Растопить Лёд

Мы подъехали к моему дому три минуты назад, и пока она даже не пыталась выйти из машины, так что мы сидим в полу комфортной тишине.
Ее руки сжимают лямки сумки, она смотрит вдаль, и ее тело заметно напряжено. Я знаю, что она потерялась в своих мыслях, поэтому я позволил ей еще немного поблуждать, не желая вмешиваться.
Проходит еще несколько минут, а ее губы все еще сжаты в тонкую линию, так что я протягиваю руку и слегка касаюсь пальцами ее щеки, прочищая горло, чтобы привлечь ее внимание. Я накручиваю прядь ее волос на палец, и она поворачивает голову, чтобы послушать, что я говорю. — Хочешь поиграть в «семью»?
— Хм? Она кажется растерянной, за что я не могу ее винить. Рядом с ее глазами появляются тонкие морщинки, когда она бросает на меня забавный взгляд.
— Семью?
— Как в ту, что мы играли в детстве.
Ее хмурый взгляд медленно исчезает, уголки губ слегка приподнимаются.
— И что влечет за собой игра в семью? Мы будем притворяться перед ребятами мамой и папой?
— Мы забываем о внешнем мире до завтра. Я имею в виду, если Джей-Джей назовет тебя мамочкой, я причиню ему боль, но не только это. Как это называется, когда «ловите сома»? Кэтфишинг? Только положительные эмоции.
— Я не злюсь на людей! Я позитивный человек, — настаивает она, лгая нам обоим. Она фыркает, вызывающе скрещивая руки на груди, но не может продолжать, и ее притворно-раздраженное выражение смягчается. — Ты всегда был таким мягким? Ты совсем не такой, как я ожидала.
— Да, именно так моя мама меня воспитала. Если ты мне нравишься, ты мне нравишься. Я человек все или ничего, всегда им был.
Меня охватывает легкая паника, когда я думаю, что она может воспринять мои слова неправильно после того, как мы уже говорили о том, что она ищет, но, к счастью, она смеется.
— Я бы догадалась, учитывая твой статус в кампусе, что ты уже выебал половину Мэйпл-Хиллз. Капитанский титул гарантирует секс, верно?
— Да, и да, вроде как.
Я не уверен, что она ожидает именно такого ответа, потому что ее глаза расширяются, и она просто смотрит на меня. — Ой.
— Ты пристыжаешь меня,Лалиса Манобан? Королева уклончивости? — У нее отвисает челюсть, и она начинает возражать, брызгая слюной, но я не даю ей шанса, наслаждаясь тем, что она потеряла дар речи.
— Общение с людьми и симпатия к людям — это очень разные вещи. Если мне кто-то нравится, я хочу быть рядом с ним и узнать его. Нечасто я хочу чего-то большего с кем-то, поэтому, когда я это делаю, я ставлю их в приоритет.
— Боже, какой прилипчивый, — ворчит она, краснея. Ее рука тянется к дверной ручке, другой рукой она держится за сумку.
— Пойдем в дом, пока дети не подняли бунт.
Приятно, когда твоим лучшим друзьям нравится девушка, которая нравится тебе, но едва мы переступаем через парадную дверь, как они замечают позади меня Лалису и снова превращаются в золотистых ретриверов. Если бы я не видел это воочию, я бы никогда не поверил. Я знаю этих парней много лет, и я никогда не видел, чтобы они так себя вели, когда рядом Лиса и Сабрина.
Генри начинает первым.
— Что ты здесь делаешь? Хочешь посмотреть фильм с нами? Ты остаешься на ночь?
Обвивая рукой мою талию и наклоняясь ко мне, она ухмыляется мне, прежде чем снова взглянуть на Генри. — Натан похитил меня, потому что хочет поиграть в семью.
— Ты можешь звать меня папочкой в любое время,
Лиса, — кричит ей Джей-Джей с дивана.
— Наверх. — Я осторожно толкаю ее бедром в направлении лестницы.
— Перестань быть угрозой, Джохал. Она не хочет тебя.
Джей-Джей  громко фыркает.
— Я не верю в это. Все хотят меня.
Генри хмурится, когда Лиса направляется к лестнице, что-то бормоча себе под нос. — Я не хочу тебя, Джей-Джей.
    

Быть с полностью трезвойл Лиса может стать моим новым любимым занятием.
Я люблю говорить с ней. Звучит очевидно, и это так. Но мне нравится слушать, как она с головой погружается в историю. То, как ей приходится сдерживать смех, когда она рассказывает мне что-то, что сказала Сабрина, или ее грустная улыбка, когда она говорит о Сиэтле. Ее образ Брэди с ужасным русским акцентом до сих пор заставляет меня смеяться, даже после того, как я услышал это двадцать раз.
У нее есть свое мнение и интересы, и за ее одержимо организованной и соревновательной натурой скрывается женщина, которая просто хочет преуспеть. Это заставляет чувствовать себя дерьмово, что я назвал ее драматичной, потому что, не поймите меня неправильно, у нее были свои моменты, но, в конечном счете, она предана делу и ей просто было страшно.
Еще одно забавное открытие, которое я сделал о трезвой Стасси, заключается в том, что для кого-то, кто так противится навязчивому поведению, она чертовски навязчива.
То есть буквально цепляясь за меня.
Как коала.
Или ленивец.
Все ее тело обвивается вокруг меня. Лицо уткнулось мне в шею, волосы постоянно щекотали мой нос, ноги сомкнулись на талии, не оставляя мне другого выбора, кроме как балансировать ноутбуком на ее заднице, одной рукой пролистывая веб-сайт с костюмами, а другой водя вверх и вниз по ее спине.
Как бы я ни хотел, чтобы она не чувствовала себя дерьмово, тем более, что это из-за меня Аарон раздражается, я рад, что она со мной, а не отталкивает меня.
— У тебя есть жир? — Она извивается вниз по моему телу, пока не оказывается на моих бедрах, немного приподнявшись, чтобы мы оказались лицом к лицу. — Это как лежать на тротуаре. Ты абсолютно твердый.
Закрывая свой ноутбук и ставя его на пол, я обращаю все свое внимание на красивую женщину, сидящую на мне сверху.
Моя футболка топит ее, и это еще одна вещь, которую я люблю. Странно, я знаю. Это заставляет меня задаться вопросом, есть ли психологическая причина, по которой ношение моей одежды возбуждает меня.
— Мне жаль, что тело, над которым я так много работаю, не может стать для тебя хорошим матрасом. — Я провожу большим пальцем по ее нижней губе, и когда она прикусывает зубами подушечку, с дьявольским выражением лица, вся кровь в моем теле устремляется прямо к моему члену. — Я почти уверен, что тебе нравится мое тело по другим причинам.
Ее бедра скользят по эрекции, пытаясь вылезти из моих боксеров, и, клянусь Богом, одно крошечное движение, и эта девушка заставит меня сойти с ума.
— Ты знаешь что я хочу? — размышляет она, обводя пальцами каждый кубик пресса, пока ее рука тянется к моему пупку.
— Скажи мне, Лалиса, чего ты хочешь?
— Еда. — Она хихикает, снова ложась мне на грудь, опираясь на предплечья. — Я голодна.
Я пытался уговорить ее выбрать что-нибудь поесть с тех пор, как мы вернулись домой. Это была невыполнимая и разочаровывающая задача, возможно, самая бесящая в моей жизни.
Я предложил взять на вынос. Я предложил приготовить. Я предложил просто, чтобы кто-то выбрал за нас, но все было встречено ворчанием и покачиванием головой. Поэтому я пытаюсь еще раз, сначала наклоняясь вперед, чтобы поцеловать кончик ее носа, потому что сейчас она выглядит чертовски мило. — Бургеры?
— Слишком много калорий.
— Пицца?
— Калории.
Когда я собираюсь в миллионный раз предложить тайскую кухню, рядом с нами звонит ее телефон. — Извини, дай мне просто ответить... Эй, Рай. — Она держит свой телефон подальше от своего тела, когда его лицо заполняет экран.
Прекрасно.
— Как дела?
— Эй, я только что забрал Лив с репетиции и видел Брин. Она сказала, что Аарон тебя расстроил, просто хотел проверить тебя. — Я стараюсь не смотреть на ее телефон через плечо, потому что не уверен, попадаю ли я в кадр из-за ракурса. — Мы идем к Кенни за крылышками, если хочешь присоединиться к нам?
На заднем фоне слышно более тихое бормотание, и он усмехается. — Лив передает привет, видимо, я слишком высокий и вымещаю ее из поля зрения.
— Эй, Оливия! Да, он просто ведет себя как всегда очаровательно, но все в порядке. Он просто в стрессе, потому что думает, что я безответственно отношусь к... вещам.
Ко мне. Я вещи.
— И он всегда в плохом настроении прямо перед соревнованиями, но он будет в порядке, а это все, что мне нужно. Я бы убила за Кенни, но я не могу. Спасибо за предложение.
— Я предложил крылышки,  ты отказалась, — тихо бормочу я.
Она закатывает глаза, понизив голос. — Калории.
— Ты только что сказала «калории»? — резко говорит Райан. — Он снова пытается контролировать, что ты ешь? Подожди... С кем ты?
— Я с Чонгуком, — говорит она, откладывая телефон в сторону, чтобы он мог видеть, как она лежит на моей голой груди.
— И никто ничего не контролирует, так что не начинайте. У меня отборочные через две недели, Райан. Не все могут жить на диете из насыщенных жиров и углеводов.
К моему полному удивлению, когда я смотрю на ее телефон и вежливо киваю, на его лице появляется самая широкая улыбка.
— Приятно видеть, что ты последовал моему совету, Манобан. Я больше не буду мешать вашему вечеру. До свидания, ребята! Дайте мне знать, если вы хотите присоединиться к нам.
Лиса отключает вызов и кладет телефон рядом с нами, ничего не говоря.
— Какой совет ты приняла?
— Хм? О, он, ну, Райан сказал, что я должна перестать быть с тобой такой строгой и дать тебе шанс. Сказал, что ты хороший парень и что мне следует перестать упрямиться.
Как известно, я всегда говорил, как сильно мне нравится Райан. Я всегда говорил, что он действительно хороший парень, мудрый парень, которого нужно слушать. Я забираю все остальное дерьмо, которое я сказал.
— А потом он сказал, что я должна трахнуть тебя ради научного эксперимента, и Брин тоже.
Мне нравятся друзья Лалисы. Они хорошие люди.
— Это ты даешь мне шанс?
Я готов к любому ответу, который придет ей на ум. Она все еще здесь, в моей постели, что бы она ни говорила. Я понимаю, где ее линия, и я счастлив на той стороне, на которой сейчас нахожусь.
— Да, я полагаю, что да. Хотя, если я в ближайшее время не получу еды, я проголодаюсь, и кто знает, что я скажу или сделаю с тобой.
— Я заказываю Кенни. Ты хочешь крылья, так что ты получишь крылья. Она утыкается головой мне в грудь и стонет, бормоча какую-то ерунду о прибавлении в весе.
— О, заткнись, Лалиса. Я смеюсь, вздрагивая, когда она вонзает пальцы мне в ребра за то, что я снова сказал ей заткнуться. — Калорий в любом случае не существуют в воображаемой реальности. Это всего один прием пищи, ты сжигаешь сотни дополнительных калорий в день. Хорошо?
Она теребит кончики своих волос, нервно перекручивая прядь между пальцами. В конце концов, она кивает. — Хорошо.
— Мы не обязаны говорить об этом сейчас, но я хочу знать, что Райан имел в виду, когда говорил, что Аарон контролирует то, что ты ешь. Итак, что ты хочешь, чтобы я заказал для тебя?
Примерно через час у меня на руках гораздо более счастливая девушка.
Огромная тарелка крылышек без костей и картофеля фри с сыром, и на ее лице появляется широкая улыбка, и она смотрит на меня так, будто я создал солнце. Все, что я сделал, это разместил заказ и забрал его у входной двери, но этого достаточно, чтобы она была в восторге.
Генри не знал, куда смотреть, когда она пронеслась мимо него на кухню в моей футболке. Никто не знал, куда смотреть, когда она физически стонала, кусая первое крылышко. Джей-Джей открыл рот, но даже он передумал, и это было облегчением, потому что у нас игра в субботу, а я не хотел бы остаться без защитника.
Но ничто не может остановить Генри и его обеспокоенное лицо. Он изо всех сил старается не выпалить первое, что придет ему в голову, но у него это не всегда получается.
Лиса кусает другое крылышко, и его хмурый взгляд становится еще сильнее.
— Я знаю, что позже мне придется слушать, как ты издаешь этот звук, Лиса. Мне кажется несправедливым, что я должен слушать это и за ужином.
— Блять, Ген, — бормочет Джей-Джей, разбрызгивая свой напиток по всему кухонному островку.
Ее рот открыт, и даже я не знаю, как ей реагировать. Это мой сигнал, чтобы увести ее от моих друзей. Когда она поела и вымыла руки, я тащу ее обратно по лестнице.
Как только я закрываю дверь своей спальни, она прижимается ко мне всем телом и обхватывает руками мою шею, притягивая мое лицо к своему.
Мягкое тело Лисы прижимается к моему, и ее пальцы погружаются в мои волосы.
— Что за спешка? — спрашиваю я, все равно стягивая спортивные штаны, потому что я не настолько глуп, чтобы задавать слишком много вопросов, когда она вот так целует меня.
— Генри сказал мне, что я громко кончаю, так что теперь я хочу сделать это перед тем, как он ляжет спать.
Иисус Христос.
Всех причин, которые, как я думал, она мне назовет, этой даже не было в списке.
Моя рука проскальзывает под тонкую ткань моей футболки, которая на ней все еще носит, ныряет между ее ног и проводит пальцем по внешней стороне ее трусиков. Она прижимается к моей руке, ища давления, пальцы сжимают мои бицепсы, пока ее язык движется по моему.
Ее маленькие звуки и движения сводят меня с ума. Она стонет и извивается, тяжело дышит, когда я двигаюсь ртом вниз по ее шее и хватаю ее под бедра, чтобы притянуть ее вверх вокруг своих бедер, прижимая ее ближе к двери.
Я чертовски отчаянно хочу быть внутри нее. Это все, о чем я думал с вечера субботы. Ее бедра качаются рядом с моими, и все мое тело покрываются мурашками. — А что, если мне нравится, когда ты громкая?
— Тогда сделай что-нибудь, чтобы я закричала, Чон.
Я ставлю ее на ноги и хватаю ее трусики с каждой стороны, стягивая их к лодыжкам, когда она кивает мне. Футболка идет следом, оставляя ее обнаженной, бедра трутся друг о друга, румяные щеки и блестящие глаза. Она самая сексуальная женщина, которую я когда-либо видел, и я не думаю, что она это осознает. Я оставляю ее стоять там, бросаюсь на свою кровать и откидываюсь назад.
— Что делаешь? — Ее руки ложатся на бедра, и она склоняет голову набок, в равной степени сбитая с толку и не впечатленная.
— Я жду, когда ты переместишь свою задницу сюда и сядешь мне на лицо, Лалиса. Вот, что я делаю?
Я люблю играть в семью.