Глава XXIX. Побитая Собака
12.28.1992
23:26
Сан-Франциско. Штат Калифорния.
Подобрав с пола упавший ещё вначале ближней схватки пистолет, охотника она добила на чистой инерции. С той же степенью автоматизма, с которой отсечённая от тела змеиная голова ещё часок эдак другой способно не только на ядовитые укусы, но ещё и на их выполнение в формате полноценных бросков на своего обидчика. Несмотря на то, что её голова отрубленной вовсе не была, Эбби чувствовала себя сейчас немногим лучше той змеи.
С огромным напряжением усилий спрыгнув с нескольких разрушенных пролётов, ведьма медленно ползла на третий этаж, оставляя за собой почти что непрерывный шлейф из крови и больно чиркая по полу вывернутой наружу грудной клеткой. От Де'Акарта девушка имела сведенья достаточно надёжные, чтобы быть уверенной в отсутствии ловушек по крайней мере там, и оттуда же она планировала спрыгивать, если что, на землю. В своём текущем состоянии ей было бы гораздо проще добить себя полётом «бомбочкой» на арматурину, чем ползками по тому минному полю, что развёл здесь поверженный охотник.
Конечно, можно было бы и попросту откисать здесь лёжа на спине да в ожидании своего «рыцаря тьмы», но на то этот ублюдок и рыцарь тьмы, что лишний раз полагаться на него в подобных ситуациях не стоит. Добравшись до первого попавшегося на третьем этаже окна, ведьма закономерно обнаружила его разбитым, только вот её прыжку наружу мешало силовое поле...
— «Ублюдок, мать твою...» — Нервно расхохоталась в мыслях Эбби, прислонившись к стенке. Делать это ртом мешало ей отсутствие челюсти и подбородка в принципе, чьи остатки вытекли на пол из под шлема ещё на месте бойни.
Не в силах сопровождать фаталистичный хохот висельника смехом настоящим, ведьма вскоре начала плакать. Глаза от неё пока что никуда не утекли, а поводов имелось предостаточно...
— «Почему? Почему он явился за ней, а не за мной? Не за Эбби Престон из Солт-Лейка, а за Эбби Престон из Чикаго? Где этот хуев спасатель был десять лет назад?»
Чем чаще она задавалась этим вопросом и чем чаще вспоминала пославшую его сюда Матильду, тем больше из ведьмы вытекало слёз. Просидев так ещё минут пятнадцать, Эбби вскоре задалась уже вопросом следующим:
— «Вот дерьмо... Когда я в последний раз так ныла? В одиннадцать? Нет, тогда у меня и дня без этого не проходило... В двенадцать? Тоже мимо, рыдала хотя бы раз в неделю. Когда же это было...
***
09.06.1982
17:43
Провиденс. Штат Род-Айленд.
Дорогу к кабинету отца Николса мягко ступающая по коридору Эбби предпочла бы забыть и никогда более не вспоминать, но со своей наивностью девочка начала бороться ещё в прошлом году. Поэтому прежде чем занести руку для мелодичного постукивания в дверь настоятеля приюта, воспитанница «Зари» жёстко себя отчитала и откинула столь дурные мысли в сторону, загоняя их в самый дальний уголок сознания.
— «Кем бы я ни была и чем бы я ни занималась, я должна быть в этом лучшей!» — Напомнила она себе ту фразу, что стала для неё почти что заклинанием, и наконец-то решилась постучать...
— Да-да? — Устало отозвался из-за двери хозяин кабинета.
— Вы хотели меня видеть, падре? — Задала вопрос стоящая на входе девочка, робко опустив лицо в поклоне.
— А, Эбби? — Встретил он её мягкой пасторской улыбкой и приглашающе махнул воспитаннице рукой. — Заходи!
Заботясь о том, чтобы каждый её шаг и движение брови были столь же робкими и милыми, сколько и выверенными до десятой доли дюйма, Эбби засеменила по кафелю в своих форменных туфельках и остановилась чётко в ярде перед столом, будто солдат на плацу.
— Я хотел тебя поздравить, Эбби... —Проговорил ей падре, протирая бессонные глаза.
— П-правда? — Негромко отозвалась девочка, застенчиво поднимая на него вопрошающий взгляд.
— Да, Эбби, абсолютная... — Грустно и со странным для него оттенком зависти кивнул воспитаннице падре, и сцепив руки на животе, продолжил: — Ты очень хорошо усвоила наши с тобой факультативные занятия и в последние месяцы ты приносишь нашему заведению много больше пользы, чем многие другие наши воспитанники. Поэтому на тебя упал взор нашего покровителя...
— М-меня заметил дон Валентино? — Отозвалась Эбби со смесью теперь уже настоящего страха и смятения. Мертвенная холодность и бледность главного «благодетеля приюта» и легко для неё читаемая зловещесть этого мужчины, пугала девочку ещё с той ночи, когда падре отвёл её к нему на первое «причастие».
— Действительно... — Снова кивнул ей падре и убрал подальше от глаз воспитанницы обломки сломанного карандаша. — В ближайшее время твоя программа обучения станет гораздо тяжелее и обширнее. Это не будет проходить ни в ущерб занятиям, ни в ущерб твоей работе, поэтому о здоровом сне тебе придется позабыть, и позабыть надолго. К тому же будет частью твоих испытаний...
— Я... Я постараюсь всеми силами, чтобы не огорчить ни вас, ни дона Валентино, падре... — Заверила его переполненная противоречивыми эмоциями воспитанница.
— Да, Эбби, я тоже в тебе не сомневаюсь... — Согласился падре и снова тяжело вздохнул. — В одну из ночей тебе предстоит стать чем-то гораздо большим, чем ты есть сейчас, и даже большим чем я. А теперь оставь меня. Кажется, я за сегодня слишком заработался...
— Да, падре, доброй вам ночи... — Ответила ему Эбби с привычным поклоном и развернулась к выходу.
— Ты забыла свои деньги...
— Простите меня, падре... — Снова поклонилась ему Эбби и застенчиво подошла обратно к столу.
— Ничего страшного, дитя... — Мягко улыбнулся ей наставник и протянул щедрую стопку перетянутых резинкой купюр. — Хорошего тебе сегодня отдыха.
— Спасибо, падре... — Поблагодарила его с очередным поклоном Эбби, и взяв с его руки деньги, снова развернулась к выходу...
Запершись в инвентарной подсобке библиотеки, девочка долго переваривала полученную новость и вскоре потеряла счёт часам. То о чём сказал ей падре и особенно его плохо скрываемый от Эбби завистливый взгляд обещал для неё большие перспективы. Перспективы быть чем-то много бо́льшим, чем «выездная девочка» для некоторых «гурманов» этого города и штата. С другой же стороны её пугал сам факт того, что ей придется связать свою жизнь с таким... человеком, как дон Валентино, если его вообще можно было таковым назвать.
Прогоняя через себя воспоминания о всех своих былых мечтах и чаяниях, Эбби почти что сразу начала плакать. Раньше она никогда не хотела стать кем-то большим. Её папе никогда не нравились те оценки, что приносила девочка из школы, по его словам слишком мало там было высших баллов. Не нравилась ему и та компания её школьных друзей, с которыми она так много проводила времени, и даже её мечта стать в будущем швеёй. Параллельно школьным занятиям он всё хотел учить её каким-то древним закорючкам, но видя её небольшой к тому энтузиазм и слишком малые успехи в их освоении, тогда же он по всей видимости и разочаровался в Эбби окончательно. В приют он отвозил её со словами «Мне не нужна спящая обыденность!», и если смысл слова «спящая» она не понимала до сих пор, то второе слово девочку убило ещё тогда.
Первые два года после переезда сюда были для неё сплошным кошмаром, но потом дело стала исправлять местная библиотека. Поначалу она хотела заглушить мысли о своей «работе» учебниками по школьным предметам, поскольку герои литературы художественной вызывали у Эбби только злость и зависть. Затем она перешла и на книги более специфические, коими приютская библиотека пополняется едва ли не каждый год, многим из этих книг место скорее в библиотеках скорее университетских и даже музейных. Таких как, например, книга «Храмовые Вопросы» за авторством некого профессора Стюарта. Учёной монографии о храмовой проституции древней Месопотамии, которую Эбби прочитала в марте прошлого года...
Протерев лицо от слёз, девочка резко вспомнила о том, что сегодня вечером её ждала прогулка в город с Джессикой. Несмотря на строгость и иногда даже жестокость к ней со стороны воспитанницы Робинсон, младшая воспитанница Престон относилась к Джесс почти как к старшей сестре. Эбби было по настоящему страшно от того, куда её может привести тот путь, который она избрала год назад в порыве доказать самой себе, что даже здесь она может быть не какой-то там «обыденностью», а чем-то особенным. Эбби допускала, что Джессика её может отругать и даже дать затрещину, но верила в то, что итоге она всё таки наведёт младшую воспитанницу на верное решение...
***
Прекратив хныкать словно та жалкая девчонка из приюта и собравшись с немногими оставшимися у неё силами, ведьма сначала приподнялась на колено, а затем и на ноги. То, что мешало ей выпрыгнуть через окно, было сплетено той же сферой, с помощью которой охотник разорвал ей пол лица и грудную клетку, и Эбби этой сферой не владела даже на зачаточном уровне. Впустив её сюда без каких-либо проблем, выпускать ведьму обратно охотник не рассчитывал. Когда она летела к крыше никакого поля ещё не было, либо же оно не было ещё приведено в действие, а когда ведьма созерцала небо, ей было трудно даже концентрировать глаза в одной точке. Теперь же над Эбигейл всерьёз нависала перспектива умереть здесь от медленного кровотечения.
Проблема с отсутствием знаний о сфере Сил, конечно, компенсировалась неплохим её владением сферой Связей, благодаря которой это поле только и могло работать на столь немалой площади, а также королём всех сфер – Основами, однако меньшей проблема от этого не становилась. Из-за того, насколько сильную ведьма накопила за сегодня «отдачу», она боялась плести и малейшую из чар. «Взрыв» накопленного ей «парадокса» в такой обстановке мог бы быть самым настоящим взрывом, однако другого выхода она не видела. Ждать когда за ней явится её «рыцарь тьмы» она не собиралась...
Пытаться «расплести» это грёбаное поле за счёт своей крови было для неё одинаково смертельно что приложи она на ритуал всего пару капель, что окропи круги со всей своей привычной щедростью. В первом случае может легко сорваться сам ритуал, во втором же ведьма попросту помрёт ещё до его начала. Конечно, был ещё вариант «метнуться кабанчиком» обратно на четвёртый этаж и воспользоваться той кровью, что лежала сейчас бесхозной там, но этот вариант Эбби тоже не устраивал. Даже осиль она обратную дорогу на четвёртый этаж, то «перегонка» его крови в квинтэссенцию это ещё одна чара и ещё одна вероятность огрести от Парадокса. В сущности так же само как и вариант номер два, только со смертью чуть менее гарантированной.
На обдумывание перспектив варианта номер три у неё ушли добрых несколько минут, но в итоге выбор Эбби остановился всё-таки на первом...
— «Ну уж нет. Если уж и крутить барабан русской рулетки, то один раз, а не два!» — Подумала про себя ведьма и начала измазывать свой атам той кровью, которая и так вытекала из неё без всякого дополнительного вмешательства...
***
Эбигейл лежала на спине во тьме плохо освещённого проулка, и в полном опустошении смотрела на теперь уже полностью почерневший клевер. Ведьма могла лишь строить смутные догадки в каких конкретно двух случаях талисман спас её сегодня от смерти, но одно Эбби знала точно – она задолжала девочке по имени Эделия четыре свои жизни, и долг этот требует возврата.
Пребывая в этих мыслях, ведьма некоторое время не обращала внимание на то, что она здесь не одна, но вскоре она сначала услышала жалобный скулёж какого-то пса, а затем и увидела его глазами. В роду этой бродячей дворняги явно прослеживался хотя бы один волкодав, и вероятно именно по этой причине он вообще стоял сейчас на лапах. Судя по количеству когтевых и кусанных ранений пёс был хоть и не одной лапой в могиле, но без медицинской помощи долго ему было не протянуть. Судя по кровавой кляксе на месте его носа, у пса был сейчас нарушен даже нюх...
— «Что, братишка, и у тебя сегодня вечер выдался хреновым?» — Горько пошутила в мыслях Эбби всё ещё не в состоянии говорить, и после долгих шарканий по внутренностям комбинезона вытащила наружу свой неизменный элемент экипировки – три шоколадных батончика, которые она распечатала один за другим. — «Возьми, тебе это хоть и вредно, но не так как половина твоих ран».
Пёс хоть и не был способен понимать мысли той ведьмы, которая и не пыталась ему их донести, но здесь уже сработал явный его голод. Машинально обнюхав повреждённым носом каждый из батончиков, пёс сначала немного подумал, но потом всё же взял из ведьминой руки сначала один, а затем и остальные угощения. Благодарно скуля от угощения пёс вскоре облизал и её пальцы.
— «Пойдём ко мне домой, братишка. Надо бы мне тебя отблагодарить хотя бы за то, что ты не попытался здесь меня сожрать...» — Снова мысленно проговорила Эбби, и погладив его по остаткам весьма роскошной серой шерсти, призывно поманила собаку за собой. Доползти до дома она была не в состоянии, но благодаря доступу к пока что маленькой империи Нортона, она могла по крайней мере позвонить из автомата тому же лейтенанту Харперу...