пролог
Лес дышал тишиной.
Не той, что умиротворяет, а той, что заставляет сердце биться чуть быстрее.
Туман ложился на землю мягко, почти ласково, но в его белой пелене было что-то чужое. Что-то, что не должно было быть здесь.
Габриэль шагал среди деревьев — сначала с друзьями, потом один. Он не заметил, когда остальные отстали. Или… когда он сам свернул не туда.
Впереди — силуэт. Замок. Сначала — просто тень между деревьями, затем — всё яснее: покосившиеся башни, мрачный фасад, выцветший герб над аркой.
Он чувствовал, что не должен идти дальше. Но ноги двигались сами.
Дверь приоткрылась с лёгким стоном. Как будто давно ждала.
Внутри пахло сыростью, камнем… и кровью. Сухой, давней, но всё ещё живущей где-то в глубине стен.
Он сделал шаг. Потом ещё один.
Двери сзади резко закрылись.
Глухой звук прокатился эхом по залу, словно пробудил что-то, что спало здесь веками. Воздух стал тяжелее, как перед бурей. Каменные стены будто задрожали от неведомого дыхания.
На полу — пыльный узор, скрытый под слоем времени. Символ, вырезанный в камне. Он пульсировал слабым светом, как сердце под кожей.
И тогда из самой середины зала проросло нечто. Сначала — трещина в камне. Затем — росток. И в считанные мгновения перед Габриэлем выросло дерево. Его кора была чёрной, как уголь, а ветви изгибались, будто искали, к чему прикоснуться.
Корни змеились по полу, вплетаясь в узор, вбирая его свет, и шёпот — шорох голосов — зашевелился в воздухе.
Он шёл из-под земли. Из-под дерева.
Словно сама земля пыталась заговорить с ним.
— Слышишь?.. — одновременный многоголосый шёпот коснулся его сознания.
— Ты пришёл… Ты выбрал… Или был выбран?..
Габриэль сделал шаг вперёд. Он не понимал, зачем, но сердце уже билось в такт с деревом.
Шёпот заворожил его.
Он больше не слышал собственных шагов, не чувствовал холода зала — только эти голоса. Они были везде: в стенах, под ногами, внутри него.
Они зазывали.
Мягко, настойчиво, словно любимая песня из детства, которую вдруг вспомнил.
Он подошёл ближе.
Дерево шевельнулось — не ветвями, а самой сутью, как будто ощущало его присутствие.
Габриэль протянул руку. Коснулся шершавой, холодной коры.
Мгновенная боль.
Он отдёрнул руку — на пальце тонкая царапина, почти незаметная. И прежде чем он успел среагировать, капля крови упала на корень.
И мир вдохнул.
Дерево содрогнулось от корня до макушки. Шёпот смолк на одно замирающее сердце биение — а затем вернулся громом. Уже не голоса — крик.
Из глубины дерева вырвался багровый свет. Корни засветились, будто пили его кровь. Символ на полу вспыхнул, охватывая зал пульсирующим кругом.
Он увидел, как из дерева вышла девушка.
Словно ствол раскрылся, как живой кокон, выпуская её на свет.
Чёрные волосы ниспадали по плечам, отражая тусклый свет зала. Глаза — ярко-зелёные, как малахит, и в них было нечто древнее. Её кожа сияла бледным светом, почти призрачным. Это была самая красивая девушка, какую он когда-либо видел.
Она ступала медленно, беззвучно, как будто плыла по воздуху. За ней тянулся туман, белый как молоко, словно шлейф королевской мантии.
Её губы изогнулись в мягкой, завораживающей улыбке.
— Я очень долго ждала тебя, — произнесла она.
Голос был мягким, как шелк, и вместе с тем — безвозвратным, как приговор.
Габриэль стоял, не в силах пошевелиться. Сердце било в висках, но тело будто онемело.
И тогда, из тумана за его спиной, появилась она.
Мириэль.
Он не видел её — но почувствовал.
Лёгкое прикосновение к плечу. Холодное дыхание у самой кожи.
И резкая боль — клыки вонзились в шею, глубоко, жадно, точно.
В глазах потемнело. Звук утих. Мир погрузился в кровавую тишину.
А где-то в глубине себя он услышал:
— Теперь ты — мой.