Глава 3
Тридцать тысяч человек по информации из последней переписи населяло современный Красный город. Ко второму дню пришествия демона почти половина погибла или бежала. Последних было в разы меньше, ведь для среднего жителя выбраться из города во власти демона почти не представляло возможности.
Ещё за несколько месяцев до трагедии Голубой город направил в Красный табун первоклассных объезженных лошадей, чтобы местные при нападении демона смогли эвакуироваться, но красные с брезгливостью отнеслись к подарку и мало заботились о животных, так что к моменту пришествия демона едва ли сохранилось больше сотни скакунов. Последних разобрали более-менее обеспеченные жители и смогли-таки выехать из опасной зоны. Важно было успеть преодолеть половину пути до темноты, что никак не удавалось пешим беженцам. Даже выходящих на рассвете закат настигал раньше, чем они успевали преодолеть поле Алых Маков, и встреча с демоном становилась лишь вопросом времени. Так что многие бедняки предпочитали сидеть на месте и не дёргаться: по вечерам они забивали окна и двери досками и сдвигали к ним всю мебель, чтобы дожить до утра. Но вот только дома были не у всех.
Красный город считался самым бедным и неблагополучным городом из Семи. Там обустраивались лишь от крайней нужды, ведь жизнь в Красном была достаточно дешёвая, чтобы принять в себя всех нищих и бесприютных. Но даже в таком забытом Охотниками краю встречались более-менее обеспеченные семьи.
- Продадим это копытное недоразумение и поедем в Жёлтый город.
По тону голоса стало понятно, что никаких пререканий не потерпят. Мать мягко улыбнулась, вспоминая, что Герман говорил так всегда. Даже когда он был ребёнком, его капризы звучали как приказы. Не удивительно, что уличные мальчишки били его. До поры до времени.
Маленькая семья проезжала по полю Алых Маков: закутанная в чёрный плед миниатюрная женина и её сын. Они не много разговаривали и носили на лицах черты самой свежей скорби, которая обычно проявляется после потери близкого человека. Впрочем, тоску Германа едва ли можно было различить - его тёмные воспалённые глаза сверкали из-под сведённых бровей гневно и даже почти яростно, а ноздри раздувались как у лошади, что он беспощадно хлестал всякий раз, когда мысли уводили его слишком далеко.
Тихий полдень давил на Германа своим спокойствием, словно два дня назад не случилось страшной трагедии. Ему было всего шестнадцать, когда демон забрал отца. Теперь всё словно имело меньший смысл. К чему будущее, если отец не сможет им гордиться? Для чего стремиться жить?
Не по размеру широкие плечи багрового плаща упали, и внутренние уголки тонких бровей на мгновение взлетели, но вдруг снова опустились и сошлись на переносице.
Герман поправил длинный хвост на затылке и выпрямился, вспомнив нечто важное для себя. Конечно, ему есть для кого жить. Чтобы развеять дурные мысли и неуместное умиротворение природы он стеганул лошадь, и повозка затряслась.
- Стоит ли тратить все наши сбережения на Жёлтый город? - возразила мать. - Давай сначала устроимся в Оранжевом, снимем комнату, отдохнём...
- И будем ждать, когда придёт демон? Ну уж нет! - на женщину уставилось белое, перекошенное лицо. - Кроме тебя больше...
- Человек!
Герман с силой потянул поводья и в последнее мгновение предотвратил катастрофу. В тучи пыли, покашливая, стоял незнакомец примерно одного с Германом возраста. Руки извозчика затряслись.
- Какого демона ты стоишь посредине дороги?! Совсем мозгов нет?! - Герман вскочил на землю и тут же оказался возле парня, на голову, превосходящего его в росте и явно шире в плечах.
- Раньше захода откинуться захотел? - Герман наступал и толкался.
- Я так благодарен, что вы остановились, - незнакомец, повинуясь каждому толчку, вытянул ладони вперёд. Улыбка появилась на его лице неожиданно, но Герману отчего-то сразу показалось, что останется она там надолго.
- Мне неловко просить, - он склонил голову и почесал затылок.
- Так не проси, - вырвалось у Германа, за что на него тут же шикнула мать.
- Понимаете, солнце уже начинает садиться и, мне кажется, я не успею пройти последние алые маки до наступления темноты.
Герман недовольно скрестил руки на груди, понимая, куда клонит его собеседник. Он должен ему помочь? С какой это стати? Вдруг он бандит? Он их ограбит? Бросит на дороге? А может быть он вообще демон?
Герман с опаской оглядел незнакомца: чёрные пыльные волосы, грязные одежды, изодранные шрамами руки и ноги. Шрамы. Или татуировки?
Поймав на себе изучающий взгляд, парень на шаг отступил.
- Просто хочу доехать до Оранжевого и всё, - он мялся и хлопал по карманам. - Я бы заплатил, но у меня ничего нет.
«Странно, - подумал Герман, - совсем ничего? Как же так?».
- Нам ничего не нужно, - уверила незнакомца милая женщина и Герман осуждающе посмотрел на неё, но было уже поздно. - Садись возле меня. В такое время всем нужно держаться вместе. Как тебя зовут?
- Стас.
Рассыпаясь благодарностями, парень отряхнул ноги и устроился в повозке. Теперь его улыбка была так добра и искренна, что Герман просто махнул рукой: ладно, садись, демонюга.
- Что упрямишься, - шепнула мама в самое ухо. - Не будь таким злым.
- Я и не собирался, - вздохнул Герман.
Путешествие продолжилось. Теперь с собеседником, помимо угрюмого сына, матери было с кем поболтать, чтобы отвлечься от своего горя, и двое без перерыва перебрасывались незначительными историями и анекдотами. Герман к ним не присоединялся. Его всегда раздражали пустые разговоры, а в этот раз он был особенно зол из-за страха и усталости. Он молчал и лишь изредка шипел, когда вопрос адресовали ему.
На подъезде к Рыжей горе, едва поле Алых маков было пройдено, Герман решил избавиться от попутчика. Он оглянулся, но увидел лишь спящую мать, с тёмным пледом на коленях.
Сердце бухнуло и замерло, воздух перестал поступать в лёгкие, в глазах стремительно темнело.
Демон сбежал. И шатается где-то поблизости...
Повозка остановилась.
Герман поднял глаза к небу, стянул ленту с растрёпанных волос и зажал в зубах; тонкие белые руки растворились в светлых прядях. Перебирали. Гладкие, шелковистые, горящие в лунном свете волосы распускались и собирались то в косу, то в пучок, пока наконец не приняли свой обычный вид.
Это было своего рода медитацией, которая всегда помогала успокоить нервы. Герман уткнулся в бархатный воротник плаща - до сих пор хранил запах мёда и сигарет, - затем оглянулся ещё раз.
Положив голову на колени его спящей матери, Стас мирно сопел, с ног до чёрной макушки завернувшись в плед.
«Показалось» - выдохнул Герман, но так и не решился никого будить.
Повозка снова тронулась и уже не останавливалась до самых стен Оранжевого города; Герман всё ещё опасался, что демон может следовать за ними по пятам и поэтому ехал без отдыха.
- Всё подъезжаем, - заворчал он, как только Стас продрал глаза. - Слезай и иди, куда хочешь. Ты должен был выйти ещё до гор.
Стас не заставил себя долго ждать. Поблагодарив семью, он спрыгнул с повозки прямо на ходу, напугав лошадь.
- Вот же демонюга! -взбесился Герман и задёргал поводья. - Да успокойся ты, безмозглое животное!Чтоб тебя, извращение над природой...