Осколки разума

Кристофер заметил за собой, что страдает все сильнее и сильнее. Со второй бессонной ночи он уже почти не спал. Очередное утро началось с пульсирующей головной боли. Плохой сон накладывал определенные трудности. Синяки под глазами стали еще темнее и приобрели болезненно сине - желтый оттенок. Таблетки лишь на время заглушали мигрень. Где-то глубоко в душе Кристофер понимал, что еще пару таких бессонных ночей - и он точно сорвется. За несколько дней его коллекция домашних цветов пополнилась парой новых растений.

Дни проходили не заметно. Микка избегала любых встреч, что причиняло Кристоферу почти физическую боль. Справится Кристоферу, по мере сил, помогала Софи, но её усилий было недостаточно. Он уже знал, чего ждет от него общество, и был уже не в состоянии бесконечно подыгрывать его запросам. На него обрушилась странная, гнетущая депрессия. Ему не хотелось ничего делать и ничего говорить, он проводил много времени в одиночестве. В один из вечеров он не выдержал, и решил навестить То'рэлли, чего бы ему этого не стоило. За время, проведенное наедине с собой, у него выработалось предчувствие, не зря его мучает неизвестность, ведь за ней стоит какая-то чудовищная сила, способная порвать его жизнь на куски.

Быстро собравшись, Кристофер поспешил к Микке. Он был уверен, что она будет дома, так как за короткое время проживания у То'рэлли примерно запомнил её еженедельное расписание. Кавальканти несколько минут топтался на пороге, прежде чем решиться и нажать на звонок. Когда Кристофер всё же решился позвонить, изнутри раздались неспешные шаги за дверью. Посмотрев в глазок, Микки не стала выскакивать ему навстречу. Вместо этого она несколько секунд молча стояла в дверях, осмысливая происходящее. Видно было, каких усилий ей стоит не подойти к Кристоферу и не увидеть его собственными глазами. Нет, в конце концов, она всё-таки не выдержала. Осторожно приоткрыв дверь, она спросила:

– Кристофер, зачем ты пришёл? – в её голосе было больше печали, чем когда-либо раньше.

– Микки, нам надо поговорить. Так больше не может продолжаться. Я признался тебе в своих чувствах... Может я поспешил. Просто я очень хочу расставить всё на свои места. Я обещаю больше не тревожить тебя. Я приму любое твоё решение. Просто давай поговорим.

– Кристофер, – её глаза опять наполнились слезами, – Я...

– Микка, если ты сомневаешься во мне – просто скажи, и я уйду, – произнёс Кристофер таким голосом, каким говорят с давно надоевшей болью. То'рэлли полностью открыла дверь, а секунду спустя он уже обнимал её, по очереди целуя в щеки, нос, губы. Обнимая, он говорил: – Мне очень больно видеть нас такими. Мне не хватает тебя, Микка, невыносимо не хватает тебя! – последние слова он почти выкрикнул.

Микка всё плакала, не в силах ответить. Наконец, когда он полностью обхватил её в сильных объятьях, заставляя тем самым вернуться в реальность, голос её стал похож на слабый и тихий шепот:

– Я причинила тебе столько боли, я не хотела этого...

Кристофер погладил её по спине. От его прикосновений по телу пробежались очень приятные мурашки. Он отстранился и несколько секунд просто смотрел в её мокрое лицо. Потом прижал к себе и проговорил:

– Глупенькая моя. Ты даже представить себе не можешь, насколько я счастлив сейчас, рядом с тобой, – он нежно провёл пальцем по её руке, – Что бы ни случилось.

Микка смотрела на него влажными и широко раскрытыми глазами.

Они еще долго стояли в коридоре, держась за руки. Когда она, наконец, высвободила ладонь из его рук, Кристофер вопросительно поднял бровь.

– Скажи мне, что тебя тревожит?

– Мне сложно представить с чего начать. Я ничего уже не понимаю, – её глаза были по-прежнему полными грусти, – У меня такое чувство, как будто я сошла с ума. Как будто эта реальность – на самом деле, всего лишь плохой сон. А в нём всё так запутано, – она на секунду замялась, подыскивая нужные слова, затем тряхнула головой и закончила, – Как в каком-нибудь кошмарном сне.

– Это всё из-за дела? – спросил Кристофер. Его взгляд скользнул по сторонам и остановился на распечатках, разбросанных по полу.

– Нет, не только... – проговорила Микка, отводя глаза. Она даже отшатнулась, но Кристоферу удалось удержать её на месте.

– Скажи, я пойму. В конце концов, я уверен вместе нам будет легче...

Она отступила назад и закрыла лицо руками.

– Прошу, Кристофер уходи, – внезапно проговорила она, пытаясь вытолкнуть его ближе к двери, – Тебе это не надо. Тебе не нужно... Прости. Пожалуйста, уходи...

– Это твоё окончательное решение? – Нахмурился он.

– У нас с тобой ничего не получится, – произнесла Микки с отчаянием, – Мы оба знаем это. На всё есть своя причина... Просто... Пойми, о чём я говорю. Не заставляй меня повторять.

Кристофер подошёл к ней ближе, нежно поцеловав её в лоб, повернулся и быстро прочь из квартиры, незаметно стащив клочок бумаги из тумбочки в прихожей. Дверь за ним закрылась. Микке показалось, что она погрузилась в какой-то тёмный и холодный колодец. Опустившись на пол, она зажала голову руками и громко заплакала.

В душе Кавальканти не было ничего кроме печали. Он весь день бродил по улицам города Инсэнати. Казалось, с последним порывом ветра унеслась прочь вся его надежда – в пыль и забвение, туда, где шумели холодные ветры. Погода в начале ноября была на редкость холодной. Впрочем, мысли Кристофера не останавливались в своем круговороте, а текли медленно и вяло, как вода на глубине, под землей. В конце концов, эти размышления, текущие по направлению к его невзгодам, вновь овладели его душой. Поняв, что ничего уже не изменить, Кристофер почувствовал как его сердце больно и горько сжалось. Эта невыносимая мука запустила в нём механизм, который заставил его немедленно захотеть то, чего он так боялся. Желание, которым были охвачены все его чувства, было даже сильнее, чем тот страх, который Кристофер испытывал при первой ломке после отказа от алкоголя. Оно выливалось в каждое движение тела, в каждый поворот головы. Это желание было подобно лютой жажде, бушующей в пустыне. Желание вернуться в небытие собственных мыслей было подобно невыразимому страданию.

Увидев первый попавший на глаза бар, Кавальканти испытал призрачное облегчение. Кристофер не бывал здесь прежде. Как только он открыл дверь, его обуял непонятный трепет, словно он зашёл не в питейное заведение.

По площади небольшой бар был обставлен стильно и недорого. Его стены были украшены абстрактными картинами, производящими странное и даже депрессивное впечатление. Большая часть картин изображала лилово-желтые облака, похожие на стадо овец, бредущее по бесконечному полю желтой сухой травы. Внутри играла громкая музыка. Посетителей было немного. Кавальканти подошел к барной стойке. Недолго думая, он заказал виски с кусочком лимона. Кинув на стол деньги, Кристофер повернулся к стойке спиной.

Осмотрев здешних завсегдатаев, молодой человек заметил, что за одним столиков, у самого окна, сидит человек лет сорока пяти в чёрном костюме и тёмно-синей рубашке. На его столе стояла бутылка спиртного, а в руках он держал фотографию. Напротив, на диванчике сидела женщина с длинными светлыми волосами. Она казалось очень одинокой.

Последние проведенные недели с Миккой дали свои плоды. Кристофер не осознанно замечал то, чего видеть ему не хотелось. От наблюдений за посетителями бара его отвлек бармен, приготовивший заказ. Быстро осушив стакан, Кавальканти попросил бармена повторить заказ. Людей в баре прибавилось.

Спустя семь или восемь бокалов, Кристофер почувствовал долгожданную тишину внутри своих мыслей. Складывалось ощущение, что внешний мир остался в прошлом. Никакой боли, никаких расследований. Ничего, что могло причинить ему страдания. Здесь было единственное место, где его никто не тревожил. Но не успел он расслабиться и пересесть на более удобный диван, как сзади на него навалилась чья-то тяжёлая рука. Обернувшись, Кавальканти увидел не молодого вдребезги пьяного мужчину в хорошем костюме с причудливой шляпой в руках.

– С лимоном лучше пить бренди. Эх, молодежь! – громко заявил он.

Кристофер сначала никак не отреагировал на это замечание.

– Ленни, дайте малышу испробовать настоящее чувственное сочетание десятилетнего бренди и кусок свежего лимона. За мой счет.

– Две порции, мистер Эдвардс? – поинтересовался Ленни.

– Еще спрашиваешь? – удивился мужчина.

– Простите, – Кавальканти будто ударило током, – Мистер Эдвардс. Харви Эдвардс, – еле выговаривая, произнёс Кристофер.

– Да. Мы знакомы?

– Кристофер. Кристофер Кавальканти, – почти невнятно проговорил Кавальканти.

– Тогда выпьем за Ваше здоровье, – Бармен положил на стойку два бокала с алкогольным напитком. Харви подвинул бокал в сторону Кристофера:

– А это вам, мистер Кавальканти.

Сильное опьянение после глотка бренди наступило также неожиданно, как произошла встреча с Харви Эдвардсом.

– Почему Вы, – икнул Кристофер, – Не отвечали на звонки? Ик. Не пришли на встречу? – спросил Кавальканти.

– Да, как же. Я пришел. Ваша помощница позвонила мне утром и сообщила о том, что встреча переносится. А позднее уведомила, что Вы сильно простудились, – мистер Харви Эдвардс оказался в замешательстве, – Всё в порядке?

– Да, да, – медленно проговорил он, уже догадываясь, куда клонит Эдвардс.

– Тогда как Ваши продвижения в деле? – с облегчением спросил пожилой мужчина.

– Пока никаких мыслей. Моих никаких мыслей, – неразборчиво ответил Кристофер, – Напомните подробности Вашего разговора с моей помощницей.

Харви Эдвардс с удивлением взглянул на него, но всё же повторил свой рассказ.

– Очень интересно, – пробурчал он, – Почему она так поступила? – подумал Кавальканти.

– Кстати, после встречи, я все же еще раз проверил бумаги. И выяснил кроме инициалов имени ребенка Бэкки Моррис, но забыл сказать Вашей помощнице об этом. Старость, знаете ли, – немного оправдываясь, проговорил он.

Кавальканти посмотрел на него и еще раз икнул, после чего спросил:

– Как? Вы знаете его имя? Расскажите мне о нём, – выдавил из себя Кристофер. Ему тяжело давалось общение. Хмельной напиток так сильно ударил в голову, что мысли разлетались по разным углам его сознания.

– Крис - Кэй Моррис.

Глаза Кристофера полезли на лоб.

– Что - то не так? – озадачено спросил Харви Эдвардс.

– Мне пора. Пора. Простите. Бренди. Бренди за мой счет, – Кавальканти оставил на столе пару бумажек наличных и торопливо начал собираться на выход. Состояние Кавальканти не позволяло движениям быть четкими. Кое-как выйдя из бара, Кристофер достал телефон и решил проверить заблокированные номера. Его изумлению не было предела. Номера Харви Эдвардса и Барни Уильямса были в этом списке. Было ясно одно, только Микка могла воспользоваться телефоном Кристофера.

– Зачем? – задавался вопросом Кавальканти.

Затем Кристофер достал из кармана украденный клочок бумаги, развернув его, содержимое повергло его в шок.

«Сиротский приют Ангельская гавань» 2004 г. Кристофер?

– Нет, нет, нет. – Его душа была охвачена каким-то тяжелым оцепенением, – Этого не может быть. Нет. Это просто ошибка. Ошибка. Это не я. Нет.

Кристофер поспешил вызвать такси и отправился к Микки. Когда такси подъехало, он не с первого раза открыл дверь машины. Кроме сильнейшего опьянения, в нем бурлила ярость. Упав на сиденье, Кристофер все ещё сжимал в руке клочок бумаги. Он впал в состояние, близкое к истерике – его глаза были пустыми, веки дрожали, а по лицу безостановочно блуждала маска боли. Через некоторое время машина остановилась. Кавальканти оплатил такси и шатающейся походкой поспешил к То'рэлли.

Вдребезги пьяный Кристофер пытался держать себя в руках. Где-то глубоко в душе он несколько пожалел о том, что сорвался. Но вслед за этим жалость сменилась раздражением.

– Как она могла? – подумал он.

Оказавшись напротив квартиры Микки, Кавальканти начал яростно стучать по двери.

– Микки, – кричал он, – Мики открой. Я знаю, ты там. Открывай, – продолжая настукивать дверь кулаком.

Миккела, услышав настойчивые тяжелые стуки, не торопилась к двери.

– Зачем Микки? Зачем ты так поступила?

Микка осторожно прижалась к двери, прислушиваясь к тому, что делает и говорит Кристофер.

– Микка открой, прошу, – от ударов по двери, на костяшках рук Кавальканти появились первые капельки крови.

Микка пришла в себя не сразу. Схватившись руками за голову, она медленно сползла вниз по стене и тихо завыла. Она уже сталкивалась с неконтролируемой яростью любимого человека. Она помнила, чем закончилась та встреча с её бывшим молодым человеком Генри Берисфордом. Именно этот страх за свою жизнь не давал ей открыть дверь. То'рэлли знала, чем это может кончиться, открой она дверь прямо сейчас.

– Микка, – устало повторял Кристофер, – Давай поговорим.

Как только То'рэлли пришла в себя, она проговорила:

– Кристофер. Мне очень жаль, – срываясь на крик, сказала она.

– Микки, открой дверь. Я прошу тебя, – Кавальканти будто заклинило.

– Мне страшно, – каждое произнесенное ею слово отдалось жутким эхом в груди.

– Я не трону тебя. Обещаю, – Кавальканти прекратил долбить в дверь, – Миккела, – более спокойным тоном сказал он, – Ты знала всё это время правду? Почему? Почему ты скрыла это от меня?

Девушка залилась слезами. Она не была готова к такому вопросу.

– Теперь понятно, почему ты избегала меня последнее время. Но ты же сама говорила о том, что моя теория это нелепость. Микки.

– Но всё почти подтвердилось, – внезапно выдала молодая девушка.

– Теперь ты считаешь меня монстром? – спокойно спросил Кристофер.

– Я не знаю. Не знаю, Кавальканти. Поэтому, прошу, уходи, – молила его Микка.

Мужчина посмотрел на закрытую дверь еще несколько секунд. На ней виднелись размазанные небольшие пятна его крови. Как раз в этот момент, когда Кристофер перестал отвечать, дверь немного приоткрылась. На пороге стояла заплаканная девушка в спортивном костюме серого цвета. Её лицо было красным и опухшим. Кавальканти увидев её такой отшатнулся.

– Я никогда бы не посмел причинить тебе боль, – сказал Кристофер, отходя назад, проговорил он, – Это не в моей природе. Не услышав ответа, Кавальканти развернулся и прошел вниз по лестнице. Девушка еще несколько секунд с открытой дверью и тихо плакала. Затем она закрыла дверь и судорожно начала искать свой телефон. Набрав номер Сю Якамото, она стала ждать его ответа на её звонок. После долгих гудков мужчина поднял трубку и сказал:

– Микки, привет.

– Сю, можешь приехать? – спросила Микка, – Мне нужна твоя помощь. Срочно. Я надеюсь на тебя. Пожалуйста.

– Хорошо, хорошо. Сейчас буду милая, – ответил он и сбросил звонок.

Кавальканти вернулся домой, взяв с собой еще пару бутылок спиртного еще возле дома То'рэлли. Откупорив первую бутыль недешевого алкогольного напитка, он откупорил сразу и вторую. В голове уже творился какой-то страшный хаос, и все происходящее с ним казалось сюрреалистическим кошмаром. Мысли перестали быть связными.

«Хорошо, – подумал Кристофер, чувствуя, как голова начинает сильно болеть, а страх, копившийся в душе уже несколько недель, начинает постепенно перетекать в физическую боль, дополняясь физическим же отвращением к себе и жизни».

Но он не давал себе уснуть, чтобы продолжить размышлять и сводить мысли в какую - то целую картину. Во рту была жуткая сухость. Одолев вторую бутылку спиртного, он уже не мог встать. Наконец силы оставили его, и он забылся долгожданным сном.

Перед Кавальканти предстала следующая сцена: дождь и его старый дом в городе Винер. Кавальканти прошел в дом, везде были расставлены свечи, пахло тошнотворной лавандой с примесью жасмина. Тихо играла классическая музыка. Затем Кристофер прошел в гостиную. Яркая вспышка, Кавальканти оглянулся и увидел на полу Андрэ. Он был еще жив, но практически без сознания. Его лицо, бледное, с горящими глазами, казалось, было, куда худшим свидетельством, чем синяки и ссадины. Глаза, которые он видел в последний раз, померкли. В его руках оказался пистолет.

– Что же я наделал! – Подумал Кавальканти. От ужаса, Кристофер вздрогнул и вернулся в реальность. Которая как, оказалось, была еще хуже. Очнувшись на диване в гостиной своего дома, он обнаружил в своих руках окровавленную кофту от спортивного костюма Микки. Рядом на полу лежал рабочий нож. Перепугавшись, Кристофер выбросил одежду То'рэлли и поспешил набрать номер Микки.

– Возьми, возьми же трубку, – шептал он, прижимая к уху трубку, – Ну же, Микка, прошу тебя.

В дверь внезапно постучали. Тело и мысли Кристофера охватил животный страх. Снова раздался стук. Теперь он был более настойчивый. Затем в дом ворвались двое полицейских. Один из них оказался муж Софи, Себастьян Си.

– Себастьян, это не я, – шепотом проговорил Кристофер.

– Кристофер, спокойно, – Себастьян обратился к Кавальканти, – Пожалуйста, подними руки.

Крис немедленно послушался. Офицер Си вытащил наручники, и подошел к Кавальканти, затем защелкнул их на его руках.

– Подозреваемый не вооружен, сдался самостоятельно, – сообщил второй офицер в рацию.

– Это фарс, я не мог, - вдруг громко рассмеялся Крис, казалось, у него началась неосознаваемая истерика.

Себастьян с грустью посмотрел на Кристофера, и они молча вышли из дома к полицейской машине.

Со стороны эту картину наблюдала соседка миссис Миллиган со своим старым мопсом Лютиком. Крис отрешенно посмотрел в их сторону. Злость и непонимание происходящего наполнили его душу. Резким движением он рявкнул, Лютик в свою очередь в ответ начал истошно рычать. Старушка, перекрещиваясь, удалилась от дома Кавальканти. Только после того, как Кристофер оказался в машине, он вспомнил глаза бедного песика Лютика, который в минуту опасности все же пытался защищать свою хозяйку. Даже его маленькие размеры не были помехой. Правильно в народе говорят, собаки — лучший друг человека. Они всегда чувствуют агрессию в сторону своего любимого хозяина. Эти маленькие создания всегда придут на помощь, их всеобъемлющее чувство самопожертвования поражает сознание.