Обрезок Жизни

Галактион

«Галактион, иди сюда!» – прокричала мать из гостиной.

Юноша 18ти лет с тёмно-русыми волосами, длинными ногами в брюках и тонким носом вошёл в светлое пространство большой комнаты.

Мать стояла у наполовину собранного старого чемодана, вокруг лежали вещи.

– Мам, я же просил ничего не делать с моими вещами! – возмутился молодой человек сходу.

Ему было неприятно, что в его вещах копаются и вдвойне неприятно, что его символический шаг во взрослую жизнь – упаковку вещей взяла на себя мать.

Его мама, Мила Сергеевна была ещё довольно молодой, энергичной женщиной. На её лице были видны следы тяжёлой жизни, которая выпала на их с мужем долю, но глаза хранили искорки вольного задора, за который будущий муж – Егор Павлович, её и полюбил.

– Ладно тебе, не ругайся. Тебе отец ещё что-то хочет сказать, иди поговори с ним.

– Нет, мам, я сам должен собрать свои вещи, как ты не понимаешь!

– Ой, какой ты нудный. Ладно, я не буду. Пошли к отцу.

Домик был небольшим: несколько комнат на первом этаже и тесная, но уютная мансарда. Галактион проследил, чтобы мать вышла из его комнаты и пошёл в кабинет к отцу.

На столе лежали бумаги, отец внимательно проглядывал их.

– Я вот читаю твой договор с университетом и не могу найти пункта, что ты должен отработать несколько лет после окончания.

Галактион закатил глаза.

– Это не целевое направление, – сказал он – я поступил на бюджет. Я просто учусь там бесплатно и не должен ничего отрабатывать.

Отец покачал головой.

– Государство за твоё обучение заплатит, а потом ничего с этого не получит. Это неразумное расходование средств.

Галактион не стал спорить с отцом. У них давно были разногласия насчёт роли государства в жизни общества.

– Значит, ты будешь учиться бесплатно и станешь в конце...

– Я стану политологом, ты знаешь.

– Да, знаю я... Политологи, экономисты, юристы, лучше бы побольше людей шло в реальное производство. Кто, по-твоему, это всё на себе держит, политологов твоих? На чьём горбу промышленность стоит? На реальном секторе и стоит, на рабочих руках. А остальное: политика, политология – только прицеплено к этому.

Отец помолчал.

– Ладно, поступил уж.

Галактион знал, что отец в действительности не против его поступления. То есть, он предпочёл бы, чтобы сын пошёл в «реальную профессию», но внутри Егор Павлович гордился им. В сущности, сейчас ему просто хотелось поговорить, и он использовал ворчание как повод: сын надолго уезжает в Москву.

Егор Павлович собрал бумаги в стопку и стал убирать в архаичный жёлтый конверт. Это, кстати, тоже было следствием упрямства Егора Павловича. Когда он узнал, что документы в университеты рассылают в электронном виде, он возмутился тем, что люди в глубокой провинции могут попросту не иметь компьютера – как тогда подать заявку на поступление? В их доме был и компьютер, и интернет, но Егор Павлович просто не хотел в вопросе будущего своего сына полагаться на электронику и настоял на том, чтобы Галактион отправил бумаги. В тайне, когда жена и сын уже спали, он просматривал присланные обратно, завизированные положительными ответами документы и о чём-то крепко думал. Так казалось его жене, когда она подсматривала сквозь дверной проём. На самом деле Егор Павлович испытывал острейшие эмоции: его обуревали гордость, страх и чувство утраты. Галактион будет первым в семье, кто поедет в столицу из их родной владимирщины.

Галактион взял конверт. Они с отцом обнялись, тот словно бы всхлипнул – так, по крайней мере, показалось Галактиону, и он пошёл в комнату – собирать вещи.

Когда всё было готово, они сели в светлой гостиной, мать накрыла стол с чаем и плюшками. Родителям хотелось, чтобы застолье длилось как можно дольше, а сын рвался скорее покинуть дом, чтобы успеть на более ранний поезд. Наконец, когда уже стало понятно, что время пришло, Галактион встал, за ним встал и отец, мать осталась сидеть. От волнения у неё начался тремор – следствие многократных нервных перегрузок.

Звеня чашками, они с отцом отнесли грязную посуду на кухню, мать в это время пришла в себя, тоже встала, но к этому моменту всё уже было готово, Галактиону пора было выезжать.

Светило позднеавгустовское солнце, было тепло. Они вышли за ворота. Егор Павлович оттёр сына от ручки чемодана – хотел сам вынести его. Он поставил чемодан на асфальтированную площадку перед домом. Подъехало такси. Егор Павлович крякнул.

– Как не вовремя моя ласточка полетела, – сказал он.

За день до отъезда сломалась его старая «Лада».

Мать обняла сына. Все слова были уже сказаны. Галактион удивился, но мать держалась заметно лучше отца. У того все мускулы лица дрожали, было видно, что он сдерживает слёзы, и от этого Галактиону было очень неловко, он хотел поскорее уехать.

Егор Павлович обнял сына, хлопнул по спине, желая скрыть сентиментальность, но во всём порыве, в каждом микродвижении сквозило его расстройство. По правде, он и сам не понимал, почему так расстроился – они ведь прощаются всего на полгода, до ближайших каникул.

Таксист, загрузив в багажник чемодан, ждал.

– Ну что, бывай, сын. Звони, – сказал Егор Павлович на вдохе, чтобы побороть горловой спазм.

– Пока. Я вам напишу, как доберусь до Москвы.

– Лучше позвони, – почти в один голос сказали родители.

Он сел в машину, и она тронулась.

Москва!

Галактиона встретил сияющий тысячами ламп, шумный, несмотря на ночь, Курский вокзал. По надземным и подземным ярусам бегали толпы людей, кто-то держал флажки – туристические группы. Он ездил с родителями в Москву не реже раза в год, но этого было недостаточно, чтобы привыкнуть к суете и обилию информации, из которой ему сейчас нужны были лишь путевые указатели. Проплутав по вокзалу около десяти минут, он спустился в метро и окунулся в беспрерывный и пёстрый поток столичных, зарытых под землю артерий.

Огромный комплекс общежитий МГУ встретил его турникетами и хмурым лицом охранника, проверившим его документы – кампусную карту ещё не выдали, а затем огромным, светлым, даже слишком светлым для позднего часа холлом.

В здании жили девушки и юноши, и жизнь здесь не замирала ни на минуту. Подходя к своей двери, которую, кстати сказать, он нашёл с трудом в этом муравейнике, Галактион увидел замотанную в полотенце девушку, как ни в чём не бывало говорившую по телефону, спасаясь в коридоре от шума в комнате. Он видимо слишком долго смотрел на неё, потом что девушка на пару секунд оторвала трубку от уха и подалась вперёд. Галактион, не зная, что сказать, поздоровался и кивнул головой. Выглядело это, видимо, так, как будто он отвесил лёгкий поклон. Девушка усмехнулась и продолжила говорить.

В комнате было просторно, стояли три застланные кровати. Здесь он вспомнил, что должен позвонить родителям. Спешно выхваченный из кармана кирпич смартфона выпал из руки, и в тот момент, когда он наклонялся, не закрытая на щеколду дверь, распахнулась.

Та самая девушка.

– Только приехал, да? – спросила она.

– Да, – сказал Галактион, распрямляясь.

– Как зовут?

– Галактион.

Она скептически подняла брови.

– Меня – Евграфия, приятно познакомиться.

– Это моё настоящее имя.

– Да я поняла. Меня Маша зовут. У нас тут шумно бывает, ты, надеюсь, не сильно спать хочешь?

– Вообще, я с дальней дороги, хотелось бы выспаться.

– Пфф. Пойдём к нам. Познакомишься с прикольными ребятами, много что узнаешь.

– Давай в другой раз, я в самом деле очень устал.

– Пойдём сейчас. Надо вливаться, потом по-отдельности со всеми долго будешь знакомиться.

Галактион подумал, что всё равно надо будет заводить какие-то знакомства, поэтому собрал остатки сил, бросил вещи на кровать и пошёл в соседнюю комнату.

Ночь он провёл весело, хотя всё время стеснялся, ощущал себя очень медлительным, не мог шутить также остро и быстро, как другие, но в итоге его приняли.

Утром Галактион обнаружил, что оставленные его в комнате вещи перерыты, а деньги, выданные из-за недоверия отца к банкам наличными, исчезли.

Поиски

В полдень, когда все начали просыпаться, в дверь постучали. Это была Маша. Она обнаружила Галактион в растрёпанном виде, с красными глазами.

– Ты вообще не ложился? – спросила она.

Он рассказал ей о пропаже. Маша отреагировала удивительно спокойно. Удивительно для Галактиона, потому что мало того, что это были все его деньги – для не сам факт кражи казался чем-то немыслимым.

– Ничего, ещё заработаешь. Ты же не из мажоров, всё равно будешь подрабатывать – на стипендию в Москве не протянешь. Лучше ложись поспи, завтра будут первосентябрьские церемонии, надо выглядеть на уровне, деканы за этим следят.

Галактион послушался совета, потому что найти деньги ему всё равно не светило, а голова гудела жутко, он не соображал.

Проснувшись поздно вечером, он сразу подумал о Маше, но решил не искать её, потому что это будет смотреться, как будто он нашёл себе мамку. С другой стороны, он никого больше не знал.

А кто вообще эта Маша? Нехорошие мысли стали накатывать на его мутный ещё разум. Всё, что он помнил о ней, был факт её обучения на втором курсе и что она приехала из-под Волгограда. Про других он вообще ничего не помнил – сплошной пробел. Решив не отравлять отношения с новой знакомой подозрениями, он вышел в коридор и направился в кафе.

Какая-то компания за одним из столиков поздоровалась с ним, видимо часть из них была на вчерашней вечеринке. И тут он совершил первое после украденных денег неприятное открытие. Без денег в кафе ничего не купишь. Он сел за стол. Его вид привлекал внимание, хотя Галактион этого не понимал, иначе сразу ушёл бы. Расстёгнутый пиджак, растрёпанные волосы и голова, скорбно покоящаяся на ладони, составили картинный образ погружённого в думу провинциального юноши из позапрошлого века. Он уже начал подниматься, как к нему подсела Маша.

Девушка была в лёгкой куртке и леггинсах, да и весь вид её в целом отдавал какой-то легкомысленностью. Но Галактион почему-то чувствовал, что за внешностью стоит весьма вдумчивая личность и пытливый ум – девушка просто познавала мир, как и он.

– Заказать тебе что-нибудь?

Ему стало ещё более неловко: Маша появлялась всё время, когда он в чём-то нуждался.

– Нет, спасибо, – ответил он.

– Да не беспокойся, потом рассчитаешься, – сказала она.

– Ну, кофе можно.

Она принесла ему кофе.

Раз уж жест был сделан, он счёл невежливым отказываться и выпил стакан. После кофе его затошнило, да и вообще было глупо пить кофе на ночь. С отвращением к себе он ясно увидел, что является маменькиным сыночком, который в бытовых привычках полностью зависит от внешней заботы: такие мелочи, как приведение себя в порядок после тусовки и в целом уход за собой ему только предстоит освоить.

Полностью раздавленный этим открытием, он начал подниматься. Девушка, с улыбкой следившая за ним, тоже встала.

– Давай пройдёмся, сейчас всё равно не уснёшь.

Они пошли вдоль шоссе к главному зданию МГУ – гигантскому памятнику тоталитарной эпохи, постепенно приходящему в упадок на фоне строящихся для Университета новых зданий и лабораторий, который, однако, от этого казался ещё величественнее.

Разговаривать с Машей в спокойной обстановке было гораздо приятней. Точнее разговаривать с ней было приятно в принципе, поскольку в компании она почти всегда молчала. Он с неловкостью спросил, на каком факультете она учится, она уколола его напоминанием, что он уже спрашивал.

– Забыл.

– Факультет журналистики, – сказала она – будем почти коллеги: меня больше всего политика интересует. Ты будешь анализировать политические процессы, а я буду их освещать.

То был длинный вечер. Они спустились по крутому склону к Москве-реке. Склон был усеян разноцветными прожекторами, отчего казалось, что они находятся в сказке. Говорить не хотелось.

Когда прохладный ветер от реки освежил им лица, говорить стало проще. Оба рассказали друг другу о родителях: те и другие были консервативны, и тем, и другим многим приходилось жертвовать ради детей. Галактион, стесняясь, что говорит это на первой прогулке тет-а-тет, поделился переживаниями о том, что придётся просить деньги у родителей.

– Я пишу статьи для мелких изданий и подрабатываю копирайтером в крупной сети супермаркетов – могу тебе одолжить на первое время.

– Не знаю. Я ведь только первый день тут, представления не имею, куда могу устроиться.

– Мой брат в салоне связи работал, – сказала она – там всех берут, квалификация никакая не нужна. Тебя обучат, начнёшь работать уже через две недели.

Ему понравилась эта мысль. По крайней мере, главная туча, висевшая над его ближайшим будущим, рассеялась.

Трудоустройство по-московски

– Добрый день, – произнёс нежный голос девушки в трубке – вас беспокоит кадровый отдел компании МТелеБи, вы оставляли заявку на агрегаторе на вакансию продавец-консультант.

– Да, помню.

– Мы готовы пригласить вас на собеседование. Когда вам удобно?

– Да хоть завтра.

– Хорошо, тогда ждём вас завтра в 12 часов.

– Договорились.

Повесив трубку, он немедленно набрал родителям. Они так и не узнали о краже денег – Галактион просто хотел обрадовать их, что скоро у него появится подработка.

Скромно позавтракав на взятые у Маши взаймы деньги, Галактион погрузил в рюкзак документы и отправился на своё первое собеседование в Москве.

Вид бизнес-центра его несколько подавил. Это было относительно невысокое стеклянное здание, расположенное на берегу Москвы-реки между переделанными из бывших заводских зданий лофтов. Сдержанная деловая роскошь, казалось бы, не вполне уместная для устройства на такую малозначимую должность, пробудила в нём комплекс провинциала. Пришлось раззадорить себя, чтобы взбодриться. На собеседовании нужно быть напористым, показывать, что ты готов из шкуры вон вылезти, чтобы сделать свою работу как надо. По крайней мере, так утверждают навязчивые рекомендации на сайтах агрегаторов.

На КПП его встретили дамы с зализанными волосами, которые профессиональными улыбками и жестами напоминали действующих лиц кукольного театра. Получив обратно паспорт, он через минуту стоял в лифте. При входе в офис компании был террариум, внутри, подсвеченная лампочками, сидела саламандра. Когда он подошёл, животное стало качать головой. Галактиону стало смешно. Это он недавно видел в Интернете: покачивание головой у этого вида означало агрессию.

Офис-менеджер – девушка лет восемнадцати встретила его, показала куда повесить одежду и направила в кабинет для переговоров. Через минуту к нему вошла другая девушка, у неё были грустные глаза, ими она оценивающе глядела на Галактиона.

– Добрый день, меня зовут Лиля, я проведу собеседование.

– Здравствуйте.

– Расскажите немного о себе.

– Я студент Московского Университета, поступил в этом году, буду учиться на политолога.

– Это интересно.

– Да. Вот, я хочу обрести финансовую самостоятельность от родителей. Стипендии хватает только на проезд, – он улыбнулся, поняв, что шутка не удалась – вот. Ну, ещё я интересуюсь мобильной техникой, поэтому мне кажется, что эта работа мне подойдёт.

– Что вы хотите получить от этой работы? – спросила Лиля.

Галактиону стало очевидно, что она идёт строго по инструкции. Он ведь только что ей сказал, что ему нужна финансовая независимость.

– Деньги, – ответил он просто.

– Ясно. Тогда давайте я расскажу, что мы предлагаем.

За следующие 5 минут она загрузила его таким объёмом информации, который он бы переварил за неделю, если бы искал самостоятельно. По-видимому, это было самой важной частью интервью, ведь фирме было не важно, на кого он там учится и чего хочет – главное, чтобы он не имел проблем с законом и был жадным до денег. Вот эту жадность менеджерка с грустными глазами сейчас и пыталась в нём разжечь.

За несколько минут на чистом листе бумаги нарисовалась замысловатая схема заработной платы. Каждый прямоугольник, квадрат и ромб означал какой-то определённый источник его дохода, но что они означали конкретно запомнить было невозможно. Дошло до того, что он стал чувствовать, будто они используют такой подход специально для запутывания претендента. И им это удалось. Исходя из путаной речи, Галактион сделал вывод, что его минимальный доход будет около 35000-40000 рублей, что с учётом его положения было очень даже неплохо. Он отдавал себе отчёт в том, что эти цифры могут быть и ниже, но опять же: это больше нуля.

– Вас устраивает такой доход? – спросила Лиля, закончив чертить последнюю геометрическую фигуру.

Галактион поднял глаза от листа бумаги и посмотрел на девушку. Он улыбнулся. Её было жаль, ведь он понимал, чем ей приходится заниматься. Только он не мог понять, понимает ли она своё положение или считает, что всё в порядке, и так всё и должно быть.

– Ну, в любом случае, это больше, чем ноль, – с кривой улыбкой сказал он.

Девушка тоже улыбнулась.

– Вы хотите зарабатывать больше, чем ноль?

– Ну, когда нет выбора, это тоже неплохо.

– Понятно. У вас есть какие-то вопросы по поводу заработной платы или самой работы?

Все его мысли об этом состояли из одних вопросов.

– Нет, мне всё понятно.

– Тогда благодарю за уделённое время, в ближайшие два дня с вами свяжутся. Если в течение этого срока вам не позвонят, это будет означать отказ.

– Понял, спасибо.

– Если вопросов больше нет, всего доброго.

Он взял рюкзак, и они покинули комнату для переговоров. Стоило бы взять ту бумагу, на которой девушка набросала зарплатную схему, но мельком поглядев на её каракули, он бросил эту мысль.

Этим же вечером ему позвонили и сообщили, что он принят.

Наука побеждать

В зал со стеклянными стенами вошёл здоровый парень, его тело покрывали татуировки. Толстыми пальцами он ловко открыл ноутбук и попросил остальных сделать то же. Заработал проектор, на стене появились изображения: схемы.

Во время обучения царила атмосфера свободы и доброжелательства. Тренер коротко рассказал о компании МТелеБи, изложил их принципы. Галактион слушал это как забавную сказку, ведь он понимал, что главным принципом коммерческой организации является заработок, а остальное – постольку поскольку. Он не возражал. В конце концов, он был здесь с той же целью. Ему казалось, что то же самое понимают его будущие коллеги, хотя по их лицам это не читалось.

Что бы не рассказывал тренер, о каких бы операциях, которые им предстоит делать с сим-картами, деньгами клиентов и техническими интерфейсами, он не говорил, везде красной нитью сквозило одно. Не заставить людей испытывать экстаз от того, в какой крутой компании они будут работать, нет. Это было не то зомбирование. Почти каждая фраза тренера заканчивалось фразой: «... зарабатываем две тысячи. Зарабатываем две с половиной тысячи. Зарабатываем пять тысяч двести. Круто, правда? Кайф.» Одной из главных целей обучения, а возможно и самой главной, было заставить глаза обучаемых светиться валютными знаками.

Галактион умом понимал, что это, пожалуй, самый эффективный способ заставить людей работать, потому что все эти устаревшие методики, где людям объясняют, что они мол служат каким-то идеалам, хотя речь всегда о деньгах, безнадёжно неэффективны. Но это было мерзко. Рационально Галактион не мог объяснить, почему его тошнит от этих фразочек, от этих назойливых попыток впрыснуть в его подсознание неестественную жадность. Человеческое естество в нём активно боролось против того, чтобы его использовали как разъярённого быка, который бешено тянет чужой воз в погоне за обещанными жвачными полянами, которые в итоге достанутся не ему. С успокоением он видел, что эти крючки не цепляют и других, только их иммунитет основывается не на идеалистических представлениях о жизни, как у него, а на том, что остальные и так желали исключительно денег – их всё устраивало. Он воспринимал эту работу как временное прибежище – для остальных это был избранный жизненный путь.

– Продаёте человеку смартфон, делаете скидочку и в её пределах пробиваете ему другой товар, говоря, что это подарок. Делаете план, получаете с каждого проданного аксессуара 2%. Кайф? Кайф.

– А если не выполняем план? – спросила девушка.

– Ну, тогда не получаете деньги с продаж аксессуаров. Но такое редко бывает. Поверьте, там люди понимающие сидят, планы выставляют адекватные.

Галактион ожидал, что присутствующие переглянутся, но этого не произошло.

День следовал за днём. Они сдали первичные тесты, где от них пока требовалось знание фактических материалов, то есть название основных зон торговых площадок, некоторых технических программ и закассовой этики.

На второй неделе они вышли в залы и надели форму.

Было заметно, что кто-то надевал эту форму с гордостью, как признак достижения. Для Галактиона это было сродни постановке клейма. Психологически было очень некомфортно. Но главная трудность, которая его ждала – это совмещение всего этого предприятия с учёбой. Он практически не спал, пытаясь наверстать упущенные лекции по методическим материалам. Но в МТелеБи ему обещали гибкий график, так что он надеялся начать посещать лекции после конца обучения.

С Машей в этот период он почти совсем не виделся, только вечерами, когда он приходил с учёбы – не с той, что вела к познанию политологии, они виделись. Он делился своими сомнениями, говоря, что может стоило обо всём рассказать родителям и попросить денег на первое время. Видя его белое лицо и красные глаза Маша начала поддерживать его в этом мнении, но в нём проснулся какой-то упёртый полудетский максимализм. Однажды он сказал: «Я сам виноват в том, что деньги украли, нужно было лучше всё разложить, поэтому я должен нести ответственность». На это Маша возразила, что есть ситуации, в которых лучше пойти на компромисс, а то можно надорваться и потом уже ничего не сделать. Но он принял решение и перестал делиться сомнениями.

Помимо прочего его неприятно поразило психическое состояние сотрудников. У многих были невротические расстройства, но даже не это в первую очередь его разозлило. Галактион увидел, что сотрудники сами относятся к себе как к вещам.

Компания понимала отведённый законодательством обеденный час очень странно: сотрудникам давали полчаса непосредственно на приём пищи и три раза по десять минут в течение остального дня – видимо презюмировалось, что им нужно только покурить, чтобы привести себя в рабочее состояние. «Пищевые» полчаса сотрудники должны были проводить в крохотной каморке два на два метра, пялясь в свой смартфон, запихивая в себя холодной полуфабрикат, так как там не было даже микроволновки. Зайдя в первый раз в эту конуру, Галактион обнаружил внутри директора точки, которую им назначили тренером. Она сидела, согнувшись до колен на крохотной табуреточке, что-то смотрела на смартфоне, держа его одной рукой, а второй подносила пищу ко рту.

Ценности сотрудников были под стать отношению к ним компании. При появлении мало-мальски приемлемых заработков они покупали в кредит айфоны, девушки делали себе нелепые яркие маникюры, обкалывали и обмазывали лица различными препаратами, отчего становились похожими на чучела. И, похоже, что значительную часть этих людей всё устраивало. Единственными моментами, когда они открыто проявляли недовольство, были сложности с тугими клиентами, которые не хотели что-то купить или с тупыми клиентами, которые не понимали технической информации, необходимой для решения их проблемы. То есть единственным источником недовольства служили именно конкретные частные случаи с работой, а не условия труда.

Галактион абсолютно точно знал, что ему не близки эти ценности, но он испытывал острую нужду, поэтому убедил себя, что потерпит.

Экзамены прошли в два этапа: первый – теоретическая часть, второй – ролевая игра. Он был в роли продавца на бутафорском стенде, перед ним сидел парень, который имитировал покупателя, спрашивая про какой-то товар, а рядом сидел противный паренёк, который оценивал его знания и задавал вопросы, ответы на которые мог знать только опытный сотрудник.

В итоге, оценив все его характеристики, Галактиона приняли.

Тётенька – какой-то старший менеджер объявила при личном разговоре, что у него большие перспективы в продажах – его внутренне передёрнуло, и пообещала поставить его на самую лучшую точку.

С гадливым настроением, несмотря на формальный успех в сдаче экзамена, Галактион оказался в общаге со свежевыданной формой и противным чувством самопредательства внутри.

Первые будни

«... степени внутренних противоречий гибридных режимов, которые хотят использовать преимущества демократии в виде высокой легитимности, но при этом избежать электоральной неопределённости...»

– Вынь наушник, ты чего! – крикнул коллега.

Галактион с удивлением посмотрел на него.

– Нет же никого.

– Ну и что? На тебя камеры смотрят.

– Пусть смотрят, это ведь не мешает работе – клиентов всё равно нет.

– Да блин, на тебя уже жалобы от контроля качества приходили.

– За что?!

– Я в телегу скину.

Галактион открыл свой Телеграм.

Там были фото, где он читает.

– Читать тоже нельзя?! – воскликнул он.

– Да, – деловито ответил его рыжий коллега.

В захолустном торговом центре, куда его отправили, действительно было много людей – как и обещала тётенька после собеседования. Клиентопоток был практически беспрерывным, поэтому уходить на обед в каноничное время: 13:00 было негласно запрещено. Позже, когда люди на время иссякали, он обедал, согнувшись в три погибели в их каморке, которая была ещё теснее, чем в том салоне, где он проходил практику, и до вечера, пока люди не начали заходить вновь, старался читать или слушать лекции, присланные однокурсниками.

И вот теперь ему сообщают, что он должен сидеть, как огородное пугало, таращась в одну точку, даже когда нет потенциальных покупателей, да ещё устами рыжего, прыщавого подростка.

«Так, – сказал он себе – ты сюда сам пришёл, тебе это нужно. Насильно тебя никто не держит, так что принимай их правила или просто увольняйся».

Он решил ещё потерпеть. Первый курс видимо придётся перебиваться подобным заработком, а потом он уже сможет подрабатывать аналитиком политических процессов в каком-нибудь издании. Или помощником аналитика. Короче, нужно было набраться терпения.

Несмотря на отупляющее сидение и механическое общение строго по инструкции, словно он робот, самой жуткой частью работы он считал навязывание людям вещей, которые им не нужны. Отвратительно доказывать бабушке, которая вообще не понимает, что ей впаривают, что она без этого прожить не сможет, и в её старенький смартфон проберутся вирусы, которые украдут оттуда всю информацию, хотя у неё там только контакты и несколько фото. По стоимости услуга очистки или антивирус зачастую превышали стоимость самого устройства. Лишь один раз, на излёте второго месяца, когда он устал, находясь в этом заведении по двенадцать с половиной часов в сутки, получать зарплату в районе двадцати тысяч, он навязал одной пожилой женщине годовой абонемент на связь под соусом того, что она заплатит за него лишь полцены. Это была правда, но суть заключается в том, что она всё равно заплатит больше, поскольку тариф, участвующий в предложении, был самым дорогим – без этой акции она платила бы совсем немного за самый дешёвый тариф.

Перед тем, как вывести оплату на устройство, он должен был перечислить всё, что он вбил в её чек.

– Так, чехол на смартфон, очистка памяти, батарейки, годовой абонемент на тарифе «Широчайшая улыбка»...

– Что за абонемент? – спросила женщина.

– Ну, помните я говорил вам: вы платите за полгода, а пользуетесь год...

Женщина посмотрела на него и быстро опустила глаза.

– Ладно, давайте, вы всё равно уже вставили это туда...

После этого случая он чувствовал себя хуже, чем когда-либо в жизни.

Зато его зарплата в том месяце хотя бы отдалённо напоминала то, что ему обещали на собеседовании.

Полицейский ВИЧ

– Мда, – сказал полицейский, дослушав рассказ Галактиона.

Галактион стоял и ждал указаний полицейских, но те уже собрались уходить.

– А вы не будете составлять протокола или чего-то в таком духе? – спросил он у спины с надписью «Полиция».

– Сейчас СОГ приедет, всё оформят.

Нехитрым умственным усилием Галактион расшифровал: следственно-оперативная группа.

Было странно, что на вызов сначала прислали патрульных – он не совсем понял зачем, но, когда полицейский по рации сообщил, что подтверждает вызов, причина такого порядка прояснилась: сначала высылают простых патрульных, если дело требует следственных действий, присылают оперов и следователя.

Через час явилась группа. Их возглавлял молодой парень в куртке из тонкой кожи и джинсах. За расстёгнутым воротом была заметна кобура и рукоятка пистолета. С ним был смуглый парень, по виду – азербайджанец, и быстрый, похожий на лиса оперативник.

– Рассказывайте, что произошло.

Галактион, уже рассказавший всё сначала по телефону, потом патрульным, стал рассказывать в третий раз: «Зашёл покупатель, сказал, что хочет купить смартфон, я достал его с витрины, затем тот сказал, что хочет купить аксессуары к нему, я пошёл за ними, в это время он взял смартфон и ушёл из салона. Всё есть на записи с камер».

В это время входили и выходили клиенты, он с оперативниками стоял в углу.

– Вы можете предоставить эту видеозапись? – спросил молодой в гражданском.

– Да, она у меня на смартфоне.

Директор пару минут назад скинул ему запись, где тот подонок берёт смартфон с прилавка, убирает его в карман и выходит из салона.

– Так, ну заполняйте пока, я отойду, – сказал опер и вышел.

Азербайджанец достал бумаги и стал диктовать Галактиону, что записывать. В какой-то момент Галактион понял, что тот проигнорировал факт наличия записи с камер и, решив не говорить, самостоятельно вписал эту информацию.

Когда парень в форме всё прочитал, его возмутило, что Галактион написал про запись, не спросив у него.

– Я же полицейский, мне виднее, что нужно писать! Ладно уже. Вот тут подпись поставь.

Галактион подписался.

– Тебя вызовут для дачи показаний. Жди.

Этот тоже развернулся и ушёл.

Прошло больше месяца, а никакой информации по делу Галактиону не предоставили. В итоге, он решил пойти в полицейский участок без приглашения. Там долго не могли сообразить, что с ним делать, а потом направили в отдел дознания, который располагался в соседнем здании – на первом этаже жилого дома. Внутри был цветник из прелестных девушек. Галактион и не подозревал, что в этой сфере работает такое количество женщин. Мужчина был только один – старший дознаватель.

Когда он сообщил о своей ситуации, сотрудница попросила подождать в коридоре. Затем он услышал грохот, лязг металла, шелест бумаг, клацание пальцев по клавиатуре. Наконец, его пригласили войти в кабинет. Одна девушка всё ещё рылась в лязгающем сейфе, остальные, уже закончив осмотр своих рабочих уголков, смотрели на него. Красивая, высокая, молодая женщина сообщила, что у них такого дела нет.

Галактион в тот день неоднократно бегал между основным зданием полицейского участка и отделом дознания. Когда он достал сотрудниц отдела дознания, та высокая позвонила старшему по участку и потребовала у него информации.

Галактиону наконец сообщили, что дело нашли, материалы у исполнителя, а исполнитель на больничном, так что надо зайти через две недели. Он был в курсе, что обычный срок для возбуждения – 10 дней, 30 – в исключительных случаях. Что исключительного в краже смартфона – не понятно, но он решил не жаловаться в прокуратуру и проявить терпение.

Через две недели исполнитель действительно объявился, попросил у Галактиона видеозапись, устав компании-работодателя и накладную на смартфон, подтверждающую, что он принадлежал компании. Также он вежливо разъяснил Галактиону, что он может подать гражданский иск в рамках уголовного судебного процесса об истребовании с подсудимого стоимости украденного смартфона.

– Я знаю, я поэтому и бегаю к вам. Очень нужно, чтобы вы нашли гада, потому что этот смартфон у меня вычли из зарплаты.

Его зарплата обещала быть отрицательной в том месяце.

Через три дня он привёз видео на флешке, устав и накладную.

Прошёл ещё месяц, информации по движению дела снова не было. Тогда Галактион написал по любезно оставленному исполнителем номеру: «Добрый день. Галактион, МТелеБи, украденный смартфон. Мы с вами остановились на том, что я предоставил вам документы и видео, что там с делом? – В прокуратуре, принимается решение о возбуждении», – пришёл ответ.

«Долго они что-то», – подумал он.

Ещё его кольнула мысль, что, когда он привёз все эти доказательства и бумаги, ему не выдали никакой описи, что приняли. Но он учился на политолога, а не на юриста и решил, что так и должно быть, хотя логика говорила обратное.

Через неделю он снова напомнил о себе. Это затягивание перешло все пределы.

Ещё через неделю ему в комнату доставили письмо с пропускного пункта.

Там пересказывались обстоятельства дела, давались ссылки на какие-то статьи, и после всей этой обязательной и бесполезной юридической шелухи он прочитал: «В возбуждении дела отказано, в связи с тем, что вами не были предоставлены устав компании, в которой вы работаете и накладная на смартфон».

Он безумно пожалел, что не пошёл сразу в прокуратуру, как только понял, что они ломают сроки. В итоге, они просто «потеряли» документы и слили его дело.

Когда он коротко пересказал произошедшее соседу по комнате, тот сказал:

– Это получается так любой может прийти, своровать что-нибудь, и ему ничего за это не будет. Не тот путь мы с тобой выбрали, Галактион, надо было в воры идти, – пошутил он.

Академическая жизнь

В первом полугодии их общежитие было полно народом. Комнаты были заселены на всю: в этот вуз хочет попасть почти каждый абитуриент России и многие иностранные молодые люди.

Многие из тех, кто, поступив, решил, что теперь он волен делать что хочет, были отчислены сразу после первой сессии – после этого общежитие заметно освободилось. В его комнате жили пять человек, помимо него, а теперь осталось двое. Молодые люди были чрезвычайно энергичны, им хватало сил неплохо учиться и вести весёлую студенческую жизнь. Естественно, никаких тусовок в жизни Галактиона быть не могло. Он даже не осуждал Машу за то, что та без него посещает вечеринки. Хотя они вроде бы как не встречались, но ему казалось, что всё шло к этому. Кое-как, лишь к самому Новому году, он вернул ей долг, и это, конечно, воодушевляло.

Первого января пришлось выйти на работу. Об этом их предупредили ещё до Нового года.

«Вы думаете первого все будут пьяные и счастливые? Как бы не так. Первые три дня после НГ будут приходить потеряшки и опозданцы.»

Первым он продал много дешёвых устройств, чтобы они могли звонить родственникам, сообщая о потере телефонов, кошельков и ключей, а вторые хотели с опозданием поздравить близких и покупали дорогую аппаратуру.

Галактион чувствовал себя отвратительно. В очередной раз. Он понял, что лучше всего ему, когда в салоне никого нет, и не нужно зачитывать наизусть мерзкую мантру из дежурного приветствия, предложения чего-то и озвучивания акции. «Вообще, это издевательство над личностью: заставлять человека действовать как записывающее устройство. "Добрый день, у нас сейчас акция: при покупке трёх устройств, четвёртое в подарок", – это мерзко», – говорил он коллегам.

Одни отвечали, в духе: «Ну что поделать», другие просто пожимали плечами.

Это было тем отвратительнее, что люди, чувствуя такое дежурное к себе внимание, сразу начинают бычить и требовать, чтобы слушали их, а не втирали им ненужную дичь. И, конечно, они нисколько не интересовались этими акциями.

На излёте первой недели после НГ, он пригласил Машу в ресторан. Он потратил почти все свободные деньги на этот ужин, но нисколько не жалел. Было приятно сделать что-то для неё. Толстый лосось, поданный в сливочном соусе с крупными иглами какой-то греческой приправы, был настолько вкусен, что струи слюны, бьющие фонтаном, насилу сдерживались тканью щёк. Он попросил, чтобы этот выход был с бенгальскими огнями, и официанты выполнили его просьбу. В конце они были настолько объевшимися, что, отдуваясь, попросили упаковать десерт в контейнеры.

Вечер выдался чудесным. Ночная Москва поразила Галактиона чуть ли не сильнее того, что он был с красивой девушкой рядом. Люди, гулявшие по центральным районам, выглядели так, будто и не ночь была.

– Я только сейчас понял, что первый раз вижу ночную Москву, хотя живу тут уже полгода, – сказал он.

– Да, с этой работой сложно всё. Я даже жалею, что тебе посоветовала, я как-то не думала, что это такое болото.

– Да ладно, я признателен всё равно. Что мне оставалось делать?

Маша промолчала.

– У нас на факультете политических наук есть целая кучка социалистов, – сказал Галактион – вот им бы эту историю скормить. Обсосут и костей не оставят. Но я, хоть и оказался под прессом капиталистической схемы управления, не испытываю глубокой фрустрации по этому поводу. Ведь это мой выбор, так или иначе. Понятно, что в таком виде, какая она у нас сейчас, систему оставлять нельзя, но свобода воли дороже, чем всякие условные блага, которые даёт государство-нянька.

– У нас тоже такие есть, – сказала Маша.

– Как я или социалисты?

– Социалисты. Но их не много. Слушай, ты был в Кремле, в музеях?

– Был, но давно. Ещё маленьким.

– Я тоже. Надо бы освежить. А то мы смотрим на общество, но его начинаешь понимать лучше, когда видишь откуда оно произошло.

– Давай конечно.

Его смутило, что обычно пылкая в разговорах о социуме, общественных проблемах и ценностях Маша, так небрежно отнеслась к его утверждениям.

Он вдруг почувствовал огромную важность текущего момента. Словно это развилка, и в какую сторону ни пойди, другая окажется закрытой навсегда.

Чтобы понять, что именно он должен сделать, потребовалось собраться с духом.

Они шли молча. Выдыхаемый из носа воздух, поднимался облачками, подсвечиваясь яркими вывесками.

Галактион протянул руку в перчатке в сторону и взял руку Маши в мохнатой варежке.

Прошёл миг, Маша руку не отнимала.

Тут он окончательно понял, что должен сделать. Прямо посреди дороги он повернулся к ней и поцеловал её в губы.

Дойдя до метро Маяковская, они оба смеялись, не в силах остановиться, хотя губы обоих жутко болели и кровоточили. Они растрескались на десятки мелких долек, и между каждой наливалась капелька крови. Именно это жуткое явление и было источником неостановимого смеха. Целоваться в -25С – не лучшая идея.

Перед тем, как разойтись: им были нужны разные поезда, они крепко обнялись, на лицах обоих читалось счастье и обнажённое юношеское веселье.

– Пока. Скоро встретимся, – с сияющими глазами сказал Галактион.

Маша ничего не сказала, она приблизила своё лицо и поцеловала его. После поцелуя Галактион опустил голову, скрывая улыбку. Это было больно и приятно.

Мелкие детали

Это был просто очередной день: Галактион пришёл за пятнадцать минут до открытия торгового центра, поздоровался с охранником, который отодвинул перед ним заграждение, и открыл салон с чёрно-красно-жёлтым логотипом над входом. Далее по инструкции: он открыл кассу, аппараты выплюнули чеки открытия, включил свет, ввёл свой идентификатор, чтобы ему засчитали смену, а также идентификатор всегда опаздывавшей коллеги. Скрипя зубами, он влез в мудацкую форму и стал читать учебник на смартфоне: до официального начала смены они не имеют права запрещать ему читать.

Первые клиенты ломанулись сразу же после открытия ТЦ. Было огромное количество мигрантов, которые хотели перевести деньги в свои солнечные страны, а между ними переминались странные люди, которые просто хотят пополнить счёт, игнорируя почему-то дистанционные способы оплаты. Такие идиоты набегали часто, многие возмущались отказом в пополнении счёта на кассе: им мол так удобнее, чем делать это онлайн. Очередь разрасталась, пока Галактион мучился, вводя непроизносимые имена трудовых единиц из Средней Азии, а также из-за ругани людей, не желавших оплачивать счета при помощи современных технологий.

Через полчаса весь салон оказался забит переминающимися с ноги на ногу людьми.

Один мужик с видом пьяницы начал громко возмущаться:

– Ну позовите ещё, кто у вас там!

– Я пока один, – спокойно ответил Галактион, не отрывая взгляда от экрана, чтобы не потерять последовательности рандомных букв в имени Мухамербрмбрдербубермнрмеджон и такой же фамилией.

– Тогда я сейчас в ваш офис позвоню!

– Да замолчите вы! – выкрикнула какая-то женщина – Вы ему мешаете, он так ещё дольше всё будет делать!

– Не, ну надо разбираться, пускай они ещё кого-то присылают, если у них тут некомпетентный сотрудник сидит.

Галактион давно отметил про себя этот архетип быдловатых клиентов, которые понахватались клиентооринетированной риторики из телевизора, и требуют высочайших стандартов обслуживания, чтобы хоть где-то ощутить себя личностью.

К концу первого часа рабочей смены вошла наконец его коллега. Она проплыла в каморку, неспешно разделась там и вплыла за прилавок. Это была двадцатидвухлетняя, пухлощёкая девка из провинции с ужасным бабистым характером, прямиком из позднесоветских фильмов про деревенских хабалок, приехавших в город.

Часть потока переключилась на неё.

К Галактиону подошла одна женщина, у неё было спокойное лицо и осмысленные глаза. Глядя на неё, Галактион почувствовал, что стало легче дышать. После мрака последних нескольких месяцев, он научился выделять из толпы таких людей. Они ничего особенного не делали, но казалось, что они светятся изнутри. Он объяснил себе это печатью интеллекта на них.

– Мне, пожалуйста, провод для вот этого смартфона.

Тупая усталость, навалившаяся с утра из-за наплыва клиентов и недосыпания, дала о себе знать: он забыл, где у них такие штуки хранятся, и есть ли они вообще.

– Вик, ты не помнишь, остались у нас провода тип-ц?

Она молча наклонилась вниз, открыла ящик, достала оттуда коробку и пробила его клиентке под своей учётной записью, отчего деньги за проданный проводок, естественно, получит она.

Галактион подавил в очередной раз возмущение от поведения этой девахи. Он принципиально не хотел втягиваться в процесс дележа места под солнцем в этой конторе, иначе работа засосёт его эмоционально. Он тут только из-за денег – это временно.

Но сердце стучало в висках, эти выходки ужасно злили его. Он просто не понимал, как можно вот так перед носом взять и отобрать у человека то, что его.

– А проверить можно? – спросила покупательница.

– Да, конечно. Ложьте сюда, – ответила Вика.

У Галактиона сжались челюсти. Навязчивые безграмотные обороты порой выводя похлеще поступков.

«Спокойно, – сказал он себе – ты тут не навсегда.»

Когда очередь рассосалась, Галактион поднял мутные от усталости глаза, не веря пустоте салона. Он выдохнул, надув щёки, как человек, чрезвычайно сильно утомившийся и жаждущий перерыва.

В это время его коллега обошла их рабочее место, встала за стойку со стороны клиентов и провела пальцем за монитором.

– Что это?! – заорала она.

Он, морщась, смотрел на её пыльный палец.

– Что ты хочешь? – уклонился он от ответа.

– Почему ты никогда не убираешься-то? Мы с Рамилем убираемся, а ты всё время оставляешь всё после себя.

– Я всегда убираю всё, что требуется после смены.

– Ну а пыль протереть? И вот ещё, – она вернулась за стойку и достала из-под неё какие-то листы – почему вот это в конверты не убрал?!

Ему не хотелось объяснять этой глупой особи, что эти бумаги не должны убираться в конверты.

– Ты не у себя дома, – сказал он – там убирай всё, как считаешь нужным, а тут всё должно лежать так, чтобы было удобно взять, когда понадобится.

– Дебил вообще! – она отвернулась и пошла к выходу из салона.

– Бурёнка, – сказал он ей в спину.

– Ты охренел совсем?! – завопила она развернувшись.

К ним, заинтересовавшись, заглянул охранник.

Галактион, сощурившись, смотрел на неё, сидя на высоком и неудобном рабочем стуле.

Вика резко развернулась и вышла из салона.

Он старался убедить себя в том, что социокультурные условия её жизни сделали её такой. Но сам не верил этим доводам. Воинствующая тупость была бы экзотикой в условиях, когда все люди пользуются возможностями самообразования, которые предоставляет Сеть, но дело в том, что Вика не была исключением из правил. Знания, доступ к которым открывает Интернет бесплатно и в удобной форме, остаются таким же невостребованным, как и века назад, когда единственный носитель – бумажная книга был в буквальном смысле роскошью. Ладно, он тут на ограниченное время. Может, оно не будет коротким, но оно точно ограниченно – он выйдет отсюда.

Ближе к обеду, когда было относительно свободно, зашёл высокий полный мужчина в пёстрой спортивной куртке и серых брюках. Он спросил сколько стоит зарядное устройство, чехол на смартфон и самый дешёвый тариф. Галактион ответил на все вопросы, завершив ответом про тариф.

– А тогда почему вы с меня берёте не 200, а 230 рублей?! – возопил мужчина.

– Вероятно, у вас там какие-то подписки, – устало ответил Галактион.

Он уже привык, что люди заходят на порносайты, нажимают «Ок», не читая, а потом ругаются на платные подписки. Были и те, кто ругался за то, что грабят их детей, а в процессе выяснялось, что дети подписаны на сервисы готовых домашних заданий.

– Какая подписка?! Я не просил никакой подписки, это всё вы жулики! Я спросил, какой тариф самый дешёвый, мне сказали вот этот, а теперь вы говорите про какую-то там подписку! Обманываете!

– Давайте сюда ваш смартфон, – тихо сказал Галактион.

Мужчина швырнул его на стойку.

– Вот, – Галактион показал на экран – у вас подписка на ТВ-каналы и увеличение пакета Интернета.

– Не нужны мне ваши каналы! И что за Интернет там, я плачу вам за Интернет, в эту плату входит Интернет – мне сказали. Почему вы берёте ещё деньги?! Обманщики! Сталина нет на вас!

– ТВ я вам сейчас отключу, – ровным тоном сказал Галактион.

– Отключите!

– Но вам нужно быть внимательным, потому что сама по себе эта подписка не оформляется, вы где-то дали своё согласие. Видимо искали какие-то фильмы и подписались.

– Ничего я не искал, что вы это самое!

Галактион молча выключил бегунок.

– А с Интернетом у меня что?

– Вам не хватает трафика по вашему тарифу, система автоматически увеличила ваш объём Интернета, но это стоит дороже, чем если перейти на другой тариф.

– А, значит мне надо на другой тариф, более дорогой? Вот вы берёте деньги, обещаете одно, а потом говорите, что это мало, давай мол, плати ещё больше.

– Это вы решаете, сколько вам платить. Такие цены на тарифы в компании.

– Какие цены?! Вот, я плачу 200 рублей, мне нельзя за это нормально Интернетом пользоваться?!

– С вашим объёмом потребления вам нужно больше, – продолжал спокойно отвечать Галактион, хотя внутри его трясло от бешенства.

– Вот я буду платить 400 рублей за ваш тариф этот, вот ваше зарядное устройство 700 рублей стоит, чехол внучке подарить: тысяча! Ну нельзя же так, слушайте!

– Не я устанавливаю цены.

– А кто, кто устанавливает?

– Это ценовая политика компании, что вы от меня хотите? – Галактион с раздражением посмотрел на мужика.

Тот, как услышал эту фразу, побагровел. Его маленькие глаза на фоне крупного, мясистого лица выкатились, обнажив красные белки.

– Ценовая политика компании! – прогремел он – Вы всё там наворовали себе, Чубайсы проклятые, а теперь доите нас, народ...

Он хотел сказать что-то ещё, но задохнулся. Его дыхание стало хриплым, с астматическим присвистом.

Заглянул охранник и тут же ушёл.

– Ценовая политика! А у меня жена инвалид! Что я сейчас потрачу на вас все деньги, а ей на лекарство надо! Вы там со своим Чубайсом совсем голову потеряли от жадности: хапаете и хапаете! Ну, когда вы нажрётесь уже?!

– Я просто продаю сим-карты и всякую хрень здесь, я не устанавливаю цены, – сказал Галактион.

– Чубайсы проклятые! Я – пенсионер, у меня жена в инвалидном кресле!

– Давайте я вам подключу тариф социальный.

– Что там, тоже небось обман?

– 150 рублей, 300 минут звонков, 1 гигабайт интернета.

– Один гигабайт! Вот вы мне два тогда впарили, а сейчас сами говорите, что мне мало, ещё докупай, а тут один!

– Ну, расходуйте экономнее, что я могу сделать?! – с раздражением ответил Галактион.

Но мужчина уже не слушал, он повторял одно и тоже: рассказывал про жену, маленькую пенсию и Чубайса.

Было жаль его, но при чём здесь Галактион?

Когда он ушёл, Галактион кинулся делать заметки в электронном блокноте. Хотя политология исследует именно политические процессы, нужно помнить, что политика во многом отталкивается от социальных, в том числе экономических процессов. Странная фиксация на фамилии «Чубайс» и представления о том, что ему все должны – признаки страты людей, которые с радостным воем станут мясным тараном в любом революционном движении, лидеры которого пообещают всё отобрать и поделить, а также всеобщее равенство. А это уже чистой воды политика.

Пока он делал заметки, анализируя случившееся и раскладывая по полочкам для будущей курсовой, пришла Вика. Через пару минут завибрировал смартфон. В мессенджере была его фотография, присланная директором, где он сосредоточенно что-то строчит в смартфоне. Фото было сделано со стороны соседнего стула, где сидела Вика.

Он сцепил зубы и отложил смартфон.

«Надо валить отсюда как можно скорее, – решил он – не читая, не развиваясь – тут можно совсем отупеть», – его суждение было абсолютно справедливым, учитывая, что 12 часов рабочего дня плюс дорога съедают большую часть недели, то есть почти всё время, которое студенту необходимо тратить на развитие интеллекта и навыков.

Последние четыре часа смены – самые долгие. Это как раз те четыре, которые по договору с фирмой он работал сверх восьми часов, закреплённых в Трудовом Кодексе Российской Федерации. Именно в эти тяжёлые часы вошли две женщины. Одна, помоложе: видимо дочь, подошла к кассе и что-то спросила у Вики. Галактион, видя, что людей мало, ушёл в каморку, он ещё не обедал – желудок резало, как будто там сидела личинка чужого.

Через 10 минут он услышал крики из салона. Он вышел в салон и застал ту самую женщину в очень возбуждённом настроении: она активно жестикулировала, слишком активно, её лицо было чересчур подвижным, глаза ненормально блестели. Её мать стояла у неё за спиной и невнятно поддакивала её выкрикам. Сначала Галактион не вслушивался в происходящее, потому что его заинтересовал общий фон: это был не очередной скандал из-за непрошенной подписки, а целый фейерверк случайных эмоций. Он нутром чувствовал, что матери стыдно за свою дочь, но она то ли боится успокаивать её, то ли боится признаться самой себе, что её дочь не в себе, но факт оставался фактом: обе Мегеры набросились на Вику.

Хотя он, мягко говоря, не испытывал восторга от своей коллеги и вообще не смотрел на неё как на девушку, он всё-таки встал между ней и брызгавшей слюной женщиной.

– Что вы её загораживаете?! – орала та – Знаете, что она мне наговорила?!

– Мне всё равно, – устало сказал Галактион – не нужно тут орать, давайте я решу ваш вопрос.

Здесь каждый день приходилось иметь дело с дураками и психами, но сегодня план безумия был явно перевыполнен.

– Решите! – прокричала женщина ему в лицо.

А потом понёсся такой поток сознания, что Галактион, не желая того, засмеялся.

Женщина на секунду замолчала. А потом стала нападать уже на него, забыв на время про своего первого врага – Вику.

– Что смеётесь? Знаете, кто я?

– Нет, – не пытаясь сдерживать улыбку, ответил Галактион.

– Кто ваш начальник, позовите его!

– Я сейчас начальник, говорите.

– Я хочу говорить с вашим начальником, а не с вами, позвоните ему и дайте мне трубку!

– Это невозможно, начальники уже вне зоны доступа.

– Как это так? Вы ещё работаете, а за вами никто не наблюдает!

Он вспомнил про камеры видеонаблюдения и отдел контроля качества, но он настолько устал, что не следил за своей риторикой. Да и болезненное состояние этой женщины, он надеялся, будет заметно через камеры и микрофоны.

– Такое у нас положение, – сказал он и развёл руками.

– Нет, я должна поговорить с вашим начальством, что она хамит мне тут, эта девка!

– Я вам не девка, понятно, следите за языком! – выкрикнула Вика.

Галактион бы улыбнулся этой склоке, но он был очень-очень уставшим.

– Тогда звоните своему генеральному директору! – потребовала женщина.

– Конечно, что это такое... – тихо пробормотала мать.

– Вы думаете директор здесь? Он где-нибудь на Бали сейчас, – попытался отвлечь её Галактион.

Но не тут-то было. Болезненное сознание женщины вывернуло всё очень по-своему.

– Что, что мне ваш Бали?! Я сама была генеральным директором, – Галактион улыбнулся – что вы улыбаетесь? Да, была. И главным бухгалтером тоже была. У меня своя фирма была! Бали... Рассказывайте мне. Я в таких местах бывала, что мне ваш Бали... Где я могу найти номер вашего генерального директора?

– Вон там посмотрите, – Галактион показал на вывеску при входе в салон, где мелкими буквами было написано полное название фирмы.

И она действительно пошла. Она долго и внимательно разглядывала вывеску, что-то записала на клочке бумаги и вернулась обратно.

– Там нет номера.

– Ну, надо же, – пожал плечами Галактион.

– Всё, я вызываю полицию! – воскликнула она.

Он развёл руками.

За это время с Викой произошла разительная перемена. Из неосмысленной борцуньи за чистоту она превратилась в безгранично преданного союзника, почти родственную душу. Она кидала кривые взгляды на больную, строила рожи и закатывала глаза, всячески давая понять, что они с Галактионом в одной лодке. Галактион понимал недолговечность и легковесность такого союза и не испытывал по этому поводу никаких эмоций. Это просто реакция на общего врага. Только он не считал эту женщину врагом. Но и сил, чтобы жалеть её у него не было – он находится на этой стороне прилавка, он в подчинённом положении и потому не может реагировать, как многие люди того заслуживают.

Она реально вызвала полицию.

– В чём дело, рассказывайте, – сказал старший полицейский после того, как представился.

Сначала он слушал женщину внимательно, о чём говорили сосредоточенно сдвинутые брови. Но чем дольше она говорила, тем большее усилие прикладывал полицейский, чтобы проникнуть в суть сбивчивой речи, в которой мелькали фразы про генеральных директоров, которыми она тоже побывала, про Бали, про юридическое преследование и обязанности исполнителей. В какой-то момент полицейский поднял глаза на Галактиона, и тот выразительно пожал плечами и развёл руки. Этот жест всё объяснил полицейским, после чего они стали слушать женщину рассеянно, продумывая, как бы поскорее смыться, не нарушив напрямую требование о заполнении протокола.

Что-то ещё покрикивала Вика, возражая на ругань и обвинения в свой адрес, но Галактион толкнул её под стойкой, чтобы она молчала. Главное: полицейским всё стало ясно. Надо было заканчивать цирк как можно скорее.

– Что вы хотите? – спросил наконец осоловевший полицейский.

– Хочу, чтобы эти люди выполняли свои обязанности! – прокричала женщина.

Мать у неё за спиной пробормотала что-то одобрительное.

– Это вам нужно подавать гражданский иск, мы тут ни при чём, – сказал полицейский.

– Нет, как это?! Вы уже приехали, давайте, делайте свою работу!

Галактион снова улыбнулся, мол «вот с кем приходится иметь дело». Полицейские его поняли.

– Ладно, заполняйте заявление, – сказал младший, доставая лист из папки.

Она десять минут что-то писала. Полицейские стояли в стороне, пропуская входивших клиентов.

– Как вас зовут? – обратилась женщина к Галактиону.

– Вот, у меня на бейдже написано, – ответил он.

– А как ваше полное имя?! – не унималась она.

– Всё, что вам нужно знать обо мне, на этом бейдже.

– Я требую, чтобы вы представились, вы обязаны!

– Нет, не обязан.

– Пусть покажет паспорт! – прокричала она полицейскому.

– Он не обязан показывать вам паспорт, – ответил тот.

– Вам он обязан показать! – затребовала она.

– Покажите, пожалуйста, паспорт, – сказал полицейский.

– Я его не взял с собой.

– Ну что же вы...

Она визжала и требовала паспорт. У Галактиона возникла идея.

– Пойдёмте, – сказал он.

Они вошли с полицейским в каморку.

– Давайте скажем, что я показал вам паспорт.

Тот согласился.

Они вышли.

– Всё, он показал паспорт, – полицейский назвал фамилию и отчество, которые Галактион придумал.

– Мне пусть тоже покажет!

Тут полицейский вышел из себя.

– Он мне показал, я вам говорю: его зовут так-то. Вы меня вызвали, вот я стою здесь, решаю ваш вопрос. Записывайте его имя.

– Нет, как же это... Покажите мне ваш паспорт! – потребовала она у полицейского.

В тот момент сосредоточенное лицо её слегка расплылось в неуверенной улыбке. Видимо остатком здоровой части сознания она понимала, что это уже чересчур, но бредовая горячечность не давала ей остановиться.

Галактион засмеялся, полицейские тоже прыснули от смеха.

Женщина замолчала и стала что-то писать в заявлении.

Тут Галактиону по-настоящему стало жалко её мать, которая уже ничего не говорила, а просто стояла у выхода из салона.

– Поставьте вашу подпись, – сказал полицейский, поднеся Галактиону заполненное размашистым почерком заявление – и ваш номер напишите.

Галактион очень не хотел этого делать, но на прямую просьбу полицейского не решился возразить: если ещё и он начнёт спорить, всё затянется.

– Всё, пойдёмте, – они видимо решили вывести женщину из салона.

Она поколебалась, что-то ещё протараторила и вышла. Галактион видел, что она им ещё что-то говорила, пока они удалялись по проходу ТЦ.

Вика побежала курить, Галактион остался один.

Последний час долбаной смены. Он уже не ненавидел эту работу. Он вообще ничего не чувствовал и не соображал. Потихоньку он стал собирать товары и готовить кассы к закрытию.

Зашли двое клиентов.

– Добрый вечер, у нас сейчас акция: при покупке трёх аксессуаров, четвёртый в подарок, – пробубнил он, не рассчитывая, что его поймут.

– Нет, спасибо. Я бы хотел перейти к вам с сохранением своего номера.

– Это можно. Давайте паспорт.

Он заполнил мелкие поля на экране в карточке клиента – в глазах рябило, и была сильная резь: компания не раскошелилась на качественные мониторы. Он проделал всю процедуру оформления сим-карты, спросил старый номер, перешёл на страницу подтверждения.

– Пятьсот рублей с вас.

– Что? А можно как-то сейчас не платить, переход ведь не сразу происходит?

– Нет, нужно платить сразу, иначе оформление не завершится, – сказал Галактион.

– Ну, тогда я не согласен, – заявил парень.

Галактион посмотрел на экран. От усталости он уже проделал несколько базовых процедур, которые лучше делать после принятия оплаты.

– Я уже пробил симку на ваш паспорт, я не смогу просто выкинуть её. Лучше возьмите, а то я просто продам её кому-нибудь другому, оформленную на ваш паспорт.

– А вы разве можете так сделать? Я просто хотел, чтобы мой оператор увидел, что я ухожу и позвонил мне, предложил более выгодные условия, – сказал он.

Галактион не стал объяснять ему, что по закону он не имеет права так делать, но он не собирается платить за него полную сумму выбранного им тарифа плюс штраф – с него и так содрали деньги за украденный смартфон.

– Да, я имею право так сделать, – соврал он.

Парень поколебался, позвонил в техподдержку, там попросили дать трубку Галактиону, он что-то соврал им. Они повесили трубку.

– Идите, всё нормально, – сказал Галактион.

– Извините, если что, – сказал парень, и они с другом вышли.

Он посмотрел на эту грёбаную симку, за которую ему по-видимому придётся заплатить из своей зарплаты, глубоко вздохнул и убрал её под рекламный коврик.

За десять минут до закрытия, когда он уже пересчитал кассу и начал всё выключать, зашёл мигрант с чёрной бородой и большим серебряным кольцом с полумесяцем и звездой.

– Мне симка, – сказал он с тяжёлым акцентом.

Галактион обрадовался, насколько позволяло его состояние. Он предложил взять тот тариф, на который уже была оформлена симка неудачливого махинатора, бородатый махнул рукой.

Галактион сделал вид, что заполняет карту клиента именем Мухаметджонов Файзуллох Мимирдонович и через три минуты выдал этому человеку симку. Фактически она по-прежнему была оформлена на того парня. Бородатый заплатил и вышел.

В коридоре раздались спортивные кричалки из нескольких молодых глоток. Пару секунд спустя, бородатый вбежал обратно. Он спрятался за колонну, которая стояла в центре салона. В этот момент толпа раскрашенных в один цвет футбольных фанатов пронеслась мимо входа в салон, и всё стихло.

Галактиону стало очень неловко за свой народ: он очень не любил таких вот диких проявлений племенного национализма.

Смуглый приезжий выглянул из-за колонны, Галактион ему ободряюще улыбнулся. Тот что-то пробормотал и ушёл.

Наконец, он закрыл свою смену и смену Вики, которая ушла за полчаса до окончания, и на ватных ногах пошёл к метро.