18
Привела к себе
Чтоб прислонить к стене
Все с себя сняла
А что же делать мне?
Прикасаюсь, а
В мыслях извини
Теперь ты должна
Мне век любви
CONSTANTINE — СТЫДНО
С трудом продрав глаза, первое, что вижу, рядом спящую девушку, присутствие которой почему-то начинает раздражать, хотя ночью очень даже нравилось. Темные спутанные пряди закрывают часть лица, она спит на животе, обняв подушку. Одеяло практически ничего не скрывает, поэтому татуировка бабочки на пояснице при дневном свете выглядит пошлой и некрасивой. Даже смешно с каким усердием вчера я вылизывал ее. И вообще девушка кажется слегка потасканной, как я умудрился повестись на нее, сложно понять.
— Эй, проснись.
В ответ раздается сонное мычание. Мои слова никак не действуют, приходится растолкать ее.
— Давай, давай. Я хочу, чтобы ты свалила.
— Что? — наконец, Кристина просыпается и садится, удивленно пялясь.
— Что слышала, убирайся! — ее тупость еще сильнее раздражает.
— Мне надо привести себя в порядок!
Из последних сил держусь. Чтобы отвлечься, опускаю взгляд и замечаю последствия бурной ночи на теле девушки. На груди помимо засосов, остались следы от зубов, упс.
— Сделаешь это дома! — встаю на ноги, и в голове появляется боль, похоже это последствия дешевого пойла, купленного на обратном пути.
— Ну ты и мразь!
Не придумываю ничего лучше, чем достать всю наличку из кошелька и кинуть ей:
— Забирай, только закрой рот, а.
Кристина с трудом осознает происходящее, после чего молча забирает деньги и одевается. Неплохой способ, надо взять на заметку. Фух, свобода.
Как только закрывается дверь за ночной гостьей, тяжесть вчерашнего дня напоминает о себе, столько событий произошло. А самое главное, непонятно как воспринимать мамины эмоции. Она никогда не проявляла особой заботы, не показывала своих переживаний, чаще оставаясь сдержанной, если не сказать холодной. Отогнав непрошенные мысли, пытаюсь заставить себя собраться, только полное отсутствие желания побеждает. Ладно, сегодня можно пофилонить.
Но июль завершается, а я так ничего и не сделал: не выбрал другую специальность, не поступил, да и счет порядком опустел. Чуть ли не каждый вечер, словно какой-то наркоман, нахожу очередную девушку на ночь, клятвенно обещая, что это последний раз и потом-то я займусь тем, что действительно надо. Просто мне доставляет неописуемое удовольствие смотреть на их унижение, когда утром выставляю из квартиры, пусть даже и заплатив. Осознание женской гнилой сущности и продажности окончательно отбило желание заводить серьезные отношения, еще никто не отказалась от денег, как же все банально.
Вечером, как обычно, собираюсь посетить полюбившийся бар, для чего придирчиво разглядываю гардероб, пока ничего не подходит. Похоже, пришло время обновить его. Днем забегала Мира, жаловалась на вселенскую несправедливость из-за того, что ей целых четыре года нельзя распоряжаться деньгами, а уже имеются грандиозные планы. Поэтому, тайком от родителей, даю сестре небольшие суммы, не могу отказать мелкой. Еще она рассказала, что отец уехал в командировку, хотя его работа их совсем не предполагает. А до этого они с мамой постоянно шушукались по углам. Наверно, усиленно планируют, куда потратить свою часть наследства, даже смешно.
Наконец, когда отражение в зеркале полностью устраивает, выхожу на улицу, вдыхая ночной влажный воздух. Завтра рабочий день и желающих прогуляться не так уж и много, в основном это влюбленные парочки. Раньше и я был так же глуп, безоговорочно доверял, велся на бесконечные отговорки, словно кретин. Сейчас не позволю ни одной потаскухе обвести меня вокруг пальца, уже нет того глупого Матвея.
Добравшись до места, располагаюсь поближе к бару. Помещение маленькое и уютное, в выходные здесь не протолкнутся от количества посетителей, а по будням спокойно и безлюдно. Затемненные лампы свисают вдоль всей стойки, накрывая комфортным приглушенным светом, справа расположены столики, напротив — компактный танцпол. Парень по имени Данил сразу подходит, как обычно, жизнерадостно улыбаясь. Мы успели провести несколько вечеров в пустом заведении за довольно-таки душевными разговорами. В отличие от меня, он пока не разочаровался в людях и уверен, что со своей будущей женой проживет много счастливых лет и чуть ли не умрет в один день. Я не стал его расстраивать, пусть побудет в розовых очках как можно дольше.
На соседний стул подсаживается девушка, больше похожая на угловатого и не до конца сформировавшегося подростка в свободной футболке и потертых джинсах. Как только пустили эту малолетку?
— Привет, Матвей. Я — Лика, — она смотрит с легким вызовом.
— И? — смеряю её снисходительным взглядом, обычная девчонка, ничего интересного.
— Поехали ко мне, — а она не из робких, даже не пытается кокетничать, строить из себя недотрогу.
— Может еще и заплатить после? — еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться прямо в лицо. Конечно, по городу уже ходят слухи о моей щедрости, но я же не занимаюсь благотворительностью.
— Деньги оставь себе, меня интересует сам процесс. Ну так что? — с той же невозмутимостью Лика ждет ответа. Мне начинает нравиться ее прямолинейность и упорство.
— Сначала паспорт покажи, не хочу сесть за совращение малолетней. — похоже, вечер перестает быть томным.
— Доволен?
Успеваю только убедиться в ее возрасте, и девушка тут же прячет документ, жаль, не удалось, как следует рассмотреть остальное. Если учесть, что паспорт получают в четырнадцать, то на фото она с трудом дотягивает до них. Например, Мира в двенадцать выглядела значительно старше. Мне даже приходилось несколько раз спускать с лестницы ухажеров, пока сестра не поняла, что лучше сменить имидж куколки в коротеньких платьях, на который так ведутся парни с повышенным тестостероном, на что-то менее вызывающее. Мы с ней пошли в родню с папиной стороны, рано вытянулись и сформировались, а Маня, наоборот, в мамину, такая же невысокая и хрупкая.
— Ну поехали. — расплатившись за напиток, пропускаю новую знакомую вперед. Может, зря я согласился, вид сзади так себе.
Она живет не очень далеко, если судить по тем пятнадцати минутам, что заняла поездка на такси.
— Твои родители не будут против? — запоздало интересуюсь, пытаясь скрыть насмешку.
— Их нет дома. Мама с папой работают на скорой. — с прежней уверенностью Лика открывает входную дверь, — Пока я была маленькой, специально брали разные смены и за мной присматривали, а теперь наоборот, чтобы мы больше времени проводили вместе. Сегодня они на дежурстве, так что не бойся, я выбираю только безопасные дни. Подожди, пока переоденусь.
Интерьер соответствует образу пацанки: никаких розовых оттенков, рюшей, милых безделушек, что так обожают ванильные девочки. Обои цвета «мокрый асфальт» с мраморным рисунком и темные шторы даже меня напрягают. Все это великолепие завершает кровать с кованым изголовьем, к чему бы…
— Эммм, это точно твой дом?
— Да, тебе не нравится?
Поворачиваюсь на голос и впадаю в ступор, разглядывая кардинально сменившийся образ Лики. Вместо скромной косы высокий прямой хвост, серые глаза густо накрашены, черный корсет сделан из полупрозрачной ткани, сквозь которую просвечивает аккуратная соблазнительная грудь и тонкая талия. Сглотнув, облизываю пересохшие губы, продолжая таращиться. Девушка эффектно проходит мимо, цокая шпильками, и усаживается на постель, наслаждаясь произведенным эффектом.
— Чуть не забыла, — кусочек кружева в ее ручках оказывается небольшой маской, в следующее мгновение украшающей лицо девушки.
— Ух-ты! Откуда столь откровенный наряд? — мне кажется, или в нем движения Лики стали более плавными и эротичными…
— Купила, а маску сшила. — словно невзначай она грациозно откидывает волосы назад, — Идею подглядела в фильме.
— Не рановато ли изучать кино для взрослых?
— Да уже поздновато, — раздается тихий смешок, — Могу и тебе сшить?
— Пожалуй, откажусь. Почему ты пришла в той ужасной одежде в бар?
— Я не гонюсь за вниманием всех, сама решаю, кого заинтересовать. До утра болтать собираешься, или как? Я люблю по жестче. Знаешь что такое бондаж?
— Не-а. — запоздало понимаю, что нахожусь в той же позе истукана.
— Понятно. Бондаж — это ограничение свободы действий одного из партнеров, в данный момент — связывание. Если все делать правильно, то любые манипуляции второго чувствуются острее, ярче, а веревка не доставляет дискомфорта. Сейчас нет времени учить тебя, пожалуй, воспользуемся кожаными наручниками.
Лика подходит к маленькому шкафу и достает из его недр обувную коробку. Мельком успеваю посмотреть гардероб, мало чем отличающийся от прежнего наряда: в одежде преобладают темные оттенки. Быстро выудив ремни, девушка возвращает коробку обратно, интересно было бы взглянуть на остальное содержимое.
— Смотри, ремни оборачиваются вокруг запястий и застегиваются, затем между собой скрепляются карабином. Можно, конечно, и длинной цепью, но сегодня она нам не понадобится.
— Слушай, ты вся такая соблазнительная, у меня уже стоит, и я просто хочу тебя трахнуть. Давай, обойдемся без этих сложностей?
— Просто потрахаться, как ты выразился, можешь с любой другой девкой! — она порядком раздражена. Оказывается, малявка может и зубки показать. — В постели мне нужен властный партнер, умеющий подчинять.
— Понял, понял. Что делать?
— Так-то лучше. Сначала выберем стоп-слово, на случай если игра зайдет слишком далеко.
— Просто скажешь остановиться, в чем проблема? — по-моему, она слишком усложняет.
— Матвей, я могу в процессе говорить «нет», плакать, просить остановиться, в том числе, но на самом деле этого не хотеть, типа игры такой. Представь, что это легкая версия изнасилования. Так понятней?
— Да. Боюсь, что разочарую тебя.
— А в баре казался смелее, — она словно кидает вызов, — Мое терпение на исходе, еще чуть-чуть и выставлю тебя за дверь. Раздевайся!
Опасаясь остаться без секса, быстро снимаю одежду, оставив лишь трусы. Мало ли, что ей в голову взбредет, захочет и мне что-нибудь застегнуть на приглянувшейся части тела.
— Стоп-словом будет «день», просто и понятно. — Лика проводит пальчиками по груди, спускаясь до пояса. — Неплохо.
Если я правильно понимаю, игра началась. Что ж, попробуем следовать требованиям:
— Разве я разрешал прикасаться ко мне? — стараюсь говорить строго, если не грубо.
— Нет. — на лице отражается секундное непонимание, но быстро проходит.
— Тогда почему позволяешь себе это? Давай-ка наденем те ремни на твои непослушные руки.
Девушка покорно подставляет их. Пока вожусь с застежками, прикидываю разные варианты: сцепить спереди или приковать к изголовью? Словно кадр фильма, в голове появляется образ девушки в подходящей позе.
— Живо на кровать! Встань на колени, запястья сведи за спиной, кажется, мы не закончили с ними. — молчаливое смирение начинает мне нравиться. В последнее время пустой женский треп порядком поднадоел, даже если я собирался поиметь рот, из которого он лился.
Наконец, закрепив карабин, любуюсь результатом: Лика сидит на коленях, слегка наклонившись вперед и выгнув спину. Я нахожусь сзади, и каждое следующее действие будет неожиданностью.
— Такую непослушную девочку стоит наказать, чтобы в следующий раз знала свое место.
Пробный шлепок по ягодице получается слабым. Во второй добавляю силы, поэтому ей не удается скрыть всхлип, вздрагивая от удара. После седьмого, приспускаю трусики и смотрю на красные следы.
— Добавлю-ка парочку, чтобы закрепить результат. — исполнив задуманное, возвращаю наряд обратно, ощущая, как горит кожа под ним. Скольжу ладонью по узкому кружеву трусиков, такому же, как и корсет. — Раздвинь ноги. Как думаешь, стоит избавиться от этого клочка ткани, или он не будет сильно мешать? — подцепив его, отодвигаю в сторону, на удивление материал хорошо тянется, — не отвечай, я принял решение.
Пальцами прохожусь по складочкам, чувствуя влагу. Незамедлительно стягиваю белье и достаю презерватив. Как только Лика понимает, что я рядом, то подается назад, стараясь прижаться плотнее.
— Ты забываешься, милочка! — резко дергаю ее за хвост, оттягивая назад.
— Больно! — жалобно скулит та.
В это же мгновение хочется все прекратить, но я лишь прикрываю глаза и глубоко вздыхаю, пока не услышу кодовое слово, можно продолжать.
— Первое — я не позволял двигаться, второе — не задавал вопроса, чтобы ты могла подать голос, — едва касаюсь ее шеи. Все же не устояв, провожу языком по пульсирующей венке, моментально получая реакцию в виде стона, после чего ослабляю хватку на волосах.
Руками надавливаю на ее плечи, заставляя опуститься грудью на кровать, попа сама собой приподнимается. Теперь жалею, что не снял трусики, не дающие в полной мере насладиться ее раскрытым видом. Интересно, как она отнесется к тому, что я намереваюсь порезать часть наряда? Да плевать, сейчас я главный. Выуживаю из пенала с карандашами ножницы и возвращаюсь, Лика внимательно следит за моими действиями. Холодный металл скользит между ягодиц, скрытых тканью, вызывая у нее дрожь. Оттянув материю, разрезаю и поднимаю испорченную вещь на талию.
Передо мной предстает совершенно гладкая кожа и манящие влажные складочки, что вызывает болезненные ощущения в набухшем члене, которому необходимо очутиться внутри. Не медля ни минуты, встаю за ней на колени и резко вхожу. Каждое проникновение мучительно неторопливое, но глубокое. Заметно, как она сдерживается, отчаянно пытаясь не двигаться, связанные руки сжимаются в кулаки. Попытка вывести Лику, обернулась против меня самого, ведь она настолько узкая, что нет сил терпеть. Пальцы с силой обхватывают тонкую талию, чтобы удержать девушку на месте, когда ускоряюсь. Мысли о безусловном контроле над ней делают ощущения гораздо насыщенней и ярче. Только женский крик возвращает в реальность в тот момент, когда она кончает. Мгновенно хрупкое тело обмякает в руках, вбирая мой собственный оргазм. Отдышавшись, выхожу из нее, чтобы избавится от презерватива. Позже аккуратно расстегиваю ремни на запястьях, оставляя легкое касание губ.
— Я же сказала, что люблю грубо!
— Здесь я решаю трахать тебя жестко или нежно ласкать, запомни это! Иначе остатки трусиков окажутся в твоем ротике.
Перед уходом, Лика предлагает воспользоваться душем. Теперь присутствует некоторая неловкость, и я тороплюсь уйти. Просто не могу придумать как начать разговор, и нужен ли он вообще. Девушка спасает ситуацию:
— Ну как тебе?
— В этом что-то есть, понравилось ощущение власти. А тебе как?
— Для начала очень неплохо. Как поднаберешься опыта, попробуем удушение.
— Значит, планируются и другие? — не верю собственным ушам.
— Думаю, да.
— Не боишься вот так просто приводить к себе незнакомцев?
— Честно говоря, я раньше так не делала. С двумя предыдущими общалась достаточно долго, прежде чем перейти к сексу.
— Надеюсь, больше не будешь рисковать?
— Нет.
Со спокойной душой и отличным настроением отправляюсь домой.
Лика действительно не обманула и не пропала. Мы регулярно встречаемся только для секса, такой формат отношений меня полностью устраивает. Она показала какое удовольствие можно получать, причиняя боль, научила многому. Мои навыки оказывать первую помощь, ее приятно удивили. Знала бы она, что послужило причиной этому.
В один из августовских дней встречу приходится отложить, потому что звонит мама и просит прийти, они с отцом хотят поговорить. Семья собралась в полном составе, девочки так же не в курсе причины, поэтому лишь пожимают плечами, поворачиваясь ко мне.
— Недавно я уезжал на некоторое время. Мы с мамой сразу не стали говорить, чтобы зря не будоражить вас, пока не примем окончательного решения. Дело вот в чем: я был у Тамары Вячеславовны. После смерти дедушки, она поняла, что просто не в состоянии справляться с навалившимися делами, здоровье не позволяет, и предлагает нам переехать в Германию. Да, это предполагает кардинальные перемены в жизни, но, если подумать, там всех ждут реальные перспективы!
— Я против. — спустя несколько минут тишины, прихожу в себя, — У нее что нет своих детей, которые в состоянии помогать?
— Нет.
— Я не брошу Кирилла здесь одного, а вы сваливайте куда угодно!
— Матвей, если перебираться, то всем. Только представь, какое будущее вас там ждет: новая страна, люди. Это Европа, другой уровень образования! Ты и Мира сможете выбрать любое учебное заведение по душе, Маша спокойно будет растить дочь. Девочки, что думаете?
Вижу, как загораются их глаза от такой возможности, и понимаю, что решение окажется не в мою пользу.
— Я согласна, — отзывается Маша.
— Я тоже, — затем и Мира.
— То есть, я должен все бросить сейчас!
— Матвей, — мама привлекает внимание мягким окликом, — Мы не уезжаем сию секунду. Потребуется время, чтобы оформить документы, выучить немецкий. Нужна не туристическая виза, поэтому придется сдавать экзамен на знание языка. По нашим расчетам, в лучшем случае ближе к новому году закончим, так что успеешь решить свои дела.
— Понятно, — дальнейшие препирания не имеют смысла, — Позвоните, когда все будет готово. — разочарованно покидаю дом.
Бреду по улице и ощущаю желание поскорее обсудить с кем-нибудь произошедшее, для чего набираю Кара. Его реплика окончательно добивает:
— Они правы, тебе пойдет на пользу переезд. Ну что ловить в нашем захолустье?
— А как же ты?
— Я справлюсь. В конце концов, не маленький мальчик, так что не переживай. Кстати, я и сам собирался позвонить с просьбой: не мог бы ты одолжить немного денег?
— Опять наркотики?
Кирилл молчит, но я прекрасно знаю ответ, отчего появляется злость на друга. И как его бросить? Почему это волнует только меня!
— В сентябре будет очередной перевод, давай ляжешь на реабилитацию?! Найдем лучшую клинику! — умоляю друга.
— Мон, я не хочу, — он тяжело вздыхает, — Я так устал от них.
— Хотя бы пообещай, что подумаешь над моим предложением?
— Хорошо. Так как насчет денег?
— Дам, но в последний раз. — сдаюсь, так как уже нет сил бороться с его упрямством, в следующий раз постараюсь уговорить Кара на лечение.
Разговор окончательно выматывает, приходится написать Лике, что не приеду. Остается единственный вариант — напиться.