𝟏𝟓 𝐜𝐡𝐚𝐩𝐭𝐞𝐫.
🎵𝐀𝐲𝐭𝐞𝐤𝐢𝐧 𝐀𝐭𝐚ş - 𝐍𝐞𝐧𝐧𝐢 𝐃𝐞𝐬𝐞𝐦 𝐔𝐲𝐮𝐫𝐦'𝐨𝐥𝐚 (𝐟𝐞𝐚𝐭. 𝐒𝐞𝐥𝐦𝐚 𝐄𝐫𝐠𝐞ç)
Минули еще несколько томительных недель. Дороте не видела Тома, поглощенного внезапной поездкой в Чикаго. Он не счел нужным посвятить ее в свои планы, а она отгородилась стеной безразличия.
Между ними зияла бездна. Ни споров, ни колких перебранок - ничего, что некогда искрило между ними. Все угасло, словно догоревший уголек.
И Дороте это устраивало. Даже радовало.
Она воспользуется этой передышкой, соберет волю в кулак и приступит к осуществлению того, что так долго вынашивала в своей душе.
Девушка не знала, удастся ли ей причинить ему боль, но в одном была уверена: ее собственная душа, измученная сомнениями и обидами, наконец обретет долгожданный покой.
Она больше не боялась. Страх, долгое время сковывавший ее, отступил, уступив место решимости. Она чувствовала, как внутри нее поднимается волна силы, готовая смести все преграды на своем пути.
В прошлом осталась та робкая и неуверенная девушка, которая отчаянно нуждалась в одобрении. Теперь она сама себе опора, сама себе компас.
В один из дней Том вернулся. Он появился внезапно, как и исчез, словно тень, возникшая из ниоткуда. Дороте встретила его холодно и отстраненно. В ее взгляде не было ни упрека, ни злости, лишь ледяное равнодушие. Она была готова к этой встрече, к этому финальному акту их драмы.
И когда он попытался заговорить с ней, она лишь улыбнулась. Улыбка была печальной и в то же время триумфальной. Она знала, что уже одержала свою победу, даже если он еще не осознал своего поражения.
- Сара, - голос, словно крюк, выдернул её из омута мрачных дум. Том окинул её цепким взглядом, прищурился, словно против солнца, и нахмурился. - О чем ты задумалась?
- О смерти Вилсона, - в ее голосе прозвучал лед, а на губах заиграла змеиная улыбка.
Каулитц лишь приподнял бровь, эта ядовитая исповедь Сары, казалось, давно перестала его удивлять. Девушка сидела на другом конце комнаты, отчаянно пытаясь сохранить между ними пропасть.
- Я спросил, не хочешь ли ты вернуться в клуб?
Сара не удержалась, сморщила лоб в непонимание. Ее рот приоткрылся, словно у рыбы, выброшенной на раскаленный песок, но она тут же сомкнула губы.
В клуб?
- Петь?
- Разумеется, - хмыкнул он, откинувшись на спинку кресла и отбивая нетерпеливую дробь пальцами по столешнице. - Или у тебя есть другие... желания?
Дороте мотнула головой, словно немой приговор, без слов давая свое согласие.
- Я знаю, что ты хочешь, чтобы он сдох. Знаю,- произнёс Том, следя за Сарой.
- Не нужно.
- Нет, нужно,- перебил её, опираясь локтями на стол.- Но ты итак убила его. Если ты не знала, то он как девчонка печётся о своей роже и лишив его глаза, ты реально сравняла счёты.
- Ты пытаешься меня успокоить?
- Я пытаюсь достучаться до тебя, - отрезал он. - Ты понятия не имеешь, кто он такой, а я знаю. И поверь мне, Сара, тебе лучше держаться от него подальше.
- Почему? - выдохнула она.
Каулитц скривил губы в недовольной гримасе, словно пережевывал горькую правду.
- Уверен, он успел навешать тебе лапши в тот день, - процедил Том, обнажая зубы в хищном оскале. - И об отце тоже. Что он тебе наплел?
Дороте с трудом сглотнула ком, впиваясь зубами в нижнюю губу. Его взгляд прожигал ее насквозь, словно раскаленное добела стекло.
- Он ничего не сказал... конкретного. Просто... внушал мне, что такие, как я, не имеют права на жизнь.
Том нахмурился, словно от зубной боли.
- Даже не вздумай принимать близко к сердцу слова этого мерзавца.
- Мне вообще плевать,- ответила Дороте, тряхнув головой.
Каулитц бросил на нее взгляд, мимолетный, но цепкий. Его глаза задержались на багровом синяке, расцветшем на скуле девушки, словно запоздалый осенний цветок, и он молча кивнул на дверь, без лишних слов выпроваживая ее.
Девушка лишь пожала плечами, не видя смысла в препирательствах, и покинула кабинет.
Не зная, куда себя деть, она бесцельно побрела в библиотеку, надеясь найти в пыльных томах хоть толику утешения и забыть о происшедшем.
Библиотека встретила ее тишиной и запахом старой бумаги. Высокие стеллажи, уставленные книгами, казались незыблемой крепостью, укрывающей от бурь внешнего мира. Она коснулась пальцами корешков, словно ища поддержки у молчаливых свидетелей чужих историй.
Взгляд зацепился за потертую обложку с едва различимым названием, написанным готическим шрифтом. Недолго думая, она вытянула том с полки. Страницы книги, пожелтевшие от времени, пахли прошлым. Она открыла наугад и погрузилась в чтение.
История повествовала о юной волшебнице, преданной своим возлюбленным и изгнанной из родного края. Девушка переживала все невзгоды героини, словно проживала их сама. Ее сердце отзывалось на каждую строчку, наполняясь то надеждой, то горечью.
За окном сгущались сумерки, а она все продолжала читать, утопая в мире грез и фантазий. Книга стала ее убежищем, ее лекарством от боли. В ней она нашла родственную душу, способную понять ее страдания.
Когда последняя страница была перевернута, девушка почувствовала, как груз, давивший на сердце, немного отпустил.
В библиотеке по-прежнему царила тишина, но теперь она казалась ей не пугающей, а умиротворяющей.
- Что, решила мученицей прикинуться?
Дороте резко обернулась, словно от удара, и встретилась взглядом с голубыми глазами - обжигающе-пронзительными, как осколки льда.
Нейт.
- Я читаю, - сухо обронила она.
Парень фыркнул, словно отмахиваясь от назойливой мухи. Оторвавшись от стеллажа, он небрежно проплыл мимо нее и с нарочитой развязностью плюхнулся в кресло. Нога, закинутая на ногу, выдавала в нем самоуверенного, привыкшего к восхищению юношу. И тут же вперил в нее свой изучающий взгляд.
Секунды тянулись, словно патока, а он молчал, не произнося ни слова. Просто смотрел, словно сканировал ее душу.
- Что? - не выдержала Дороте, голос сорвался на раздраженный рык.
Нейт вздохнул, чуть склонил голову, и его голос, на удивление спокойный, прозвучал почти ласково:
- Хочешь совет, Сара? - и, не дождавшись ее ответа, продолжил: - Ты слишком импульсивна. Будь умнее. Вместо того, чтобы ждать, пока тебе принесут все на блюдечке с голубой каемочкой, возьми это сама. Жизнь - это не банкет с бесплатными закусками, это охота, Сара. И в этой охоте выживает не самый сильный, а самый приспособленный.
Сара молчала, сверля его взглядом. Ей не нравились эти менторские нотки в его голосе, эти покровительственные похлопывания по плечу.
Она и сама знала, что импульсивна, что часто действует, не подумав.
Но разве это так уж плохо?
Разве не в импульсивности кроется ее сила, ее способность принимать быстрые решения, когда другие застревают в раздумьях?
- Ты думаешь, я этого не знаю? - наконец, процедила она сквозь зубы. - Но иногда, знаешь ли, хочется просто... чтобы кто-то сделал хоть что-то! Чтобы не я одна тянула на себе все это.
Нейт хмыкнул, тронув уголки губ подобием слабой улыбки, отчего ярость Сары вспыхнула с новой силой.
- Или ты забыла, кто твердил ему, что достаточно сильна и способна горы свернуть в одиночку? - Он подался вперед, уперев локти в колени, и его голос сочился вкрадчивым укором. - Ты выпрашивала настоящее, стоящее дело, и когда он, наконец, доверил его тебе, ты, Сара, с треском провалилась.
Да чтоб его! Неужели он думает, что она этого не знает? Зачем вбивает гвозди туда, где и без того пульсирует невыносимая боль?
Улыбка, словно тающий лед, сошла с его лица, обнажив взгляд спокойных, холодных глаз. В них не осталось и следа насмешки.
- Ты жаждешь мести не только Вилсону, Сара, - прозвучал его голос, мягкий, но вкрадчивый. - Не только ему... но и Тому. Это очевидно каждому, но никто не боится, не переживает. Потому что все мы знаем: Каулитц подчиняется не порывам, а расчету. В отличие от тебя.
Сара сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Его слова - словно ледяные иглы - пронзали броню ее самообладания. Да, он прав.
Том.
Одно имя, способное разворошить клубок боли и вины, который она так старательно прятала в глубине души. Она поклялась себе, что месть Вилсону - это лишь часть плана, что Том - лишь случайная жертва на пути к ее цели. Но разве можно обмануть себя?
Она подняла взгляд, встретившись с его проницательными глазами. В них не было ни злорадства, ни презрения - лишь холодная констатация факта. Он видел ее насквозь, видел ее слабость, ее уязвимость. Использовал ее против нее же.
- Ты ошибаешься, - процедила она сквозь зубы, стараясь придать голосу уверенность. - Мои мотивы просты: Вилсон должен поплатиться за то, что сделал. Том - лишь... побочный эффект.
Он усмехнулся, но в этой усмешке не было ни тепла, ни юмора. Лишь отрезвляющее понимание.
- Не обманывай себя, Сара. И, главное, не обманывай меня. Твоя жажда мести ослепляет тебя. И это делает тебя предсказуемой. А предсказуемость - это слабость, которую Вилсон обязательно использует. И тогда, Сара, ты проиграешь. И Том, вновь, окажется прав.
Нейт откинулся в кресле, запрокинув голову. Сара скользнула по нему взглядом.
На шее алели несколько засосов, вызывая у нее лукавую усмешку. Мощные плечи, сильные руки, высокий рост... Парень был чертовски хорош.
- Можно спросить?
Он лениво пожал плечами, не открывая глаз.
- Как называется группа... или банда, в которой вы состоите?
Нейт распахнул глаза и взглянул на нее. Низкий, бархатный смех сорвался с его губ.
- Зачем тебе это?
- Просто любопытно.
Он прищурился, словно пытаясь разглядеть скрытый умысел в ее вопросе. Вздохнул и снова закрыл глаза, откидываясь на спинку кресла.
- Высшие хищники.
Тихий смешок сорвался с девичьих губ, и она тут же прикрыла рот ладошкой, словно пытаясь усмирить вырвавшийся на волю звук.
У парней богатая фантазия.
- Но, если что, не мы это придумали. Название существовало задолго до нашего рождения.
- И кто же дал вам такое прозвище?
Нейт замолчал, брови его едва заметно нахмурились, словно в нерешительности. Казалось, он боролся с собой, взвешивая, стоит ли открывать Саре тайну.
- Отец Тома.
***
1986 year.
Родильный зал стонал под аккомпанемент женских криков, режущих слух случайным прохожим.
Боль, казалось, выжигала нутро. Дитя упорно противилось появлению на свет, и никакие усилия не могли сломить его сопротивление.
Словно сама судьба восстала против него.
Бог отвернулся от этого ребёнка еще до его рождения.
Акушерка, с лицом, закаленным годами подобных сцен, хладнокровно руководила процессом. Ее руки, привычные к скользкой плоти и влажной крови, двигались уверенно и точно.
В глазах - ни капли сочувствия, лишь профессиональная необходимость. Она видела смерть и рождение слишком часто, чтобы позволить себе личные переживания.
Мать, обессилевшая и измученная, вцепилась в холодные поручни кровати, словно от этого зависела ее жизнь. Каждая схватка отзывалась мучительной судорогой, разрывающей тело на части.
В промежутках между ними она шептала молитвы, перемешанные с проклятиями. Кому? Богу? Ребенку? Самой себе?
Не имело значения.
Наконец, после долгих часов мучений, измученный крик матери перешел в истошный вопль. Акушерка ловко приняла скользкий комочек, обрезала пуповину и положила новорожденного на живот матери.
Тишина. Мертвая, зловещая тишина.
Вместо радостного плача, который обычно наполняет родильные залы, раздался лишь слабый, прерывистый вздох.
Крик ребенка бил по стенам, отдавая ели заметным эхом.
Акушерка нахмурилась. Девушка не дышала.
Время словно замерло. Врачи и медсестры обменивались встревоженными взглядами, но никто не решался нарушить тишину. Молодая мать лежала неподвижно на больничной койке, ее лицо было бледным и осунувшимся. Ребенок, наконец, затих, словно почувствовав царящее вокруг напряжение.
Акушерка быстро проверила пульс. Слабый, едва ощутимый. В голове зароились тревожные мысли. Что пошло не так? Да, роды были тяжёлыми, но не настолько, чтобы убить мать.
Началась суета. Врачи принялись реанимировать роженицу, стараясь вернуть ее к жизни. Каждая минута казалась вечностью. Отчаянные попытки, электрические разряды, искусственное дыхание - все тщетно.
Ребенок, словно забытый, лежал в углу, завернутый в пеленки. Его крик уже не раздавался, лишь тихое посапывание. Он был слишком мал, чтобы понять трагедию, разыгравшуюся вокруг него.
Наконец, один из врачей обреченно покачал головой. Время было упущено. Молодая мать ушла, оставив после себя лишь крик новорожденного и невыносимую тишину.
- Ребёнку имя дали? - спросила женщина, взор её упал на безмятежное личико младенца.
Молоденькие медсёстры обменялись робкими взглядами и пожали плечами. Одна пролепетала:
- Там был мужчина... наверное, её муж. Скорее всего, он даст имя...
- Несчастный день, - прошептала женщина, с тихой упоённостью и глубоким сочувствием глядя на неподвижную фигуру усопшей.
Женщина тяжело вздохнула, и морщины вокруг её глаз стали ещё глубже. Она прикоснулась костлявой рукой к щеке младенца, словно пытаясь передать ему частицу тепла и защиты.
"Бедняжка, даже имени не знает своего," - подумала она, с горечью представляя будущее этого ребёнка, осиротевшего в первый же день жизни.
Она знала, что жизнь без материнской любви - это долгий и тернистый путь, полный испытаний и лишений.
Медсёстры, чувствуя её искреннее сочувствие, тихонько переминались с ноги на ногу. Они видели много горя в стенах этого роддома, но что-то в этой конкретной ситуации вызывало особую щемящую тоску. Возможно, это была хрупкость младенца, контрастирующая с суровой реальностью смерти.
Спустя несколько минут в коридор ожидающих вышла главная медсестра. Глазами поискала знакомого мужчину, что являлся мужем усопшей, и подошла к нему.
Он хмуро глядел перед собой, сложив руки на груди. Мужчина ещё не был посвещен в новости и женщина боялась подумать, как он отреагирует.
Сглотнула, остановившись около него. Мужчина перевёл на неё тяжёлый взгляд.
- Здравствуйте. Я сегодня оперировала вашу жену и ...
- Что с ребёнком? Он жив?
Медсестра опешила, вытаращившись на него. Вздохнула, покачала положительно головой.
- Малыш здоровый. Хорошо себя чувствует,- она закусила губу.- А вот...- женщина взглянула себе под ноги, на мгновение потеряв обладание рядом с этим мужчиной.- роженица...
Мужчина покачал головой, вставая с дивана. Убрал руки в карманы, выпрямившись.
- Меня она не интересует.
- Но всё же я обязана вас оповестить...
- Она мертва?- спросил он.
Медсестра задохнулась от равнодушия мужчины, на мгновение представив, как девушке было страшно находиться рядом с ним.
Кивнула, сильно стискивая документы.
- Этого стоило ожидать,- явно не удивлённый произошедшим, проговорил мужчина.
- Нам нужно заполнить документы ребёнка и... нам нужно знать имя.
Он умолкл, взглядом прожигая белый потолок. Нахмурил брови, а после усмехнулся, произнося:
- Том.
https://t.me/anuraq - тгк.
klochonn - tik tok.