Прошлое... Фаза ПЕРВАЯ
Сергей бежал что было сил. Жаркое солнце нещадно заливало землю перед ним нестерпимым зноем. Легкие, казалось, разрывались на мелкие кусочки и медленно запекались в своем "соку" благодаря палящему воздуху, которым невозможно было утолить кислородный голод судорожно сокращавшихся мышц. Ноги едва-едва держали тело хозяина в вертикальном положении, но каждый следующий шаг угрожал спецназовцу падением от усталости. И как только впереди показался объемный валун, Сергей решил прекратить бессмысленное бегство и резко затормозив за камнем, быстро водрузил руки на гладкую поверхность и вскинул к плечу автомат. Пот заливал глаза, руки ходили ходуном от нервного напряжения, но краем ока боец все же выхватил массивную тень из перелива солнечных огней и дал пару коротких очередей, целя по бедрам смертоносного противника. Выстрел, другой, третий и... Сухо щелкнул боек... В ноздри Сергея едким запахом ворвались пороховые газы и спецназовец невольно зажмурил глаза.
- Убьешь? - через минуту и сто три удара сердца, не разжимая век, спросил в пространство лейтенант.
- Да, - донесся до слуха наемника холодный голос Петра Боровицкого.
Автомат с пустым магазином с тяжелым стуком упал на камни, а Сергей медленно-медленно разлепил слезящиеся глаза. Перед ним, в каких-то десяти метрах стоял тот, в которого не попали последние пули, выпущенные смертоносным изделием советских оружейников. Дир тяжело дышал. Широкая грудь ходила ходуном, но взгляд молодых голубых глаз пронзал бывшего товарища по оружию насквозь. Наемник не видел в этом человеке ни капли сочувствия, или, хотя бы, понимания.
- Отпусти, - негромко выдавил лейтенант, и взгляд его лихорадочно скользнул по зажатому в правой руке Петра ножу.
- А ты Витька отпустил? - сдерживая зубовный скрежет, прошипел Дир. - А Андрея? Отпустил или нет?
- У меня не было выбора! - в сердцах вскричал Сергей. - Это война! Если бы не я, то они меня!
- Вот именно, - коротко кивнул Петр. - У нас та же ситуация!
- Нет! - наемник постарался зацепиться за последнюю возможность выбраться живым. - У нас все по-другому! Отпусти! Ты же знаешь, у меня двое...
- А у Витька трое, а у Андрея сын подрастает! - не моргнув глазом, парировал Боровицкий. - И что? Ты это тоже прекрасно знал, Рох! Ты все знал!
- Их уже не вернуть! - пальцы правой руки Сергея потащили из ножен десантный нож. - А я...
- А ты сдохнешь, как собака... Как продажная собака...
- Не все такие моралисты, как ты, чертов праведник!
- Но есть офицерская честь!
- Нету! Она ушла год назад! Вместе с государством, которому мы присягу давали! - лейтенант вытянул в сторону Петра клинок. - Скажи еще, что тебе и Льву армяне денег не платят за ваши стволы?
- Нет, - спокойно ответил Дир. - Ни копейки не платят...
- Что? - даже немного опешил Сергей, но быстро взял себя в руки. - Да и хрен с вами! А мне азеры заплатили! И что? Каждый теперь сам за себя! Мне детей кормить надо!
- Расскажешь об этом дьяволу!
Петр быстро сократил дистанцию. Два офицера ГРУ сошлись в ножевой схватке. Сверкнули в лучах палящего солнца острозаточенные клинки, свистнул рассекаемый сталью воздух и, казалось, сама Смерть явилась сюда, на землю Нагорного Карабаха, что бы своими глазами наблюдать этот поединок. Укол, парирование, удар! Снова укол. Матерый афганец и талантливый ученик Шишкова пытались достать друг друга, хотя бы поцарапать, но все тщетно. Но Дир чувствовал, что Сергей начинает сдавать. Соленый пот заливал глаза обоим, а палящее солнце раскалило на противниках даже одежду, не говоря уже об остальной экипировке. Удар, парирование, укол! Удар, укол... Петр смог наконец подловить шатающегося от усталости Сергея на минимальном просчете. Пропустив над головой руку наемника с ножом, сам Боровицкий с силой рубанул своим лезвием поперек бронежилета врага и тут же дернул руку обратно к себе. Обратный хват холодного оружия обеспечил Боровицкому отличный проникающий эффект в тело Сергея. Горячая сталь погрузилась под правую лопатку врага, как нож в масло. Пробитое легкое еще пыталось жить, когда лейтенант рухнул на колени, выронив свое оружие, и залился кровавым кашлем. Клочки розовой пены повисли в уголках рта, а россыпь камней под ногами Сергея уже была забрызгана алым. В глазах начинало темнеть...
Петр быстро и с силой провернул лезвие в ране и наемник пал на локти от чудовищной боли. Сиплый крик, вырвавшийся из уст раненого, прервался так же быстро, как и начался.
- Уб... ей... - на последнем издыхании смог прошептать Сергей, чувствуя окровавленной щекой нестерпимый зной от лежавших под руками камней.
Дир быстрым профессиональным движением вогнал нож в затылок противника. Тело разведчика конвульсивно задергалось и, спустя время, обмякло. Боровицкий устало поднял глаза к небу, задумчиво вытирая окровавленные руки о мертвеца. Внезапно...
- Аллаху акб... - из ближайших кустов с нечеловеческим криком выпрыгнуло нечто мелкое и небритое с автоматом в руках, оказавшееся молодым азербайджанцем. По всей видимости, юнец решил тихо отсидеться, рассчитывая на быструю победу своего командира, но, увидев конвульсии последнего, решил сам поставить финальную точку. Впрочем, на землю упал он так же быстро, как и возник из своего укрытия. Потеряв, ко всему прочему, еще и половину головы. И только чуткое ухо спецназовца смогло вырвать из воздуха негромкий звук щелкнувшего затвора. Спустя секунды две из-за ближайшего пригорка показалась невысокая фигура наставника Дира - Льва Николаевича Шишкова. Тот шагал как бы нехотя, с ненавистью поглядывая на лютующее солнце. В правой руке матерый вояка цепко сжимал «Винторез», а левую, раз за разом прикладывал к козырьку, стараясь разглядеть что-то совсем важное на горизонте.
- Ну, и куда сорвался, аки баран горный? - недовольно буркнул «куратор», мазнув взглядом по растянувшемуся рядом с Диром телу. - И стоило из-за этого козла огород городить?
- Стоило, - упрямо кивнул Петр. - Я Вите обещал перед смертью.
- Ясно, - хмуро вздохнул подполковник, всем своим видом давая понять, что долго задерживаться на одном месте для них обоих чревато.
- Выдвигаемся, - кивнул Боровицкий, вешая второй автомат себе на плечо и пытаясь передернуть затвор. - Вот ведь падаль... патрон перекосил...
- Потом залатаешь, - набирая темп, не оборачиваясь бросил Шишков. - Пойдем! Там тебя твоя армянка заждалась поди.
- Моя? - попытался возмутиться молодой спецназовец, но на душе все равно потеплело.
- А чья еще? Моя, что ли? - хохотнул Лев Николаевич. - Это же у тебя, а не у меня слюни текут при её появлении!
- Ну, ты загнул, Батя, - задумчиво протянул Петр. - Не в коня корм... Кто я, а кто она... Моя стихия - война, а её - семья.
- Ох, Петруха, не договариваешь, ох, недоговариваешь!
- А нечего тут договаривать! - внезапно озлился Петр. - Чай, на войне, а не на прогулке!
- И то верно! - согласно покачал головой Шишков. - Скоро штурм Шуши, а мы еще Аслана, эту суку, к ногтю не прижали... А ведь он и его стая шакалов может нам здорово крови попортить!
- Это да, - Дир ловко перемахнул пару валунов, возникших на дороге. - А кому штурм доверят? Как думаешь?
- А чего тут думать, - Лев Николаевич вскинул к плечу «Винторез» и оценил раскинувшуюся перед бойцами долину взглядом опытного снайпера. - «Командосу» доверят. Он мужик башковитый, тем более наш человек, «афганец»!
Ненадолго над насыпью повисла тишина. Не обнаружив признаков опасности, Шишков отошел в тень небольшого деревца и долгим задумчивым взглядом уставился на своего «протеже». Петр, как мог, делал вид, что не замечает пристального взора командира, но все-таки не выдержал и встретил тяжелую карию «атаку» лоб в лоб.
- Слушай, а почему мы здесь? - неожиданно прервал царившее вокруг безмолвие подполковник.
- Потому что так правильно, - улыбнулся Петр. - Ты сам, Лев Николаевич, учил меня, что жить надо по Совести и по Правде! А Правда сейчас на стороне Армении и армян! Да ты и сам это знаешь.
- Это да, - не стал спорить с очевидными вещами матерый спецназовец и, нехотя, с негромким кряхтением, поднялся, опираясь на снайперскую винтовку. - Слушай, а какие мечты тебя сейчас посещают?
Дир с удивлением воззрился на наставника и только молча покивал головой.
- А-а-а, ясно! - махнул рукой Лев Николаевич. - Все с вами ясно, молодежь! А я, как все успокоится, выпрошу у «Горного Лиса» ящик коньяка! Жуть, как коньяка хочется!