чувство собственной убогости.

Самое интересное оказалось не на стене, а в общем чате.

Дэнис был самым главным борцом за независимость Дарси. Оказывается, она ему нравится, как девушка, поэтому он её так явно защищал даже от меня. Я и не думала об этом, пока не увидела доказательство - графу «Влюблён», на его странице.

В чате он высказывался обо мне не лучшим образом, хотя в лицо недавно улыбался. Я не была удивлена, потому что знала, что мне всегда будут лгать. Дэнис писал, что я была в психиатрической больнице, хотя я находилась в травматологии. Его слова горели такой злостью, что казалось, сейчас телефон взорвётся. Это звучало глупо, очень глупо, но мои руки задрожали.

- Чёрт возьми, - прошептала я.

Сожаление забурлило в моём теле, словно кипяток в кастрюле, стоило мне продолжить читать их сообщения. Все голосили о том, что я сошла с ума и меня давно уже пора было исключить/выгнать/выкинуть/избить. О том, что мой вид вызывает у них тошноту, о моей старой одежде и о том, что Шеффилд был моим прикрытием, что из-за него меня не посадили в «психушку».

Люди часто придумывают оправдания своей врожденной ненависти, воображая себе то, чего не было. Стадное чувство порождает страх, который люди позже превращают в оружие против остальных.

Я не знаю, что происходило с Дарси, в то время, пока я, ничего не осознавая, преследовала её. Я не помню, что делала, что говорила, что шла за ней следом, что напрашивалась?

Дарси написала в общий чат лишь раз, а после её слов на меня обрушилась гора обвинений. Дарси была привлекательной девушкой, заслужившей всеобщее внимание с первого же дня обучения, ведь в нашей школе редко бывают новички. Но я ведь - не какой-нибудь футболист-красавчик. Я просто её одноклассница.

Она сама подсела ко мне, сама спросила об этом, сама завела разговор и помогла с тестами. Это я точно помню. Я помню, что она часто разговаривала со мной и изредка даже раздражала. Я никогда не подумала бы, что смогу потерять над собой контроль настолько сильно, чтобы следить за человеком, но тут в моей голове всплыли воспоминания о том, что я посреди ночи пришла к Шеффилду домой.

Я выключила браузер раньше, чем в мою голову пришла мысль про то, что нужно ответить в чате всем, кто это написал. Осуждение не должно продолжаться две недели, им должно было хватить нескольких дней, максимум – недели.

До Рождества осталось два дня. Я открыла список контактов, когда из глаз полились слёзы, которых я не хотела даже ощущать. Только не сейчас. Чувство вины прожигало в груди дыру, заставляя меня часто дышать. Мне почти восемнадцать лет, так какого чёрта я теряю хватку?

Я не хотела звонить Шеффилду, нет. Ему необязательно об этом знать, хоть я и понимаю, что рано или поздно он всё равно обо всём узнает, если уже не узнал. Неужели он молчал? 

Пальцами листая список номеров, я наткнулась на номер Мэрилин, который добавил Шеффилд после нашей с ней встречи. Я не хочу больше находиться в школе, не хочу слышать смешки позади себя, видеть обвиняющие взгляды. Выключив телефон, я рванула в сторону парковки.

Снег, занёсший практически всю территорию кладбища, избитый морозом, хрустел под ногами. Я шла аккуратно, чтобы не задеть чужие могилы. Вокруг было так холодно, что моя осенняя куртка едва ли могла сдерживать тепло. Куртку, которую купил мне Шеффилд, я не могла носить хотя бы потому, что пользуясь его добротой, я ощущала себя совершенно беспомощной.

Могилы родителей были засыпаны снегом, который я смахиваю руками, не боясь, что скоро опять заболею. Проведя рукой по волосам, чтобы они не спадали на глаза, я присела на невысокое ограждение. Иногда мне просто хотелось закрыть глаза и забыть, кто я такая. Особенно сейчас, когда я узнала, что на самом деле имею наклонности маньячки, при этом не помня ни единой минуты из того, о чем мне рассказал Дэнис.

Не знаю, почему, но в этом месте я ощущала себя совершенно спокойно. Может, это самовнушение или успокоение, но я едва ощущала свой пульс. Прикрыв глаза, я тяжело вздохнула и подняла голову к небу, позволяя снежным хлопьям превращаться в капли на моём лице. Они тёплыми струйками, мешаясь со слезами, скользили по подбородку и губам, растворяясь. Холод стал горячим. 

Мою кожу нестерпимо жгло, так сильно, что я перестала чувствовать рук даже когда касалась их. Я едва могла согнуть пальцы без болевых ощущений, так что отпустила попытки и перестала даже стараться ощутить своё тело. Выдыхая воздух, я старалась угомонить внезапно усилившееся сердцебиение, но получалось у меня не слишком удачно: я свалилась с изгороди и прислонилась к ней спиной, чтобы не рухнуть на землю. Хотелось спать, но сил, чтобы подняться на ноги, совсем не осталось.

Поэтому я снова закрыла глаза и окунулась во вселенную собственных пороков, которых не замечала до этого времени.

Вокруг меня была чужая жизнь, смешанная с другой чужой жизнью, умноженная на миллиарды других жизней. Кажется, впереди меня, в центральной части города, горят огни высоток, на которые когда-то было потрачено немало денег, труда, людской силы и желания достичь чего-то немыслимого. Но это было красиво. Не знаю, может, моё понятие о красоте контрастно, но я не видела красоты в заблудших мыслях и вычурных вечеринках.

Огни мегаполиса были лишь ширмой, прикрытием того, что я не любила, но я не могла ничего поделать с этой призрачной тягой к танцующим прожекторам на центральной площади и высоким строениям.

Попробуй взглянуть на мегаполис ночью всего раз в жизни – и ты почувствуешь, что твоё сердце частично не там, где было раньше.

Но я не открывала глаз.

Я знала, что стоит мне сделать это – и сердце снова начнет колотиться, словно бешеное. Дыхание снова будет гореть, словно молодой костёр и я снова вспомню, что такое северный ветер.

Сидя на кладбище на ледяной земле, мне казалось, что я действительно сумасшедшая, а иначе – я пошла бы домой и пила чай, грелась под одеялом, при этом смотря какой-нибудь сериал, вроде Твин Пикс, а потом уснула, думая о том, как буду сдавать тест на следующее утро.

Но это я, а не Дэнис или Дарси.

Быть Ри Донован – это словно проклятие, кара длиною в несколько лет после четырнадцатилетия. Скорее, я иронизирую, но я не могу улыбаться, уверяя каждого, что моя жизнь – радуга, смешанная с розовой краской, в которую упала коробка с блёстками.

Если бы можно было отмотать время назад и остаться там, я бы так и сделала, уж будьте уверены.

Звуки вокруг становились едва уловимыми: негромкий лай собаки в нескольких сотнях метров, шелест ветра за спиной и моё собственное дыхание – все стало таким неразличимым, что я едва заметно улыбнулась своей непонятной жизни, которую вряд ли когда-то смогу расшифровать. Мне уже ничего не остается, поэтому я смиренно опускаю голову на обледенелые ладони и перестаю дышать.

Паника.

Шум, громкие голоса, крики. Моя голова раскалывается от всеобщего непонимания.

Боже, прекратите кричать.

Я открываю глаза. Передо мной сидит Мэрилин. Её светлые волосы растрёпаны, влажные локоны лежат на её плечах, а выражение лица было настолько испуганным, что я невольно нахмурилась, пусть для этого и пришлось приложить некие усилия. По лицу прошлось покалывание, поэтому я приподнялась.

- Боже, Ри, оставайся на месте, во имя Господа, - негромко произносит женщина, тёплыми ладонями обхватывая моё лицо и укладывая обратно.

Оказывается, я на диване в её гостиной. Осмотрев комнату, я обнаружила в ней нескольких людей из службы спасения: они стояли у арки в кругу и что-то записывали. Двое полицейских были позади Мэрилин; женщины обсуждали что-то, совершенно не относящееся к их службе. Кофе? Магазин трав...

- Вы можете быть свободны, - Мэри повернулась к ним.

Полицейские покинули дом первыми, а следом за ними, попросив у Мэри подпись, исчезли из гостиной, оставив нас одних.

Я всё ещё не чувствовала пальцев на ногах, и вообще – своих ног в целом, но руки мне удалось подчинить, несмотря на неодобрительный взгляд Мэрилин. Она выглядела ошарашенно, растерянно и испуганно. Она нашла меня на кладбище, и даже думать не надо было, кто ей в этом помог.

- Как ты себя чувствуешь, малышка? – чуть ли не плача спросила женщина, поправляя мои волосы пальцами, - вся бледная, наполовину в снегу, ты так меня напугала, и Дастина тоже. Я думала, что опоздала. Ты не представляешь, что случилось бы, если бы я не успела... Боже мой, - она говорила это так, будто я была её родной дочерью; на лице женщины появлялись красные пятна, а затем она заплакала.

Всхлипывая, Мэри отвернулась от меня и взяла со столика платок. Я поднялась с подушки и протянула к ней руки, чтобы обнять. Она, увидев это, сама кинулась ко мне, всё ещё не в силах успокоить нахлынувший поток шока.

- Мэри, не переживай, я же живая, - сказала я, не находя более подходящих слов, но это вызвало ещё больше слёз. Обняв женщину крепче, я положила голову ей на плечо, - Я просто побоялась говорить, почему я сбежала с уроков. Сколько сейчас времени?

- Десять ночи, - прохрипела Мэрилин, разрывая объятия и глядя на меня заплаканными глазами, - тебя нашли полчаса назад, сколько же ты там пробыла?! Какой ужас! – она покачала головой, снова трогая мои волосы, - Лучше тебе не говорить с Дастином, он в бешенстве.

- Почему? – нахмурилась я.

Наверное, вопрос был дурацким. Мы оба знали, как Шеффилд реагирует на мои пропажи. Одной его реакции уже было достаточно, не говоря уже о предстоящих мне выговорах.

- Он как всегда, очень вспылил, я даже не могла с ним нормально поговорить. Но ты не переживай, он рано или поздно отойдет и всё будет в порядке. А теперь расскажи мне, что случилось у тебя в школе, почему ты ушла?

- Ты не поймешь меня, - прошептала я, в ужасе представляя, как отреагирует женщина, но она лишь положила руку мне на плечо и кивнула.

- Я постараюсь.

И я, словно на исповеди, начала рассказывать ей... всё.