Звонок бывшего мужа

До поступления в университет Тон Цю никогда не думал, что станет учителем. В то время  эта карьера ужасала и отталкивала его, и для него термин «учитель» был слишком большой ответственностью, которую он не мог нести.

Но когда пришло время сдавать вступительные экзамены в университет, он совсем запутался и на самом деле записался в пединститут, и такой же запутался, когда каким-то образом сумел закончить аспирантуру. Вплоть до выпуска он думал о смене специальности, но слова его собственного учителя уже изменили его образ мыслей.

Его учитель сказал: « Я постился и молился тридцать с лишним лет, но до сих пор считаю, что моим самым большим достижением было то, что я был учителем. "

Тон Цю искал своего учителя для разговора по душам перед стажировкой и признался в том, что всегда его беспокоило. Его учитель сказал: « Знаешь, какой момент был самым счастливым во всей моей жизни? Это было, когда однажды кто-то на улице внезапно окликнул меня, и когда я обернулся, это был ученик, которого я преподавал двадцать лет назад. Я даже не могла узнать его, и все же он помнил меня. Многие люди пройдут через нашу жизнь, и наши пути могут пересекаться только мимолетно, но тот факт, что я смог помочь своим ученикам построить сцену, на которой они проведут остаток своей жизни, является беспрецедентным благословением. "

Это правда, что один путь ненадолго пересечется со многими другими и что продолжительность человеческой жизни изначально коротка.

Однако Тон Цю позволил собственной студенческой жизни ускользнуть сквозь пальцы.

Когда Хо Чжисин постучал в дверь, Тон Цю стоял у окна и смотрел куда-то вдаль. Ему казалось, что чувство вины поглотит его целиком.

Он открыл дверь, и Хо Чжисин спросил его: — Что ты делаешь?

«Взгляд». 

Тон Цю одарил его слабой улыбкой. — Вид здесь не такой красивый, как раньше.

Он имел в виду дом, в котором они жили вдвоем.

Хо Чжисин нежно погладил его, поставил спиртное и снял куртку. — Мне удалось поменяться сменами на 1 мая. Должны ли мы выехать ночью 30-го или отправиться утром 1-го?

До праздника оставалось около полумесяца, и, к счастью, у него было полмесяца, чтобы привести себя в порядок. Не годится появляться на праздновании дня рождения дедушки с вытянутым лицом.

— Тогда давай поедим 1-го числа, — сказал Тон Цю. — Нам не нужно утруждать себя ночными путешествиями.

— Ладно.

Пока Хо Чжисин ходил в ванную, Тон Цю уже открыл бутылку и начал пить.

Хо Чжисин подошел и сел рядом с ним. Он сильно сжал ногу Тон Цю и сказал: — Помедленнее .

Хо Чжисин не мог пить, поэтому достал из холодильника бутылку колы. Тон Цю улыбнулся ему и сказал:  - Ты выглядишь совсем как несовершеннолетний ребенок.

— В наши дни несовершеннолетние дети точно могут воздержаться от употребления алкоголя, — сказал Хо Чжисин.  —Вчера Чжао Хэюй и другие привели пару детей, которые подрались. Им было всего пятнадцать или шестнадцать, и от каждого из них пахло спиртным.

При упоминании о несовершеннолетних детях Тон Цю не мог не думать о своих учениках.

Он опустил голову и уныло допил спиртное. Сердце Хо Чжисина сжалось, когда он смотрел на него, но он не знал, как его утешить.

Они сидели на ковре в гостиной. Свет не был включен, и Тон Цю растянулся на журнальном столике. Сделав всего несколько глотков, он уже осушил бутылку пива.

— Я полностью раздавлен, на самом деле я даже не могу защитить своих учеников, — ум Тон Цю занят Сяо Керан, семнадцатилетней девушкой, очень красивой, очень тихой, очень трудолюбивой. Тон Цю видел, что Сяо Керан - девушка, у которой много забот, но он всегда думал, девочки, у которой нет никаких забот, а он учитель-мужчина, нехорошо задавать слишком много вопросов, но теперь он очень сожалел.

—Тон Цю, — Хо Чжисин наблюдал, как Тон Цю открыл еще одну банку пива. Он взял Тон Цю за руку и сказал: — Есть вещи, которые мы не можем выполнить, как бы сильно мы ни старались.

— Я понимаю, но дело в том, что я даже не пытался . Тон Цю был охвачен сожалением и стыдом и сделал большой глоток пива. Однако алкоголь не мог облегчить его бремя. —Чжисин, я всегда говорил тебе, как я горжусь. Я гордился тем, что был учителем, учителем, которого любили все ученики.

Он поставил свое пиво и схватил руку Хо Чжисина. — Но теперь я понимаю, что я не гожусь для того, чтобы быть учителем. Что я должен делать?

Тон Цю был из тех, кто не любит плакать, и было очень мало ситуаций, которые заставили бы его расплакаться. В последний раз он плакал, когда они с Хо Чжисином впервые спали вместе — это было потому, что это было слишком больно, и слезы начали течь прежде, чем он даже осознал это.

Однако теперь он не мог сдержать рыданий. Не то чтобы он чувствовал себя обиженным — ему не за что было обижаться. Дело в том, что он подвел Сяо Керан и не оправдал своего титула «учителя».

— Сяо Керан решила сделать это в исследовательском здании, куда никто не ходит во время обеденного перерыва, — сказал Тон Цю, закрывая глаза. Он выпил половину банки на одном дыхании и продолжил: — Ты, наверное, уже слышал об этом, но когда она прыгнула, она приземлилась прямо перед проходившим мимо учеником. У этого студента случился сердечный приступ, и он до сих пор находится в больнице.

Хо Чжисин обнял Тон Цю и нежно поцеловал его в лоб.

Он никогда не видел Тон Цю таким хрупким, что казалось, он разобьется от легкого прикосновения. 

Хо Чжисин всегда думал о Тон Цю как о человеке, чрезвычайно способном нести бремя. Что бы ни случилось, Тон Цю мог решить проблему спокойно и методично. Тон Цю сказал, что этому обучены все учителя.

Но теперь Тон Цю, казалось, начал разваливаться.

 —Я чувствую себя таким бесполезным. Одна рука Тон Цю сжимала банку с пивом, а другая сжимала рубашку Хо Чжисина спереди. Он сжал слишком сильно, и полупустая банка пива выплеснулась из отверстия, накрыв всю его руку.

Хо Чжисин пальцами вытер слезы Тон Цю и тихо сказал: —Выпусти, я здесь.

В то время как Тон Цю был в самом хрупком состоянии, Хо Чжисин понял, что единственное, что он может предложить, — это объятия, плечо, на которое можно опереться, и пара рук, которые могут утешить его и вытереть слезы с его лица. У него не было права говорить об этом, поскольку он не был участником, но в то же время он знал, что Тон Цю не будет постоянно находиться в депрессии, и ему просто сейчас нужен выход для его чувств.

Тон Цю не знал, как долго он плакал, и, в конце концов, он оказался в объятиях Хо Чжисина, делая глотки пива, пока его слезы продолжали капать.

Позже он лег на колени Хо Чжисина и заснул. Хо Чжисин, который не выпил ни капли алкоголя, мягко и бережно отнес пьяного Тон Цю в спальню и укрыл его.

Он прибрался в гостиной, а затем позвонил Хэ Хунтао, чтобы спросить о Чжоу Кае. К сожалению, они не продвинулись вперед.

Затем он вернулся в спальню и остался рядом с Тон Цю, и с открытыми глазами сопровождал беспокойного Тон Цю до конца ночи.

                                                                                          ***

Когда Тон Цю проснулся на следующее утро, его глаза были опухшими, как пара грецких орехов. Хо Чжисин приготовил для него завтрак, а затем изо всех сил попытался уменьшить боль.

— У меня болит голова, — сказал Тон Цю, — мне нужно проверить, нет ли в доме аспирина.

— Не пей так много в следующий раз, — сказал Хо Чжисин, глядя на жалкого Тон Цю перед ним. — Если Фэн Кайвэнь увидит тебя таким, он подумает, что я снова тебя избил. 

Тон Цю слегка улыбнулся, но ничего не сказал.

Поев и переодевшись, они отправились на работу. Перед расставанием Хо Чжисин сказал: — Если что-нибудь случится, позвони мне.

Тон Цю кивнул головой. — Не волнуйся, я такой жалкий, только когда я рядом с тобой. —Тон Цю все еще был немного напуган, когда вошел в школу. Он не знал, как смотреть в глаза своим ученикам, но когда он подошел к двери класса, он понял, что все тихо сидели за своими партами еще до начала урока, склонив головы над книгами.

Было неясно, было ли их обучение эффективным, но, по крайней мере, не было ни звука.

Фэн Кайвэнь наклонил голову, чтобы посмотреть на него, и Тон Цю сказал: — Фэн Кайвэнь, подойди сюда на секунду.

Тон Цю отвел Фэн Кайваня в конец коридора и спросил: — Как дела?

То, как ученики вели себя, когда их классный руководитель был и не был рядом, сильно различались. Это не имело никакого отношения к тому, были ли они в хороших отношениях с учителем, и было неизбежно.

— Э-э... то есть...—Фэн Кайвэнь сказал: —Сейчас ни у кого нет настроения учиться. Как и опасался Тон Цю.

—Тонге , я слышал , это из-за того, что Сяо Керан больше не могла терпеть побои своего отца, верно?— Когда слова слетели с его губ, глаза молодого человека покраснели. — Правда в том, что я действительно видел, как это произошло однажды. Это было недалеко от входа в школу, и мы возвращались с ужина в перерыве между вечерними самостоятельными занятиями. Мы видели, как ее отец схватил ее за волосы и потащил в переулок. А потом мы с Кан Юэ подбежали, чтобы остановить драку, но по какой-то причине то, как ее отец проклял ее, было действительно ужасно.

Тон Цю никогда не слышал, чтобы Фэн Кайвэнь упоминал что-то подобное, и его сердце сжалось, как будто его проткнули иглами.

— Во время сегодняшней встречи класса, пожалуйста, скажите всем, что в ближайшее время в школе может быть не очень мирно, — сказал Тон Цю. — Как представитель класса, пожалуйста, следи, когда меня нет рядом, и постарайся ничего не допустить.

— Не волнуйся, я понял, — сказал Фэн Кайвэнь. — А ты , Тонгэ ? Ты будешь в порядке? Тон Цю вопросительно посмотрел на него.

— На самом деле, мы все боимся, что ты больше не будешь нас учить, — сказал Фэн Кайвэнь, склонив голову. — Вчера мы слышали, как ученики из другого класса говорили, что учитель, допустивший такое, должен взять на себя ответственность. Однако мы не отпустим вас, и если кто-то доставляет вам неприятности, можем ли мы чем-нибудь помочь?

Внезапно Тон Цю подумал о том, что однажды сказал его собственный учитель, что он гордился тем фактом, что ученик все еще узнавал его на улице много лет спустя, и что его ученики всегда стояли рядом с ним.

— Какие неприятности может кто-нибудь причинить мне? — сказал Тон Цю. — Вы все почти собираетесь сдавать вступительные экзамены. Я все еще жду, когда вы, ребята, заставите меня гордиться!

Фэн Кайвэнь энергично закивал головой: —Тогда можешь спать спокойно. Под моим руководством средний балл нашего класса обязательно поднимется!

Тон Цю улыбнулся: —Так лучше.

— Тонге , у меня есть еще один вопрос, — сказал Фэн Кайвэнь . — Как вы думаете, смерть... освободит кого-то от их бремени? До вступительных экзаменов всего два месяца, неужели она не могла... потерпеть еще немного?

Когда это произошло, Тон Цю задумался над тем же вопросом.

Многие ситуации могут казаться сторонним людям чем-то, что можно просто «терпеть, пока все не закончится». Однако они могут не представить себе, что каждый прошедший день может быть днем боли и страданий для жертвы.

Если читать между строк, письмо Сяо Керан было наполнено ее разочарованием в самой жизни, а также ее жаждой мести. Это был ее способ нанести последний удар своей семье. Однако, в конце концов, кто именно получил удар?

— Никто не может по-настоящему проникнуть в сознание другого человека и достичь полного сочувствия. Возможно, то, что мы думаем, что понимаем ее боль, составляет лишь один процент от реальной боли, которую она перенесла, понимаете?

Фэн Кайвэнь на самом деле не понял, но все же кивнул.

— Теперь ты можешь вернуться. Я собираюсь зайти в офис, и если что-то случится, немедленно найди меня.

— Хорошо. Тонгэ , тоже не вини себя слишком сильно . Это была не твоя вина. Фэн Кайвэнь поклонился Тон Цю, затем повернулся и направился обратно в класс.

Тон Цю стоял в коридоре и смотрел в окно.

Была уже середина апреля, пришла весна. Солнце было в самый раз, и уже начали прорастать зеленые клочки. Однако его ученица решила уехать весной – она даже не дождалась, пока распустится первый цветок.

В саду напротив дома росли два персиковых дерева. Они были ближе к северу, а персиковые деревья цвели только в мае. Период цветения был довольно коротким, и когда цветки персика были в полном расцвете, ученики боролись за то, чтобы сфотографировать цветы между уроками. Особенно рвались третьекурсники и стали относиться к этому как к символу – когда зацветут персики, не за горами вступительные экзамены, а значит, и их свобода тоже была почти на пороге.

Тон Цю вспомнил, что когда зима только началась, он увидел Сяо Кэран, стоящую перед нераспустившимися персиковыми деревьями. Он подошел, чтобы поболтать с ней, и в то время Сяо Керан сказала, что она с нетерпением ждет, когда снова увидит цветение персика, потому что это будет означать, что весна наконец наступила.

Жаль, что она не смогла дождаться достаточно долго, чтобы увидеть его. Почему она не дождалась?

Тон Цю боялся думать об этом дальше. Он похлопал себя по карману и вдруг понял, что сигарет у него  давно нет.