Глава 4
Девушка в небесно голубом платье,покрытом невесомым кружевом, осторожно ступая на дряхлую каменную лестницу,медленно поднималась в свои покои. Проводя пальцами по стенам, окрашенным в темно-зелёный цвет с еле заметными разрисованными золотыми узорами, она рассматривала картины,повешенные вдоль лестницы. На портретах были изображены родные и близкие Графа Де-Вито. Первое и самое большое по размерам полотно изображало покойную мать Феликса, строгую, жестокую и властную женщину, которая,несмотря на патриархальные устои общества, держала всех и вся в узде. Ее ненавидел каждый, когда-либо встречавший эту женщину. Даже когда эта властная тетка кого-то хвалила,она не упускала возможности унизить человека, а также у неё были три огромные злые собаки,впрочем, они ничуть не отличались от своей хозяйки. Каждую ночь после свадьбы Люсиль вскакивала от воя собак, до того момента пока Феликс,после смерти матери, не продал их лекарю. Кстати,умирала она с торжеством присущим только ей: на одном из светских вечеров, мадам Де-Вито отравилась бледной поганкой,случайно попавшей ей в блюдо. Умирая, она велела созвать всех помещиков и их слуг со всех окрестных деревень, и тогда в доме воцарился настоящий хаос. Но уже спустя день надоедливой женщины не стало, и Люсиль наконец-то смогла вздохнуть полной грудью.
Пройдя мимо картины с изображением свекрови, девушка скривила личико и закатила глаза,устремившись вперёд. На втором этаже внимание особы привлекла открытая дверь в кабинет супруга, и графиня с любопытством прошла внутрь. Просторная комната по всему периметру была уставлена полками с различными книгами. Люсиль с неописуемым восторгом начала рассматривать корешки книг, пробегая глазами по названиям. Большинство были профильного назначения, а точнее учебники по анатомии, алхимии, а также всякие травники и рукописи. Графиня,не ожидая от себя такого ребячества, словно малое дитя, резвилась в лучах солнца, падающих на шкафы,у которых и стояла девушка. Она изгибалась, словно играя с солнцем,пытаясь убежать от него,танцевала,словно как прежде счастливая и беззаботная. Молодая женщина так увлеклась игрой,что неожиданно, скрываясь от очередного луча, она налетела на собственного мужа, снеся с ног удивленного мужчину. Упав в объятия мужчины, девушка разразилась ещё большим хохотом, словно тысячи рук щекотали ее бока. Веселая и задорная — именно такая она нравилась ему,со своей детской непосредственностью, возможно, отсутствием присущих графине манер,но этим она манила и завораживала его.
— Прости, прости,— продолжая смеяться, прошептала Люсиль, увидев как суженый потирает ушибленное плечо. — Поднимайся,— брюнетка подала мужчине руку,приглашая присоединится к ней,— Пойдём.
Она легонько подтолкнула Феликса к стулу,а сама обошла его и осторожно коснулась больного плеча.
— Больно?— с виной в голосе тихо спросила Люсиль, осторожно начиная спускать с мужчины рубаху. Развязывая манжеты на руках и шее, она осторожно касалась его горячей, обжигающей пальцы, кожи. Спуская воротник апаше по его накаченным тяжёлым трудом предплечьям, мощной груди, она нежно проводила ладонью по гладким,выступающим мускулам и чувствовала лёгкие мурашки,проступившие на теле супруга.
— Если я вот так нажимаю, больно? — Люсиль осторожно надавливала на каждый сантиметр его руки, начиная от кончиков пальцев,которые она с нежностью массировала,заканчивая плечом, где мужчина,наконец не сдержавшись тяжело выдохнул. — Почему вы молчите, милостивый господин? Разве я вам столь неинтересна,что вы не считаете важным даже ответить мне?— женщина повысила голос и с более жёсткой интонацией захотела узнать наконец ответ.
— Отчего же вы так решили, Графиня?— вскочив со стула,возмущённо произнёс Граф, поправляя свою рубаху.
— Оттого, Граф, что вы меня как женщину не любите! — воскликнула Люсиль, в расстроенных чувствах разводя руками.
— Ах это я вас не люблю! — казалось,что вот ещё секунда и из ушей мужчины повалит пар. Он размахнулся и со всей силы ударил кулаком по столу,чтобы перевести дух, отчего в ту же секунду схватился за плечо и ахнул.
— Садитесь,садитесь,— запричитала супруга,усаживая мужа обратно на стул, и принялась нежно разминать застоявшиеся мышцы.
Мужчина опустил голову вниз,сдувая капельки пота с груди, проступившие от напряжённого спора, и виновато взглянул исподлобья на женщину. Та же с совершенно спокойным выражением лица,без малейшего намёка на обиду, осторожно массировала плечо мужчины,именно так,как это могла сделать любящая жена. От монотонной работы девушка начала медленно проваливаться в свои мысли и вспоминать их недавний разговор у реки.
Люсиль стояла как обухом по голове ударенная и не могла понять как ее супруг, мужчина, с которым она повенчана, мог поверить слухам,бродившим по близлежащим деревням. И вправду, она и сама не раз слышала от старух,что те проклинали ее, считая ее куртизанкой, но тогда девушка списывала такие слова на плохое отцовское отношение к своим слугам. Периодически мужчина мог ударить, а то и совсем забить, к примеру, конюха, ведь тот подал лошадей на минуту позже назначенного. Честно сказать,тот ещё деспот был ее отец, а когда на девушку посыпались грязные судачества, будто у неё ночует Томас Ассо, отец и вовсе обещал выдать замуж за первого встречного, кто возьмёт такую порченную девку,как она. Накануне дня,когда должна была решится судьба девушки,а именно,назначалась свадьба с обедневшим бароном М***, готовым жениться на любой девушке,лишь бы спасти своё состояние, Люсиль решила наконец-то свести счёты с жизнью, раз и навсегда распрощаться со всеми заботами и покинуть этот жестокий мир,как поступали героини ее любимых французских романов. После захода солнца она пробралась через темный,сырой чулан,где зимой обитали только крысы и иногда, слуги, обделённые батюшкой Люсиль, и выбежала на задний двор усадьбы. Тут же девчушка бросилась в небольшой лесок,дабы не быть замеченной слугами или того хуже отцом, и скрылась в темноте ночи. Выбежав к реке, она остановилась у самого края обрыва. Невероятная ночная природа очаровывала девушку своей легкостью и свободой. Где-то в лесу ойкала сова, на земле шуршали мыши, а тяжелые кроны деревьев раскачивались из стороны в сторону. Тонкое, исхудавшее от стресса тело Люсиль, раскачивающееся от сильного ветра, озарялось яркой луной. Никогда ещё Люсиль не чувствовала такую обреченность и безысходность. Из-за грязных слухов,распущенных по поместью, бедной девушке больше ничего не оставалась,кроме как утопиться, а может быть и умереть раньше,ударившись о край утеса. Перекрестившись напоследок и поцеловав крестик, она намеревалась тотчас бросится с обрыва,как вдруг сзади из темноты послышалось цоканье лошадиных копыт, и юная особа обернулась на шум. Перед ней стоял незнакомец с охотничьим луком, под уздцы он держал ту самую лошадь — Тауру.
Тогда,на другом берегу реки, у обрыва, он спас ей жизнь, но зачем? Чтобы сейчас морально растоптаться ее? Снова разбить ее сердце? Она думала, что он женился на ней, потому что верил девушке, а не проклятым сплетникам , но оказалось,что, несмотря на женитьбу,он все ещё не доверял Люсиль.
— Графиня,куда же вы ушли? Я не хотел обидеть вас ничем, — спускаясь по крутому склону, произнёс Феликс.
— Увы,обидели и как! Коль вольны вы уподобляться стаду,так я не буду вам мешать. Вот только помните, что Томас — подлый человек, уж коле верите ему, я воспротивиться не стану. И совесть тут моя чиста, в любви я не клялась другому, в постели с милым не ложилась! — откинув печальную,предательскую слезу с щеки, девушка оставила затосковавшего супруга у берега,а сама решила вернуться в усадьбу, ведь теперь она поняла истину своей жизни: никто и ничто не поможет ей смыть этот позор.
Из воспоминаний ее вернул немного хрипловатый, с легкими нотками дрожи, голос мужчины. Он намеренно не смотрел ей в глаза, а сверлил пустым взглядом кирпичную стену напротив, пытаясь не подавать волнения:
— Прости меня,— впервые он заговорил с ней как с супругой,а не с женщиной, наделённой определенным статусом. Он наконец-то видел в ней человека,личность, а не титул или привилегированность.— Моя покойная матушка тогда (упокой Господь ее душу) меня ведь отговаривала женится на тебе. — в его голосе слышалась невыносимая тупая боль,—Говорила:«куртизанка она,вот и дело с концом», что место твоё в борделе,— он на секунду остановился и наконец поднял свои глаза, увидев заплаканную,беззащитную девушку перед собой. Сейчас она была особенно прекрасна в своей слабости. Ему хотелось подойти,обнять и больше никогда не отпускать,забыв всю эту черноту,но,казалось, она смертельно обижена на него.— После свадьбы ей удалось меня убедить,что все это правда. Я сторонился тебя, был холоден...прости меня...А потом она умерла.
— Феликс...— Люсиль хотела прекратить душевные муки возлюбленного, но мужчина, одной рукой втихую вытирая слёзы, а другой показывая девушке знак «стоп», продолжал.
— Я любил ее и не мог поверить, что она все это подстроила. Я находил ее письма, адресованные Томасу, но... но я не верил,что она способна на такое! Понимаешь, я не верил!—было слышно как дрожал голос мужчины, переодически срываясь на крик,и создавалось впечатление, что вот-вот он разрыдается от накопившейся боли внутри. — Но с каждым прочитанным письмом я все больше начинал сомневаться в правдивости всей этой истории, я стал проводить с тобой время и понял,что полюбил тебя такую,какая ты есть, и никто другой не смог бы заменить мне тебя. И я не ошибся. — мужчина закашлялся от долгостоящего кома в горле.— Но потом я нашёл письмо, последнее письмо...— холодные скупые мужские слёзы катились по его лицу, когда Феликс вглядывался в лицо женщины,—Там говорилось, что он сделал это с тобой! — от злости и ревности Феликс не мог усидеть на месте, и поднявшись со стула,начал метаться из угла в угол, активно жестикулируя и сметая все на своём пути.
— Феликс...— снова окликнула Люсиль, и тогда мужчина наконец покорно остановился прямо напротив девушки, всматриваясь в голубые,наполненные тоской, глаза.
— Я понял,что если это и правда, я приму этого ребёнка, как своего.