Мясо для резни (ru)

Окно открыто. Город шумит, как море в наушниках - удалённо, приглушённо. Экран мерцает в полумраке комнаты. Слишком много окон, слишком много слоёв информации. Женская рука медленно скользит по тачпаду. На экране - кадры подземки. Пауза. Увеличение. Стоп-кадр: женщина в куртке, фонарь, кровь.
Мишель. Она жива.
Щёлк.
Следующее окно - карта. Подсвеченные участки мигают красным. В другом окне - список: фамилии, даты, отчёты. Рядом чашка кофе. Остыла давно, но так и стоит. В комнате темно, кроме света мониторов. Где-то в углу мягко тикает старый проектор. На стене - размытые кадры: детские рисунки, схемы нейронных реакций, медицинские протоколы. Ничего случайного. Всё ведёт к одному имени. К одной кассете.
Кассета, которую она давно считала уничтоженной. Она поправляет наушник. Голос из записи глухо пробивается сквозь шум:
- Объект "Ник". Фаза первая.
Реакция на стимулы нестабильна. Агрессия проявляется в кодированной форме. Рекомендация: ограничить доступ к визуальным образам... Она нажимает паузу. Долго сидит в тишине. Потом берёт ручку и делает заметку в блокноте:
"Кассета №1 не уничтожена. Она у неё."
Тонкая улыбка скользит по губам. Почти грустная.
Она выключает монитор. Комната сразу кажется глубже, как колодец. Только у окна остаётся серая полоска света - и шорох улицы, не несущий в себе ничего живого. Из тени в углу раздаётся едва слышный звуковой сигнал. Она идёт к столу, открывает нижний ящик. Внутри - запечатанный жёсткий диск. Без меток. Только маленький чёрный крест, нарисованный от руки. Рядом - телефон. Старый, кнопочный. Без сим-карты. Она включает его. Один номер в памяти. Без имени. Нажимает на него. Долго слушает гудки. Сигнал обрывается. Ответа нет. И не должно было быть. Она просто произносит в тишину:
- Времени больше нет.
***
В другом конце города кто-то получает сигнал. Неназванный контакт. Оповещение звучит один раз. И исчезает. Но его хватит, чтобы запустить цепь.
***
Она возвращается к столу. Смотрит на карту. Один из районов подсвечивается - мигает в ритме сердцебиения. Точка, где последний раз зафиксировали сигнал с того же канала, что и кассета. Она называет это «тенью». Но знает - за этой тенью есть лицо. И имя. И если Мишель добралась до первой фазы, то вскоре доберётся и до второй. Но вторую фазу никто не должен видеть. Она достаёт из папки фото. Старое, потрёпанное. На нём трое детей. Два лица зачёркнуты. Одно - обведено чёрным кругом. Она шепчет:
- Прости, Мишель.
Ночь начинает сгущаться. Но кто-то уже двинулся навстречу. Кто-то, кто больше не может оставаться в тени. В узком техническом коридоре, между вентиляционными шахтами и бетонными опорами, звучат только её шаги. Она движется быстро, но не торопится. Каждое движение - выверено, каждая мысль - на шаг впереди. Она не берёт с собой оружие. Оно бесполезно против того, что прячется за сигналами, архивами, именами, которые даже цифровая пыль боится хранить.
На запястье - тонкий чип, встроенный в ремешок часов. На экране пульс - стабилен. Температура тела - чуть ниже нормы. Это значит: она в «рабочем» режиме. Она заходит в комнату под номером, который больше не существует ни в одной базе. Внутри - десятки экранов. Ни один не показывает настоящее. Все - отголоски. Лог-файлы, скомпрометированные кадры видеонаблюдения, зашифрованные архивы голосовых сообщений. Но один экран всё ещё активен. На нём - кадры с подземной парковки. Размытая фигура женщины. Фонарь. Кровь. И то, что она держит в руках: кассета. Она всматривается в изображение. Сканирует каждый кадр, каждый пиксель. Замедляет. Увеличивает. Фокус - на этикетке.
Надпись: Ник. Фаза первая.
- Чёрт, - шепчет она.
Пальцы скользят по поверхности пульта. Файл с подписью "PHASE TWO" запрашивает пароль. Она вводит его - вслепую. Пальцы помнят, разум давно отвязался от этих протоколов. Доступ разрешён. Сердцебиение учащается. Она останавливает себя. Вдох - выдох. Она не может позволить себе слабость. Ни здесь, ни теперь. Экран темнеет. Появляется лицо мальчика - из той самой фотографии. Но теперь он не ребёнок. Теперь он - система. Ошибка, неудачный результат, чудовищная переменная, которую они когда-то заперли под видом пациента. Теперь - он снаружи.
Она закрывает глаза.
- Ты всё-таки выжил, - произносит она с усталостью и уважением, будто говорит не с врагом, а с равным.
- Значит, придётся вмешаться.
За её спиной раздаётся механический щелчок. Кодовая панель активирует закрытый отсек. Внутри - кейс. Не оружие. Артефакт. Запрещённый прототип из времён, когда информация имела вес пули. И была опаснее вируса. Она поднимает кейс. Смотрит в сторону камеры, которая не включена.
И всё равно говорит:
- Мишель, ты слишком близко.
Я иду за тобой.
Хорошо, давай продолжим.
***
Она всё ещё там - в подземке, где воздух как будто сгущается с каждым вдохом.
Кассета лежит в кармане, и с каждым шагом её вес кажется всё ощутимее. Как будто лента внутри оживает, перематываясь сама по себе, оставляя невидимые отпечатки на коже.
Свет фонаря мигает, батарея на исходе.
Но она уже видит - дверь в конце коридора. Металлическая, облупленная, с чётко выцарапанной надписью: R-13. Не входить. Она толкает её. Внутри - комната без окон. Одна лампа. Один стол. И телевизор. Тот самый. Как из старого архива. Как на плёнке, которую она держала. Он включается сам. Без кнопки, без пульта. Экран мерцает. И вдруг - запись. Голоса. Чьи-то крики. Детский плач.
Чьё-то дыхание в микрофон. А потом - обрыв. Но последняя сцена замирает на экране. Лицо женщины. В очках. Волосы собраны. Строгая. Но глаза полны тревоги. Мишель подходит ближе.
- Кто ты? - шепчет она.
А экран, будто услышав, трещит. Изображение искажается. И на секунду - только на одну - Мишель видит своё лицо. Только не такое, как в зеркале. Старше. Бледнее. Испуганнее. Сзади - шаги. Тихие. Размеренные. Почти неслышные. Она оборачивается.
Но в коридоре - пусто.
Где-то в глубине комплекса, две линии - две женщины - движутся друг к другу. Не зная, что уже находятся в пределах друг друга. Одной нужна правда. Другой - контроль.
А между ними - он.
Хорошо, продолжим - плавно, атмосферно, сохраняя скрытность Элизабет и напряжённую двойную перспективу:
Где-то глубже
Комната залита мягким светом ламп дневного спектра. Никаких теней. Всё стерильно - как в операционной. На столе - ноутбук, древняя плёнка и карта города, исписанная тонкими линиями, как сеть вен. Каждая линия - чей-то путь. Каждая метка - исчезновение. Или хуже. Женщина в сером пальто сидит за столом, на экране - фрагменты той самой кассеты. Она смотрит без эмоций, но её пальцы дрожат, когда лента замирает на кадре с мальчиком, который рисует лицо без глаз.
- Это не просто "Ник", - произносит она шёпотом, как бы проверяя, не звучит ли имя слишком громко.
Она переключает кадры: подземка, комната, где теперь находится Мишель.
- Ты всё ближе...
На экране мелькает слабый сигнал движения - тепловой след. Человек. Женщина. Одна. Она увеличивает изображение. Узнаёт лицо. Неудивительно.
- Не входи туда, Мишель... ещё не сейчас, - почти нежно.
За ней - массивная дверь. Метка на ней: D-7. Каскадный выход. Рядом - скрытая капсула связи. Она кладёт на неё ладонь. Биометрический щелчок. Перед тем как уйти, она стирает последний кадр с экрана. Потом другой. И другой. Следы исчезают. Как будто её здесь никогда не было. В другом конце города, Мишель вглядывается в тёмный экран телевизора, не зная, что кто-то только что смотрел на неё. Не зная, что чья-то тень уже давно движется параллельно.
Наблюдая. Исправляя. Готовя.
***
Где-то ниже, в месте, где даже крысы избегают шагов
Он сидит в темноте. Точнее - внутри неё.
Как внутри утробы. Без времени, без звуков, кроме одного - мягкий шелест ленты, которую он проводит между пальцами, как молитвенные бусы. Его лицо освещено только отсветами монитора - чёрно-белый кадр, остановленный на женщине с фонарём. Мишель. Она держит кассету. Он улыбается. Не весело - как хирург, глядящий на пациента до разреза.
Но что-то не так.
Экран мерцает. Появляется дрожь - словно другой сигнал пытается вмешаться в его систему. Линия, чуждая, неправильная. Не его. Он прищуривается. Пальцы замирают. Лента рвётся. Он наклоняется ближе к экрану.
И говорит - не вслух, губами:
- Не лезь.
Он чувствует это.
Запах. Чужой. Женский. Умный. Осторожный, как яд, капающий по капле. В дальнем углу подземелья кто-то дёргает дверцу старого вентиляционного люка. Скрежет. Он не вздрагивает. Он встаёт. Берёт маску. Надевает. Каждое движение - ритуал. Всё по порядку.
- Ты думаешь, ты наблюдаешь, - шепчет он, приближаясь к камере.
- Но ты уже часть этого.
- И ты... тоже будешь на плёнке.
Его рука опускается на новый кассетный бокс. Пустой.
Там будет новое имя.
Твоё.
Он поворачивается к стене, где висят ключи. Десятки - каждый с биркой. На одной - простым карандашом: "S". Он берёт её, неторопливо. Открывает стальной шкаф, скрипящий, как горло старика перед смертью.
Внутри - не оружие. Внутри - кукла. Детская. Из ткани, но с вживлённой камерой в глаз. Он гладит её, словно это его дочь.
- Ты пойдёшь первой, - произносит он, укладывая куклу в коробку.
Сверху - наручник. Один. Второй он оставит на месте. Для сцены. Для подопечного.
Он готовит спектакль.
Но кто-то уже зашёл в зрительный зал без билета. Где-то выше - в заброшенном лифтовом тоннеле - кабель надрывается. Не звук - предчувствие. Паутина вмешательства. Наблюдение, слишком близкое, чтобы быть невидимым.
Он поднимает глаза.
- Архивариус... - выдыхает, будто молитву.
- У тебя будет роль. Но не главная.
Он подходит к зеркалу. На нём - отпечатки ладоней. Маленькие. Старые.
Смотрит сквозь себя.
В его зрачках - отражение монитора. Там Мишель. Она всё ближе. Он проводит пальцем по трещине в зеркале. Там, где когда-то была линия лба - теперь шрам пространства, разрез между мирами. На секунду - в его взгляде что-то дрогнуло. Не страх. Не сомнение.
Память.
- Ты думаешь, всё это началось с тебя, - произнёс он, не отводя взгляда от зеркала.
- Но ты - лишь продолжение.
Точка входа. Не источник.
Он оборачивается. Свет мерцает. Камеры в углу комнаты моргают, как веки старика на смертном одре. Экран снова оживает - помехи, словно дыхание кого-то другого, чужого, касаются изображения. Он чувствует, как искажается сигнал. Словно кто-то тянет невидимую нить в противоположную сторону.
- Зачем ты вмешалась? - шепчет он, глядя в тьму. - Ты даже не знаешь, что именно защищаешь.
Он касается стены рядом с дверью. Скользит ладонью по бетону - пока не находит замаскированную панель.
Нажимает.
Шорох.
Стена отходит, открывая узкий проход. Там - лестница, ведущая вниз. Гораздо глубже, чем логично. Он не берёт фонарь. Тьма знает его. И он - её. Перед тем как исчезнуть в проёме, он останавливается. Один взгляд назад. На экран. Мишель стоит в подземке. Сжимает кассету. На секунду их глаза будто встречаются - сквозь стекло, сквозь время.
- Пусть она идёт.
- Пусть думает, что близка.
Он улыбается.
- Но финал всё равно будет моим.
Слишком знакомое, чтобы быть случайным.
Воздух в подземке сгустился. Пыль больше не просто оседала - она жила, двигалась вместе с дыханием вентиляции, которой здесь не было.
***
Мишель прижала кассету к груди. На её поверхности - царапина. Почти незаметная, но глубокая. Она раньше не замечала. Или не хотела. Позади раздался звук. Скрежет - будто кто-то медленно провёл ножом по металлической поверхности. Она резко обернулась. Темно. Только тусклая лампа под потолком мерцала, как пульс на грани остановки.
- Кто здесь? - её голос не дрожал. Пока.
Молчание в ответ. Но оно было с привкусом. Слишком осознанное, чтобы быть пустым. Она пошла дальше по коридору. Стены становились всё уже. Пахло сыростью и старым маслом. Где-то капала вода - медленно, размеренно. Слева - старая дверь. На ней табличка, стёртая временем. Виднелись только три буквы: LAB. Мишель на секунду замерла, потом толкнула.
Заперто.
Не сразу, но она находит другую дверь. Металлическую. Не запертую, заходит во внутрь, захлопывает. И только тогда замечает - она в том самом монтажном помещении. Экран на стене, камеры, всё ещё работают. На одной из них - лестница, ведущая вниз. По ней медленно спускается он, и не один. Позади него - та самая фигура. Идут вместе. Как будто это было запланировано. Мишель отшатнулась от экрана. Пальцы стиснули кассету так, что на коже проступили белые пятна. В монтажной было тихо, но воздух сгущался, как перед грозой. И вдруг - шорох. Совсем рядом. За шкафами с пыльными лентами, за стойкой, где раньше сидел техник. Мишель замерла. Рука медленно опустилась к внутреннему карману куртки - там маленький нож для бумаги, почти игрушка. Но сейчас - как оружие.
- Если ты человек, - сказала она в темноту, - то выйди.
Тишина, как натянутая струна. И вдруг - движение. Из тени вышла девушка. Молодая, с уставшими глазами, в чёрной бейсболке и с потрескавшимся рюкзаком на плече. В руке - диктофон
- Спокойно, - сказала она, поднимая руки. - Я не за тобой.
- Кто ты? - Мишель не опустила нож.
- Наоми.
- Имя мне ничего не говорит.
- Оно и не должно. Но... ты ведь тоже расследуешь.
- С чего ты взяла?
- Ты держишь старую кассету как пульс ребёнка. - Она чуть кивнула. - И у тебя такой же взгляд. Люди, которые ищут, всегда похожи.
Мишель не ответила. Что-то в голосе Наоми не было фальшивым. Ни капли.
- Я здесь не из-за кассеты, - сказала Мишель, не опуская нож. - Я ищу того, кто убил доктора Харриса.
Наоми вздрогнула, но быстро взяла себя в руки.
- Эндрю Харрис? - переспросила она, словно уточняя, не ослышалась.
- Ты его знала?
- Нет. Только слышала имя.
Мишель сжала губы.
- Он был не тем, кем казался, - тихо сказала она. - Люди видели в нём свет - а я вижу только тень. И не потому что он был плохим врачом. А потому что когда-то он выбрал не остановить боль. А углубить её.
Наоми чуть наклонила голову.
- Ты говоришь... так, будто знала, что он сделал.
- Не знала. Чувствовала. - Мишель наконец убрала нож, но оставалась напряжённой. - Когда увидела новость о его смерти - внутри что-то щёлкнуло. Не испуг. Не шок. Ощущение, будто круг замкнулся. Как будто я уже где-то была в этой точке.
Наоми молча включила диктофон. Старенький, с заедающей кнопкой.
- Всё, что ты сейчас скажешь, может пригодиться. Не для суда. А для того, кто идёт по следу.
- Ты записываешь?
- Только с разрешения.
Мишель кивнула.
- Хорошо. Тогда слушай.
Она посмотрела на кассету в руке.
- Харрис - был частью старой программы. Тайной, заброшенной. В ней изучали поведение детей после психотравм. Но то, что они называли "изучением", было пыткой. Один из этих детей вырос. Его имя неизвестно. Его лицо - на старых, размытых снимках. Но я видела его взгляд. Один раз. На этой кассете.
Наоми подняла брови.
- Ты хочешь сказать...
- Да. Он выжил. И теперь убивает тех, кто участвовал. Харрис был первым - из списка.
В монтажной повисла тишина. Словно всё само помещение замерло.
Наоми прошептала:
- Это не просто расследование.
Мишель медленно подняла глаза.
- Это искупление. Или расплата. Ещё не решила.
Наоми выключила диктофон и на секунду прикрыла глаза - как будто пыталась уложить всё сказанное в голове. Затем шагнула ближе, почти вплотную к Мишель.
- Значит, ты уверена, что он возвращается за каждым из них?
- Нет, - глухо сказала Мишель. - Я уверена, что он уже начал. Просто мы видим последствия, не причину.
Старая техника в углу зашипела. На секунду - будто чей-то голос, искажённый, просочился сквозь магнитную ленту. Обе замерли. Но экран остался тёмным. Наоми опустила голову, проговорила почти себе:
- Я думала, это просто череда странных смертей. Что-то связанное с культами, с паранойей, с психозом. Но ты... ты говоришь, что это всё - след одного человека.
- Не человека, - поправила Мишель. - Остатка. Куска памяти, которому не дали умереть. Харрис сделал из него объект. Изломал. И теперь этот "объект" идёт по ним, как по списку. Методично. Без лишнего шума.
Наоми смотрела на неё, как на человека, пережившего бурю - и всё ещё стоящего в эпицентре.
- А ты чего хочешь? Задержать его? Остановить?
Мишель покачала головой.
- Я хочу понять. Почему он начал с Харриса. Почему именно сейчас. Почему всё снова всплыло.
Она подошла к консоли, тронула старую клавишу - и на экране мигнул кадр. Застывшее изображение лестницы. Фигура на ней - мужчина в длинном пальто, лицо скрыто тенью. За его спиной - кто-то ниже ростом. Как отражение, но чуть... неестественное.
- Ты видишь это? - спросила она, не оборачиваясь.
Наоми шагнула ближе к экрану, кивнула.
- Он не один.
Мишель прошептала:
- Он никогда не был один. Просто раньше мы этого не замечали.
За кадром снова раздался звук. Скрип. Будто кто-то отодвинул стул. Они резко обернулись. Дверь, через которую зашла Мишель, медленно закрывалась сама собой.
- Нам надо уходить, - сказала она.
- Или... - Наоми сжала диктофон. - Или остаться. Чтобы увидеть всё до конца.
Мишель посмотрела на медленно закрывшуюся дверь и подошла к ней. Проверила - не заперта. Но холод от металлической ручки будто предупредил: «Осторожно». Она вернулась к пульту.
- Что ты собираешься делать? - тихо спросила Наоми, взглядом ловя мельчайшие движения на экране.
- Здесь всё ещё есть архив. Не просто камеры - запись с конкретных дней. Я видела этот пульт раньше. У Харриса был такой же - в клинике. Старый формат. Он доверял железу больше, чем облаку. Всё, что он боялся потерять - прятал на ленте. Не потому что боялся, что кто-то увидит. А потому что... боялся, что сам забудет.
Мишель начала перебирать кнопки, и на экране замигали папки. Каждая - обозначена только датой и кодом. 2004_11_A. 2005_03_B. Потом вдруг - резкий скачок. 2023_07_RED.
- Это не формат по году, - нахмурилась Наоми.
- Это цветовая метка. RED значит "опасно", - Мишель на секунду затаила дыхание. - Я видела такие в записях его работы. Когда он фиксировал вспышки нестабильности у детей. У... объектов.
Она нажала на файл. Лента закрутилась. Шипение. На экране - кабинет. Пустой. Потом, спустя секунду - вспышка движения. Камера чуть дёрнулась, и в кадр вошёл ребёнок. Маленький, лет шести. Лицо не видно - только затылок. Он стоит, будто ждёт. И в тот момент, когда дверь за его спиной приоткрывается, ребёнок не оборачивается. Но по стеклу шкафа видно - он улыбается.
Мишель замерла.
- Это... он.
- Кто? - Наоми отступила на шаг.
- Тот самый мальчик. До того, как... до всего. До того, как из него сделали инструмент. Он улыбался. Тогда он ещё мог быть нормальным. Если бы Харрис остановился.
Мишель отключила экран. Воздух снова стал вязким, как сироп, разлитый на холодном полу.
- Пошли, - сказала она. - Здесь больше ничего нет. Но я знаю, куда нам идти дальше.
- Куда?
- Туда, где Харрис начал это, в его старый дом, он закрыл его после последнего пациента, но я нашла план, и кое-что ещё, он записывал сны, не свои, а чужие, и один из них совпадает с тем, что я вижу, уже несколько ночей подряд.
Наоми не спрашивала. Просто кивнула. А за спиной, в пыльной темноте монтажной, плёнка продолжала крутиться. Словно что-то внутри всё ещё хотело быть увиденным. Мишель выключила проектор. Наоми молча натянула рюкзак на плечо. В пыльной тишине монтажной что-то будто выдохнуло - последний хрип старого здания. Они вышли в коридор, где стены начинали дышать прохладой. Коридор вел дальше, туда, где стены постепенно становились бледнее, как выгоревшая ткань. Мишель шла чуть впереди, напряжённая. Наоми держалась рядом, время от времени бросая взгляды по сторонам - будто искала что-то. Или кого-то.
- Что ты знаешь о нём? - вдруг спросила она. - Об этом... мальчике. Который стал убийцей.
Мишель не сразу ответила. Потом остановилась у разбитого стенда с картой этажа, провела пальцем по трещинам.
- Не много. Ни имени, ни точных дат. Только то, что он был подопытным. Один из многих, но... его история была особенной. Харрис не просто наблюдал. Он вмешивался. Применял что-то своё.
- Какое "своё"?
- Я не знаю. Что-то, чего нет в официальных документах.
Коридор всё больше напоминал застывший позвоночник здания. Ламп не было, но свет пробивался откуда-то сверху, слабый, как из проржавевших решёток вентиляции. С каждой минутой шаги казались тише, стены - уже, воздух - тяжелее.
На одном из поворотов Мишель вдруг остановилась, положила руку на стену, будто что-то почувствовала.
- Вот здесь.
Она провела ладонью вдоль стыка бетонных плит.
- Смотри.
На уровне груди темнел прямоугольный контур. Едва различимый. Наоми подошла ближе, и только под определённым углом стало видно: дверь. Без ручки, без петель. Лишь небольшая выемка справа - под ладонь.
- Это не вход, - прошептала она.
- Это тест.
Мишель прижалась ладонью к выемке.
Тишина.
Потом - едва слышный щелчок. Дверь словно втянулась в стену и ушла в сторону, обнажая проход. За ней - комната, почти без света. Что-то тихо щёлкнуло - как старый механизм запуска, и на потолке включилась тусклая лампа.
Мишель шагнула внутрь. Наоми последовала за ней.
Дверь с глухим звуком задвинулась обратно. Ни рывка, ни скрипа - будто здание просто... вдохнуло их внутрь.
- Ну вот, - выдохнула Наоми. - Закрылись.
- Как и предполагалось, - отозвалась Мишель.
Комната была пуста - только голые стены и старая кушетка у стены. Всё выглядело будто вымытым. Чисто. Чересчур.
И вдруг - в углу, над потолочным коробом, вспыхнул экран.
Плавно, как будто на вдохе, он зажёгся, выведя на белом фоне жирные, цифровые цифры:
05:00
Секунда - и последовала смена:
04:59
04:58
Мишель вскинула голову, медленно подошла ближе. Цифры шли вниз.
Наоми сжала ремень рюкзака.
- Обратный отсчёт, - тихо сказала она.
Мишель кивнула.
- Пять минут на что-то. Или... до чего-то.
Цифры продолжали идти.
И комната, казалось, дышала вместе с ними.
Цифры отсчёта приближались к 04:00, когда в противоположной стене мягко щёлкнул замок. Открылся ещё один проход - на этот раз в зал, освещённый резким белым светом, как в старой лаборатории. Пол был покрыт белыми плитками, слегка пожелтевшими по краям. В центре - две металлические койки, каждая с привязанным к ней человеком.
На одной - молодой парень, весь в слезах, с кровоподтёками на лице. Он был в сознании, дёргался и хрипел, умоляя, чтобы его выпустили.
На другой - Райан. Без сознания. Его тело выглядело измученным: зафиксированы руки и ноги, через грудь - ремни. Лицо бледное, в губах синюшность.
- Райан! - сорвалось у Мишель.
Она метнулась к нему, упала на колени, тронула его пальцами за щеку - он не отозвался. Только слабое, едва уловимое дыхание. Она разрыдалась - впервые по-настоящему, в голос, отчаянно и без сил.
Наоми осталась стоять. Она уже видела - между двумя койками стояло два массивных рычага. Над каждым - табличка с грубо напечатанным текстом:
«Нажав рычаг - ты дашь шанс на жизнь. Один выбор - одна судьба.»
На первый взгляд - простой моральный выбор. Спасти одного. Но Наоми почувствовала подвох.
- Что это значит?.. - Мишель всхлипывала, обхватив Райана. - Он... он жив. Пожалуйста, скажи, что он ещё жив...
- Он жив, - спокойно, но хрипло отозвалась Наоми. - А тот... тот в сознании. Он чувствует боль.
Кричащий парень не переставал умолять:
- Пожалуйста, прошу... я не знаю, где я... помогите!.. Ради Бога!
Наоми оглядела платформу. Под койкой с кричащим парнем - что-то торчало. Лист бумаги, засунутый между металлическими балками.
Она аккуратно достала его. Почерк был размашистый, будто писался в спешке:
«Не всё, что выглядит живым - заслуживает быть спасённым.»
Наоми застыла. Прочитала снова. И снова. Потом подняла глаза на рычаги.
- Подмена, - сказала она вслух. - Это ловушка. Если нажмёшь - тот, кого хочешь спасти, умрёт.
Мишель подняла на неё мокрое, затуманенное лицо. Губы дрожали.
- Я не могу... я... я не знаю... он... он же...
- Я знаю. - Наоми смотрела прямо на неё. - Это игра. Их игра. Ты хочешь спасти Райана, нажимая на его рычаг - но это его и убьёт. Так и задумано. Они хотят, чтобы мы сделали выбор, основанный на эмоциях.
Мишель закрыла лицо руками. Её трясло. Слёзы лились, как бездонный поток. Она опустилась на пол рядом с койкой, обняв свои колени, не зная, что делать. Только шептала:
- Я не могу... я не могу снова потерять...
В зале воцарилась тишина, наполненная только тиканием экрана:
03:12
03:11
03:10
Наоми стояла между двумя рычагами, с зажатым в пальцах листком. Глаза бегали между телами. Между истерикой и тишиной. Между жизнью и тем, что пытается ею казаться.
03:09
03:08
Цифры на экране мерцали как сердце, сбившееся с ритма.
Наоми сделала шаг назад - будто сама не могла дышать в этом белом квадрате боли. В помещении становилось всё душнее, несмотря на стерильный свет. Воздух начал как будто гудеть, еле уловимо, на грани слуха - как ультразвук, вибрация тревоги.
- Я... я не понимаю, - захлёбываясь всхлипами, Мишель подняла глаза. - Почему он? Почему они...
Она посмотрела на кричащего парня, потом снова - на Райана.
- Я не знаю, кто он, но он живой! Он просит! Он кричит! Он...
- ...Он знает, что мы слышим, - хрипло закончила Наоми.
- Что?
Наоми медленно обернулась.
- Этот парень. Он... не зовёт просто так. Он знает, что мы слышим его. Что у нас есть власть. Понимаешь?
Парень снова закричал, визгливо, уже почти срываясь:
- ПОЖАЛУЙСТА! ОНИ СДЕЛАЛИ СО МНОЙ ЭТО! Я НЕ ЗНАЮ, ЗА ЧТО! ПРОСТО СПАСИТЕ МЕНЯ!!
Мишель зажала уши, закачалась на коленях.
- Почему никто не может просто быть просто человеком?! Почему всё, всегда... - она всхлипнула, судорожно вдыхая. - Я просто хотела его найти...
03:05
Наоми подошла ближе к койкам. Склонилась, разглядывая ремни. И у одного, и у другого - механизм был одинаковым. Электромагнитный замок. Скорее всего, рычаг и активировал его. Но активировал не снятие... а смерть. Что-то в конструкции было не так. Рядом с телом Райана мелькнули следы ожогов.
Электрический ток?
- Здесь нет «выбора». Это обман, - пробормотала она. - Любой выбор ведёт к гибели. Они тестируют... не мораль. Не совесть. Нервную систему.
Мишель дрожала, как после лихорадки. Потом резко вскочила, пошатнулась.
- Мы должны вытащить их! Оба! Просто... не трогать рычаги! Вырезать ремни, что-то сделать!
Наоми покачала головой:
- Механизм не даст. Я уже думала об этом. Всё завязано на времени.
02:55
Тик. Тик. Тик.
- Мы должны что-то сделать! - Мишель закричала. - Я не буду просто стоять и смотреть, как... как он умрёт! Райан... он не заслужил этого! Он спас меня, когда...
- Знаю, - коротко ответила Наоми, почти шепотом.
Она снова посмотрела на лист в руке. Слова будто становились всё жирнее, как кровь, проступившая сквозь бумагу:
«Не всё, что выглядит живым - заслуживает быть спасённым.»
- Кто ты такой... - прошептала она, глядя на кричащего парня.
Он продолжал умолять, но в какой-то момент... что-то дрогнуло.
Между стонами - мелькнула усмешка. Почти незаметная.
Наоми прищурилась.
Мишель снова опустилась на колени, схватила руку Райана.
- Прости... прости меня за всё, слышишь?.. Я не могла... я... я опоздала...
02:44
Воздух сгущался. В панике не было истерии - только напряжённая, тяжёлая тишина, в которой каждая секунда будто капала гвоздями.
Наоми сделала шаг к рычагам. Не тронула - только встала между ними.
- Я приму решение. Но не сейчас.
Она выдохнула.
- У нас ещё есть время.
02:43
- ЭЙ! - снова закричал парень на левой койке. - Я ЗНАЮ, ЧТО ВЫ СМОТРИТЕ! ЗАЧЕМ ВАМ ЭТО?! ПРОСТО ПОМОГИТЕ!!
Наоми чуть вздрогнула. У неё уже болела голова - от крика, от мигающего света, от этой комнаты, где всё было слишком белым.
Слишком пустым.
- Какой-то он... странный, - пробормотала она. - Не как жертва. Он слишком...
Она не договорила. Мишель стояла на коленях возле Райана, прижимая ладони к его щеке, как будто пыталась его разбудить, силой вернуть к жизни.
- Он не двигается, - её голос был уже почти шёпотом. - Но он живой. Понимаешь? Он... я чувствую... он внутри.
Наоми оглянулась. На секунду тишина ударила сильнее, чем крик.
И тогда она увидела - камеру.
Чёрный объектив, вмонтированный в потолок. Почти незаметный.
Нас кто-то смотрит.
02:37
- Мишель, - тихо, почти спокойно сказала Наоми, - я думаю, это игра. Нас проверяют. Не их.
- Что ты несёшь?
- Эти рычаги. Эти цифры. Всё продумано. И камера. Нас не просто заставляют выбирать - за нами наблюдают.
Она подошла ближе к одной из койек - к той, где кричал парень. Склонилась, прищурилась.
На виске у него что-то шевельнулось.
Датчик?
Нет... что-то под кожей?
Парень заметил её взгляд и начал биться в ремнях сильнее:
- Эй, ты! смотри на меня, да?! Ну так СДЕЛАЙ УЖЕ ЧТО-НИБУДЬ! СПАСИ МЕНЯ!!
Он начал бить головой о подушку. Лоб уже был в крови, но он продолжал.
Мишель вскрикнула:
- Хватит! Прекрати! Мы... мы спасём тебя! Я клянусь! Мы что-нибудь...
02:29
Наоми шагнула назад. Голова гудела. Рычаги были одинаковы.
Но... у того, кто кричал - глаза.
Они не просили. Они давили.
Будто проверяли: сломаюсь ты или нет?
- Это тест, - снова повторила Наоми. - И, возможно, не для нас.
Мишель обернулась:
- Что ты хочешь этим сказать?
- Что может быть... мы просто актрисы. В чужом эксперименте.
В ответ - только тяжёлое дыхание.
И снова - вжик - цифры на экране обновились.
02:15
- Наоми... - Мишель почти не дышала. - Мы не можем просто сидеть. Что, если это... если мы ничего не сделаем?
- Тогда, возможно, оба выживут, - на автомате выдохнула Наоми, но сама не верила в это. Руки дрожали. В ушах - гудение отсчёта, в груди - пустота. Всё начинало пульсировать как-то глухо, неестественно.
Парень на левой койке не кричал. Он смотрел.
Смотрел, как будто точно знал, сколько осталось.
Смотрел, как будто ждал - не помощи, а реакции.
Как зверь, которого загнали в клетку, но не испугали.
01:47
Мишель поднялась. Шатко. Глаза красные. Лицо всё в слезах. На губах - солёный вкус отчаяния.
- Я... не могу. Наоми, он же... - она указала на Райана. - Посмотри на него. Он дышит. Он живой. Это не может быть просто... игрой.
- Тогда почему это всё похоже на чёртову инсценировку?
- Потому что кто-то больной психопат, - выкрикнула Мишель, резко. - Кто-то, кто... кто ставит нас в такие ситуации.
А если я ошибаюсь?.. Если я ошибаюсь - и он умрёт?
Наоми молчала. И именно молчание пугало больше, чем всё остальное.
Тик... тик... тик...
01:32
На полу - что-то белое.
Наоми наклонилась, как бы случайно, почти потеряв равновесие - и подняла.
Листок.
Пожелтевший. Сухой. Надорванный по краям. Написано чернильной ручкой:
«Не всё, что выглядит живым - заслуживает быть спасённым.»
Она не сразу поняла, что зажала его так сильно, что ногти вонзились в ладонь.
01:25
- Мишель, - её голос был плоским, как бетон. - Я... думаю, если мы нажмём... они умрут.
- Что? - Мишель подняла голову. У неё подёргивалась щека. - Зачем так делать?
- Именно в этом и смысл.
- Ты не знаешь!
- И ты тоже!
Молчание. Стены будто отодвинулись, расширяя комнату. Стало трудно дышать.
01:14
Парень снова закричал:
- ЕСЛИ ВЫ НЕ СДЕЛАЕТЕ ЭТО СЕЙЧАС, ОНА УМРЁТ! Я СЕРЬЁЗНО! ОНА - УМРЁТ! ОНА!!!
Он говорил о Мишель.
Они обе замерли.
Он знал её имя.
Как?
01:02
Мишель опустилась на пол. Медленно. Как будто ноги перестали слушаться.
Она закрыла лицо руками и начала рыдать. Настояще, хрипло. Ни звука внутри не осталось, только это:
- Я не знаю, кого спасать... Я не знаю...
Наоми сделала шаг назад. Ещё шаг.
Она смотрела на рычаги.
Один был чуть-чуть заляпан чем-то тёмным - как будто кто-то уже пробовал.
Второй - чистый.
00:58
На экране появилось новое сообщение.
Медленно, мигая красным:
"ВЫБОР ОБЯЗАТЕЛЕН"
00:55
Наоми подняла голову. Её взгляд остановился на рычагах.
- Чёрт... - прошептала она и шагнула вперёд. Решение начало кристаллизоваться внутри. - Если мы ничего не сделаем - он умрёт. Райан умрёт.
Она потянулась к рычагу, который был чище, без следов. Интуитивно она чувствовала - этот. Только он.
00:51
Мишель вдруг резко подняла голову. Слёзы ещё текли по её лицу, но в глазах больше не было растерянности - только испуг.
- Наоми... Нет! - крикнула она и встала. Спотыкаясь, она бросилась к ней, схватила за запястье. - Ты не знаешь, что ты делаешь! Это ловушка! ЭТО МОЖЕТ УБИТЬ ЕГО!
- Отпусти меня! - Наоми попыталась вырваться. - Я знаю, что делаю. Он наш единственный шанс. Райан - наш шанс. А этот псих врёт!
00:46
- Ты не можешь быть уверена! - Мишель дёрнула её назад, обе пошатнулись. - Ты хочешь убить его своими руками?
- Я спасаю его! - Наоми со злостью толкнула Мишель, и та ударилась спиной о металлическую панель. - Хватит! Я не дам этому закончиться так!
00:41
Они столкнулись. Не как враги - как отчаявшиеся люди, борющиеся за свою правду. Мишель пыталась удержать Наоми, толкала, хватала за плечи.
- Не надо, пожалуйста! - почти умоляла она. - Это может быть ложь! Что, если именно ЭТО - то, чего он добивается?
- Ты слышала его! Он знает твоё имя! Он знает нас! - Наоми вцепилась в её руки. - Значит, он был с нами. Где-то. Когда-то. Или наблюдал. Всё это - его игра!
00:33
Драка перешла в хаос: удары, толчки, обе теряли равновесие, падали, поднимались снова. Время уходило.
00:27
- Остановись! - Мишель закричала, прижимая Наоми к стене. - Если ты ошибаешься - ты убьёшь его!
- А если ты ошибаешься - он умрёт, не успев даже понять, за что! - прошипела Наоми и резко вырвалась.
00:19
Она бросилась к пульту. Мишель с криком метнулась следом - но было уже поздно. Наоми рванула рычаг.
Тот, который не был тронут.
00:15
Вся комната застонала от механического шума. Над койкой Райана вспыхнул яркий синий свет.
На экране замигала надпись:
ОБЪЕКТ А - АКТИВИРОВАН ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЕ - ВОССТАНОВЛЕНО
Наоми обернулась. Мишель стояла, тяжело дыша, осознавая: Райан - жив.
00:09
И тут парень, прикованный ко второй койке, издал глухой, нечеловеческий вопль.
- Вы сделали ЭТО?! Вы... выбрали НЕ МЕНЯ?!
00:07
И вдруг - щелчок.
Металлический.
Под койкой парня открылся отсек.
Оттуда с тихим шорохом выехала платформа. На ней - инструменты. Скальпели, крюки, трубки. И что-то, что напоминало хирургическую фрезу. Всё - идеально стерильно. Всё - как будто уже использовалось.
Парень затих.
00:04
- Что?.. Нет... НЕТ, ПОГОДИТЕ!.. Я... Я МОГУ... Я МОГУ БЫТЬ ПОЛЕЗЕН! - он заорал, дёргаясь в ремнях.
Появилась красная надпись:
ОБЪЕКТ B - НЕ ВЫБРАН
ПЕРЕХОД К ЭТАПУ УТИЛИЗАЦИИ
ФИЗИЧЕСКОЕ УДАЛЕНИЕ: АКТИВАЦИЯ
00:03
Из потолка вышел манипулятор с длинной, тонкой пилой.
Он только успел вдохнуть, когда эта штука резко опустилась ему в плечо - с визгом, со вспышкой крови. Он завизжал. Слишком высоко. Почти как ребёнок.
00:02
Сбоку раскрылись две панели. Оттуда выдвинулись механические руки с зажимами, которые вонзились ему в грудную клетку и начали раздвигать её.
С хрустом.
С мясом.
С булькающим, сдавленным:
- Н-НЕЕЕЕЕЕЕТ-
Потом - ещё одна рука, тонкая, с зазубренным щупом, вошла ему в рот и пробила небо, вышла через глаз.
00:01
Всё происходило быстро. Машинально. Холодно.
Он дёрнулся - и от его тела оторвались руки, хлынула кровь, брызнула на лампы, на экран.
Потом - тишина.
Только визг работающих фрез.
И капанье.
ОБЪЕКТ B - УДАЛЁН ТЕСТ ЗАВЕРШЁН
Система выключила инструменты.
Ремни отпустились.
Тело обмякло. Оно было уже не телом. Остатком.
Наоми стояла, не дыша.
Мишель - упала на колени.
Обе молчали. Только красный свет мигал.
Всё.
Он получил то, чего хотел - внимания. Только не того.
Обе молчали.
Наоми сделала шаг назад - будто её ударили. Ноги едва держали.
Она глядела на то, что осталось - и не могла понять: это ещё человек? Был ли он когда-то им вообще?
Мишель медленно подняла голову. Лицо белое, губы сжаты до крови.
- Он... он знал моё имя, - прошептала она.
- Он не должен был знать... никто не должен был знать...
Наоми с трудом сглотнула.
- Он бы сделал то же с нами, - сказала она глухо. - Только медленнее.
Мишель не ответила. Смотрела на кровь, что медленно стекала с лампы. Одна капля упала ей на щёку. Она не стерла её.
На экране вспыхнула новая надпись:
"ГОТОВЬТЕСЬ К СЛЕДУЮЩЕМУ ЭТАПУ"
Система выдала короткий гудок. Резкий, будто лопнула струна. Затем - щелчок. Освещение снова изменилось: красный свет исчез, комната погрузилась в мягкий, мертвенно-серый оттенок.
Обе девушки стояли молча. Только их тяжёлое дыхание звучало, как грохот в полной тишине.
На соседней койке Райан застонал.
- Он жив... - выдохнула Мишель.
Она тут же бросилась к нему.
Наоми быстро подошла следом. Вместе они начали снимать ремни, что удерживали его. Один, другой - руки, грудь, ноги. Его тело было слабым, но тёплым. Он бредил - тихо, неразборчиво.
- Райан, слышишь? Это мы... - Мишель гладила его по щеке, словно хотела вернуть из забвения.
Он еле открыл глаза.
Улыбнулся. Или просто так показалось.
- Помоги мне с ним, - Мишель склонилась, подставляя плечо.
- Давай... медленно.
Они подхватили его, одну руку за шею, вторую - под локоть. Его ноги волочились, будто тряпичные.
- Надо уходить... пока... - начала было Мишель.
Треск.
Раздался в динамике. Скрежет, будто кто-то протащил металлический гвоздь по микрофону.
И тут одна из стен комнаты, слева, начала медленно открываться. Не сдвигаться, а буквально расползаться, словно ткань разрывалась изнутри.
- Что за... - Наоми замерла, всматриваясь.
Из образовавшегося проёма вырвался тусклый свет. Там что-то двигалось.
Тонкая фигура, слишком высокая, словно вытянутая. Шея длинная. Лицо... нет, маска. Или череп?
Оно остановилось.
Они не могли дышать.
Тогда оно шагнуло.
- БЕГОМ! - закричала Наоми.
Мишель, будто очнувшись, подхватила Райана с другой стороны. Они выскочили в коридор, ноги скользили по полу, плечи били по стенам. Позади послышались странные, прерывистые шаги - как будто кто-то то бежал, то полз, то бился телом о стены.
- Быстрее! Быстрее, быстрее!
Сирена снова включилась.
Громкая, будто кричащая о новой беде.
Свет начал мигать.
Оно было уже рядом.
Коридор дрожал от их шагов.
Наоми чувствовала, как подгибаются колени - не от усталости, а от страха, который теперь бился где-то у позвоночника, как ток. Райан стонал у неё под рукой, но был жив. Он шептал что-то, не внятно, будто пытался предупредить... или просто бредил.
Сзади - удары.
Что-то с грохотом врезалось в стену. Потом - пауза. И снова шаги.
Гулкие. Хрустящие.
- Кто это... что это?.. - Мишель едва не споткнулась, но продолжала бежать, держась за Райана.
Они свернули за угол. Тонкий коридор с мигающим светом. Двери по бокам - все заперты.
На секунду остановились, чтобы перевести дух. Свет моргнул.
И в этот момент - вспышка.
В дальнем конце коридора появилась фигура.
- Он... идёт... - прошептала Наоми.
Высокий. Очень высокий. Но... не чудовище. Это была человеческая фигура.
В темной, мокрой одежде. Лицо не видно, но когда он чуть повернул голову - видно было профиль. Просто лицо. Слишком бледное, вытянутое. Как будто человек долго не выходил на свет.
- Это... человек, - выдохнула Мишель. - Это не монстр. Это кто-то настоящий.
Позади раздался резкий скрежет. Как когти по металлу. Но нет - они поняли. Это был нож. Волочащийся по стене.
Мишель судорожно закрыла рот рукой.
- Это маньяк, - прошептала она. - Человек. И он нас видит.
Они побежали дальше.
Впереди - поворот. Лёгкий склон. Слабый свет ламп в полу.
Позади - резкий визг, как будто он начал бежать.
- Он нас догоняет! - крикнула Наоми.
Скрип. Грохот.
Они понеслись, скользя, падая, таща за собой Райана.
И когда казалось, что он вот-вот схватит их, дверь впереди распахнулась сама по себе.
Тёмная комната. Спасение или ловушка?
- ВНУТРЬ! - Наоми втащила Райана первой. Мишель захлопнула дверь.
Щёлк.
Замок.
Тишина.
Снаружи - шаги.
Он остановился прямо у двери. Слышно было, как он дышал.
Медленно. Глубоко.
И тогда... он прошептал:
- Я всё равно найду вас.
Тишина тянулась мучительно.
Он больше не говорил.
Не скреб.
Просто стоял.
И это было страшнее любого крика.
Наоми присела, пытаясь отдышаться. Мишель - напротив, трясущимися руками держала Райана, проверяя его дыхание. Он был без сознания, но жив.
- Здесь... нет окон, - прошептала Мишель. - Мы в ловушке?
Наоми приподнялась, осматривая стены. Всё казалось пустым - серый металл, будто промышленный отсек. Но в правом углу была панель, замаскированная под стену. Без маркировки. Почти незаметная.
- Что это? - Она подошла. Прислушалась.
Тихое гудение - электричество шло.
Пальцы нашли выемку. Крышка легко поддалась.
Внутри - монитор и вводная клавиатура, пыльная, но рабочая.
На экране медленно загорелись слова:
"ЕСТЬ ПУТЬ ВНЕ ЗАЦИКЛЕННОСТИ"
"ПОДТВЕРДИТЕ ДОСТУП"
"1 - ПОЛНОЕ СТИРАНИЕ"
"2 - СОХРАНЕНИЕ ПАМЯТИ"
- Что за бред?.. - прошептала Наоми.
- Это что, система выхода?
Мишель подошла ближе.
- Похоже на выбор... как тогда. Но теперь - наш.
Сзади снова - шаг.
Прямо у двери. Он всё ещё там.
Наоми медленно протянула руку к клавишам.
- Если это настоящий выход... мы должны выбрать.
- Подожди, - Мишель тронула её за плечо. - А если это снова ловушка?
- А если нет?
Мишель посмотрела на Райана. Он был без сознания, но шевельнулся. Её лицо дрогнуло.
- Мы не можем снова его потерять.
Наоми глубоко вдохнула.
Смотрела на два варианта.
Полное стирание - возможно, они забудут всё, но выживут.
Сохранение памяти - но может, за этим стоит цена?
И тут - щёлкнул замок двери.
Они замерли.
- У нас нет времени, - выдохнула Мишель.
Наоми нажала: 2 - СОХРАНЕНИЕ ПАМЯТИ.
Мгновенно - сирена.
Комната задрожала. Стена слева начала разъезжаться, открывая шахту с мигающими ступенями, ведущими вниз.
- Это лифт! - закричала Наоми.
Дверь сзади резко распахнулась.
Фигура маньяка в дверях. Его глаза - чёрные. Он шагнул внутрь.
- БЫСТРО! - Мишель подхватила Райана, Наоми помогла ей.
Они прыгнули в шахту. Кнопка. Щелчок.
Двери захлопнулись в лицо преследователю. Он ударил кулаком по стеклу, треснуло.
Но лифт уже уходил вниз. Всё дрожало. Мигающий свет бил по глазам.
В груди всё тряслось от адреналина.
Они спаслись.
Пока что.
- Мы сделали это... - прошептала Наоми, сжимая пальцы Мишель.
- И Райан с нами, - та едва улыбнулась, глядя на его лицо.
Он открыл глаза. Медленно. С трудом.
- Я... я помню всё.
- Мы тоже.
Шахта лихорадочно дрожала.
Свет мигал, и каждый удар под ногами отдавался эхом тревоги. Они катились вниз, всё глубже - как будто падали в саму подземную правду.
Когда двери распахнулись, открылся технический коридор: облупленные стены, гудящие трубы, сигнальные лампы. Воздух был сырой, но настоящий.
- Он... не за нами? - спросила Мишель, оборачиваясь.
- Нет, - Наоми проверила кнопку. - Лифт отключён. Мы оторвались.
Они шли. Тихо. С усилием. Райан шёл, но его поддерживали. Он дрожал, почти не говорил. Лишь иногда:
- Я... я видел, как он... убивал... других.
- Всё, всё, не сейчас, - Мишель держала его ближе к себе.
Они добрались до железной двери, за ней - лестница наверх. И первый раз за всё это время - естественный ветер. Реальный воздух. С улицы.
Наоми надавила. Дверь поддалась с хрипом.
Снаружи - ночь. Асфальт. Заброшенное промышленное здание.
Они выбежали - трое. Грязные, в крови, с измождёнными лицами. Вдалеке - огни. Машина на трассе. Они закричали.
01:37 ночи
Мигалки. Сирены. Трасса перекрыта.
Полиция, скорая, спецназ.
- Подтвердили троих выживших. Один - в тяжёлом состоянии, парень. Остальные в шоке, но вменяемы.
- Окружите здание! Он где-то внутри!
Наоми сидела в спасательном одеяле. Её тошнило от усталости. Мишель рядом, не отпускала руку Райана, который, наконец, получил кислородную маску и капельницу.
И вот - выводят его.
Того самого.
Высокий. Спокойный. С лицом без грима. Просто человек. Человек, совершивший чудовищное.
- Мы нашли его в вентиляции, - докладывает спецназовец. - Не сопротивлялся. Просто сидел. Ждал.
Пока его ведут, он поворачивает голову.
Взгляд встречается с Наоми.
Он едва заметно кивает, как бы говоря:
"Ты ошиблась. Это не конец."
Полицейский толкает его вперёд.
Он исчезает за дверью броневика.
Наоми встаёт. Подходит к машине, где Мишель с Райаном. Он уже в сознании, пьёт воду. Его трясёт, но он жив.
- Спасибо, - Мишель всматривается в неё. - Ты... была как тень, но без тебя мы бы...
- Не благодари, - Наоми чуть улыбнулась. - Я просто хотела, чтобы это всё кончилось.
- Но ты не бросила нас. Ни в одной из этих комнат. Ни там, ни здесь.
Она встала. Обняла Наоми. Долго. Не быстро. Как человек, который долго думал, что не увидит свет.
- Что теперь? - спросила Наоми, когда отступила.
- Жить, - Мишель посмотрела на Райана. - Ради него.
А ты?
- Наверное... тоже. Только с начала.
Подходит офицер полиции.
- Мисс, можно вас на минуту? Мы хотим, чтобы вы знали - тот человек арестован. Ему будет предъявлено более десяти обвинений. Жертв - не меньше восьми.
Вы помогли остановить его.
- Он... один?
- Мы не уверены. Но он главный.
А вы - выжившие.
Фельдшер подходит, проверяет её пульс.
- Вы точно не хотите в больницу?
- Нет, - Наоми отвечает. - Мне нужно просто... домой.
Патологоанатомы в это время загружают черные мешки. На дальнем плане - техника вытаскивает тела. Полиция опрашивает сотрудников, камеры работают.
Скорая уезжает первой, увозя Мишель и Райана.
Они машут ей из окна.
Наоми стоит одна.
И только тогда она впервые плачет. Не истерично. А тихо. По-настоящему.
Один из полицейских кладёт ей руку на плечо.
- Всё закончилось, мисс. Он арестован. Это правда.
Теперь всё позади.
Наоми кивает.
Но где-то внутри - она знает, что не всё так просто.