Intradrive

2016 год, мне восемнадцать лет

Мне снились объятия. Чьи-то руки обнимали меня, гуляли по спине, опускались ниже, сжимали ягодицы… Я целовал чей-то подбородок. Он был и твердый, и мягкий одновременно, и был покрыт короткими колючими волосками. Мои губы двинулись выше и нашли другие губы. И они пахли леденцами. И морем. И свободой. И чем-то недозволенным…

– Ты опоздаешь, – прошептал он. Я поднял глаза, но не увидел обращенного ко мне лица. То ли глаза заволокло слезами, то ли между мной и целующим повисла завеса густого тумана.

– Ты опоздаешь…

– Еще один поцелуй, – начал выпрашивать я.

– Что-что-что? – расхохотался кто-то третий. – Поцелуй? Пак Чимин, что тебе там снится?

Я приоткрыл один глаз и увидел перед собой умиленную физиономию Чонгука.

– О боже, тебе снился эротический сон. Тысяча извинений!

Я молча вытащил из-под себя подушку и запустил в брата. Он увернулся и заржал, как бешеный конь. Двадцать три года мальчику, а все никак не повзрослеет.

– Одевайся, опоздаешь. Завтрак уже на столе.

Я выполз из кровати, приспустил ниже пижамные штаны – пока я спал, они подскочили на мне чуть ли не до подмышек, и шов врезался в мое самое мягкое место. Неудивительно, что мозг отреагировал на это такими непристойными снами. Ох, лучше бы я не просыпался…

– Тебе что сделать, чай или кофе? – снова сунулся ко мне Чонгук.

– Кофе, – скомандовал я и еще раз запустил в него подушкой. И на этот раз попал. – Свежемолотый, со сливками, сахаром и щепоткой корицы на пенке.

– А задница не слипнется? – проворчал Чонгук, потирая физиономию.

– Сказал мальчик, каждое утро уминающий овсяночку со сливками, сахаром, бананами, клубничкой и изюмом.

– Ладно, ладно, уделал.

Мы спустились вниз, все уже встали. Через занавески в гостиную лился радостный солнечный свет. Папа порхал на кухне, емк помогала Ён А. Жужжала кофеварка, и гудела конвекционная плита. Чонгук был уже одет, умыт, побрит и готов отнести в машину мои чемоданы. Отец сидел в кресле с журналом и чашкой…

Мой последний завтрак дома. Сегодня я уезжаю в Дублин учиться. Родители уже подыскали там жилье. Десять минут до университета, если идти пешком. Или пятнадцать, если ехать в объезд по дороге. По-моему, идеально: в хорошую погоду можно прогуляться, а в плохую – ехать на машине, в тепле и уюте…

– Чимин, – окликнул отец, когда я уселся за стол. – У нас для тебя есть небольшой подарок и… мы понятия не имеем, понравится он тебе или нет.

Отец вручил мне картонную коробку, перевязанную бантиком. Я вытер о полотенце руку, которой уже успел ухватить блинчик, развязал бантик и снял крышку. Внутри на бархатной подушке лежали электронные часики. Отец и папа – любители «механики» из драгоценных металлов, поэтому электронные часы с пластиковым ремешком – это было, признаюсь, необычно.

– Вау! Часы! Я понял, что это подарок со смыслом! Типа… не прожигай время понапрасну. Или… всегда возвращайся с вечеринок вовремя! Или…

– Это не часы, – сказал отец. – Это болеметр.

И пока я смотрел на эти «часики», выкатив глаза, отец начал объяснять:

– Они будут фиксировать твое состояние и передавать сигнал на микрокомпьютер. Прибор считывает показатели твоего пульса, давления, температуры кожи, ее влажности, а также фиксирует громкость окружающих звуков и движение в пространстве.

– Если прибор посчитает, что ты испытываешь сильную боль, то начнет вибрировать и пошлет нам сигнал. А мы позвоним узнать, все ли о’кей, – добавил папа.

– Что думаешь? Я нашел эту штуковину на сайте одной инновационной медицинской компании, – не без гордости сказал Чонгук.

– Я в восторге, – кивнул я. – Отличная вещь. Мне с ней будет куда спокойнее. Если я буду кричать от боли, махать руками, трястись и потеть – вы об этом узнаете?

– Да, и сможем вызвать скорую. Где бы ты ни был.

Забота моих родных меня всегда очень и очень трогала. Это то, от чего я никогда не устану. Разворачивание подарка закончилось всеобщими объятиями. Папа зашмыгал носом, отец начал смотреть в потолок – видать, чтоб слезы не пролились. Чонгук застегнул на моем запястье самое невероятное изобретение из тех, что мне доводилось носить.

После завтрака я сел в свою машину, брат – в свою, и мы друг за другом отправились в неизвестность. Папа, отец и Ён А махали вслед. Я смотрел в зеркало заднего вида и мысленно возводил над ними волшебный защитный купол.

Пока с ними все в порядке и пока мне есть куда возвращаться, я буду счастлив.

* * *

За прошлую неделю мы с Чонгуком успели перевезти все мои пожитки в новую квартиру, так что сегодня приехали, можно сказать, налегке. Ну, не считая целой горы контейнеров с домашней едой, которой мне должно было хватить на неделю, – а потом папа пообещал доставить новую партию. Он был категорически против того, чтобы я питался в столовой или кафе.

Чонгук храбро взвалил на себя большую часть упаковок, положив их одну на другую башенкой. Я подхватил оставшиеся, и мы пошли к входу в здание, на четвертом этаже которого находилась моя съемная квартира.

– Только не надорвись, Чонгук. Будет стыдно получить травму от вареной рыбы.

– Еще позорней будет получить травму от тушеной моркови!

Я достал магнитный ключ от кодового замка подъезда, но дверь внезапно раскрылась сама, и наружу шагнула какой-то парень, а за ним еще один.

Чонгук отпрянул в сторону, но вареная рыба и тушеная морковь были не столь проворны – «башенка» сильно накренилась, и контейнеры рухнули на одного из парней.

А верхний контейнер оказался недостаточно плотно закрыт! Мгновение – и моя тушеная рыба с имбирно-чесночной подливкой – ярко-желтой и пахнущей так, что можно мертвого разбудить, – пролилась на парня. И не куда-нибудь, а прямо на блестящие светлые волосы с эффектом выгоревших прядей.

Вам стоило бы увидеть его, чтобы представить масштаб катастрофы. Он выглядел, как фотомодель: высокий, стройный и одет так, словно собрался ехать на съемки для очередного каталога. Белая майка, через которую просвечивался накаченный торс, кожаная куртка, обтягивающие джинсы. А еще алые губы и длиннющие ресницы для парня.

Секунду блондин стоял молча, а потом заверещал. Мертвые, которые не проснулись от аромата подливки, теперь точно проснулись бы от его вопля. Его друг – круглолиций милаш с ярко-голубыми глазами и розовыми волосами – бросился на помощь.

– Хосок, ты в порядке?!

– Ка-а-а-а-апе-е-ец!!!

Чонгук набрал в рот воздуха, аж щеки раздулись, и испуганно таращился на парнигку. Я выхватил из сумки упаковку бумажных салфеток и протянул парнишке.

– Прости! – извинился я, пока Чонгук стоял рядом и глазами хлопал.

– Прости?! Ты думаешь, мою одежду и волосы спасет твое сраное «прости»?! – накинулся он на меня, как будто это я перевернул на нее пол-литра имбирно-чесночной подливки, а не мой криворукий брат.

– Хосок, он-то тут при чем? – засуетился его розоволосый друг, выхватывая у меня салфетки и пытаясь вытереть желтую жижу с волос Хосока.

– Ну вообще-то это моя еда, так что частично…

Чонгук наступил мне на ногу с выражением лица «ты что, самоубийца? Позволь мне взвалить всю ответственность исключительно на себя!».

– Боже, какой я растяпа! Прости! Я возмещу стоимость одежды и все такое, – миролюбиво заверил Чонгук.

– Не думаю, что ты хотя бы отдаленно представляешь, сколько она стоит, идиот!

– Футболка от «Diesel», куртка от «All Saints», белье… прости, не могу рассмотреть, но, думаю, примерно полтинник за боксеры. Итого, включая химчистку куртки, будет порядка полутора сотен евро.

Парни уставились на Чонгука в немом изумлении. Что поделать, мальчик всегда любил производить впечатление (и в свои двадцать три неплохо разбирался во всем, что касалось одежды и белья). Розоволосый Милаш одарил моего брата ослепительной улыбкой, но блондин его, похоже, с удовольствием задушил бы.

– Кстати, если хочешь спасти волосы, то эту подливку лучше смыть и побыстрей. Иначе потом уже ничто не спасет. А еще там было много перца чили. Еще не печет? – спросил Чонгук.

– По-моему, ты слишком разговорчивый. – Взбешенный блондин шагнул вперед, сжимая кулаки.

Между ним и моим братом резво влезла Милаш, а я понял, что ситуацию пора спасать.

– Где ты живешь? Я зайду вечером, занесу деньги, – предложил я пострадавшему красавцу.

– Купи на них немножко координации для своего дружка! – рявкнул блондин, развернулся и понесся обратно в дом.

– Простите, – повернулась к нам Милаш. – Его можно понять… Мы собирались в гости и теперь точно опоздаем. Вы тоже здесь живете?

– Не я. Мой брат. Я Чонгук. А это Чимин, – представил нас Чонгук, оценивающе глядя на Милаша.

– Тэхен, – представился парень. И тогда я заметил, что это омега, а его друг по такому визгу тоже. – А то был Хосок… Ладно, тогда пока! Думаю, еще увидимся. Я живу на последнем, пятом этаже.

– А Чимин на четвертом!

– Чудно! Кстати, у меня вечеринка сегодня вечером, заходите!

– Не думаем, что твой друг будет рад, – ответил Чонгук.

– Это моя вечеринка, а не его! – подмигнул нам Тэхен и убежал вслед за другом.

Я в изумлении повернулся к Чонгуку. Умение брата молниеносно заводить новые знакомства вселяло в меня священный трепет.

– Ты испортил одежду его другу, а он приглашает тебя в гости. Невероятно.

– Что поделать. Я чертовски обаятельный. И кстати, он пригласил нас. Надо бы захватить выпивку.

– Я не собираюсь идти.

– Не пойти на первую вечеринку, на которую тебя приглашает первый встречный в первый же день? Ну, это совсем дикость! Хуже только носовые платки вышивать…

– Только не говори, что ты собрался пойти! – воскликнул я. – Кстати. Я видел, как ты смотрел на этого Тэхена, и, смею тебя уверить, имея парня, смотреть так на кого-то – просто подлость.

– Да не смотрел я на него! – воскликнул Чонгук. – А у тебя слишком много глаз. Надо бы что-то с этим сделать…

– Придурок, – улыбнулся я.

– И я тебя тоже, – хохотнул Чонгук и стал собирать рассыпавшиеся контейнеры, напевая себе под нос.

___________________________________________

С этой главы следуйщие будут выходить каждый день вне зависимости от времени.