10. Правда или действие
Герман помог сложить всю еду в морозилку, исполнил очередной хит Ники Минаж в туалете, поворковал со своей девушкой по телефону и отчалил.
Хорошо иметь брата. Никогда не бывает скучно. Каждый день – праздник. Жаль, что мы выросли и теперь какая-то другая девушка забрала мою корону. Надеюсь, на этот раз все будет серьезно: свадьба, дом и маленький племянничек, которого я буду носить на руках, даже рискуя получить смертельные ожоги от отрыжки.
Я разобрала чемоданы и приготовилась провести вечер в компании Джона Сноу и парочки ходячих мертвецов, но не тут-то было. Около девяти вечера в дверь нетерпеливо забарабанили. Я открыла и обнаружила Соню, разодетую в яркую блузку со стразами и отчаянно короткую юбку.
– Валя! Только тебя не хватает!
Я прислушалась к звукам мелодичного рока, доносящимся с верхнего лестничного проема, и поежилась.
– Ты знаешь, где я живу?
– Встретила твоего брата на лестнице, когда он уходил, и выпытала номер квартиры. Ты не злишься?
Я не злюсь. У меня всего лишь паническая атака…
– Идем! У меня весело! Виски рекой! Парни гурьбой!
– Я не пью. Вернее, пью, но только то, что приношу с собой.
– Без проблем! Приноси! И приходи! И переоденься во что-то более… Ну ты поняла. Квартира пятьдесят один. Заходи без стука! Если не придешь, обижусь!
Я прикрыла дверь и испуганно уставилась прямо перед собой. Цепи Стигмалиона едва слышно зазвенели. Стоило только подумать о том, чтобы войти в гущу чужих тел – и кожа тут же покрылась мурашками. Я вынула телефон и позвонила Герману. Тот ответил только после шестого гудка:
– Але?
– Ты придешь на вечеринку? – тут же спросила без всяких «здрасьте».
– Какую еще вечеринку? – зевнул Герман.
– На которую нас сегодня пригласила та девчонка с розовыми волосами… Соня.
– Ой, нет, прости, мы с моей девушкой решили… лечь пораньше. Но ты обязательно сходи.
– Не думаю, что у меня хватит смелости… У меня паническая атака… Руки трясутся… Я не готова.
– Валя, ты готова. Просто надень закрытую одежду, перчатки и не засовывай свой язык другим в рот, – заявил Герман. – Все просто.
– Спасибо за бесценные советы. Не засовывать язык другим в рот – ни за что бы не догадалась!
Герман громко расхохотался мне в ухо и продолжил:
– Если серьезно – все будет хорошо. Эта Соня присмотрит за тобой. Я сегодня встретил ее на лестничной площадке, когда уходил, и она показалась мне… довольно серьезной девушкой. Ну, насколько серьезным может быть человек с розовыми волосами.
Теперь засмеялась я.
– Иди и хорошо проведи время, – благодушно сказал Герман. – Я уверен, ты не пожалеешь.
Брату удалось вселить в меня уверенность в том, что все будет хорошо. Просто нужно соблюсти предосторожности. Я распрощалась с ним, потрогала болеметр на руке, убедилась, что он работает.
Итак, теперь нужно надеть что-нибудь… А что подразумевала Соня под словом «более»? Более открытое? Нарядное? Яркое? Смелое? Я нырнула в шкаф, придирчиво оглядывая скромный ряд вешалок. Блузка для универа, блузка для универа, рубашка для универа, рубашка для универа, водолазка с закрытым горлом… Катастрофа.
У меня было несколько открытых платьев, которые я надевала на праздники дома, но ведь на семейном празднике на меня не могло свалиться пьяное тело.
В подтверждение моих слов на верхнем этаже что-то загрохотало. Надеюсь, не чья-то голова встретилась с паркетом.
В конце концов, я выбрала обтягивающую белую кофточку с длинными рукавами, натянула любимые джинсы с прорезями на коленях и решила, что выгляжу очень даже «более».
Потом достала из холодильника бутылку охлажденного безалкогольного сидра, надела перчатки и на всякий случай намазала лицо толстым слоем защитного крема.
У дверей Сони я оказалась не такой смелой, как в своей квартире. Сказать по правде, просто колени затряслись от страха. Люди не казались такими… потенциально опасными, когда рядом был Герман. Или когда я находилась на своей территории. Но что ждет меня за дверью? Готова ли я гипотетически проснуться завтра не в своей постели, а в реанимации? Грохот цепей Стигмалиона стал еще громче…
Я набрала в легкие воздуха и нажала на дверную ручку.
* * *
За дверью ожидало совсем не то, что я приготовилась увидеть. Никаких пьяных тел, луж алкоголя на полу – ничего такого, что показывают в молодежном кино. Обстановка была довольно располагающей. Незнакомые парни и девчонки расселись тут и там, болтая и чокаясь стаканами. В углу бренчал на гитаре парень в надвинутой на глаза шапке, хотя его игру слышал только он, – слишком уж громко грохотали басы из динамиков. На пороге кухни возникла Соня с подносом в руках и завопила, перекрикивая музыку: «Кому спринг-роллы?!» Поднос быстро опустел…
Я пристроилась в кресле, поджала ноги и стала разглядывать людей. По-видимому, старшекурсники. Выглядят совсем взросло. Парни – крупные, высокие, многие с густой щетиной. Девушки – ярко накрашенные, шумные, в откровенных одежках, со стаканами крепкого алкоголя…
Днем Соня показалась мне одногодкой, но здесь, среди друзей, выглядела иначе. Я наблюдала за ней, пока она раздавала спринг-роллы направо и налево, разливала напитки и ухитрялась быть везде и всюду одновременно.
– Валя! Привет! – Она махнула мне, проворно налила в бокал мартини и побежала ко мне со всех ног. Но, не дойдя ровно два шага, споткнулась – и все содержимое бокала выплеснулось мне прямо на грудь!
На обтягивающую белую кофточку, которая в одно мгновение стала почти прозрачной.
Мне вдруг пришло в голову, что это расплата за то, что мы облили чесночной подливкой ее подругу. Но Соня так страшно смутилась и так быстро увела меня из гостиной в спальню (никто даже заметить не успел!), что мои мысли о расплате тут же улетучились.
– Кажется, я уже опьянела, – пробормотала она, закрывая лицо ладонью и глядя на меня сквозь растопыренные пальцы. – Серьезно. Я же никогда ничего не опрокидываю, не роняю и не разбиваю. Честное слово… Так, что у нас тут?..
Соня подошла к шкафу и достала черную футболку с большим красным логотипом «Under Armour» на груди.
– Держи. Она чистая. Аж хрустит… Оставь кофточку, я отстираю, клянусь. Хорошо, что это было не красное вино! Красное вино выведет только магия, – говорила Соня, пока я разглядывала комнату.
Комната была большая, и все в ней тоже было большое: большое окно, большая кровать, большой мягкий ковер на полу. Оформлена была мрачновато: серый, черный, темно-синий. Только постельное белье сверкало слепяще-яркой белизной.
– Переодевайся и выходи к нам, – велела Соня . – И тысяча извинений за то, что испортила твой наряд…
– Прекрати, все нормально, – сказала я и взяла футболку.
Соня вышла и оставила меня в комнате одну. Звуки из шумной гостиной хлынули в комнату, когда она открыла дверь, и тут же стихли, стоило ее закрыть. Я еще раз осмотрелась, разглядывая интерьер. Пожалуй, мне нравилось здесь больше, чем там, среди людей. Тишина, уют и потрясный вид из окна – весь город как на ладони.
Я заметила на стене фотографию и подошла ближе, чтобы разглядеть ее: на фото была сама Соня, только с волосами фиолетового цвета – смеющаяся, яркая, счастливая. А рядом с ней стояла какая-то девушка, приобняв ее за плечи.
Очень привлекательная девушка.
У Германа, если ему взбредет в голову приударить за Соней, нет никаких шансов. Да, мой брат ужасно симпатичный, но эта, на фото, – просто...
Завораживающая?
В точку. Совсем не похожа на гламурных сахарных девочек из модных журналов, рекламирующих гель для волос и трусы «Кэлвин Кляйн»… Совсем другая. Таких можно увидеть в фильмах про спасателей: они вытаскивают из волн утопленников, делают искусственное дыхание, потом подключают к их груди электроды и кричат всем вокруг: «Всем отойти от тела! Убрать руки! Сейчас будет разряд!» А потом, когда утопленник оживает, хрипя и кашляя, они бьют его по щекам и спрашивают, помнит ли бедняга свое имя.
А еще у таких девушек непроницаемые лица, пристальные глаза, и, когда они говорят, все замирают и готовятся ловить каждое слово…
А еще они умеют утешать. И выходить живыми из бушующего океана. И наверняка целуются так, что все мозги растерять можно.
Интересно было бы увидеть ее своими глазами. А вдруг это фотограф умудрился сделать ее такой впечатляющей, а на самом деле…
И тут дверь в комнату распахнулась, и я автоматически прижала руки к груди, только сейчас осознав, что все еще не надела футболку Сони и стояла посреди ее спальни в одном лифчике.
– Как насчет того, чтобы научиться стучать?! – рявкнула я тому, кто так бесцеремонно вломился в комнату, и запнулась…
Скажите, что мне это снится. Что я не стою полуголая перед девушкой Сони, фотку которой так пристально разглядывала еще три секунды назад. И не прокручиваю в голове мысль, что в реальности она выглядит еще круче, чем на фото. И я сейчас не покраснею до корней волос от ее пристального взгляда…
Несколько секунд мы таращились друг на друга. Наши взгляды, как два лазерных луча, столкнулись в одной точке и теперь выжигали друг друга: кто кого. Потом она перевела взгляд на футболку, которой я прикрывалась, и, словно очнувшись, переспросила:
– Стучать? В дверь своей комнаты? – И она резко развернулась и вышла, оставив меня наедине с разбегающимися в разные стороны мыслями.
«Дверь ее комнаты?!»
«Они с Соней живут вместе!»
«Одевайся быстрей, мисс Розовый Лифчик, и выметайся отсюда!»
«Ну и угораздило меня!»
Я нырнула в футболку, в спешке чуть не надев ее шиворот-навыворот, пригладила торчащие в разные стороны волосы и бросилась вон, надеясь, что девушка Сони не бродит где-то рядом…
Не тут-то было. Она стояла в коридоре прямо напротив двери, прислонившись спиной к стене, и вертела телефон. Ее массивная фигура отбрасывала на пол длинную тень, и вообще она словно заняла собой весь коридор – плечистая, высокая, почти как Герман…
– Прости, – поспешила я объясниться. – Не знала, что это твоя комната, мне просто нужно было переодеться, и Соня предложила…
– Одну из моих футболок, – закончила она, скользя глазами по логотипу «Under Armour» на моей груди.
– В смысле, одну из т-твоих? Я думала, что она дала свою…
Если бы люди умирали от смущения, то я бы уже стояла одной ногой в могиле.
– Черт. Тогда я схожу домой, надену что-то свое и принесу ее обратно…
Мне даже в голову не пришло, что Соня может дать мне чужую одежду!
Я заметила, что футболка висит мешком, но мало ли! Носить вещи на пару размеров больше – разве это сейчас не писк моды?
– Оставь себе, – бросила она и, вглядываясь в мое лицо, добавила: – Мы нигде раньше не встречались?
– Не думаю, – ответила я. – Я редко бывала в Дублине…
– Ты не отдыхала на Филиппинах в прошлом году?
– Нет…
– В Исландии прошлой весной?
– Нет. Всю весну готовилась к поступлению…
– Первокурсница? – выгнула бровь она.
– Да.
Теперь я знаю, как мозг превращается в тающий воск и стекает куда-то в низ живота. Как от напряжения начинает покалывать ладони, и что-то очень странное творится с голосом: он становится ниже, как будто ты всю ночь горланила песни и охрипла. Вот еще бы мысли перестали кружиться в голове вихрем, и неплохо бы сейчас сказать что-то умное, интересное, веселое… Чтобы не ударить лицом в грязь…
– Ясно, – кивнула девушка. – Веселись.
– Нет, я все-таки схожу переоденусь…
– Да никто даже не обратит внимания, во что ты одета, – пожала она плечами, а затем прошла мимо меня в комнату и громко хлопнула дверью.
«В смысле – не обратит внимания?» – поперхнулась я, замерев посреди коридора. Я не считала себя непривлекательной, но что, если рядом со старшекурсницами выгляжу и правда никчемно? Так никчемно, что на меня никто даже не обратит внимания? Ведь я не пользуюсь яркой косметикой и не прокалываю себе лицо в разных местах, и не наряжаюсь так, что родители упали бы в обморок…
Удивительно, как всего пара слов может пробить дыру в самооценке, которая годами стояла, как неприступная стена.
Дверь снова распахнулась, и девушка Сони вышла из комнаты, чуть не врезавшись в меня. Она переоделась , и теперь на ней была белая стрейчевая футболка, обтягивающая торс.
– Ты еще здесь?
– В смысле – никто не обратит внимания? – переспросила я, не в силах поверить, что незнакомого человека можно вот так просто взять и унизить на ровном месте.
Девушка Сони секунду пыталась сообразить, что я имею в виду, а потом… улыбнулась. Улыбнулась так, что в животе потеплело.
– Я имела в виду, что там все пьяные в дрова. Вот и все. Поэтому наряд – это последнее, о чем стоит беспокоиться.
– А-а, – протянула я, чувствуя себя полной идиоткой.
– С кем ты пришла сюда? – внезапно спросила она.
– Соня пригласила меня…
– Ты одна, без друзей?
– Да, а что?
– Тогда держись поближе к Соне.
– Зачем? – непонимающе хлопнула ресницами я.
– Затем, что там, – она кивнула в сторону гостиной, – не встреча любителей аудиокниг.
– В смысле? – снова моргнула я.
Не знаю, что думала она, глядя на меня в упор, но я чувствовала себя полнейшей дурой, которая только вчера начала изучать английский и сейчас не понимала ни слова.
– В том смысле, что куча пьяных парней – не лучшая компания. Так что не пей много и найди Соню , – посоветовала она и зашагала в гостиную, откуда доносился рев музыки и громкий смех.
А я смотрела ей вслед, красная от стыда и смущения, и впервые в жизни жалела о том, что так мало общалась с лицами моего пола. Ведь тогда бы я не выставила себя заикающейся, перепуганной, дрожащей идиоткой перед самой впечатляющей девушкой из всех, кого до сих пор встречала.
– Ну наконец-то! – воскликнула Соня, как только я вернулась в гостиную. – я уж было подумала, что ты тайно сбежала через окно, чтобы никогда не возвращаться.
– Я была близка к этому, – призналась я.
– Но потом что-то заставило тебя остаться, да? – рассмеялась Соня . – Дай угадаю. Ты не захотела ломать ноги, прыгая из окна?
– И руки, – буркнула я, внезапно заметив, что дверь, ведущая из гостиной на балкон, широко распахнута, и за ней виднеется спина девушки Сони, обтянутая белой футболкой, ее опущенная рука с дымящейся сигаретой и…
– Хорошо, что ты поборола свои страхи и не сбежала, я хочу, чтобы ты осталась. Надеюсь, тебе здесь нравится, – продолжала говорить Соня, пока я проклинала свое слишком острое зрение.
Девушка Сони была на балконе вовсе не одна. Рядом с ней, чуть ли не прижимаясь к ней, стояла какая-то темноволосая, и… водила рукой по ее спине.
Боже, кто-то клеит девушку Сони ю – и это совсем не то, что мне нужно видеть!
– Конечно, мне нравится здесь. Спасибо за футболку. Правда, она мне велика… – заговорила я, уже обрисовав в голове план: сначала я переведу тему на ее девушку , потом невзначай брошу, что вижу ее на балконе, потом Соня обернется и увидит все своими глазами.
– Ты выглядишь великолепно. Тебе идет черный, – сказала она.
– Хм, а мне больше нравится белый, – ответила я, испытывая прилив находчивости и вдохновения. – Вон как у той девушки на балконе. Кстати, кто она? Еще какая-то темноволосая лапает ее за… сзади.
Бессовестная девица и правда начала делать это, запустив руку в задний карман джинсов девушки .
Соня резко обернулась. Я набрала воздуха в легкие, готовясь к скандалу, но ничего не случилось. Соня снова повернулась ко мне и ответила:
– Я тоже люблю белые обтягивающие футболки на девушках. Их плечи тогда выглядят такими широкими, правда? А особенно если они такие, как у моей сестры…
– То есть она…
– Моя сестра. Хочешь познакомлю? Правда, не уверена, что Кате это понравится. Да, та, что рядом с ним, – ее девушка. Это на нее вы сегодня уронили еду, – с улыбкой закончила Соня .
Я замолчала, не в силах выдавить ни слова и в который раз за вечер чувствуя себя полной дурой.
– Мы с ней уже познакомились, – зачем-то сказала я.
– Когда успели? – удивилась Соня.
– Она вошла в ту комнату, в которой ты меня оставила…
– О-о-о, прости, что не сказала, что это ее комната… В моем шкафу не осталось ни одной чистой вещи, я вчера отнесла все в чистку, а у неё всегда полно чистой одежды… Надеюсь, футболка не слишком велика, – смущенно закончила Соня.
В этот момент девушка на балконе что-то зашептала на ухо сестре Сони, и та улыбнулась в ответ. Потом она забрала сигарету из ее пальцев, сделала пару затяжек и бросила окурок вниз.
Одна сигарета на двоих – почему-то это показалось мне ужасно романтичным, хотя я всегда была против курения. И даже заставила папу бросить курить. И почти смогла заставить бабушку…
– Значит, у твоей сестры есть всегда полно чистой одежды, – вслух подумала я. – Удивительно. Обычно у людей не складывается со стиркой. Сужу по своему брату.
– Дело не в стирке, – возразила Соня. – Просто ей новые бесплатно пачками присылают. Она с прошлого октября лицо бренда «Андер Армор» и по контракту должна только их одежду носить…
Я перестала таращиться на сладкую парочку на балконе и перевела взгляд на Соню.
– А можно с этого места поподробней? – моргнула я.
Внезапно мне захотелось узнать все. От и до. Ведь «Under Armour» – довольно-таки известный бренд спортивной одежды. Недостаточно быть моделью, чтобы стать его лицом. Нужно быть спортсменом и, скорее всего, известным.
– Систр занимается экстремальным дайвингом, – пояснила Соня, словно читая мои мысли. – Несколько лет назад она с друзьями сняла серию фильмов о затонувшем лайнере и умудрилась сделать неплохие деньги. Может, ты даже видела их: «Объятия стихии», «Глаза бездны» и «Поцелуй тишины». Посмотри, очень классные фильмы. Потом ее приметило одно модельное агентство и затащило на съемки. Там она познакомилась с Катей…
– Она – тоже модель? – предположила я. Это было очевидно.
– О нет, – покачала головой Соня. – Катя – фотограф. Двадцать три года девчонке, но за ее фото уже дерутся глянцевые журналы… Она хотела сделать серию подводных фото, она не смогла отказать, потом на эту серию наткнулся кто-то в «Андер Армор», а бренд как раз выводил на рынок коллекцию одежды и аксессуаров для плавания, и нужно было свежее, не затасканное лицо, и – вот мы здесь…
Сестра Сони вместе с Катей вышла с балкона и вернулась в гостиную. Я провожала их глазами и, похоже, то же самое делали все остальные девушки на этой вечеринке. Она просто притягивала все взгляды, как магнит. Да и на нее невозможно было насмотреться.
– Я всегда думала, что лицом бренда становятся только суперизвестные люди, – заметила я.
– Как видишь, вовсе нет, – возразила Соня. – Люди устают смотреть на суперизвестных. Все любят дерзких новичков, которые возникают из ниоткуда, улыбаются всем самой наглой улыбкой и не успели примелькаться… Пойду принесу толпе еще каких-нибудь закусок, присаживайся.
И я присела, глядя в дальний угол гостиной. Отсюда ее волосы казались темнее – возможно, из-за освещения. Черты лица – резче. Белая футболка плотно обтягивала талию, и бицепсы, и пресс…
Ладно, ладно, признаюсь, я таращилась на неё. На её грудь, на то место, где заканчивался треугольный вырез футболки и начиналась кожа. А потом по её груди заскользила рука с ярко-накрашенными ногтями, и я отвела взгляд.
Всего на секунду, не дольше. Мои глаза без разрешения снова уставились на грудь девушки. Катя полулежала рядом, глядя на неё с пылким обожанием. Потом ее рука заскользила вниз по её груди, животу, остановилась у ремня и… двинулась ниже.
Черт. Она лапала её у всех на глазах!
Теперь я отвернулась по-настоящему. Уставилась на горлышко своей бутылки. Просидела так целую минуту, но любопытство все равно взяло верх. Я снова подняла голову…
Сестра Сони смотрела прямо на меня. В упор. Не моргая. И что-то в выражении ее глаз мне не слишком понравилось. Или безалкогольный сидр каким-то образом смог ударить в голову – или в ее глазах в самом деле была неприязнь. Готова поспорить, после того, как я вломилась в ее комнату и стащила одну из футболок, нет мне прощения…
Я сделала еще глоточек сидра, и тут вдруг кто-то резко приглушил музыку и объявил:
– Правда или действие! Кто будет играть?!
– Все будут играть! – откликнулась Соня, внося в гостиную горячий поднос с аппетитно дымящимися закусками.
– Я первая, я первая! – воскликнула Катя, расправляя многослойную юбку из черного шифона.
– Настя, правда или действие?
– Правда, – ответила одна из девиц, тискающаяся с каким-то парнем в соседнем кресле. У нее были ярко-рыжие волосы, серьги-кольца и явный перебор с автозагаром.
– Во сколько лет у тебя был первый секс?
– В пятнадцать.
Я резко кашлянула: сидр попал не в то горло. Настя обернулась и послала мне не очень трезвую улыбку. Господи, вот это вопросы! А ответы и того кошмарней.
– Моя очередь. Егор, правда или действие?
– Действие, – откликнулся парень с гитарой. Его пальцы продолжали гулять по струнам.
– Представь, что гитара – это твоя женщина, и покажи всем, как сильно ты ее любишь.
– Она и так женщина. Посмотри, какие у нее выпуклости, – ответил Егор, потом положил гитару на пол, перекинул через нее ногу и начал совершать бедрами движения, от которых у меня начало гореть лицо. Взрыв смеха был такой, что дрогнули стекла.
Потом Егор отложил гитару в сторону и задал следующий вопрос:
– Новенькая. Правда или действие?
Я все еще видела перед собой жуткую сцену с гитарой, как вдруг заметила, что все смотрят на меня.
– Да-да, ты.
– П-правда, – пискнула я, натянуто улыбаясь.
– Ты девственница?
Паника. Паника. Паника.
Мой голос пропал, а лицо залила краска. Я почувствовала, как оно пылает. Зачем я выбрала правду? Зачем вообще пришла сюда?
И тут вмешалась Соня.
– Егор, она первокурсница. И первый раз здесь. Давай твои вопросы будут чуть-чуть…
– А что, первокурсниц нынче делают из сахара? – влезла Катя, пристально разглядывая мою футболку. Такая же ядовитая, как и ее имя. – Если вопрос ей не нравится, она может сказать об этом сама.
– Нет, – ответила я, наконец взяв себя в руки. Нужно было соврать сразу же. Мгновенно. А теперь я похожа на белую ворону…
– Нет, ты не из сахара, или нет, ты не девственница? – уточнила Катя с акульей улыбкой.
– Имеется в виду второе, – ответила за меня Соня и тут же добавила, улыбаясь: – Твоя очередь, Валя.
– Соня, правда или действие?
– Действие.
– Дотронься до потолка, не используя никакие предметы.
Единственный способ сделать это – влезть кому-нибудь на плечи. В последний раз, когда мы играли в «правду или действие» дома, бабушка дала такое задание нашей домработнице Карине. Вот смеху было, когда она пыталась вскарабкаться на спину нашему соседу, дяде Жене, который тогда тоже заглянул в гости…
Соня быстро сообразила, что к чему, и выдернула сестру с дивана жёстко. Она обхватила ее за талию и подняла в воздух, к потолку… девушка в обтягивающей футболке, дающая рукам нагрузку в шестьдесят килограмм. Представили? В ту же секунду я поняла, как мало нужно человеку, чтобы испытать к кому-то острый интерес. Тем более восемнадцатилетней девственнице, ха-ха…
Соня взлетела до потолка и прикоснулась ладонью к штукатурке. А ее сестра вернулась на диван в объятия Кати. Печалька.
– Теперь я! – запрыгала Соня. – Катя, правда или действие?!
– Действие.
– Тогда станцуй тверк!
Тверк не слишком удался, на мой взгляд. Для тверка нужна попа. А ее у Кати не было. Девушка была очень стройной. Как печенье-соломка, которое переламывается двумя пальцами… Вот Соня смогла бы! Соня была кругленькой и аппетитной, как маршмеллоу. Катя, уже изрядно опьяневшая, оттопырила ягодицы и зашлась в эпилептических судорогах. Иначе это нельзя было назвать.
– Так! Моя очередь! – хохотнула Катя и вытянула палец в мою сторону. – Ты! Да! Поцелуй того, кто первым поднимет руку!
В воздух взлетели три руки. Егор, какой-то сильно подвыпивший и без конца хихикающий блондинчик и паренек азиатской внешности в красных очках.
– Первым был Аслан!
– Нет, первым был я, – заспорил Егор.
– Аслан хочет! – захохотала Катя .
– И Егор тоже! – возразил Егор.
Парни начали спорить.
– Кто п-первый добеж-жит до нее, тот и целует, – Катя была пьянее, чем мне казалось. И сейчас ненароком могла меня убить. Парни рванули в мою сторону наперегонки…
– Нет, не надо! – закричала я и отпрянула. Споткнулась, шлепнулась на пол, попыталась встать… Моя бутылка упала и разбилась. Такой реакции точно никто не ожидал. Егор остановился как вкопанный, а парень-азиат посмотрел, как на придурочную.
– Я не могу, я не могу, – заговорила я. – Простите…
Не имело смысла пытаться исправить ситуацию. Рассказать о своей болезни во всеуслышание я не была готова, а других убедительных заготовок придумать не успела. Так что теперь точно стану посмешищем. Уж Катя постарается разнести всему универу, что я…
– Девочка-целочка-недотрога? – вслух закончила за меня Катя. Словно мысли умела читать.
Катастрофа.
Я встала на ноги и приготовилась к позорному побегу, но тут случилось что-то очень странное. Сестра Сони кивнула в мою сторону и сказала:
– Просто она встречается кое с кем с третьего курса. Эй! – обратилась она ко мне. – Ты встречаешься с тем регбистом, которого на днях замели за драку?
Девушка посмотрела на меня в упор и… подмигнула. Господи боже, она в самом деле делает это? Пытается спасти мою без пяти секунд уничтоженную репутацию?
– Ага… – пискнула я, потея, бледнея и охрипнув.
– Удачи, но, по-моему, у него с психикой не все в порядке, – заботливо посоветовала моя спасительница.
– Ну что ты, – вошла в роль я. – Он просто… такой ревнивый.
Катя слушала нас с открытым ртом. Известие о том, что я, зеленая первокурсница, могу встречаться с регбистом с плохой репутацией, которого «на днях замели за драку», точно не пришлось ей по вкусу.
– Не знаю, с кем ты т-там встречаешься, подруга, но если ты играешь, т-то выполняй задания, а не жмись по углам. В смелости в-вообще-то вся суть игры, – раздраженно сказала мне Катя. – На чем мы остановились? Чья очередь?
– Моя, – объявила сестра Сони и (господи, поверить не могу!) повернулась ко мне. – Правда или действие?
Сегодня я точно гвоздь программы.
– Правда.
– Твои полные имя и фамилия?
– Карнаухова Валентина , – сказала я, глядя ей в глаза. Нет, она точно станет героем моих грез, особенно после того, как спасла меня. Ведь она в самом деле только что спасла меня, превратив из презренной «девочки-целочки» в ту, что встречается с психованным регбистом!
– А что? – спросила я.
– Да ничего, – ответила сестра Сони, встала, сняла с себя хохочущую без причины Катю и вышла из комнаты.
– Рекламная пауза. Кому понравились мои спринг– роллы?! – встрепенулась Соня.
– Всем! – гаркнули все.
– Ну раз так, Валь, не принесешь ли ты поднос? Я только что услышала звонок духовки!
Желание быть полезной выдернуло меня из кресла, и я быстро зашагала на кухню за спринг-роллами, которые наполнили божественным ароматом всю квартиру, и… остановилась как вкопанная в дверном проеме. Мои глаза уперлись в спину, обтянутую белой футболкой. Ткань вдоль позвоночника влажно потемнела, как будто она только что вернулась с пробежки. Сестра Сони стояла у кухонного стола, наливая в стакан выпивку. Потом стукнула бутылкой об стол и залпом опустошила стакан.
Непонятно почему, но у меня возникло сильное желание развернуться и сбежать. Потом я собрала всю волю в кулак, бодро зашла на кухню и огляделась в поисках полотенца или кухонных рукавиц…
– Я за спринг-роллами, – пояснила я девушке, которая уже заметила меня и теперь не сводила глаз. – Кстати… Спасибо, что выручила… Мне не хотелось никого целовать…
– Я заметила
– Хочешь спринг-ролл? – поинтересовалась я. – Тут много…
– Тебе нужно уйти.
– Ладно, только роллы заберу…
– Уйти с этой вечеринки.
– Почему? – заморгала я, замерев у духовки.
– Ты сейчас выйдешь из этой квартиры и больше никогда сюда не придешь, – сказала она не слишком ласково.
– П-почему? Если это из-за того, что зашла в твою комнату и…
– Нет, по совсем другой причине.
– По какой?
Девушка отвернулась и принялась наливать еще один стакан. Потом снова повернулась ко мне и поднесла его к губам. Она пила неразбавленный джин и даже не морщилась.
– Я поняла. Я не нравлюсь Кате, и поэтому ты решила…
– Ты не нравишься мне, – сообщила она и снова поднесла к губам стакан.
Не знаю, что там происходит с климатом Земли, но внутри меня началось глобальное похолодание. Оледенение. Антарктический мороз. Кровь застыла в жилах. Меня еще никогда не гнали прочь. Да еще так безжалостно и враждебно.
– Твое здоровье, Валентина Карнаухова, – саркастически заметила моя собеседница и приподняла стакан в наигранном приветствующем жесте. И тут я наконец заметила то, что она давно выставляла напоказ. Теперь и мое сердце заледенело: аж заскрипело в груди. Полотенце выпало из рук…
На левой руке девушки не было двух пальцев: безымянного и мизинца…
– Юля! Ты там?! – послышался голос Кати, а потом и сама она заглянула на кухню. – Ах, вот ты где! Слушай… Мы можем выгнать всех? – И громким шепотом добавила: – Хочу остаться с тобой наедине…
«Юля! Юля Гаврилина! – завопила я про себя. – Девочка, на которую я натравила свою собаку… Верней, уже не девочка… Совсем не девочка».
– Да, мы можем выгнать всех, – ответила она, прижимая к себе шатающуюся Катю. – А начнем, например, с нее.
Катя захохотала пьяно и зло. Я подняла упавшее полотенце. Сложила квадратиком на столе. Развернулась и быстро вышла. Сначала из кухни. Потом из квартиры. Спустилась вниз по лестнице и вернулась к себе. После квартиры Гаврилиных моя казалась очень пустой и тихой.
Идеальное место, чтобы грустить и плакать. И мечтать исправить ошибку, которую исправить уже нельзя.
_______________
Ну как-то так...
Братья, как ваши дела? 😇