Пролог
Редактор: LB
Существует такая поговорка: "Убийца убивает не моргая".
Хм...
Ну, это может быть правдой. С тех пор, как он начал профессионально работать киллером, он ни разу не моргнул во время заказа. Может быть, это потому, что эта работа требует полной концентрации, особенно когда цель – плохой человек, который может находиться в движении во время исполнения "казни".
Они никого просто так не убивали. Убийцам с таким боссом, как у них, приказывается убивать только плохих.
Где чёрное, где белое? Что такое добро и что такое зло?
Иногда ему хотелось спросить их мать – приёмную мать, стоит уточнить, их глубокоуважаемую начальницу: «Это что, Шервудский лес и ты считаешь меня Робин Гудом, играющим в героя, берущим правосудие в свои руки, избавляющим мир от людей, заклеймённых как чистое зло?» - он думал спросить об этом, но никогда не говорил об этом вслух.
И пока он думал, каждый мускул в его правой руке работал в полную силу, плавно поднимаясь, он делал это сто или даже тысячу раз. Его глаза, почти не моргая, сужались, чтобы зафиксировать точку в центре.
Он не медлил, нажимая на курок.
Он заглушал своё колотящееся сердце и отключался от всего, даже если его ладони вспотели. Даже если пот выступил на его висках, а мольбы цели о пощаде пронзали его уши, отдаваясь эхом где-то глубоко в нём. Он не колебался и не моргал. Даже на мгновение.
Его задача просто смотреть на всё и воспроизводить последовательность действий как в замедленной съёмке.
Ему надо навести ствол Glock 17* с глушителем на цель.
(П/П: *Glock 17 (Глок 17) – австрийский пистолет, разработанный фирмой Glock для нужд Вооружённых сил Австрии)
Один выстрел... точный.
Одна пуля – это милосердие к умерщвлённым и желание быстрого завершения работы.
Бах...
– Всё кончено.
Он опустил пистолет, моргнул один раз, чтобы ещё раз посмотреть на уже безжизненное тело. Густая кровь начала сочиться, знакомый металлический запах наполнил его легкие. Он так и не смог по-настоящему привыкнуть к нему.
Некогда живой человек лежал неподвижно, его мышцы слегка содрогались в предсмертных судорогах, а глаза были широко открыты. Веки отказывались закрываться.
Он вздохнул, подняв голову, чтобы посмотреть на ночное небо, где звёзды сверкали так беспечно и красиво. Но он был не в настроении любоваться ими.
– Байсон, что с тобой? Ты долго целился, перед тем чтобы нажать на курок.
Байсон взглянул на говорившего – своего напарника-киллера, с которым они работали в команде много лет. Он покачал головой и убрал пистолет, что держал в руке, произнеся:
– Ничего. Просто устал от этой дерьмовой жизни. Когда мы перестанем работать киллерами, Фадель? Я больше не хочу этим заниматься.
Он достал сигарету и закурил, чтобы расслабиться после выброса адреналина. Его партнёр-киллер, Фадель, которого мать нарекла ему видеть старшим братом, проигнорировал его перекур. Он просто сосредоточился на уничтожении улик... Так или иначе – это его работа.
– Ты перегорел?
– Не знаю. Просто больше не хочу этим заниматься.
– Мама не позволит тебе так легко уйти.
– Я знаю. Покуришь?
– Конечно, но мне надо сначала закончить.
Байсон сделал ещё одну затяжку, глядя на спину старшего брата, пока тот справлялся со своей частью работы. Ему не нужно было следить за Фаделем, он знал, что тот всё сделает идеально, как, впрочем, и всегда. И, кроме того, придираться было не в стиле Байсона.
– В следующий раз позволь мне заняться убийством и уборкой. И если ты выгорел, может, сходишь к психотерапевту?
Фадель именно такой – придирчивый и ворчливый. Красивый, но всегда мрачный. Он закончил с телом, тщательно обернув его перед тем, как поднять и уложить труп в багажник старой машины. Отряхнув свои чёрные брюки из тонкой ткани, он отступил и протянул руку за сигаретой.
– И что я скажу психологу: «Я устал убивать людей, мне кажется я выгорел, потому что уже убил так много людей»? Что-то вроде этого?
– Можешь попробовать сказать что-нибудь поумнее?
– Да, сэр. Если я не смогу открыться терапевту, то в этом нет смысла. Пустая трата времени.
Фадель бросил недовольный взгляд на младшего брата.
Он не был уверен, было ли это из-за того, что у них были разные отцы и матери, но их личности не могли быть более противоположными. Байсон любил поболтать, иногда даже раздражающе много, прежде чем разобраться с целью. Фадель, с другой стороны, был немногословен и более сдержанный. Разговоры для него были пустой тратой времени – бесполезным расходом энергии.
– Едем?
– Нет, моя часть сделана. Остальное – твоя забота.
– Так куда ты собираешься?
– Куда угодно, где моё сердце может отдохнуть.
– Хм...
– Тебе тоже стоит сделать перерыв, Фадель. Твоя жизнь не должна быть такой рутиной.
Фадель отмахнулся от критики, лишь выпрямился и сделал еще одну затяжку.
Байсон докурил сигарету, затем бросил остатки на землю и затушил ботинком.
– Я пошёл, большой брат.
– Хорошо. Увидимся дома.
Приняв это за разрешение, Байсон повернулся и ушёл, погрузившись в свои мечты.
Он мечтал о том, что однажды станет свободным и не будет необходимости убивать, не будет необходимости прятаться. О, и почти забыл – он хотел завести ещё любовника и кошку. Вот такая у него мечта.