Будущее Вместо Настоящего

Пока мой новый водитель-охранник-нянька вёл машину, я сидела сзади и смотрела на сменяющиеся декорации за окном, уже предвкушая новый год и все то волшебство, что следует за ним. Нисколько не хотелось отрываться от созерцания картин, однако моё женское любопытство не могло никак остановиться. Пересаживаюсь в центр и выглядываю из-за кресел, смотря на точеный профиль мужчины.

— Скажи честно, ты сидел? – интересуюсь невозмутимо, продолжая гипнотизировать его скулу, — Не пойми меня неправильно, но в моих планах стать послом, а сидевшие никак не должны входить в моё окружение. – ответом, как и предполагалось, была тишина, — Я не дискриминирую тебя, ни в коем случае! Просто действительно интересно. У тебя большой шрам, я заметила ещё несколько татуировок под курткой, и, кажется, если я не ошибаюсь, у тебя ещё и золотой зуб есть. Ну же, признайся, за что сидел.

— Убийство в особо тяжкой форме.

— Ты шутишь! – отлетаю обратно на сидение, схватившись за сердце. — За такое дают не меньше десяти лет! – загадочная ухмылка единственное, чему меня удостоили, — Ну, знаешь, в этом есть и свои плюсы. Женщинам нравятся плохие мальчики, – шепчу коварно, уверенная, что Руслан мне ничего не сделает, — Какие тебе нравятся? Есть какой-то определённый типаж?

— Точно не замужние.

— Ауч! – фыркаю громко, поймав в ответ усмешку, — Кто сказал, что я для себя? У меня вообще-то сестра незамужняя, куча подруг и однокурсниц. Уверена, с твоей внешностью они с легкостью купятся на какую-нибудь героическую историю о том, как ты был вынужден защитить беспомощную бабушку, когда на неё напали в тёмном переулке, после чего тебя посадили. Или что-то в этом роде. Брось, скажи мне какие тебе нравятся и я сразу же найду подходящую.

— Не те, кто мне в дочери годится.

— Тебе должно быть не меньше сорока в таком случае, – восклицаю гордо, ерзая на сидениях, — Скажу честно, ты неплохо сохранился. Я бы не дала тебе больше тридцати пяти. Лет, не раз, – пошутила я и залилась смехом, играя на нервах мужчины за рулем, — Заценил шутку? Не больше тридцати пяти лет, а не раз! – вновь захожусь смехом, — Ты какой-то немногословный, мне такие не нравятся. Давай, расскажи что-нибудь. Жена? Дети? Муж? – добавляю скромно и быстро хлопаю ресницами, впервые встречая его взгляд в зеркале, — Ну а что? Мы все свободные люди и у каждого свои предпочтения. Вон даже я порой засматриваюсь на женщин и не вижу в этом ничего постыдного. Хотя, такому брутальному мужчине как тебе, это, вероятно, покажется недопустимым, не так ли? Ах, эти стереотипы про тестостероновых альфа-самцов. Не бойся, мужу не скажу. Уверена, такой расклад его устроит даже больше, чем твоя гетеросексуальность.

— Не женат, детей нет, замуж тоже не выходил, – все так же механически отвечает Руслан, останавливая машину на светофоре, — Возлюбленной нет, не интересуюсь замужними и детьми.

— Так почему ты молчал?! – выкрикиваю возмущенно, — У меня есть знакомая, которая полностью подходит под твое описание! – выдерживаю интригующую паузу, прежде чем победно воскликнуть: — Моя бабушка. – прыскаю со смеху, заметив уставший взгляд мужчины, у которого скоро задергается глаз, — Ну посуди логически, не руби с плеча. Она не замужняя, старше меня, даже старше тебя, значит опытнее. У нее свой бизнес, зарабатывает много, плюс моя родственница, значит защищать меня станет легче. Что скажешь?

— Мне не интересно трахать женщин в возрасте.

— Фу, боже, это точно не то, что я должна была слышать... Или представлять! – морщусь от отвратительной картины в голове, — И опять все тебе не так! Ты лишаешь меня моей работы свахи! Стыдно должно быть.

И, как только я замолкаю, мы погружаемся в тишину. Блаженную для Руслана и раздражающую для меня. Мужчина не спешит раскалываться, выглядит неприступной горой, но штурмом я брала и не меньших орешков. Если ему предстоит работать непосредственно моим личным охранником, то нам следует наладить контакт, в противном случае просто не переживу наши встречи. Лишний раз поговорить с довольно привлекательным мужчиной только пойдет на пользу; а так же, пусть Алекс знает, что я все так же интересна другим мужчинам и не только ему можно смотреть налево. Пошел он к черту, Кристину я ему точно не прощу. Из всех девушек он выбрал именно ее, это даже оскорбительно. Виделась с ней только раз, но хватит до конца дней.

Дома я первым делом бросаюсь к холодильнику, выхватываю полуфабрикаты и делаю себе сэндвич. Надо бы еще придумать в чем пойти. Самое тревожное событие за всю неделю. Я точно знаю, что бабушка уже любит моего мужа, но что скажут остальные? Их мнение вряд ли поменяет мое решение, хотя бы из-за подписи, которую я уже поставила на документе. Но мне было бы спокойнее, если они одобрят этот брак. Плюс, сегодня приезжает Женя. За всю ее поездку в Германию мы говорили максимум три раза, и я не знаю точно, насколько пошли на пользу ее встречи с психологом. Тетя Анна говорила, что теперь Жене полегче и потерю ребенка она переживает неплохо. Мне хочется в это верить, но все же червячок сомнений играл на моих натянутых нервах, как на струнах гитары.

Все свободное время, после того как оповестила Соню о нашем визите, я потратила выбирая в какой одежде я пойду, остановившись на черном платье-пиджаке с большими золотыми пуговицами, длиной выше колен. А так как на улице едва не зима, хватаю черные высокие ботфорты, чувствуя себя более высокой версией Арианы Гранде. За всю неделю этого брака моя самооценка повысилась настолько, что сам Эверест мог ей позавидовать, однако стоило Алексу появиться на горизонте, как вся спесь улетучивалась. Может когда-нибудь это и пройдет, но точно не сейчас.

Обещаю себе, что это произойдет чуть позже, когда глаза Алекса перестанут скользить по моему телу с такой горячностью, как это происходит сейчас. Стараюсь игнорировать горячее покалывание от его взгляда и сажусь в машину, вновь заметив за рулем Руслана. Честно, днем мы расстались прямо у дверей квартиры и после не виделись, сейчас же мой новый охранник сидел в машине так, будто и не выходил из нее. Мы трогаемся с места только тогда, когда Алекс сел на свое место рядом со мной. Впереди нас ехал один внедорожник, позади — второй, точно охраняли самого президента. Слова Колесникова проносятся в голове против воли, от чего я передергиваю плечами. Эта семейка все больше представляет для меня загадку. Они всемогущи и вездесущи; их боятся даже самые опасные кланы мафии, но почему? И как вообще произошло, что простая семья, не входящая в состав ни одной преступной организации внезапно обрела контроль над всеми ними?

— Можешь, пожалуйста, дать свой телефон, чтобы я предупредила, что мы едем? – прищурившись, явно раздумывая о том, где находится мой собственный телефон, Алекс все таки выполняет просьбу, передавая гаджет последней модели.

На секунду становится страшно, дабы не разбить его, но потом я вспоминаю кому он принадлежит и кем этот кто-то является мне. Быстренько набираю номер сестры, сообщаю о нашем приезде и кладу трубку, слыша суету на заднем плане. Они там явно во всю готовятся к встрече с моим мужем. Знали бы они о его отношении ко мне, как весь трепет исчез бы. Только не у бабушки, уверена, она бы нашла причину для оправдания подобной жестокости. К их счастью, я позабочусь, чтобы эта информация никак не дошла до их ушей. Пусть они живут в созданном мною мире, где мой муж безгранично меня любит, а я, в свою очередь, без ума от него. Может, в один день это и действительно произойдет, кто знает.

— У тебя есть номер президента?! – выпаливаю настолько быстро, что дыхание застревает где-то в глотке. Мое любопытство не смогло противиться искушению пролистать контактные номера моего мужа, за что, вероятно, поплатится чуть позже.

— Какого именно?

— Американского.

— Видимо, – ловко выхватывает телефон из ослабевших рук, — Все остальные записаны менее официально.

Возмущенно фыркаю, встречая его кривую ухмылку. Ну что ж, у меня теперь тоже будет в контактах номер еще одного могущественного человека. Надо бы потом тихо записать себе его.

— Итак, – складываю руки на груди, чувствуя себя незащищённой под этим пристальным взглядом серых глаз, — Я, конечно, ни на что не жалуюсь. Как я смею. Но все же. Ты расправился с Колесниковым без моего ведома, это, знаешь ли, немного даже оскорбительно. Когда мы с тобой обсуждали мои планы, он уже был на грани падения. Ты мог бы предупредить меня, знаешь ли. Я тут, вообще-то, придумывала очень извращенные попытки мести, а, как оказалось, все напрасно.

— Твои планы не пересеклись бы с моими собственными. – сухо, холодно, безэмоционально. Гребанная непреклонная глыба.

— Ну-ка, поделись. – фыркаю вызывающе, — Кажется, у меня осталось ещё двое врагов, если ты с ними тоже не справился, без моего ведома. Что сделать? Мне интересна твоя точка зрения, мы, как никак, теперь семья. А в семье всегда делятся своим мнением.

— Если хочешь кому-то отомстить, не пытайся причинить ему физический вред. – говорит легко, как о прогнозе погоды. — Не интересно ломать тело, не сломав при этом душу. Лиши объект своей ненависти того, чем он гордится больше всего. Для Колесникова это были деньги и связи, потому я отнял это у него, превратил в весьма послушного и законопослушного гражданина его страны.

— Ты превратил его в свою собачку, без способности действовать самостоятельно. Не то же самое ли он сделал с семьёй Станислава? Только за его жаждой власти последовала череда разрушенных жизней не только тех, кто стоял у него на пути, но и моей семьи, которая, к сведению, никак не была связана с Игнатьевыми. За каждым вашим действием следуют страдания невинных.

— Никогда, – мягко ласкает скулу, движется по челюсти и обхватывает подбородок, приближая моё лицо к своему, — Даже не думай, что я на одном уровне с другими. От каждого моего действия страдают только те, кто я решу, ни человеком больше. – резко отпускает, даже слегка отталкивает, — А теперь надень на свое обворожительное личико маску счастливой жены и замолчи. У меня был сложный день.

Тянет врезать со всей дури, но я сдерживаюсь. Каждое подобное оскорбление может обернуться против меня, так что благоразумно выбираю последовать совету. Как никак, не хочется оценивать лично границы его возможностей, особенно в одной машине, запертой на все двери. Назовите меня законченной идиоткой, однако чувство самосохранения у меня развито. Да, порой гордость затмевает каждый его всплеск, но кто не без греха. Мне стоит поумерить свои аппетиты.

Смотрю на своего мужа, который откинул голову на кресло и прикрыл глаза. Он, черт возьми, настоящее воплощение идеальности, с этими острыми чертами лица, от которых даже на расстоянии веет холодом. Есть тип мужчин, энергетика которых может подавлять тебя даже на расстоянии, даже если у них легкий характер, даже если они не смотрят на тебя. О таких мужчинах мечтают многие девушки, но не в состоянии вывезти их характер. Старушка-гадалка была права в том, что нельзя выбирать кого-то сильнее тебя, насколько бы ни было искушение. Но лично я с детства была непослушным ребенком, никогда не слушала других и делала так, как пожелаю, ибо считала, будто я знаю больше и лучше. Сейчас эта черта обернулась для меня постоянным стрессом, нервными срывами и истериками. Подумываю, может подать на развод. Сначала снять десять миллионов со счета Алекса, постепенно, чтобы не догадался, и развестись. Пока говорить об этом рано, но все же мысли есть.

По дороге заглядываем в магазин, купив чертову гору подарков, от количества и цены которых мне в миг стало неловко, но один только твердый взгляд Алекса остановил любой поток возмущения. Не могу не признаться тут же, что финансовая сторона этого брака меня точно устраивает. Кого бы не устроила?! Плюс, за всю эту неделю мои траты были настолько высоки, что просто заоблачны, но никаких упреков не последовало. Алекс не пытался смутить меня этим, даже в моменты коротких перепалок. Хотя, еще не вечер, кто знает, что последует за этим?

— Тетя Алиса! – первым выскакивает маленький чертенок, который обхватывает меня за ноги и широко улыбается. Высвобождаюсь из собственнических объятий своего мужа и подхватываю ребенка, счастливо целуя каждую щечку, — А ты знала, что тетя Женя и бабушка с дедушкой вернулись? Мне подарили так много подарков! Я тебе их все покажу! А... – поток детского лепета останавливается, яркие глаза обращаются к мужчине рядом со мной и расширяются; Катюша наклоняется к моему уху и быстро шепчет, не сводя взгляда с Алекса, — Кто это, тетя?

— Это муж твоей тети, – в коридоре появляется бабушка в неизменно статном костюме, больших украшениях, камни из которых сверкают ярче новогодней елки, и широкой улыбкой. Непроизвольно выпрямляюсь, слыша хруст позвонков, и удерживаю маленькое тельце Катюши на своих бедрах, — Твой дядя, дорогая. Александр, приятно наконец познакомиться с тобой. Моя внучка такая затейница, что ни разу не упоминала о тебе. Меня зовут Людмила.

Она протягивает ему свою ладонь, смотря прямо в глаза, для этого задрав голову. Тяжело сглатываю от официоза в ее голосе, надеясь, что Алекса не раздражает подобный стиль общения. Однако, стоило бросить на него мимолетный взгляд, как я не заметила в его глазах ничего, кроме бесконечного уважения и ноток радости, точно он действительно рад этому знакомству. Его рука обхватывает протянутую ладонь, а губы медленно оставляют поцелуй на тельный стороне. Всякий намек на раздражение, которое сквозило в его действиях в машине, исчез. Маска до одури счастливого новоиспеченного мужа прилегла плотно, практически слилась с его лицом.

Момент был нарушен громким визгом Катюши. Девочка вывернулась из моих рук и бросилась в квартиру, в то время как Алекс протянул один из подарков, который мы купили специально для бабушки. Её глаза хитро прищурились, но она не спешила раскрывать подарок; уверена, она сделает это позже, ближе к полуночи, когда превратится в Голлума. Оцениваю выражение лица Алекса: умиротворенность, открытость и, да простят меня все боги Олимпа, любовь. Последняя эмоция бьет под дых; бросаюсь вперед, в квартиру, желая быстрее сбежать, оказаться где-то подальше от этого умопомрачительного чувства на его лице. Это точно не тот Алекс, которого я знаю так долго; в нем нет той загадочности, небольшой агрессивности и уверенности в своем превосходстве.

Нет. Он другой. Совершенно.

Сидит с моей семьей за одним столом и широко улыбается каждой глупой шутке моего дяди; с энтузиазмом отвечает на любые вопросы Сони и Анны; внимательно слушает диалоги между членами моей семьи. Он расслаблен, в теле нет никакой напряженности, в глазах сверкают неподдельные искорки веселья, а рука, расположившаяся на моем бедре, поражает своей нежностью. Никто даже не посмеет засомневаться в его искренних чувствах и благих намерениях. Даже я начала сомневаться не привиделся ли мне лик дьявола, с которым я встречалась до этого. То, как ласково он общается со мной, смотрит влюбленно и заботливо накладывает мне еду в тарелку, с мягким упреком, что я похудела, вызывает во мне смешанные чувства. Будто бы больно, что это все нереально, но в то же время, краткий момент подобного счастья, как глоток свежего воздуха. Мне захотелось, чтобы его эмоции не были поддельными; хотелось видеть эту любовь не только на людях, но и наедине, вдали от чужих глаз.

Это желание напугало меня настолько, что я подавилась своим шампанским, совершенно не как леди пролив его на свое платье, прямо на руку Алексу. Все замерли, посмотрели на меня вопросительно, после чего стали ждать реакции моего мужа (даже Женя, молчавшая до этого момента, с интересом склонила голову набок).

Парализующий холод окольцовывает горло, сдавливает его в своих тисках, принуждает окаменеть на этом же месте. Алекс поднимает руку, проходится по ней салфеткой с показательным равнодушием; взгляд находит мой, когда его вторая рука с салфеткой приближается к моей голове и проходится по подбородку и губам, стирая остатки позора.

— Ты в порядке? – спрашивает мягко, обманчиво ласково, точно прикосновение пера к чувствительной коже, что так резко контрастирует с предупреждением, горящим в серых глазах. Покорно киваю, с трудом выдавливая слабую улыбку.

Впитываю каждую поддельную эмоцию на его лице и подыхаю от желания, превратить это все в реальность. Я была уверена, что смогу справиться без любви и прочей чепухи в этом браке, однако сейчас испытываю нужду прекратить весь фарс. Мне практически больно от всего спектакля и его актёрского мастерства.

— Вы так красиво смотритесь вместе! – прерывает бабушка момент моей глупости, возвращает обратно на этот ужин. Алекс усмехается, темнота лишь на секунду возвращается в его глаза, напоминая об истинных чувствах; его губы показательно мягко прижимаются к моим, но рука на бедре сжимается, давая очередное предупреждение. — Возможно, Алисе этот вопрос не понравится, но я, как бабушка, просто обязана его задать, Александр. Когда вы планируете завести детей? Я безумно хочу увидеть правнука или ещё одну правнучку, особенно от моей младшей внучки. Мне не терпится подержать вашего ребёнка прежде, чем мой век закончится.

— Ребёнок не животное, которое можно завести в любой момент. – рявкаю на бабушку, теряясь в калейдоскопе своих чувств, — К нему надо быть готовым не только физически, но и психологически. Я не хочу стать молодой матерью лишь для того, чтобы исполнить твои желания!

— Не будь эгоисткой, Алиса, – бабушка выпрямилась, приготовилась отражать нападение, и я скопировала её позу, все ещё ощущая тепло ладони на участке голой кожи между платьем и обувью, — Может у твоего мужа другие планы, разве не так, Александр?

— Я полностью солидарен с мнением своей жены, – поддержал меня Алекс, за что я была ему слёзно благодарна, — Это её тело и ей выбирать, когда она будет готова выносить, а в последствии родить ребёнка. Мои желания абсолютно совпадают с планами моей королевы, – обхватывает мою ладонь и оставляет на ней чувственный поцелуй, закрепляя этим свои слова. Гордость и благодарность расцветают в груди. Не удерживаюсь, бросаю на бабушку взгляд полный самоуверенности и превосходства, на что получаю в ответ лишь презрение и раздражение. Пойти против Алекса она не посмеет. Не смотря на возраст все ещё умеет трезво оценивать свои способности.

— Напомни, почему ты собиралась выйти за Вадима, если на тот момент у тебя был Александр? – деликатно интересуется тетя, чьи глаза уже несколько потемнели, как свидетельство лишних граммов алкоголя в крови. Закусываю губу, придумывая логичный ответ, но Алекс опережает. Его голос звучит легко, будто он всерьёз имеет ввиду то, о чем говорит:

— Это, наверное, моя вина. На тот момент мы были в небольшой ссоре, а ваша племянница слишком гордая, чтобы просить помощи. Кому как не вам известно об этом, – все смеются над его тонким намёком, — Кроме, я не позиционировал себя как мужчина, которого интересует брак в ближайшем будущем.

— Что же изменило твоё решение? – мама задаёт вопрос, не выпуская из под прицела глаз моего мужа, считывая каждую эмоцию с его лица.

Я знаю, что она пытается сделать: убедиться, что её дочь удачно вышла замуж, любима и защищена. Каждая мать желает этого для своего ребёнка. Она, скорее всего, не верит в наигранные чувства Алекса, но хочет обратного. И мне так неприятно от того, что по моей вине она вынуждена проходить через этот ад.

— Ваша дочь. – глаза, полные обожания возвращаются ко мне, — Вы правы, я мог бы помочь ей и без этого брака, но не смог отказаться от возможности взять в жены именно ее. Ваша дочь единственная, ради которой я готов нарушить все свои планы и отказаться от принципов.

Осушаю свой бокал одним большим глотком, чувствуя першение в горле от пузырьков шампанского, после чего, извинившись, встаю и выхожу. Всего слишком много. Эта ложь настолько убедительна, что сложно отличить от правды. Алекс режет ею по коже без сожаления, с детским интересом наблюдая за капельками крови, выступившими незамедлительно. Виртуозная игра, не к чему придраться. И я, вроде как, должна радоваться, что моя семья верит в эту сказку, созданную моим мужем, но это не так. Может со мной что-то не так? Я ведь сама рискнула и предложила этот брак, так почему в груди так жжёт?

Ополаскиваю шею прохладной водой. Руки дрожат, ноги не держат, а голова раскалывается. Кто посмотрит, засомневается в моем психическом благополучии, но черта с два я позволю истинным чувствам просочиться сквозь наглухо приклеенную маску счастливой жены. Никто не должен узнать, иначе все может закончиться куда хуже.

Выхожу из ванной и тут же сталкиваюсь с Женей, которая, после такого длительного периода, выглядела слишком молодо и измученно одновременно. Бросаюсь к ней и обнимаю ее, вдыхая уже знакомый аромат восточных пряностей — она всегда предпочитала терпкие духи — однако не чувствую ответных объятий. Анна сказала, что Женя изменилась за эти недели общения с психологом, но, кажется, моя сестра осталась все той же. Медленно отстраняюсь, пристально вглядываясь в такие же как у меня — зелёные глаза, не видя в них ничего, помимо странного блеска, равносильному безумному. Что-то не так.

— В какие бы игры ты не играла со своим мужем, меня так просто не проведёшь. – чётко, без единой эмоции, точно школьный стих, а меня окатывает ледяной водой, — Ты вышла за него не по любви, иначе не было бы той чепухи с твоим Владом-или-как-его-там-звали. Что ты скрываешь? Это из-за меня?

— Бред! – выпаливаю скороговоркой и едва не даю себе подзатыльник. Слишком быстро. Женя прищуривается, склонив голову набок, подловив меня на лжи, — Как ты себя чувствуешь? Анна говорила...

— Не пытайся сменить тему, Мельникова. – закатывает глаза моя сестра, — Ты можешь обмануть всех остальных, но не меня. Я и сама крутилась в людях, а точнее мужчинах, похожих на твоего мужа, – едва не вырывается фраза, что таких она ещё никогда не встречала, но я вовремя прикусываю язык, — И когда они ведут себя так, как Алекс сейчас, то точно играют. Слишком безупречный спектакль, отточенный до совершенства, настолько идеальный, что у меня свело скулы. Такого просто не бывает, это и выдало твоего мужа. Только, в отличие от других в той комнате, я не желаю видеть идеальную картинку, а хочу реальную. И вот что я могу предположить, – она делает шаг вперёд, вторгается в моё личное пространство, сверля твёрдым взглядом мою переносицу, — Ты вышла за него не по любви, а по принуждению, – задыхаюсь от её слов, вырываюсь из-под прицела зелёных глаз и подхожу к кухонному столику, хватаю открытую бутылку вина и пью из горла, слушая остальную речь сестры, — В тот день, когда Наташа попала в больницу, что-то переклинило в твоей детской голове и ты решила вывернуть свою свадьбу. – её голос опускается, превращается в странную патоку, льющуюся в мои уши, — Вадим был выбран бабушкой, а значит, ты была бы под её контролем всю ее оставшуюся жизнь. Алекс же напротив, не только твой выбор, но ещё и тот, кто скорее отрежет голову любому, чем позволит кому-то контролировать себя. Браво, Алиса, блестящий ход. Только ты забыла об одном, – делаю глоток за глотком, не в состоянии остановиться, пока Женя продолжает неумолимо приближаться, давая пощечины наотмашь своими словами, — Такие как Алекс не созданы для браков. Он умеет слагать красивые речи, исполнять любые прихоти и сыпать песок в глаза, но никогда не сможет любить.

— Долго составляла этот монолог? – прищуриваюсь и ставлю бутылку обратно на стол, криво усмехнувшись; прохожусь оценивательски по своей сестре, невольно переняв эту привычку от Алекса. Прежде чем нанести сокрушающий удар, он позволяет себе поиграть с жертвой в гляделки, — Только в твоём плане есть промахи, Джокер, потому что ты знаешь лишь то, что было более менее на поверхности. То, что можно заметить, присмотревшись. Но знаешь в чем правда? – хватаю прядь её волос, накручиваю на палец и отпускаю; игра в кошки-мышки начинает мне нравиться, — Это я принудила его взять себя в жены. По моему желанию был заключён этот брак и, идя на такой рискованный шаг, я, конечно же, понимала, что любви мне не светит. Но все же вот я здесь. И моя фамилия не Мельникова, а Андерсон. – добавляю жёстко, ставя точку в своём ответе.

— Однажды я думала так же. – произносит Женя тихо и вот теперь я вижу изменения в ней. Её голос становится не таким холодным, а лицо отстраненным. Она кажется живой, такой же как я или Соня, и это ранит сильнее, — Верила, что смогу справиться без всей этой любовной чепухи, но, когда впервые, вместо секса, я захотела объятий, поняла, что даже моё ледяное сердце не способно биться без любви.

Позже, когда мы распрощались с моими родственниками и оказались в машине, я погрузилась в свои мысли, пытаясь переварить слова Жени. Она определённо говорила о Станислава, и я не могу не сравнивать наши ситуации. Мы обе доверились не тем мужчинам, просто, в отличие от Жени, мне удалось связать с ним себя узами брака, что несколько спасает меня до сих пор. Но как быть со своими чувствами? Однажды Алекс сказал, что сможет защитить меня от внешних проблем, но с собой мне придется справляться самостоятельно. Однако, кому нужна любовь в мире денег, разврата и лицемерия? Это ведь такой бред.

Я с каждым днем убеждаюсь, что мне становится все сложнее в обществе Алекса, но сегодняшний ужин показал, что мне все сложнее не чувствовать себя любимой. С Владом я была счастлива, ибо была окружена вниманием, настоящей любовью и привязанностью.

А что с Алексом?

Он показывает мне новые границы жестокости, бросает из одного угла в другой, даёт ощутить новые виды боли. Он олицетворение того самого мира, в котором я жила до появления Влада. Мне не хочется возвращаться в ту реальность, однако у меня нет выбора. Алекс позволяет варьировать на той грани, когда не понимаешь что тебе нужно, или понимаешь это очень хорошо и ненавидишь себя за свои желания. Например, сегодня за ужином я буквально была готова содрать с себя это навязчивое желание почувствовать не только грубость Алекса, но и его фальшивую любовь. Особая форма самоуничтожения, когда ты стоишь над пропастью и играешь со своим мозгом, пугая его мыслями о возможном прыжке. Потому что, полюбив Алекса я совершу этот рывок и полечу головой вниз.

— Ты была сегодня умницей. – похвалил Алекс, пока я лежала головой на его груди, слишком уставшая от этого дня и эмоций, которые он принёс. — О чем вы говорили с Евгенией?

— Она говорила, что я не смогу жить с тобой, не полюбив, – ах да, забыла упомянуть, что помимо уставшей, я ещё была и пьяной. Алекс напрягся подо мной, что придало мне развязности. — Это так смешно. Как можно полюбить того, кто причиняет тебе боль? Или, подожди, есть ведь Стокгольмский синдром, когда жертва влюбляется в своего мучителя. Обычно, это происходит между похитителем и похищенным, что точно не вписывается в нашу ситуацию. Но бывают случаи, когда жертва сексуального или психологического насилия влюбляется в своего садиста. – рассуждаю вслух, прервавшись лишь один раз на короткий зевок, — Не боишься, что я тоже влюблюсь? – поднимаю голову и слегка наклоняюсь, останавливаясь в считанных миллиметрах от его губ, — Твоя жена может полюбить тебя, Алекс.

— Тогда мне придётся развестись. – пожимает плечами, словно его не волнуют мои чувства. Завожусь сразу.

— В таком случае я заставлю себя влюбиться в тебя, – бросаю высокомерно, чуть-чуть отстраняясь, чтобы заглянуть ему в глаза. — Ну или буду делать вид, чтобы получить развод.

— Тебе уже надоели наши игры? – картинно возмущается, — Брось, малышка, я думал, что не один наслаждаюсь всеми прелестями этого брака.

— Может не надоели, но возможность стать одной из самых богатых женщин планеты прельщает меня больше. – поддерживаю его спектакль, рассуждая с умным видом, — У нас ведь в договоре это написано? – интересуюсь невинно, — Если развод с моей стороны, то я плачу неустойку. Если с твоей — ты отдаёшь мне половину своего имущества. Я стану такой богатой. – неосознанно возвращаюсь в то же положение, близко, но не настолько, чтобы ощутить его губы на своих.

— Ты будешь богаче будучи моей женой. – его ладонь вплетается в мои волосы и начинает ласкать кожу головы своими длинными пальцами. Тихо урчу под каждое движение, чувствуя странное расслабление.

— Тогда, может, я пересмотрю свои взгляды на этот брак. – улыбаюсь медленно, делая крохотное движение вперёд, мазнув губами по его губам. — Мне бы хотелось купить себе виллу на Мальдивах. – вновь крохотный поцелуй, — Даже если мы разведемся, то у меня будет лишний доход. Где-то читала, что вкладываться в недвижимость всегда выгодно.

— К черту виллу, – рычит мне в лицо Алекс, перехватывая волосы на затылке у корней, натягивая кожу, — Куплю тебе весь остров.

А потом целует. И от этого поцелуя в глазах вспыхивают фейерверки, а в животе — бабочки. Это не тот поцелуй, которым он награждает меня после секса; он не дикий, не необузданный, полный животной страсти и всеобъемлеющего возбуждения. Мне хочется заплакать от того, насколько нежными могут быть его губы. То, как медленно, мучительно долго они исследуют мой рот, посасывают язык. Страсть чувствуется в каждом движении, но она не перевешивает нежность. Поцелуй вкусный, приятный, неторопливый.

— Ты такая сладкая. – шепчет настолько тихо, что я могу свалить это все на галлюцинации. Пьяный бред. Потому что в следующее мгновение его губы опять прижимаются к моим, запечатляя на них свои слова.

Язык, мягко скользящий в моем рту, играющий с моим собственным доводит до состояния, когда я непроизвольно сжимаю бедра. Мне хочется продолжить, ощутить его прикосновения вновь; прошла неделя с нашей близости и я... Соскучилась. Это, черт возьми, так странно. Алекс никогда не был нежным, всегда грубым и требовательным, но порой мне нравилась эта его сторона. Единственный раз, когда мне не понравилось был в первый день нашей свадьбы.

Неприятная дрожь принуждает отстраниться, слегка прикусив его губу. Тихое шипение прошлось колыбелью для моей истерзанной души. Алекс долго смотрит на меня, облизывает опухшие от поцелуя губы и отпускает. Ложусь обратно на его грудь, игнорируя покалывание на губах и в сердце. Этого нельзя допускать. Пора остановиться. Нужно что-то сделать, пока не стало слишком поздно.

— Мне надо отъехать. – оповещает Алекс и, не смотря на ноющую боль в груди, я понимаю, что он сделал то, на что у меня не хватило бы смелости. — Буду поздно, можешь не ждать. – продолжает своим привычным безразличным тоном, наконец вернувшись в свое истинное амплуа.

— Опять Кристина? – отстраняюсь, забиваюсь в угол машины и смотрю самым ядовитым взглядом в своём арсенале. В эту игру могут играть двое.

— Какая именно? – весело фыркает, добавляя жестокие слова с такой же улыбкой, — Ты не забыла, кто из нас здесь отдает приказы и задаёт вопросы? Спи спокойно, моя маленькая жена, у меня всегда все под контролем.

Меня высаживают из машины, и, пока мы с Русланом поднимаемся на нужный этаж, я давлюсь слезами отчаяния и боли. Алекс сильнее меня. Он всегда был, есть и будет таковым. Мне никогда его не обыграть. И он меня не отпустит, пока не наиграется. А к тому времени мне придётся терпеть.