Глава 7
Москва. «Аквариум». 17.58 по московскому времени.
Генерал-лейтенант ГРУ Федор Михайлович Коршенов все чаще и чаще посматривал на часы. Вот-вот старинный массивный механизм пробьет шесть раз очередную точку отсчета времени и немолодой разведчик сможет с чистой совестью покинуть кабинет. Сегодня задерживаться офицер не имел права, ибо у его третьей, самой младшей, внучки был День рождения и дедушка обещал прибыть к началу второго этапа празднества. На первой части седовласому чину разрешили не присутствовать, так как работа и интересы Родины не могли подождать и секунды, и тем более быть отодвинуты на второй план. Данное обстоятельство очень сильно расстроило именинницу, потому что любовь ещё маленького создания к отцу её папы была безгранична. Благо, родителям все же удалось задобрить зареванную малышку, пообещав купить «ту самую, двухметровую куклу», какую увидели детские глазки в Центральном Универмаге Москвы.
И вот, с минуты на минуту рабочий день Коршенова все ближе подходил к концу и... Есть! Гулкие удары антикварных часов отзвонили свою «трель» и радостный генерал-лейтенант, улыбаясь во все тридцать два зуба с наслаждением захлопнул очередную папку с донесениями и медленно поднялся со своего мягкого кресла. Раскинув руки в стороны, офицер покрутил корпусом из стороны в сторону, слыша, как похрустывают позвонки, затем поднял ладони к потолку и потянулся, зажмурив уставшие глаза. Пройдясь по кабинету, в стремлении хоть немного размять засидевшиеся суставы и мышцы, Федор Михайлович с неудовольствием вздрогнул от резкого звука, вырвавшегося из чрева служебного телефона. Не взять трубку генерал не мог, учитывая то высокое положение, которое занимал разведчик. Но...
Коршенов сплюнул, махнув рукой:
- Тьфу ты, зараза! Как же вы все надоели!!!
Густые брови сошлись на переносице, мясистые губы сложились в тонкую линию, а испещренное морщинами лицо разведчика еще больше исказилось «миной» крайней «кислотной» брезгливости и неудовольствия. Протянув руку к аппарату и приложив, затем, к уху холодный пластик телефонной трубки, генерал грозно спросил:
- Федор Михайлович Коршенов на проводе! Говорите!
Но увы, в ответ до слуха немолодого вояки донеслось несколько издевательское гудение разорванного соединения. Бросив средство связи на причитающееся ему место, хозяин кабинета поспешил одеться и скорее покинуть кабинет до того, как ненавистные звуки вызова донесутся вновь до слуха стража Родины. И снова матерый агент «плаща и кинжала» не смог предвидеть того, что случилось в следующие секунды. Причиной окончательного обвала всех планов на вечер высокого военного чина послужил относительно молодой майор Бехтерев, распахнувший высокие, дубовые двери ударом плеча и представший перед начальством запыхавшимся и на первый взгляд, немного сумасшедшим. Этому способствовали странно блестевшие глаза и нервно подрагивающие руки, накрепко сжавшие одной из них какие-то бумажки.
- Чего еще? – прогромыхал генерал-лейтенант, обреченно вешая осеннее пальто обратно на изогнутую металлическую конструкцию.
- Товарищ... - набрал полную грудь воздуха внезапный гость, но был тут же прерван:
- Короче!
- Нападение на одну из баз! – залпом выдохнул плохую новость майор, добавив, - Федор Михайлович... жертв уже за две сотни.
- Чего – чего??? – не веря своим ушам, переспросил Коршенов, но тут же поправился, - Полковника Родимцева и подполковника Котова вернуть из отпусков и «пулей» на мой самолет. Задействовать шестьдесят седьмой и триста второй батальоны спецназа и поставить под тревогу уровня «Красный». Известно что-нибудь о противнике? Кто? Какая численность?
- Я уже запросил фотографии со спутника и бегло успел с ними ознакомиться, - Бехтерев быстро разложил на столе для совещаний, стоявшем неподалеку, те самые бумаги, которые все время сжимал в руках. – По всей видимости, основная база была полностью уничтожена и защитники отступили в некий населенный пункт, расположенный неподалеку. Данные по этому городу уже уточняются.
- Так, так, так... - задумчиво прикусил губу генерал, пытаясь извлечь из распростертых перед ним картинок как можно больше информации. – Почему мы узнаем об этом только сейчас? Сбой связи?
- Никак нет, - в жесте отрицания покачал головой майор. – Наши сотрудники обменивались со спецназом регулярными сообщениями.
- Значит, предательство, - скрипнул зубами немолодой разведчик. – Но кто?
- Почему Вы так в этом уверены, Федор Михайлович? – недоуменно поднял глаза на начальника Бехтерев.
- Либо диверсия, - задумчиво продолжил Коршенов, не обратив внимания на вопрос подчиненного. – Значит так, Коля! Давай, дуй исполнять все то, что я тебе сказал, но максимально тихо!
- Вряд ли так получится, товарищ генерал – лейтенант, - засомневался «гонец», но вытянулся «во фрунт» и козырнув, произнес, - Разрешите идти?
- Тогда зачем я тебя держу? – удивился неуверенности заместителя разведчик и махнул рукой, - Иди, выполняй!
- Есть! – щелкнув каблуками, Бехтерев развернулся на месте и быстрым шагом «вылетел» из обители высокого начальства.
Лишь дверь за майором захлопнулась, как старый вояка отставил от длинного стола небольшой стул и тяжело опустился на него. Крепкие пальцы взяли ближайшую к ним фотографию и поднесли к глазам. Кадр со спутника смог запечатлеть черный дым пожарища, раскуроченные платформы танков и многочисленные квадратики, напоминающие скорее палатки. А вдоль, недалекого от места боя, леса, вытянулась длинная колонна бронетехники, явно взявшая курс на город, чьи улицы сейчас казались Федору Михайловичу смертельными лабиринтами острова Крит. Миф оживал, забирая в свою власть все больше крови и человеческих жертв.
- Держитесь ребята, - тихо произнес Коршенов. – Мы идем!
«Деревня... Деревня и коровы... Много – много деревень в корове... Тьфу, черт... Много – много коров в деревне, маму их, тоже корову, за ногу!!!» - не понятно зачем и почему, в отчаянии и злобе подумал про себя Шишков, когда старый, покрытый трещинами, но еще достаточно крепкий советский асфальт внезапно вздрогнул под ногами полковника, заставив последнего растянуться посредине улицы, под конец добив свою несчастную жертву фактом попадания её руки в гниющее трупное месиво. Тихо ругнувшись, Лев Николаевич откатился в сторону и, найдя опору на нижнем фасаде здания, попытался воздеть себя в вертикальное положение. Только – только ноги старого вояки начали выпрямляться, как новый толчок, казалось, идущий из подземных глубин, едва снова не повалил ветерана спецназа на грешную землю. Чьи-то сильные руки замедлили активизировавшиеся законы физики, поддерживая элиту Вооруженных Сил, а до боли знакомый голос произнес прямо над ухом Шишкова:
- Что же это Вы, товарищ полковник, ни свет, ни заря, а уже прям на дороге спать падаете? Не порядок!
- Юморной ты, Якут, хоть прямо сейчас можешь к Петросяну в «Зеркало» идти! – недовольно буркнула элита, освобождаясь от цепкой хватки ВВ-шника. – Отпусти ты! Будто бабу держишь!
- Не-е-е, спасибо, конечно, но у меня жена есть! – улыбнулся майор, машинально поправляя норовивший соскользнуть с плеча ремень автомата. – Вы куда направлялись, Лев Николаевич? Не к нам ли?
- И к вам тоже, - отчаянно отряхивая с себя клочки гниющей плоти, кивнул немолодой спецназовец. – Что тут у вас? Кто долбит?
- А я как раз хотел с Вами связаться... - начал было свой доклад Якутов, но его пылкой речи помешал близлежащий угол здания, за которым укрывались командиры двух отрядов. Точнее не угол, а то, во что тот превратился. Казалось, сама кладка внезапно взорвалась тысячами осколков битой обожжённой глины и застывшего сорок лет назад цемента. Оба спецназовца инстинктивно пригнулись, вжимаясь в стену.
- Короче давай, глашатай недобитый! – рявкнул на уже подчиненного полковник, сильно щуря глаза от нагло лезущей в глаза пыли.
- Танки противника вышли на позиции с востока и запада и начали обстрел наших позиций! – зачастил с ответом майор.
- А что с югом? – кивнул головой куда-то в сторону Шишков, где, по его мнению, располагалось выжженное лесным пожаром пепелище.
- Наши снайперы отработали свой хлеб, - Ярослав обнажил в радостном оскале свои белоснежные зубы. – Две десятка разведчиков противника под дерновое одеяло уложили!
- Отлично, молодцы! – похвалил собеседника Лев Николаевич. От ушей матерого разведчика не укрылось слово «наши», вырвавшееся из уст ВВ-шника.
«Значит акклиматизировались, голубчики! Это хорошо! Командная игра лучше, чем «каждый сам за себя».» - удовлетворенно промелькнуло в мыслях диверсанта.
- А что с севером? – продолжил задавать вопросы полковник.
- А вот с этой частью света все хуже... страннее, - задумчиво прикусил губу Якут.
- В смысле? – не понял Шишков, внимательно «сверля» глазами офицера.
- Там какое-то странное болото, - медленно и аккуратно произнося слова, пояснил майор. - Если приглядеться, то можно заметить некие испарения, исходящие от земли. А сама почва будто болото высыхающее: по краям еще ничего, ходить можно. А вот дальше уже засасывает по самое не балуй! Самое интересное, так это то, что вокруг на сотни метров никакой живности нет!
- Заминировали подступы? – отстраненно спросил старый вояка, крепко задумавшись.
- Так точно! И пару ребят с СВД-ешками оставили там. Так, на всякий противопожарный случай.
- Отлично, - кивнул ветеран-спецназовец, невидящим взором осматривая асфальт под ногами. – Дуй к своим на восточный периметр, а я возьму на себя западную линию обороны. Юг нам прикроют снайперы, в крайнем случае подтянется резерв из центра города. Танки, как и обговаривали, в засадах рассредоточены вокруг лаборатории. Самоубийственными подвигами не занимаемся! Держишься – держись, а как сил убавится – сразу отходи вглубь города. Понял, салага?
- Так точно, товарищ полковник! Не в первой! – вытянулся «во фрунт» майор, быстрыми движениями, как по Уставу, козырнув старшему по званию.
- Грозный? – внезапно «острым» взглядом пронзил молодого спецназовца Шишков.
- Два раза, - серьезно кивнул Якутов. – Разрешите исполнять?
- Беги давай, молодо-зелено!
Лев Николаевич успел отмахать пару кварталов по уже не совсем «мертвому» городу, когда небольшая рация в кармашке разгрузки внезапно ожила. Переложив автомат из правой руки в левую, Шишков быстро поднес передатчик к уху:
- «Гнездо» вызывает «Осу»! Повторяю, «Гнездо» вызывает «Осу»!
- «Оса» на связи! – коротко произнес полковник.
- Где тебя черти носят, твою дивизию? – голос генерал – лейтенанта Сивушова гневными раскатами прошумел в динамике минирации.
«Эх, была бы у меня эта дивизия...» - внезапно замечтался спецназовец, но быстро спустился с небес на землю:
- Я на западном районе, возглавляю оборону, товарищ командующий!
- Ах ты же......ять......ка е... - дикая скрежещущая «мелодия» помех едва не оглушила Шишкова на одно ухо, но разведчик не растерялся, ловко запрыгнув на удачно подвернувшийся для такого дела старый сгоревший остов БТР-а. Помехи оставались, но слова Степана Никифоровича более не прерывались:
- Связь хреновая... Глушилками давят, гады!
- А ты как до меня достал? Неужто штаб на площадь перенес? – вдруг опомнился Шишков. – Ты чего, а вдруг минометы?
- Гамномёты, семь шестьдесят два тебе в заднюю мишень! Так я хоть с «востоком» да «югом» связь держу! Лишь «запад» молчит... Так что помощи не жди, когда там окажешься! Хотя ты мне тут до зарезу нужен...
- Прости, товарищ генерал-лейтенант, - непроизвольно улыбнулся про себя полковник. – Сам знаешь: где самое пекло, там и я!
- Давай, прошерсти их там, Рэмбо пенсионного возраста! – напутствовал напоследок друга Сивушов. – Только не умри, а то скучно без тебя, зараза!
- Будет сделано,... папаня! – не удержался от обратного выпада Лев Николаевич и, опустив рацию на законное место в разгрузке, лихо спрыгнул с ржавого остова и небыстрой трусцой поспешил к западному рубежу, который держали редеющие силы спецназа ГРУ.
На этом участке, к счастью, находился всего один въезд в город, отлично замаскированный разведкой с помощью того, что было под рукой и надежно минированный, дабы не допустить молниеносного прорыва. Такого и не случилось...
Полковник подоспел вовремя. Перестрелка с использованием разнообразнейших калибров переходила в степень «напряженной». Первая линия домов, которую заняли бы исключительно самоубийцы, уже лежала в руинах, представляя собой огромные кирпичные горы. Танки неприятеля, укрывшись за лесными, пусть осенними и голыми, но довольно густыми, зарослями, поливали огнем засевших в укрытиях второй линии домов бойцов спецназа. Иногда более подготовленные воины пытались отстреливать мелькавших в дебрях пехотинцев, но результатов такая трата патронов не дала и уже через полчаса поступил приказ «Отставить бессмысленную стрельбу!».
- Юрок-с-ноготок, что тут у нас? – осторожно зайдя в помещение некогда небольшого магазина, вопросил Шишков, обращаясь к старшему лейтенанту Стародубцеву, возглавившего в отсутствие Льва Николаевича рубеж обороны.
Молодой парень приятной внешности аккуратно следил за обстановкой на «фронте», благо немного возвышенная позиция опорного пункта позволяла это сделать. Повернув свое правильное во всех отношениях лицо к командиру, молодой боец порывался встать, но опытный разведчик махнул на него рукой - «Сиди».
- Разведчики вовремя донесли о приближении противника, - нервно перебирая руками по автомату, начал докладывать «заместитель». – Один танк был уничтожен нашим «секретом» и группа с боем отошла по дну глубоко оврага и влилась в ряды защитников.
- Это хорошо... - выглядывая из окна, но стоя в тени, пробормотал Шишков. – Потери?
- Двое раненых, «двухсотых» нет! – мгновенно отрекомендовался старший лейтенант и тихо продолжил: - Товарищ полковник! Мне кажется, скоро штурм начнется!
- Ясен пень, начнется! – криво ухмыльнулся матерый диверсант. – Сейчас поймут, что толку от траты боеприпасов мало, и пойдут. Танки, за ними пехота и в бой. «Святой и правый! Марш, марш вперед, рабочий народ!»
- Что – что? – подумав, что ослышался, переспросил Стародубцев.
- Беги, говорю, к нашим метателям «стрел Зевса», пусть будут готовы, и «Метисов» с «Корнетами» не забудут пригласить на бал!
Ошарашенный таким потоком иносказательности, лейтенант все же быстро осознал о чем речь и пулей выскочил из помещения.
Шишков снова оглядел окрестности. Из всего того, что представало перед его взором Лев Николаевич делал один – единственный вывод: часов двадцать и город, вместе с защитниками, будет стёрт с лица земли. Да, минеры поработали на славу: большую часть техники при грамотной активации взрывчатки разведчики пожгут на подступах к некогда жилым домам и на узких улочках самого Архангельска – 79, но перевес в живой силе все же был решающим в данной ситуации. Две сотни измотанных трехдневным боем спецназовцев против, как минимум, двух тысяч одурманенных какой-то гадостью десантников, усиленных броней самого разного калибра – дело проигрышное. Особенно учитывая тот факт, что один из столпов, на которых зиждется современная оборона города, а именно канализация, был залит бетоном под завязку, являлся едва ли не смертельным дополнением и к так уже нерадостной картине, которая во всей своей угрожающей красе опустилась на обескровленные «советские полки».
Ветеран разведки глухо зарычал, со злости бухнув кулаком по стене. Дураку было ясно - жди скорого штурма! Наверняка вперед бросят БТР-ы и БМП-хи с пехотой, прикрытых огнем танков, а гранатометчики и высунуться не смогут, ибо их тут же и засекут и накормят фугасно-осколочной «конфетой»!
«От леса до начала городской линии метров двести, - «на глаз» прикинул расстояние опытный диверсант. – Значит можно отвести первую линию обороны глубже в город, заманив передовые отряды противника на улицы... И потом накрыть из засад...»
Такой вариант плана прорабатывался командованием базы спецназа ГРУ в самом начале планирования защиты города, и был отложен «на крайний случай», ибо предполагалось отсутствие у врага большого количества тяжелой техники, но теперь... сия возможность развития обороны была предпочтительнее неподвижного сдерживания.
Взяв в руки рацию, Шишков тут же отбросил её в сторону. Радио-электронное подавление со стороны противника уже работало на полную мощность, а значит действовать приходилось быстро. Метнувшись к выходу, Лев Николаевич на пороге столкнулся со старшим лейтенантом и быстро отчеканил:
- Средства связи вышли из строя! Передай всем отрядам приказ: Переход к тактике подвижных «секретов»! Все понял?
- Так точно! – козырнул Стародубцев, лихорадочно блестевшие глаза которого «играли» некоторой неадекватностью, со всех ног бросившись снова выполнять приказ командования.
Сам немолодой разведчик кинулся бежать к ближайшему строению, возле дверного проема которого виднелся небольшой белый крест, выведенный мелом. Взметнувшись на еще не до конца разрушенный второй этаж, полковник лицом к лицу столкнулся с одной из групп «охотников на танки». Пара молодых ребят дернули было дулами автоматов к внезапному гостю, но парень постарше, с погонами сержанта и гранатомётом РПГ-7 в руках, сидевший у дальнего окна на корточках, взмахнул рукой, успокаивая разнервничавшихся молодцов:
- Тихо, коматозники! Неровен час, командира нашего пристрелите! Тогда вместе с вами побегу могилу себе копать, ибо в таком случае шансов выжить у нас точно не будет.
- Коматозники? – низко пригнувшись, переместился к начгруппы Шишков, присаживаясь рядом.
- Ага, - сплёвывая на пол, подтвердил современный «гренадёр». – Извините, поприветствовать по Уставу не могу, осколком камня спину задело, теперь только сидеть на пятой точке и способен.
- Почему еще не в медсанбате? – удивился Лев Николаевич, внутренне негодуя.
- А-а, - отмахнулся гранатометчик, иронично продолжив: – А на кого расчёт оставлю? Они же и с пяти метров в танк не попадут, не говоря уже про БТР!
- Ладно, черт с тобой! – скрипя сердцем, согласился ветеран. – Не мораль читать пришел. Переходим на подвижную оборону! Заманим их авангард вглубь улиц и пожжём всю технику к такой-то дивизии!
- Принято! – покивал в знак согласия боец и попросил, - Только Вы это, товарищ полковник, докиньте меня до первого этажа, а то что-то спинку ломит.
- Без проблем, - подхватил раненого офицер.
Тактика подвижных засад и «мешков» дала свои плоды практически сразу. Обстрел города не прекращался ни на секунду. «Западный фронт» успел сменить позиции, как самая настоящая зеленая «волна» техники двинулась на город. Некоторым умельцам из числа талантливых борцов с танками удалось подбить три БТР-а и одну БМП, но не прошло и минуты, как расчёты истребителей танков подверглись шквальному кинжальному огню, уничтожившему две группы бойцов. Практически сразу поступил приказ Шишкова: «В бой вступать только в городе! Не геройствовать! Основной и приоритетный приказ – ВЫЖИТЬ!»
Штурм Архангельска – 79 начался...
*****
- Вас понял, седьмой! Выдвигаюсь!
- Товарищ генерал-лейтенант, группа Смогилева в количестве трех рот выдвинулась на помощь осажденным! Будут на месте через двенадцать часов! – отняв трубку телефона от уха, посмотрел на начальника Бехтерев.
- Что? Чего так долго? – чувствуя новый приток гнева, удивился Коршенев. – А самолеты и вертолеты???
- 17-й авиационный полк отказался принимать участие в операции, сославшись на отсутствие горючего и специальных боеприпасов, подходящих для использования точечных ударов в городе, - вжимая голову в плечи, едва слышно отчитался майор.
- Суки, - внезапно выдохнул обессилевший разведчик. – Напомни мне потом выживших спецназовцев в гости к командующему этого полка в гости отправить. Когда мы уже сядем, наконец?
- Через полчаса, примерно, - прикинул время приземления заместитель.
- Полчаса-а-а... - утомленно протянул последнюю гласную Федор Михайлович и потер пальцами усталые глаза. – Каждая минута – это жизнь человеческая и мы не вправе упускать ни одной лишней!
- Так точно, товарищ генерал-лейтенант, - согласился с командиром Бехтерев, принимая очередной, разорвавший мерный гул самолетных турбин, телефонный звонок.
Спустя пару секунд, протянутая майором трубка легла в руку Коршенева, а на немой вопрос, быстрым огоньком пронесшимся в глазах начальника, заместитель коротко ответил:
- Это заместитель Министра Обороны...
Коротко кивнув, генерал ГРУ приложил теплую пластмассу к уху и быстро, но четко заговорил:
- Станислав Алексеевич, у нас чрезвычайная ситуация...
*****
Кровавый ад... Сколько их было в жизни Шишкова? Два, три? Или восемь? Сам полковник уже не мог отделить одно от другого, да и возможности на это у него не было. В данный момент лезвие его ножа с хрустом перерезало горло одному из «черноглазых», решивших проникнуть в тыл спецназу ГРУ и похозяйничать там по своему усмотрению. Группу «засланцев» засекли быстро и на ликвидацию выдвинулся сам Лев Николаевич во главе ударной группы из пяти человек. Смахнув с лица багровую «росу», разведчик тяжело привалился к стене с полуистлевшими обоями и медленно сполз по ломающейся и крошащейся массе некогда желтой с цветочками бумаги. С улицы доносился непрекращающийся рёв и гул выстрелов орудий и стрелкового оружия, взрывы гранат и мин и короткие людские крики. Поморщившись, Шишков провел рукой по лицу. Пытаясь стряхнуть «кровавое» наваждение. Мысли путались, руки пробило на мелкую дрожь, а ощущение реальности с каждой секундой делалось все слабее и слабее.
- Товарищ полковник, какие будут указания? – негромко проговорил младший лейтенант Туров, опускаясь рядом с командиром на корточки.
- Будут... - не открывая глаз, устало выдавил из себя Лев Николаевич. – Будут указания, не сомневайтесь... Что там снаружи?
- Мины сделали свое дело, взорванные ими танки и бронемашины блокировали доступ в город для остальных. Противник делает попытки расчистить путь, но пока что безрезультатно, - монотонно начал перечислять, и без того известные полковнику факты, Тур. – Пехота врага, словно героиновые наркоманы, рвутся к центру города, не считаясь с потерями. В большинстве таких случаев, схватки из «огнестрельных» переходят в рукопашные. Мы несём потери...
Лейтенант умолк, а полковник соизволил наконец открыть глаза и посмотрел на подчиненного:
- Думаешь, проиграем?
- Нас уничтожат в ближайшие шесть – семь часов, - как-то безучастно пожал плечами молодой спецназовец. – Если подкрепление не подойдет. А его точно не будет...
- С чего ты так решил? – недоуменно приподнял брови Шишков.
- Да бросьте Вы, товарищ командир! – зло бросил Туров. – На кого нам надеяться? На Вашего пса, которому уже сто лет в обед? Может когда-то Дир и был легендой, да только сейчас от этого мифа осталась лишь оболочка да пара ножей!
В порыве слепой и неподконтрольной ярости, Лев Николаевич сильным ударом ребра ладони в гортань парня вынудил того отпустить рукоять автомата, и схватиться за шею, выпучив от боли глаза. Затем ловко перевалив крепкого разведчика через себя, ветеран ГРУ приставил к горлу паникёра лезвие ножа.
- Десять лет назад, две сотни «чехов» зажали меня и мою группу в горах и начали методично расстреливать... - игнорируя кашель младшего по званию и его робкие попытки скинуть мёртвую хватку полковника со своего горла, начал медленно произносить Шишков. – Нам никто не помог... Штабные крысы и свиньи сидели в своих теплых креслах и вещали мне о низкой видимости для вертолетов, пока мои ребята с ненавистью поглядывали на ясное небо... Неподалеку от нас стояли мотострелки и до хруста стискивали зубы, когда их командир приказал стоять на месте и жать указаний от верховного командования. И что самое страшное...
Четверо спецназовцев, занявших огневые позиции неподалеку от командиров, притихли и напряженно вслушивались в слова полковника, не забывая, впрочем, раз за разом острыми взглядами контролировать свои сектора обстрела.
- ... поблизости не оказалось второго Юры Буданова. Зато в пяти километрах стояли мои ребята, физически и морально измотанные двухнедельным разведрейдом! И вот тогда этот, как ты выразился, «миф», - Лев Николаевич сильнее прижал плоскость ножа к горлу лейтенанта, - вместе с другом сорвался мне на выручку, едва услышав про нас и наше положение! Пётр и его друг Манцур, мои воспитанники, уже через пятнадцать минут прибыли на место и с марша вступили в неравный бой! И спустя пять минут и восемнадцать боевиков, над горами прокатился единодушный крик: «Далар!», «Это Далар!».
- Смерть, - едва шевеля губами, про себя отметил один из бойцов полковника.
- И две сотни бородатых козлорогов отступили в страхе перед двумя воинами, побежали, поджав хвосты! – Лев Николаевич хорошенько встряхнул принудительного слушателя, замершего в тревожном ожидании. – И запомни щенок, если мы сегодня и выживем, то только благодаря Диру! А сейчас, поднимайся!
С этими словами Шишков воздел себя на ноги, мощным рывком приводя в вертикальное положение и помятого подчиненного. Хлопнув Турова по плечу, ветеран коротко кивнул на «Горку» молодого спецназовца, покрытую дикой смесью пыли и крошки от старых обоев:
- Отряхнись!
Перезарядив автомат и проверив все ли на месте в «хозяйстве» его разгрузки, старый разведчик гаркнул:
- Группа, слушай мою команду!
Заскучавшие от сидения на одном месте, диверсанты тут же встрепенулись, с ожиданием поглядывая на командира.
- Приказываю немедленно выдвинуться на помощь изнурённым боем союзникам и как следует вломить этим зазнавшимся уродам по первое число! Покажем им, что такое настоящий Спецназ ГРУ! За мной!
***
Степан Никифорович зло смотрел на карту города, которая очень быстро меняла свой цвет. Постоянно сменявшие друг друга данные приходили сначала только с «Востока» и «Юга», но затем к ним быстро присоединился и «Север», где всего лишь двое снайперов сдерживали натиск двух рот, неизвестно как и откуда вылезших «черноглазых» супротивников. Две трети резерва были «откомандированы» на южные рубежи города, где под десяток стволов СВД и СВУ вылез чуть ли не батальон пехоты в голубых беретах, под прикрытием трех танков Т-90. В свободном распоряжении генерал-лейтенанта оставались, правда, несколько таких же «ласточек», но этих «железнобоких» командующий базой берёг на самый тяжелый случай. «Восток» под руководством майора Якутова обливался кровью, но держался, отдав врагу лишь две первые линии домов. Затем удача покинула захватчиков, и Фортуна со всей своей мощью перешла на сторону защитников. ВВ-шники успели уложить под «дерновое одеяльце» около сотни одурманенных ВДВ-шников, когда последние все же отступили.
Но в данный момент Сивушова волновал другой участок обороны – «Запад». Связи с главным участком обороны не было уже долгие часы, а по информации, приходившей от разведчиков, действовавших в тылу противника, основной удар был произведен оппонентом как раз-таки по западной части города.
- Эх-хе-хех... - с горечью в голосе выдохнул Степан Никифорович, опираясь на массивный стол, на котором и расположилась карта военных действий. – Держись, Лёвка! На тебя надежда только! Да на парня твоего...
- Товарищ генерал-лейтенант, разрешите обратиться!? – к начальнику подскочил молодой капитан Онищин, прикладывая руку под козырёк.
Сивушов вздрогнул и мгновенно вернулся в реальность. Тут же мир для немолодого офицера наполнился запахами гниющей крови и плоти, гари и непрекращающимся гулом близких разрывов. Поблизости туда и сюда сновали бойцы, то с ящиками с боеприпасами, то с раненными на носилках. Двое радистов сидели по другую от главнокомандующего сторону стола, пытаясь оперативно получать информацию и тут же заносить драгоценные крупицы знаний в блокноты и наносить на карту.
- Слушаю тебя, Андрей. С чем примчался?? – серьезным голосом спросил генерал-лейтенант у, потревожившего мыслительный процесс командира, офицера.
- Часовые доставили в лазарет двух еле живых солдат с «Запада»... - начал свой доклад Онищин, но был перебит:
- Не томи!!! – рявкнул Сивушов и оттолкнувшись руками от стола приблизился к капитану, схватив того за рукав куртки. – Рассказывай скорее! Что раненые сказали?
- Полковник Шишков просил передать, что враг использовал тактику штурма «вилы», - захлёбываясь словами, продолжил свой рассказ визитёр. – Понеся большие потери, Лев Николаевич просил передать, что переходит к плану «ПиС»... э-э-э... да-да, именно так, «ПиС»!
- Твою мать, - побледнел глава базы, правой рукой стараясь нащупать опору в виде стола. Подхватив командира, капитан подвёл Степана Никифоровича к крепкой советской столешнице и вопросил:
- А что такое этот план «ПиС», товарищ генерал-лейтенант? Это что-то типа «ПиСец»? Отступление и оборудование новых позиций?
- Нет, Анрюха, - старый вояка внимательно посмотрел в глаза младшего, - «ПиС» - это Победа или Смерть»! План разработан лично полковником и подразумевает стихийные и бесконтрольные диверсии и саботажи в районе боевых действий. Группы спецназа просто берут и растворяются среди развалин...
Генерал с нескрываемым раздражением смотрел на очень-очень медленно ползущее к закату солнце.
«Продержаться бы до вечера! Продержаться бы и... все... Дальше мои ребята вступят на полностью свою территорию! Растворятся в ночи и... враг захлебнётся в собственной крови!»
- Связисты!
- Так точно! – двое безусых парней сделали попытку подняться, но были остановлены властным движением руки Степана Никифоровича.
- Сидите и не дергайтесь! Передайте сообщения «Северу» и «Югу». Пусть перегруппируются и ждут противника с «Запада». Оборона на участке Шишкова пала!
***
Шишков мощным ударом ноги сбил первого «черноглазого» на землю, а последовавшая длинная очередь из автомата «пригвоздила» зараженного к полу поперёк груди.
- В атаку!!! – используя всю мощь лёгких, разорвал сумеречную темноту криком полковник.
Тут же два десятка бойцов спецназа с яростью и кипевшим в них нетерпением бросились на врага. Продвигавшиеся к центру города десантники, а вернее то, что ими управляло, даже не успели сообразить, что произошло, как вдруг развалины трёхэтажных домов вокруг внезапно пришли в движение. Завязался жестокий, но короткий рукопашный бой. Лев Николаевич с силой метнул свой автомат в ближайшего противника, быстрым и давно впитавшемся в подкорку сознания движением вынимая из чехла на груди нож и саперную лопатку из-за спины. Мальчишка, глаза которого напоминали скорее мрак, царивший в подвалах домов, где еще недавно скрывались разведчики, успел только вскинуть ствол на уровень груди, как вдруг оружие было вырвано из рук десантника страшным ударом такого почти «садового» инвентаря, а блеснувшее в темноте лезвие «Карателя» раскроило супротивнику горло. Полковник не стал смотреть на предсмертные конвульсии, едва успевая уйти от меткой очереди, пущенной опытной рукой неподалёку стоящего амбала с синим беретом. Ветеран разведки, тихо матерясь, в длинном кувырке в сторону стрелка, с легкостью дал «черноглазому» подсечку, броском лопатки выбивая АК-74М из цепких лап жертвы. Грузная туша заражённого, на удивление, ловко ушла в перекат и воздела себя на ноги довольно споро.
- Товарищ полковник? – злорадно ухмыляясь, просвистел амбал, вытаскивая из ножен такой же огромный, как и хозяин, «стропорез». – Вот мы и встретились на узенькой дорожке!
- Василий? Чингареев? – удивленно спросил Лев Николаевич, разгибаясь в вертикальное положение и переходя к боевой стойке. – Вот уж кого не ожидал здесь встретить!
- Зря ты выгнал меня из своего отряда, старый хрен! – злобно оскалился десантник. – Всё своих ублюдков натаскивал. Ну, и где же теперь они? А? В могиле, небось?
- Даже мёртвыми Дир и Манцур были бы намного лучше тебя, неповоротливая ты свиная туша! – сердясь, прошипел полковник, перехватив нож обратным хватом. – Но убить тебя придется все же мне!
- Посмотрим... - веско бросил «черноглазый», бросаясь в стремительную атаку.
Не смотря на габариты, бывший протеже старого диверсанта оказался не таким уж неповоротливым, как посчитал поначалу сам Лев Николаевич. Умело парируя выпады заражённого, Шишков дважды чуть не лишился головы, в последний момент уворачиваясь от быстрых махов Василия. Опыт спецназовца взял свое и полковнику удалось довольно глубоко порезать руки Чингареева, но на амбала данный факт действовал как-то слабо. А учитель все отступал и отступал под напором стены из стали, которую выписывал ножом голубой берет. Внезапно, разведчик ощутил в районе поясницы холодную кирпичную кладку, а плечи уперлись в нечто острое и такое же прохладное.
«Окно, твою дивизию!» - только и успел подумать диверсант, ловко пригибаясь под рубящим ударом противника на высоте шеи и, мощным толчком ног послав свое тело в короткий полёт, полковник с треском прогнившей рамы и звуками бьющегося стекла ввалился в пыльную комнату, напоследок впечатав каблук берца в подбородок бывшего ученика. Взревевший от ярости Василий попытался было проникнуть в помещение вслед за ветераном, но в последний момент в глаза голубого берета прилетела смесь различного мусора, посланного сильной рукой Шишкова. Сам Лев Николаевич растворился в темноте здания. Кое-как отплевавшись, Чингареев сиганул, словно мартовский кот, в это же окно и тут же затаился, обводя жуткими чёрными глазами всю комнату, представшую перед ним. Маленькая детская кроватка, полуразвалившийся шкаф, мелкие кучи мусора и запах потревоженной пыли в воздухе. Звуки стрельбы с улицы начали затихать. Отвлёкшись на секунду, Василий выглянул на улицу. Так и есть... Полсотни его ребят лежали в неестественных позах, а уроды из ГРУ быстро добивали раненых холодным оружием, снимая с трупов аммуницию, оружие и продовольствие. Появляться снаружи было теперь смертельно опасно, учитывая еще и тот факт, что за спиной оставался еще более страшный противник, чем полтора десятка спецназовцев. Бесшумной походкой десантник двинулся по направлению к дверному проёму, крепко стискивая в пальцах «стропорез». Планировка квартиры была шикарной по меркам советского прошлого. Это обстоятельство очень огорчило голубого берета, ибо затаиться в шести... хм-м-м... нет, семикомнатной квартире было просто даже для новичка, что уж говорить про прожжённого войной ветерана, главной «работой» которого всегда было одно – нести смерть. Неприятный холодок скользнул по спине Чингареева, а нервный комочек все же встал поперёк горла, не давая возможности нормально сглотнуть вязкую слюну. Осторожно выглянув в коридор, десантник профессионально отметил свежие следы на покрытом толстым слоем пыли полу, ведшие куда-то в дальний конец квартиры. По бокам зияли черные провалы, венчавшие собой проходы в еще пять комнат, но весь интерес Василия был прикован исключительно к следам. Противоположная сторона коридора представила пред очи «берета» вход в квартиру и валявшуюся на полу вешалку, под которой лежала груда истлевавшей одежды. Глубоко вдохнув и выдохнув, десантник сделал первый шаг по направлению цепочки следов. Охотничий азарт охотника захватил всего Чингареева. Старый наставник уже не мог тягаться с пышущим силой и, относительной, молодостью учеником. Осталось лишь поставить финальную «точку»! Показать, кто теперь «в этом доме главный»!
«Твое время ушло, Батя. Пришло время новый героев!» - с этими мыслями «черноглазый» прислонился спиной к дверному косяку, предварявшему вход в апартаменты последней комнаты, в тёмном чреве которой терялись следы берц полковника. Использовать гранаты или «Макарова» было рискованно, бойцы Шишкова были снаружи и только заслышав выстрелы, быстро прибудут сюда, нашпиговав десантника свинцом, как тот повар гуся орехами. А подобный исход дела Чингареева не устраивал. Несмотря на заражение сывороткой, маслянистая дрянь не смогла выбить из разума Василия пусть и примитивное, но такое нужное любому человеку чувство самосохранения. Поэтому, не мудрствуя особо, голубой берет вынул из кармашка разгрузки три фаер-факела, быстрыми движениями выудил из-под защитных мембран шнуры-активаторы и на мгновение замер в ожидании. Что-то вдруг остро кольнуло Василия в районе солнечного сплетения. Тянущее чувство пустоты и грусти распространилось по груди, замерев под конец в районе сердца. Тряхнув головой и постаравшись избавиться от странных галлюцинаций, десантник резким движением воспламенил все три факела, широким замахом отправляя пышущие жаром и кроваво-красным заревом цилиндры вглубь комнаты. И почти сразу в помещение влетел сам Чингареев, в перекате пересекая комнату вдоль стены. Мгновенно вскочив на ноги, амбал был готов крушить и ломать, разрывать и терзать, резать и убивать, но... комната была пуста. В сгущающемся дыму разобрать что-либо становилось сложно, но Василий смог отметить лишь одно – бетонный коробок был пуст. Жалкие сгнившие остатки кровати, щепки вперемежку с осколками зеркала из трельяжа и заваленные на бок пара тумбочек – вот всё, что попало в свет гаснувших шашек. ВДВ-шник прикрыл глаза и медленно склонил голову, понимая и кляня всю свою глупость и поспешность в решениях.
- Знаешь, в чем твоя проблема, бывший ученик? – голос Шишкова, казалось, звучал прямиком из окружавших десантника стен. – Ты всегда слишком высоко задирал нос, который тебе раз за разом отсекали Дир и Аскольд.
- Знаю, - прошептал Василий, находя глазами незаметно стоявшие в углу комнаты берцы Льва Николаевича. – Но я еще повоюю!!!
Взревев как раненый бык, уже не боясь привлечь на шум близкого противника, Чингареев сломя голову бросился в противоположное тому, где находился, помещение. Целью его броска было окно. В том, что окно в метре от самого десантника было заминировано сам «берет» не сомневался ни секунды, поэтому последним и географически кратчайшим шансом на выживание был именно оконный проём в соседней комнате. До блаженной свободы оставалось метра три, когда мощный удар под дых заставил заражённого опуститься на колени с выпученными глазами и страстным желанием вдохнуть такого пусть и мерзкого, с примесью запахов запустения и давно разложившейся падали, но такого желаемого легкими воздуха. Затем не менее сильный удар сотряс голову Василия, а приданная телу кинетическая энергия позволила телу завалиться на бок, приложив жертву полковника виском об близкую стену.
- Как сказал один хрен из американского фильма: «Я возвышусь, ты падешь, гнида ушастая!» - с жестоким удовлетворением в голосе произнес полковник, выжидавший свою «дичь» в засаде бетонной коробки, которую избрал своим спасением десантник. – А может и не ушастая...
Склонившись над еле дышавшим противником, Лев Николаевич привычным движением вонзил лезвие «Карателя» в висок бывшего протеже. Тело Чингареева конвульсивно дернулось, затем выгнулось дугой и через несколько мгновений застыло.
- Эх, Вася, Вася... - разочарованно поцокал языком Шишков. – Столько труда было вложено в тебя, а ты... Правильно тебе Дир надрал одно место еще тогда, в Чечне.
С наслаждением запустив ноги в еще теплые ботинки, разведчик ойкнул и покривив губы, выудил из пятки правой ноги небольшой осколок.
- Ну да, блин, - иронично усмехнулся полковник, - пережить десяток «горячих точек» и загнуться от заражения. Только этого не хватало! Степан ведь будет стоять над могилой и ржать, как конь! Да вот хрен ему, пуля на меня еще не отлита!!! И микроб не вылупился...
Выкинув кусок стекла, Лев Николаевич обулся и быстрым шагом заспешил к своей группе. Битва была выиграна, а вот война... война продолжалась. И ставки на этой войне были высоки как никогда!