Ночь якудзы

Комната всё ещё дрожала от их магии, фонари мигали, отбрасывая тени, которые извивались, как драконы и лисицы в древнем танце. Минчджу стояла у стола, её алое кимоно смялось, обнажая бёдра, русые волосы струились по плечам, а золотые глаза горели лисьим огнём. Угроза Аяме и видение Кудзу всё ещё пульсировали в её венах, но раскрепощённость, подпитанная кицуне, толкала её вперёд. Она посмотрела на Рю, его мускулистая фигура, обтянутая чёрным кимоно, излучала силу, а серо-голубые глаза блестели саркастичной искрой. Его слова — «Лисичка, я только начал наслаждаться» — звучали в её голове, как вызов, и она не собиралась отступать.

— Буря близко, говоришь? — промурлыкала Минчджу, её голос был хриплым, пропитанным лисьей хитростью. Она шагнула к нему, её бёдра покачивались, как у хищницы, и она толкнула его в грудь, заставляя отступить к стене. — Тогда давай устроим свою бурю, ящерица.

Рю усмехнулся, его бровь приподнялась, а красные зрачки на миг полыхнули в его глазах, но он позволил ей доминировать, его руки легли на её талию, пальцы, унизанные кольцами, сжали её с нежной силой. 
— Моя лисичка хочет играть? — протянул он, его голос был тёплым, с саркастичной ноткой, но в нём мелькнула тень восхищения. — Тогда покажи, на что способна.

Минчджу не ответила, её золотые глаза вспыхнули, и она схватила его за волосы, притянув его лицо ближе. Её губы коснулись его, но не в поцелуе — она слегка прикусила его нижнюю губу, дразня, её дыхание смешалось с его, пропитанное ароматом шоколада и ванили. 
— На колени, ящерица, — прошептала она, её голос был властным, но с лукавой мягкостью. — Покажи, что дракон умеет служить.

Рю издал низкий рык, его глаза полыхнули драконьим огнём, но он опустился на колени перед ней, его движения были плавными, как у хищника, согласившегося на игру. Его руки скользнули по её бёдрам, задрав алое кимоно до талии, обнажая её влажное лоно, всё ещё чувствительное от их предыдущего акта. Минчджу задрожала, но её раскрепощённость, подпитанная кицуне, держала её в контроле. Она упёрлась спиной в стол, раздвинув ноги, её золотые глаза горели вызовом.

— Чёрт, лисичка, — пробормотал Рю, его голос был хриплым, полным желания и уважения. — Ты... как огонь, который я не могу потушить. — Его губы коснулись её внутренней стороны бедра, зубы слегка прикусили кожу, оставляя жгучий след, и он медленно двинулся выше, его дыхание обожгло её.

Минчдж;у ахнула, её пальцы вцепились в его волосы, направляя его, но не грубо — это был танец равных. Рю, повинуясь её молчаливому приказу, прижался губами к её лону, его язык скользнул по влажным складкам, мягко, но уверенно, исследуя её с почти ритуальной нежностью. Он нашёл её клитор, набухший и чувствительный, и его губы сомкнулись вокруг него, посасывая с мучительной дразнящей неспешностью. Минчджу застонала, её тело выгнулось, а один из её хвостов вырвался, колыхнувшись, как призрачное пламя, осветив комнату.

— Да, ящерица, — прошипела она, её голос дрожал от наслаждения, но был полон лисьей насмешки. — Работай... или дракон сдаётся?

Рю издал рык, вибрация его голоса отозвалась в её теле, усиливая жар. Его язык ускорил ритм, лаская её клитор, то кружа, то надавливая, а его пальцы, унизанные кольцами, скользнули внутрь её, двигаясь в такт. Минчджу задрожала, её стоны стали громче, её кицуне пела, и ещё два хвоста вырвались, их сияние смешалось с его драконьей аурой. Комната задрожала, татуировки Рю запульсировали, как живые, и воздух стал тяжёлым, как перед бурей.

Но внезапно её тело пронзила волна силы, холодной и древней, как безлунная ночь. Минчджу закричала, её глаза побелели, и все двенадцать хвостов вырвались разом, их свет ослепил комнату, а стены затрещали, как будто готовы были рухнуть. Кудзу, древняя лисица, пробудилась полностью, её голос гремел в разуме Минчджу: «Сожги его. Сожги всё. Ты — моё пламя». Её магия вырвалась наружу, пол вспыхнул голубым огнём, и Рю, почувствовав угрозу, отстранился, его глаза полыхнули красным.

— Минчджу! — рявкнул он, его голос был как гром, но с тёплой, успокаивающей ноткой. Он схватил её за запястья, прижимая к столу, его драконья аура вспыхнула, подавляя её магию. Его татуировки ожили, извиваясь, как змеи, и комната задрожала от столкновения их сил. — Вернись, лисичка. Ты не её марионетка.

Минчджу билась в его хватке, её хвосты хлестали воздух, но его сила, нежная, но непреклонная, удерживала её. Она чувствовала Кудзу, её злобу, её жажду разрушения, но голос Рю, хриплый и тёплый, пробивался сквозь хаос. 
— Смотри на меня, — сказал он, его лицо было в дюймах от её, глаза горели, но в них была не угроза, а понимание. — Ты сильнее этой твари. Ты — моя лисичка.

Её дыхание сбилось, и она моргнула, её глаза вернулись к золотому, а хвосты начали угасать, один за другим. Голубой огонь на полу потух, оставив лишь запах дыма. Минчджу задрожала, её тело всё ещё пылало от его ласк и пробуждения Кудзу, и она посмотрела на Рю, её взгляд был смесью гнева, страха и дерзости.

— Не зови меня своей, ящерица, — прошипела она, её голос был слабым, но с лукавой улыбкой. — Я... сама по себе.

Рю рассмеялся, его смех был тёплым, почти человечным, и он отпустил её запястья, но его рука осталась на её талии, поддерживая. 
— Сама по себе? — переспросил он, подмигнув, его тон был саркастичным, но с тенью восхищения. — Тогда, лисичка, почему твоя кицуне так хочет моей бури?

Минчджу фыркнула, поправляя кимоно, её щёки пылали, но она шагнула ближе, её пальцы коснулись его груди, царапнув татуировку. 
— Потому что буря — это весело, — сказала она, её голос был хриплым, но полным лисьей насмешки. — Но не думай, что я сдаюсь, ящерица. Это только раунд.

Рю наклонился, его губы коснулись её уха, и он прошептал: 
— Раунд? Лисичка, я ставлю на тебя всё. Но держи свою Кудзу на цепи — я хочу тебя, а не её огонь.

Они замерли, их дыхание смешалось, а комната всё ещё дрожала от их магии. Напряжение между ними — страсть, сила, игра — было как буря, готовящаяся разразиться снова.

--------------------------------------------------------------------------

Комната дрожала, как от урагана, голубой огонь Минчджу угасал, а её двенадцать хвостов, пылающих призрачным светом, медленно растворялись в воздухе. Её глаза, только что белые от присутствия Кудзу, вернулись к золотому, но теперь в них была смесь гнева, страха и усталости. Рю держал её запястья, прижав к столу, его драконья аура, тёмная и бурлящая, всё ещё сдерживала её магию. Его татуировки пульсировали, как живые, а серо-голубые глаза, полные сарказма и редкой тревоги, не отрывались от её лица.

— Смотри на меня, лисичка, — повторил он, его голос был хриплым, но мягким, как раскат далёкого грома. — Ты сильнее этой твари. Не дай ей взять верх.

Минчджу задрожала, её дыхание было рваным, а тело, всё ещё пылающее от его ласк и всплеска магии, начало слабеть. Она попыталась ответить, её губы дрогнули, но слова застряли в горле. Её кицуне, борющаяся с Кудзу, исчерпала её силы, и мир закружился, тени фонарей слились в темноту. Последнее, что она увидела, — его лицо, напряжённое, но с тёплой искрой, и услышала его голос: 
— Чёрт, лисичка, не смей отключаться...

Её тело обмякло, и она рухнула в его объятия, теряя сознание.

----------------------------------------------

Рю подхватил её, его руки, сильные и осторожные, удержали её, как хрупкий сосуд. Он выругался под нос, его голос был смесью раздражения и беспокойства, но его глаза, теперь красные от драконьей крови, внимательно изучали её бледное лицо. Её русые волосы прилипли к щекам, алое кимоно смялось, обнажая её уязвимость, и впервые за долгое время Рю почувствовал укол чего-то, что не смел назвать. Не любовь — нет, это была их игра, их буря, — но что-то, что заставило его сердце биться быстрее.

Он перенёс её в свои покои, уложив на футон, покрытый чёрным шёлком. Комната была просторной, с низким потолком, украшенным резьбой драконов, и раздвижными дверями, ведущими в сад, где шептались бамбуковые стволы под ветром. Рю опустился рядом, его кимоно распахнулось, обнажая татуировки, всё ещё слабо пульсирующие после их магического столкновения. Он смочил тряпку в миске с холодной водой, отжав её, и аккуратно приложил к её лбу, его пальцы, унизанные кольцами, слегка дрожали — не от слабости, а от сдерживаемой силы.

— Чёрт возьми, лисичка, — пробормотал он, его голос был низким, с саркастичной ноткой, но в нём скользнула нежность. — Ты решила устроить мне головную боль, да? Пробуждаешь Кудзу, падаешь в обморок... Что дальше, спалишь поместье?

Он провёл весь день рядом, меняя тряпку, когда она нагревалась, и наблюдая за её дыханием, ровным, но слабым. Солнце скользило по небу, тени в комнате удлинялись, а Рю оставался неподвижным, его драконья аура тихо гудела, как далёкая буря. Он откинул прядь её волос с лица, его пальцы задержались на её щеке, чувствуя её тепло — шоколад и ваниль, её запах, что сводил его с ума. 

— Ты заставляешь дракона беспокоиться, — сказал он, его тон был полон насмешки, но глаза смягчились. — А я не из тех, кто сидит у постели. Так что просыпайся, лисичка, или я начну взимать плату за уход.

Когда солнце коснулось горизонта, заливая комнату алым светом, Минчджу шевельнулась. Её веки дрогнули, и она медленно открыла глаза, золотые, как расплавленное солнце. Она моргнула, её взгляд сфокусировался на Рю, сидящем рядом, с влажной тряпкой в руке и саркастичной улыбкой на губах. Её тело всё ещё ныло от магии и их страсти, но кицуне внутри шептала, пробуждая её дерзость.

— Ящерица... — прохрипела она, её голос был слабым, но с лукавой ноткой. — Ты что, весь день играл в няньку? Не ожидала от дракона такой... мягкости.

Рю фыркнул, его глаза полыхнули красным, но он наклонился ближе, его рука легла на её бедро, пальцы сжали её с нежной силой. 
— Мягкости? — переспросил он, его тон был полон сарказма. — Лисичка, я просто не хотел, чтобы ты спалила мой футон. А то Кудзу, похоже, любит фейерверки.

Минчджу усмехнулась, её золотые глаза вспыхнули, и она медленно села, игнорируя лёгкое головокружение. Её кимоно соскользнуло с плеча, обнажая ключицу, и она заметила, как его взгляд скользнул по её коже, жадный, но сдержанный. Её раскрепощённость вернулась, подпитанная кицуне, и она наклонилась к нему, её пальцы коснулись его груди, царапнув татуировку.

— Не лги, ящерица, — промурлыкала она, её голос стал глубже, пропитанный лисьей хитростью. — Ты сидел тут, потому что не можешь оторваться от лисицы. Признай, моя буря тебя зацепила.

Рю издал низкий рык, его рука поймала её запястье, но не оттолкнула, а притянула ближе, их лица оказались в дюймах друг от друга. 
— Зацепила? — сказал он, его голос был хриплым, с тёплой насмешкой. — Лисичка, ты чуть не спалила нас обоих. Но, чёрт, я не против ещё одного раунда. — Он подмигнул, его глаза смягчились, но в них горела искра вызова.

Минчджу почувствовала, как её кицуне зарычала, но теперь это была не Кудзу — её собственная сила, дикая и свободная. Она вырвала руку из его хватки и толкнула его на футон, оседлав его бёдра с лёгкостью хищницы. Её кимоно распахнулось, обнажая её грудь, и она наклонилась, её губы замерли у его уха.

— Раунд? — прошептала она, её голос был как шёлк, но с острой кромкой. — Тогда держись, ящерица. Я не та лисичка, что падает в обморок.

Рю рассмеялся, его смех был тёплым, почти звериным, и его руки легли на её талию, поддерживая, но не контролируя. 
— Вот моя лисичка, — сказал он, его тон был полон восхищения, но с саркастичной искрой. — Но не буди Кудзу снова, или я привяжу тебя к этому футону.

Минчджу фыркнула, её золотые глаза полыхнули, и один из её хвостов вырвался, колыхнувшись, как призрачное пламя. Она наклонилась ближе, её губы слегка коснулись его, дразня, и прошептала: 
— Попробуй, ящерица. Но знай — лисицы не любят цепей.

Их дыхание смешалось, комната наполнилась напряжением, как перед бурей, а их магии — драконья и лисья — сплелись, готовые к новому танцу.