"Дневничок Ивон Миллер"

Ивон ходила так же в школу на протяжении еще двух месяцев. Дела с ее парнем — учителем литературы шли не совсем хорошо, но и не совсем плохо. После уроков она оставалась с ним и обнималась, но, кроме этого, у них ничего не происходило. Она ничего большего и не ждала, ведь понимала, что эта связь и так противозаконна. Но надеялась хотя бы на один поцелуй. После очередного урока Ви, как всегда, подошла к учительскому столу за очередной порцией любви и ласки в виде прижатия к груди, но прежде чем это сделать, она остановилась в паре шагов от него и начала речь, затянувшуюся минут на 7:

«Шон, я знаю, ты не можешь многого мне предложить, и я не требую, но хотелось бы заранее узнать, можно ли мне вообще рассчитывать на что-то большее, чем просто обнимашки? Ты знаешь, что я тебя люблю, и я тебе небезразлична, но тогда почему ты не хочешь хотя бы один раз попробовать что-то другое? Ты же знаешь поэзию и многочисленные произведения великих авторов и невеликих и понимаешь, насколько романтика важна в отношениях, тогда почему не можешь мне дать всего лишь надежду на то, что я могу получить что-то нежное и прелестное и чем не смогу, к сожалению, похвастаться перед подругами, как все обычные девочки делают в моем возрасте?»

Она переводила дыхание иногда и делала паузы, чтобы понять, что именно хочет сказать и как правильно сформулировать, чтобы он понял.

Мистер Никлсон, не выражая никаких эмоций на лице, начал говорить своим спокойным низким голосом:

«Ивон, я знаю, что тебе тяжело, и абсолютно искренне восторгаюсь твоей смелостью начинать роман со своим учителем. Будь это какая-нибудь другая девочка 16-ти лет, я бы сказал, что это просто гормоны, ее влечение пройдёт, но ты — это совершенно другой случай. Мне так повезло встретить тебя. На протяжении того времени, что мы вместе, я понял, насколько ты уникальна. У меня даже нет слов, чтобы описать твою индивидуальность, хотя склонен думать, что все люди по-своему уникальны и прекрасны. Но если ты меня спросишь, в чем это проявляется, я буду не в силах ответить на этот вопрос, ведь времени, уделенного мне здесь, недостаточно, чтобы провести каждую секунду с тобой и в эту секунду давать комментарии каждому твоему движению и твоему слову, описывая их необыкновение.

Я не целую тебя, потому что думаю, что ты достойна большего, чем просто поцелуй. В наше время люди извратили такое понятие, как физическая близость. Им главное — удовольствие, которое они получают от того, что прикасаются друг к другу, от того, что они чувствуют телесное соприкосновение. Хотя я считаю, что душевная связь куда выше физической. Хотя ее тоже нельзя принижать. Однако я не могу тебя поставить в ряд со всеми, кто бесцеремонно использует тело как средство утоления сексуальной потребности или иной другой».

Ивон, покраснев и помолчав минуты две, начала говорить:

«Шон, мне очень приятны все твои слова. Но я не согласна относительно того, что поцелуй — это что-то грязное. Наш — это чистое проявление искренней чистой любви».

Шон, не медля ни минуты, обнял девушку, взглянул ей прямо в глаза и нежно и аккуратно поцеловал.

Придя домой, Ивон была вынуждена открыть дневник и запечатлеть этот волшебный момент в свой сказочный мир. Она побежала в свою комнату, уселась на подоконник и начала строчить.

Запись Ивон Миллер. 8 декабря 2014 года. 16:12

«Бум, бум, бу-у-у-ум! Ты не представляешь, что случилось! У меня был первый поцелуй! С моим парнем. Итак, какое сегодня число? 8 декабря 2014 года, примерно в полчетвертого, меня наши губы слились в самом милом и приятном поцелуе! Я на сотом небе от счастья! Всё, всем пока, я буду слушать Лану Дель Рэй и пойду куплю себе кофе с маффином в ближайшей кофейне, чтобы день стал еще лучше».

Но не успела она записать это, как у нее сильно закружилась голова, и после этого она ничего не помнила.

Ви открыла глаза и поняла, что у неё адски болит голова, а еще она не понимала, где она.

Вокруг нее расставлены белые медицинские предметы, а она сама — в голубом халате. Естественно, она находится в больнице. Но каким чудом она там оказалась?

Буквально в ту же секунду зашла Изабелла со страхом, жалостью на лице и некой ноткой облегчения, что ее дочь все-таки жива, и со слезами в глазах начала:

— Доча, ты как? Мы боялись, что ты не проснёшься. Врачи прогнозировали кому без сроков, но ты очнулась, о, слава Богу!

Ивон молчала.

— Врача сюда! И медсестру! А лучше — целую бригаду медиков, быстрее! Моя дочь проснулась!

Через минуту в комнате собрались главный лечащий врач, медсестра, один медбрат и один интерн.

Ивон начала:

— Ма-ам, что случилось?

Изабелла ответила:

— Ничего, дочка, ничего, тебя просто осмотрят. Ты упала, ударилась головой, и сейчас посмотрят, все ли в порядке.

У Ви настолько сильно болела голова, что она вряд ли могла разобрать, что ей говорит мать.

Врачи осматривали пациентку и что-то на ушко шептали Изи. Сквозь полузакрытые глаза полуспящая видела происходящее, но не могла услышать, что они сказали.

Врачи тем временем обсуждали с Изабеллой, что это чудо, что никаких серьёзных телесных и внутренних повреждений не выявлено. При данных обстоятельствах они должны были ее сначала прооперировать, а потом смотреть по состоянию. У Ивон был приступ эпилепсии, при котором она выпала через окно и пролетела 2 этажа. Но по прибытии девушки в больницу врачи провели полную диагностику, при которой не было установлено ни переломов, ни даже ушибов. А сделав рентген мозга, они с удивлением увидели, что никаких травм не обнаружено. Она самовосстановилась, что в принципе с научной точки зрения невозможно.

9 декабря 2014 года. Ивон очнулась от продолжительного сна, мучаясь от жуткой боли в голове. Окруженная на первый взгляд незнакомыми лицами, она начала понемногу узнавать каждого из них: её строгая, но заботливая мама, мудрая добродушная бабушка и главный врач, которого она застала за разговором с ее мамой.

Они столпились вокруг неё, не давая глотнуть воздуха.

Её мать начала:

— Ви, детка, как себя чувствуешь?

— Нормально, мам, а что случилось?

— У тебя был приступ эпилепсии. Это удивительно, с детства у тебя не было признаков, по которым можно было распознать болезнь, но доктор говорит, что это мог бы разовый случай, будем надеяться на это.

— Эпилепсия? Ау, голова...

— Отдыхай, я принесу тебе водички, — обеспокоенным голосом произнесла бабушка.

В комнате остались Ви, Изи и серо-голубоглазый блондин лет сороки пяти в белом медицинском халате-доктор Рейзен. 

— Что на данный момент беспокоит? — спокойным и совершенно серьёзным голосом спросил пациентку доктор.

— Сильная головная боль, плохо соображаю, боль в теле, и общее состояние не очень, а также глаза от света болят. Вы можете его немного приглушить?

Мама побежала к выключателю и практически убавляет освещаемость комнаты до минимума.

— Вы сможете описать мне свои ощущения перед тем, как у вас начался приступ? — опять задал вопрос доктор.

— Я даже не понимаю, как я здесь оказалась. Конечно, не смогу. Я не вспомню. Мне вообще нужно в школу скорее, я пропускаю уроки, — ответила ему Ивон, делая паузы между словами.

— Я понимаю, ты волнуешься, ты отличница, мне рассказала твоя мама, но всё же нам нужно установить причину, чтобы в последующем было легче проводить твоё лечение.

— Лечение? Я больна?

— Возможно, это был разовый приступ, но есть риск, что нет. Если они будут повторяться, то можно уже точно определить как болезнь. Эпилепсия встречается не так часто, но и не так редко. Она травмоопасна только для самих больных, но, как правило, человек сильно пострадает или же... — на этом моменте лечащий врач глотнул воздух и долго не выдыхал, в последующие 4 секунды ничего не говорил, но потом продолжил:— В любом случае риск есть, так как ты не знаешь, в каком месте произойдет электрический разряд в твоём мозгу и ты в итоге упадёшь на пол, при этом задев различные вещи. В лучшем случае всё обойдется. А в худшем, как этот, ты приедешь сюда с тяжёлыми травмами. Хотя ты и сама понимаешь, что это не худший, тебе же все-таки уже 16, — серьёзно и монотонно рассказал наконец свою речь на 5 минут доктор Рейзен.

— Это точно детская поликлиника? А вы точно детский врач? — с естественным подозрением спросила Ви.

— Точно. Для некоторых детей с особыми диагнозами и особыми случаями я очень строг, так как отношусь к своей работе с огромной ответственностью. Тем более у тебя особый случай, я бы сказал, особо редкий, если можно так выразиться. Ты пролетела два этажа. Нам привезли тебя с несколькими осколками стекла средней величины в коже тела и небольшими в коже лица. Однако при этом врачам не пришлось ничего делать, ведь все наши рентгены показывают, что ты относительно здорова, также как и осмотры врачей. Расскажи мне, какие ощущения у тебя были перед тем, как ты упала из окна, если ты помнишь?

Ви была поражена фактами, которые поведал ей доктор Рейзен, но была слишком истощена, чтобы поддаваться раздумьям на эту тему.

— Я не помню.

— Никаких? И, соответственно, воспоминаний никаких нет, да?

— Абсолютно верно.

— Ладно, потом поговорим. Может, вспомнишь.

Ви была уверена, что не вспомнит, но не хотела, чтобы доктор расстраивался и потерял надежду вовсе.

Медсестра дала больной каких-то таблеток. И головная боль и общее плохое состояние перестали её беспокоить. Укрывшись тёплым одеялом, которое мама уже успела привезти дочери из дома, Вонни уснула.