15. Под обрывом.
Все как будто вернулось в прежнее русло. В банке акции выросли как раз перед праздником, что сулило масштабную выгоду для всех малых и больших предприятий. Хельга и Марк вовсю готовились к поездке на заснеженный "Сноу-Бич" которая славилась своими величественными вершинами и самыми высокими канатными дорогами, элитными зеркальными лифтами поднимающимися на высоту трехсот метром. Родители и Софья уже вытащили с антресолей зелёную, искусственную ель в три метра, и украсили ее хрустальными шарами и собственноручно сделанными Софьей гирляндами. В офисе понавесили блестящие ленты и подвесные шары, а на окнах налепили трафареты красивых снежинок. Даже Алекси Кейн которая после моей отсидки в убежище, сделалась вся злобная и нервная, позвонила и милым голоском проверещала поздравление, которые как я догадывался, она необдуманно вычитывала с наспех открытого сайта, где много раз фигурировали слова "Дорогой, милый и родной". Даже толстосум не оставил меня без подарка и не забыл прислать шикарное шампанское "Релье".
Все бы ничего, но только Грецель я не видел уже более недели. Если быть точным, то прошло ровно одиннадцать дней, пять часов и пятьдесят восемь минут с момента нашей последней встречи. Я с тревогой, и в то же время с надеждой ложился спать, но наутро она не появлялась. Ни она, ни ее неизменный пёс. Я не прикасался к "Секрету Века", с той минуты как неделю с лишком назад, бросил ее в бумажном пакете в гардеробной, где от усталости и заснул устроившись на мягком, шероховатом ковре, накинув на себя первое попавшееся тряпье. Я успокаивал себя тем, что наконец в моей жизни нету странностей, и я совершенно нормальный человек который не видит растворяющихся женщину и пса в воздухе, не разговаривает с посланником дьявола и с подобием смерти. Но... Сердце неумолимо сжималось как только я вспоминал о ней, и как мне казалось начинало биться сильней. Я с каким-то недоверием оттеснял это чувство, и все же стыдился, что у меня есть те самые чувства к нечеловеческому, жестокому существу, у которой даже настоящей весомой плоти нет. Но душа которая желает чего-либо - признаться, честно говоря, ужасная штука. Она всегда тянет к тому, что запрещено, вызывая чувство возмущения от того, что не можешь достать недосягаемый сладкий плод. Я не знал, что я скажу когда увижу кофейную женщину, вообще ее появление всегда сопровождалось ее предусмотрением. Но я не могу знать, хотя это и бредово звучит, что твориться в другом мире, где обитают такие же послы как Грецель. Я боялся того, что происходит за дверьми окружающего мира. И я волновался за Грецель, которая так долго отсутствовала. Она непременно давала о себе знать хотя бы мимолётными признаками, что она здесь, находиться рядом. Но сейчас... Я с волнением озирался услышав тихий стук или почувствовав дуновение холодного ветерка. Но... Никакого мгновенного шёпота раздающегося неизвестно откуда, никакой усмешки на знакомых шоколадных губах, ни пробирающего в дрожь взгляда, ни спокойной улыбки временами тянущих уголки губ вниз.
На часах шесть сорок три. Мне не спится, и я смотрю как через створки закрытых наглухо ставней окон пробивается тусклый, пыльный свет. В последнее время я спал на чердаке, где царил полнейший мрак и пахло какой-то успокаивающей сыростью и песком смешанной с глиной. Не разобрать чем пахнет, но этот запах обволакивает тебя и даёт успокоение. Возможно меня посчитали бы сумасшедшим мужчиной не знающим чем заняться, но мне впервые было глубоко наплевать, что твориться вокруг. Состояние при котором, ты чувствуешь, ты вырос, и вырос несоразмерно с приписываемым тебе возрастом. Ощущение, что твои года уходят, и не хотят больше возвращаться. Мне не спалось. Я думал от смены перестановки я начну более спокойнее спать, а не просыпаться весь в лихорадочном поту и с бурлящей кровью в венах, но все не оказалось не так просто. После таких частых ночных пробуждений от каких-то кошмаров с неясными темными очертаниями, я уже второй раз обратился к врачу который только и умел, что выписывать тоннами лекарства напевая себе что-то под нос. Я с отчаянием принимал таблетки, но от успокоительных становилось ещё хуже, и я не мог сомкнуть глаз хоть на секунду. Всюду преследовал ее образ, ее запах, ее вечный поцелуй запечатлевшийся на моих губах. А ведь она прекрасно понимает, что я страдаю. Прекрасно понимает, что из-за нее я не могу уснуть, не могу есть, и временами дышать из-за вырывающегося сердца.
Я встал в семь часов, вглядываясь в темноту и в несвойственную к обстановке тонюсенький пресекающийся луч будто борющийся с этой темнотой. Я уставший, и ни капельки не отдохнувший встал и подошел к окну. Ставни поддались не сразу, но при втором толчке створки раскрылись, и окно с лёгкостью отдернуло завесу. Влетевший со скоростью свет заполонил маленькое помещение где ничего не было кроме двух огромных коробок где хранились мои книги ещё с университетских времён, и смятая постель которая ещё сохранила тепло тела.
Если кофейная женщина решила не появляться, значит у нее есть для этого свои личные причины, и я не могу противоречить им. Я ловил световые разливающиеся блики и думал о каждом человеке в моей жизни.
Аппетит как не странно проявился, и я после недолгих, каждодневных раздумий, выпил апельсинового сока и помчался в закусочную на побережье, где витал морской воздух. Это райское место я нашел случайным образом. Одним весенним утром, моя мама решила заглянуть к тете которая недавно поселилась в дальней местности лежащей в стороне гор. Мама часто сетовала на то что ее сестрица не заботиться о здоровье, и вместо того чтобы сидеть и лечиться на курортных водах, переехала там где круглые сутки льют дожди. Так, выполнив свою работу шофера, я завез мать в глухую деревеньку со всех сторон окружённую высоченными столетними деревьями и каменными горами где не росло ни травинки. Место оказалось и в самом деле отгороженным от всей внешней цивилизации. Мама решила во что бы то ни было остаться и уговорить сестру переехать к нам, так что я уехал, оставив ее пшикавшую на диван аэрозолью от моли, и радостную тетю шумно благодарившую за такой приятный сюрприз. Моя дорога шла в обрез с морем, у побережья которого одиноко выстроившись в струнку красовались пляжные зонты оставшиеся с прошлого сезона, когда жаркое солнце жгло тела людей в открытых купальниках. Пенившиеся волны с каким-то остервенелым всплеском вырывались на берег, будто хотя затопить все побережье укрытое мелкими, мокрыми гальками, весь пляж усыпанный сырым песком, а возможно и унести твердо стоящие на металлических ножках цветные зонты. Дорога тянулась, а буйное море и не собиралось заканчиваться. Тогда я понял, что у этого моря нет краев. Оно не заканчивается, оно одно целое вместе с этим миром. Даже если тебе покажется, что ты потерял это море из виду, то взгляни на небо, и ты увидишь его. На горизонте плавно расплываются его очертания, его взбеленившиеся пены на поверхности, его пугающая неизвестность, что таит в себе внутри темной глубины. Чистая случайность дала мне встретиться с морем лицом к лицу. Из-за каменистого неровно выложенного асфальта, передняя шина испустила весь свой дух решив не бороться со скоростью на совершенно пустой трассе. Помощи ждать было неоткуда. Передо мной высился угрожающий жизнью людей, обрыв ведущий к дикому пляжу. Я мягко притормозил, и с отчаянием выбрался из машины, поняв что мобильной сети здесь не словить.
Все то же море. Я с осторожностью держась за каждый имеющий твердый стержень растение спускался по каменистой основе, боясь посмотреть вниз. Никто к сожалению меня не учил выживанию в природе, так что я, наивная душа, полагала что поближе к морю, вверху телефона исчезнет иконка запрещенных вызовов.
Наконец, с ручьями струившегося пота на лице я приземлился на мягкий песок, и облегчённо вздохнув оглянулся, и одним словом обомлел. Прямо перед самим обрывом без тончайшего намека на издевательство пригнездилось жилье человека! Простой одноэтажный дом, с весьма приятной отделкой снаружи и бронированной дверью. В зарешеченных окнах ярко горел цвет. Я все ещё с неверием продолжал рассматривать домик кажущийся мне миражом. Будто по волшебству дверь открылась, и я увидел вычурно накрашенную девицу с длинющими ресницами оттеняющими неровными линиями лицо и пухлые губы помазанные толстым слоем темно-кровавой помадой. Она вернула меня в настоящее время и я шагнул к ней, решившей не замечать меня.
- Извините... - начал я дотронувшись до ее локтя.
Она дернулась, и чуть не грохнулась, хотя должна была ожидать, что я подойду.
- Вы кто? - с широко раскрытыми глазами, где сверкали радужные линзы, воскликнула она.
- У моей машины лопнуло колесо, - начал я спокойно объяснять. На дороге, - пояснил я - И мобильная сеть тут не ловит, я никому не могу позвонить. С собой инструментов и насоса у меня нет, не могли ли бы вы мне помочь? Думаю в вашем доме найдется рабочий телефон.
- Это не мой дом. - надула губки моя собеседница явно считавшая, что я заинтересовался ею. Она демонстративно откинула прядь и покосилась на меня обведенными черной подводкой глазами и кокетливо хохотнула.
- Слушайте, а кого это дом? - спросил я оглядываясь на все ещё казавшийся мне миражом домик.
Я с разражением бросил на нее взгляд, а она продолжала молчать совершенно без какого-либо смущения изучая меня.
Я тихо чертыхнувшись подошёл к дому, оставив девушку все ещё любопытно глазевшей мне вслед.
Я открыл дверь, и с удивлением увидел обычную закусочную которые заполоняли весь город на каждом переулке, и на каждом втором шагу. С непонятным волнением я оглянулся на несколько круглых белых столов, где высились разноцветные цветочки в длинных темно-зеленых вазочках, специи в зелёных горшочках в кружочек; огромная доска вывешанная на всю стену напротив, где были выписаны почти все вторые и первые блюда; стены облеплены белой краской; дощатый пол обсыплен песком и скрипит под ногами. На мое ещё большее удивление, на потолке были проведены электрические флуоресцентные лампы. Если я не ошибаюсь, то здесь не было электричества. Я внимательно осмотрел все помещение, и понял, что давно нахожусь под наблюдением весьма упитанной женщины, смотрящей на меня из-под небольшого отделанного окна походящего на стойку. Как только она уловила мое просвещение о ней, она вскочила и улыбнулась самой искренней улыбкой, и каким-то образом ухитрилась выскочить из-под ее убежища, если это можно так назвать.
- Здравствуйте! Чего бы вы хотели из нашего меню? - проверещала она указывая на доску.
- Я... У моей машины лопнуло колесо и... - что-то вздрогнуло в самом сердце и я не захотел перечить этой любезной женщине смотрящей на меня почти с материнской любовью. - На ваше усмотрение. Я бы не отказался от чего-нибудь плотного, так как не успел позавтракать.
Ход был сделан весьма тактично, она расцвела, и покивав головой унеслась в свою секретную комнату защищённой перегородкой.
Я же уселся за стол, думая как бы дозвониться до Марка. Если здесь есть электричество, значит есть и телефонная связь. Я поискал что-нибудь хотя бы отдаленно напоминающее телефонную трубку, но мои поиски не увенчались успехом, и мне оставалось только ждать ту женщину.
Она появилась скоро, неся на подносе дымящийся суп разливающий овощной запах, жареное мясное лакомство с перцами, и рыбный салат в горшочке . И не успел я ничего сказать, как она с довольной улыбкой сказав на прощание - За счёт заведения! - удалилась.
В тот же момент каким-то волшебным образом зазвенел телефон, и я схватился за него, и чуть не умер от счастья увидев высветившийся номер - Марк.
Я спасён! Я наконец спасён!
Я с благодарением принялся за еду и ощутил незабываемый вкус того самого заветного. Еда оказалась настолько великолепной, что я забыл обо всем, и с каким-то вожделением набросился на нее как голодный зверь. Удивительно что после этого, как я не искал, я не нашел хозяйку удивительного заведения.
Как странно, что всего-лишь один звонок длящийся 7 секунд может испортить все, что ты планировал. Поменять всю твою жизнь. Буквально.