Жажда

Свет резанул по глазам, как только я открыл их. Белый потолок над головой, ровный гул аппаратов, запах стерильности — всё это было чужим и непривычным. На мгновение я растерялся, пытаясь понять, где нахожусь, и почему каждая клеточка моего тела словно кричала от боли.

Воспоминания нахлынули резко, как обрушившаяся волна. Залитое солнечным светом кафе, запах свежего кофе и её тихий смех. Потом — вспышка, оглушающий грохот, хаос. Огонь. Крики. Я видел её, лежащую среди обломков. Её пальцы сжимали брелок, как будто это было единственное, что держало её в этом мире.

Я попытался приподняться, но боль мгновенно пронзила бок. Глухой стон вырвался из горла.

— Тише, тише, — раздался мягкий женский голос слева. — Вы только недавно пришли в себя. Не надо двигаться.

Я повернул голову с усилием. Надо мной склонилась женщина в белом халате — медсестра. На её лице читалась усталость, смешанная с облегчением.

— Где... где она? — мой голос хриплый, слабый, едва различимый. Губы едва слушаются. Я пытаюсь говорить громче, но в горле словно наждачная бумага.

— Кто? — женщина выглядела озадаченной.

— Девушка... — я сглотнул, пытаясь собрать мысли. — Брелок... Она была там.

Медсестра на мгновение замялась, а потом перевела взгляд на мужчину в форме, стоявшего неподалёку. Тот выглядел серьёзным и напряжённым.

— Вы о ком-то конкретном? — осторожно уточнила она.

Я стиснул зубы. Всё внутри кричало, что времени на объяснения нет.

— Девушка... Мы были в кафе... — слова рвались из меня с трудом. — Она жива?

Они переглянулись, и эта короткая пауза была хуже, чем боль.

— Вы были одним из немногих, кого вытащили живым, — начал мужчина, подходя ближе. На его лице читалась смесь усталости и сочувствия. — Когда наши спасатели прибыли, большая часть здания уже обрушилась. Там было много пострадавших.

— Она была там! — я перебил его, с трудом пытаясь подняться на локтях. Боль отдалась в каждом нерве, но я не мог остановиться. — Я видел её. Она держала брелок. Она...

Мужчина тяжело вздохнул и покачал головой.

— Мы нашли только вас, парень, — его голос был твёрдым, но не жёстким. — Остальные... почти никто не выжил.

Эти слова обрушились на меня, как удар молота. Я уставился на него, чувствуя, как мир вокруг рушится. Нет, это невозможно. Она не могла просто исчезнуть.

— Вы ошибаетесь, — хрипло выдавил я, покачав головой. — Она жива. Я видел её.

— Нам очень жаль, — добавила медсестра тихо.

— Нет! — почти выкрикнул я, игнорируя пульсирующую боль в груди. — Она не могла... она не могла погибнуть!

Я сжал кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Голова кружилась, но это было ничто по сравнению с разрывающей меня изнутри пустотой.

Мужчина подошёл ближе, присел на край койки и положил руку мне на плечо, пытаясь успокоить.

— Мы делаем всё возможное, чтобы найти выживших. Если она там была, мы узнаем, — его голос был ровным, но я не поверил ни единому слову.

Я отвернулся, уставившись в потолок. Белый, безликий, как эта комната. Мне хотелось кричать, но вместо этого я молчал, стиснув зубы до боли.

Её образ не покидал меня. Её улыбка, лёгкий смех. Брелок в её руке. Она не могла исчезнуть. Я знаю, что она жива. Я чувствую это.

Медсестра что-то говорила, но её слова утонули в моих мыслях. Никто здесь ничего не понимал. Она — единственная, кто имеет значение.

— Мне нужно её найти, — тихо сказал я, больше себе, чем им.

— Вы даже не можете стоять, — мягко возразила медсестра.

— Тогда научусь, — ответил я твёрдо, глядя в потолок.

Пусть весь мир говорит обратное. Пусть боль и страх держат меня прикованным к этой кровати. Я выберусь отсюда. Я найду её.

И если она жива — я верну её. Если нет... я найду способ узнать правду, каким бы она ни была.

~~~

Я не знаю, сколько прошло времени. Пару часов, день, может, неделя? Каждая секунда длилась как вечность. Мир вокруг потерял краски, звуки глохли, а запахи стерильности, кажется, впитались в мою кожу. Всё, что я слышал, — это ровный писк аппарата рядом с кроватью и гул в голове, как будто она всё ещё пыталась вспомнить, что произошло.

Но я помнил. Слишком ясно. Каждый миг. Почему-то именно эта сцена снова и снова возвращалась ко мне, будто зацикленное воспоминание, которое невозможно выключить.

Я не могу. Я просто не могу сидеть здесь, связанным трубками и болью, зная, что её там, возможно, уже нет. Эта мысль, как заноза, не даёт мне покоя. В груди всё сжимается от ощущения пустоты. Она была там. Она жила, говорила, смеялась. А теперь её просто... нет?

«Почему ты не сделал больше?» — этот вопрос звучал в моей голове с новой силой. Что я мог сделать? Может, прыгнуть за ней в последний миг? Закрыть её собой? Схватить за руку и не отпускать?

Я снова закрыл глаза, но передо мной встала та же картина. Дым, огонь, обломки. Она лежала неподвижно, а её пальцы всё ещё держали этот брелок. Почему он? Почему она цеплялась за него, а не за жизнь? И почему я, чертовски живой, лежу здесь, бесполезный, беспомощный?

— Как вы? — голос медсестры раздался так неожиданно, что я вздрогнул.

Я открыл глаза, не двигаясь.

— Когда я могу уйти? — спросил я тихо.

Она, казалось, ожидала этого вопроса, но все равно вздохнула.

— Это ещё не скоро, — ответила она, чуть нахмурившись. — Ваше тело ещё слишком слабое. Вы получили множество травм. Сотрясение, перелом рёбер, глубокие ушибы. Телу нужен отдых.

— Не нужен, — оборвал я, не отводя взгляд от потолка.— Мне нужно идти.

Она посмотрела на меня с сочувствием. Будто знала что я чувствую. Но не знала как правильно ответить.

— Мы понимаем, через что вы прошли, — начала она мягко, как будто объясняла ребёнку, почему нельзя съесть весь торт сразу. — Но сейчас важно, чтобы вы восстановились.

«Расслабься, отдохни» — их стандартная фраза, но она звучала как насмешка. Как я могу отдыхать, когда всё внутри разрывается? Когда каждую секунду меня раздирает чувство вины?

— Её нашли? — наконец спросил я, нарушая тишину.

Медсестра замерла, будто не ожидала такого вопроса. Ну конечно, кто бы в такой момент спрашивал подобное? Тот, у кого голова слетает от любви.

— Кто?

Я повернул голову к ней, чувствуя, как накатывает волна раздражения.

— Девушка. Она была там, в кафе. Со мной.

— Простите... Я не знаю, — призналась она, опуская взгляд. — К нам не поступают такого рода информации. Мне очень жаль.

Мой взгляд снова упал на потолок. Белый, ровный, бесконечно пустой. Какое мне дело до её оправданий? Никто ничего не знает. Никто не понимает.

Позже в палату зашёл тот самый мужчина в форме. Я узнал его сразу — он был там, когда я пришёл в себя впервые.

— Как ты? — спросил он.

Я проигнорировал его. Этот вопрос казался мне бессмысленным.

— Нашли кого-нибудь ещё? — вместо ответа спросил я.

Он вздохнул, будто знал, что я это спрошу.

— Мы делаем всё возможное, — сказал он. — Но... шансов остаётся всё меньше.

Эти слова резанули по сердцу.

— Она жива, — выдавил я, даже не глядя на него. — Я видел её.
— Кто она? — мужчина подошёл ближе.
— Девушка. Брелок. Звезда. Она держала его.

Он нахмурился, записывая что-то в блокнот.

— Мы проверим вещи, которые нашли на месте, — пообещал он. — Если её там не было...
— Она была! — перебил я, почти вскрикнув. Боль пронзила грудь, заставив замолчать.

Мужчина замер, смотря на меня с осторожным выражением.

— Послушай, — сказал он спокойно. — Мы сделаем всё, что сможем. Но тебе нужно восстанавливаться.

Его слова будто проходили мимо. Я закрыл глаза, пытаясь не слушать их. Они все только говорят, но ничего не делают. А я ничего не могу. Беспомощный, прикованный к этой кровати, я чувствовал себя слабее, чем когда-либо.

«Ты должен был спасти её. Ты мог. Но ты не сделал. Ты бестолковый, бесполезный дурак. Ты ничтожен.». Эти мысли звучали снова и снова. И каждый раз они становились всё громче.

Я начал чувствовать себя полем битвы, где никогда не стихает борьба. Внутри меня — два голоса, два начала, два «я», которые не могут найти согласия. Один из них — строгий, уверенный, словно бескомпромиссный учитель. Он знает, что правильно, что нужно, что важно. Другой — тихий, мягкий, но не менее настойчивый. Он сомневается, задаёт вопросы, которых я боюсь. Эти двое живут во мне, спорят, тянут меня в разные стороны. Иногда я даже не знаю, кто из них настоящий, а кто лишь отражение моих страхов и надежд.

Первый голос всегда со мной. Он — мой спутник, мой проводник через хаос жизни. Каждое утро он поднимает меня с постели, заставляет идти вперёд.
— Ты должен быть сильным. Ты должен соответствовать. Посмотри вокруг: мир полон возможностей, но их нужно заслужить. Люди ждут от тебя действий. Если ты остановишься, ты проиграешь.

Этот голос учил меня с самого детства. Он был в словах отца, в правилах школы, в ожиданиях общества. Он напоминал мне, что успех — это результат труда, что слабость недопустима, что жизнь — это борьба. И я верил ему. Ведь именно он помог мне добиться многого. Я горжусь своими успехами, пусть иногда они кажутся мне пустыми.

Но есть другой голос. Он не такой громкий. Он не требует, не кричит. Он шепчет, иногда так тихо, что я стараюсь его не слышать. Но чем сильнее я его игнорирую, тем отчётливее он становится.
— А зачем тебе всё это? Ты уверен, что идёшь по своему пути? Разве ты не устал?

Этот голос появляется в самые неожиданные моменты. Когда я остаюсь наедине с собой, когда утихает суета дня, когда мне уже некого убеждать в своей правоте. Иногда он кажется врагом, иногда — другом. Он заставляет меня задаваться вопросами, которые я боюсь задавать.

Сегодня я снова почувствовал его. Я лежал на койке у окна, смотрел, как солнце тонет за горизонтом, и внезапно осознал, насколько пусто внутри. Словно весь мой день, мои старания, мои достижения — это лишь пыль, которая разлетается при малейшем порыве ветра.

— Ты ведь знаешь, что несчастлив, — сказал тихий голос. — Почему ты не признаешь это?

Я отвёл взгляд от окна. Сердце сжалось, словно от неожиданного удара. Я хотел сказать ему, что это неправда, что я доволен своей жизнью, что у меня есть всё, чего я хотел. У меня даже появилась надежда в виде любви, в это тусклом мире. Но слова застряли в горле. Потому что глубоко внутри я понимал: он прав.

— Но если я брошу всё, — попытался я возразить, — что тогда? Я потеряю всё, потеряю её. Я стану никем.

И тут заговорил другой голос, тот, что всегда поддерживал меня:
— Ты не можешь остановиться. Ты не имеешь права на слабость. Ты нужен себе. Ты нужен ей.

Эти слова всегда были для меня опорой. Они звучали так уверенно, так надёжно. Но сегодня я вдруг понял, что они тоже вызывают во мне страх. Страх быть недостаточно хорошим. Страх разочаровать. Страх потерять контроль.

— А если ты не нужен? — вновь шепнул тихий голос. — Если всё это — только иллюзия? Ты никогда не задавался вопросом, почему ты так боишься остановиться?

Я снова замолчал. Эти слова словно выдернули ковёр из-под моих ног. В них была истина, которую я не хотел принимать. Ведь вся моя жизнь строилась на стремлении вперёд, на страхе оказаться никем.

— Ты не знаешь, кто ты, — продолжал тихий голос. — Ты знаешь только то, чего от тебя ждут. Но кто ты на самом деле? Чего хочешь ты?

Эти вопросы были как удары молота. Я хотел отмахнуться от них, убежать, снова спрятаться за привычной бронёй из обязательств и целей. Но броня дала трещину. И через эту трещину начало проникать нечто новое.

— Может, ты попробуешь? — предложил тихий голос. — Попробуешь отпустить этот страх? Попробуешь узнать, кто ты без масок и ожиданий?

Я закрыл глаза. Внутри меня бушевала буря. Я не знал, что сильнее: страх потерять всё или желание найти себя.

— Если я ошибусь... — прошептал я.

— Тогда ты просто попробуешь ещё раз, — ответил тихий голос.

И в этот момент я понял, что борьба внутри меня — это не слабость. Это возможность. Возможность услышать себя, найти свой путь, отказаться от чужих ожиданий.

Я открыл глаза. Небо за окном было усыпано звёздами. Они смотрели на меня спокойно, равнодушно. А я сидел и думал: возможно, эта внутренняя борьба — мой шанс наконец стать настоящим.

В один момент, в тихую и бесконечно белую палату ворвался мужчина в форме. Офицер. Ворвался в палату, как ураган, распахнув дверь так, что она ударилась о стену. Я вздрогнул, резко обернувшись на его тяжелые шаги. Его лицо было суровым, но в глазах горело что-то необъяснимое — смесь усталости, облегчения и едва заметной тревоги.

— Команда нашла девушку, — выдохнул он, словно только что пробежал марафон. — Под обломками.

Я застыл, будто воздух внезапно стал слишком густым, чтобы дышать. У меня в голове зазвенел вопрос: «Кто?» Но слова не успели слететь с губ. Мое сердце уже начало биться чаще, а мысли заполнили безумные догадки.

— Где она? Как она? — спросил я, сорвавшись с места. Боль так резко пронзил всё моё тело, что я обратно упал на подушку. Голос прозвучал хрипло, как будто застрял в горле.

Офицер кивнул, взгляд его слегка смягчился, но усталость всё ещё читалась на лице.
— Её только что достали. Она жива, но... — он сделал паузу, подбирая слова. — Ей нужно время. Она без сознания.

Моя голова закружилась. Без сознания. Но жива. Это слово эхом отдалось где-то внутри, разливаясь волнами облегчения. Я опустился обратно на край койки, не в силах сдержать дрожь в руках.

— Вы уверены? — выдавил я. — Уверены, что это она?

Офицер медленно кивнул.
— Документы. И брелок. Мы нашли его у неё.

Брелок. Я почувствовал, как что-то внутри щёлкнуло. Словно невидимая ниточка, которая вот-вот порвётся, вдруг снова натянулась, удерживая меня на краю пропасти.

— Она сейчас в медпункте. Врачи делают всё возможное, — добавил он, видя моё состояние. — Думаю, вы захотите её увидеть.

Я снова попытался подняться, игнорируя боль. Шанс. Пусть даже крохотный, но шанс. Я почувствовал, как кровь бьёт в виски. Образы в голове мелькали один за другим: обломки, тишина, её лицо.

«Жива, - повторял я про себя. - Она жива».