Малфой. Грейнджер. Ложь.

Из пленницы в потенциальную невесту: прием в Малфой Мэноре.

В эту субботу в поместье Малфоев прошел благотворительный вечер. В бывшей резиденции Пожирателей смерти собирали на психологическую помощь жертвам Второй магической войны. Список гостей был обширным: от бывшего министра Скримджера с его младшей дочерью Марией до нашумевшей пары: Драко Малфоя и Гермионы Грейнджер.

Мне удалось пообщаться с влюбленными, чтобы выяснить, каким образом двое врагов смогли увидеть друг в друге нечто большее.

«Мы никогда не были равнодушны друг к другу: наши глаза всегда находили другого в толпе, чтобы сказать какую-то гадость или уколоть побольнее. Хуже равнодушия ничего нет, и это всегда было последним, что мы испытывали. Мы выросли и смогли разглядеть друг в друге нечто большее», — это слова Героини войны Гермионы Грейнджер.

«Мне безразлично, что думает мой отец, ведь каждый из нас делает свой выбор. Я пересмотрел свои взгляды и осознал, что мне не близки ценности, которые он мне прививал. Думаю, тот факт, что я влюблен в Гермиону Грейнджер наглядно это демонстрирует», — поделился обстановкой в семье младший Малфой.

На вопрос о том, планируют ли бывший Пожиратель смерти и Золотая девочка связать себя узами брака, мисс Грейнджер заявила, что становиться миссис Малфой не планирует: для этого слишком рано, и она не ждет кольца.

Мнения гостей на счет этой пары разделились.

«Они хорошо смотрятся вместе. Их танец напомнил нам с мужем о том, какими влюбленными были мы» (смотрите колдографию).

«Думаю, Драко просто захотел новую игрушку, а такие мальчики, как он, всегда получают желаемое. Не завидую мисс Грейнджер, в итоге она будет разочарована. Даю им еще максимум месяц».

«Их пара — отличная демонстрация того, что необходимо двигаться дальше».

«Как мать, вижу, что мой сын очень счастлив, и это все, что меня волнует. Гермиона — прекрасная, умная и воспитанная девушка. Мы периодически видимся с ней на совместных обедах, поэтому я могу понять, почему Драко очарован ей. Надеюсь, их пара послужит примером того, что в мире возможно все, и нам стоит отпустить прошлые обиды и строить новое будущее».

Так каковы в итоге их отношения: краткосрочная интрижка или любовь до гроба?

Рита Скитер,

держу ухо востро.

— Из пленницы в потенциальную невесту? Откуда она это берет? — ухмыльнулся Гарри, сидя на завтраке.

Гермиона вяло ковырялась в каше.

Она не видела Малфоя с приема: в воскресенье он так и не вернулся в замок, как сказала Джинни, которая все выходные зависала с Забини. Настроение было паршивым, и Гермиона не знала, что ей делать.

Проклясть мерзавца?

Просто сделать вид, что ничего не было?

И как поступит он?

Так много вопросов и так мало ответов, а для Грейнджер не было ничего хуже неизвестности.

Все воскресенье она провела в каком-то тупом трансе, будто тело и сознание остались в той комнате, ощущая его руки на своей талии, а губы... черт бы их побрал. Она готова была признать — по крайней мере, самой себе — это был лучший поцелуй в ее жизни.

Нравится ли ей Малфой? Вряд ли.

Может ли она его вытерпеть? Вероятно, да.

Хочет ли она, чтобы он снова ее поцеловал? Возможно.

— Гермиона, а где твой не-парень? — лениво поинтересовался Гарри.

— Понятия не имею, — буркнула она.

— Вы поругались?

— А мы когда-то мирились? — язвительно спросила гриффиндорка.

— Что случилось? Он что-то сделал? — нахмурился Поттер.

— Ничего он не сделал! — резко встала она и вышла из столовой.

За весь понедельник Драко так и не объявился. Ни на занятиях, ни в коридорах, ни на поле — нигде. Во вторник Гермиона зашла в класс Защиты от Темных искусств и села на свое обычное место на стороне Гриффиндора. Звонок уже прозвенел, когда дверь распахнулась, и в аудиторию ленивой, почти вызывающей походкой вошел Малфой.

— Простите, задержался, — сел он на свое место.

— Минус пять баллов за опоздание, мистер Малфой.

— Да плевать, — закатил он глаза.

— Еще минус пять баллов за проявленное неуважение.

— Поставьте мне сразу минус тридцать за прогул, — буркнул он и, не дожидаясь реакции, вышел из класса.

«Да что с ним, блять, не так?!»

Вечером Гермиона традиционно пришла на поле для квиддича, чтобы присутствовать на его тренировке, но он не пришел. В среду его опять не было ни на завтраке, ни на любом другом приеме пищи, а совместных пар у них не было.

Гермиону начало это бесить. Он бегает от нее! Трусливый хорек. Не на ту напал!

Сегодня будет собрание старост, и там ему уже не отвертеться.

***

— Всем привет! — вошла в кабинет старост Гермиона и, оглянувшись, поняла, что Драко нет на месте. — Забини, Паркинсон, где Малфой?

— Он вроде твой парень, нет? — выгнула бровь слизеринка.

— Вроде бы, — сухо ответила Гермиона, — но, как видишь, на собрании его не наблюдается.

— Наверное, скоро будет, — лениво пожал плечами Блейз.

Дверь скрипнула, и в кабинет неспешно вошел Малфой, не удостоив никого взглядом.

— О, явился. Мы всегда будем ждать тебя, чтобы начать? — язвительно бросила Гермиона.

— Тебе не стоит меня ждать вообще, — ответил он безэмоционально и сел рядом с друзьями.

— Я и так от тебя мало чего жду, Малфой, — раздраженно ответила гриффиндорка. — А, если и жду чего-то, то ты все делаешь ровно наоборот.

— Тебе стоит прекратить это делать.

— Делать что?

— Считать, что я буду хорошим парнем, только потому что об этом меня просишь именно ты, — его голос был ледяным.

— Что происходит? — шепотом спросила Джинни у Гарри.

— Понятия не имею, — нахмурившись, ответил Поттер.

— Ладно, — громко сказал Тео, разряжая обстановку. — Вот новое расписание на декабрь — приказ Макгонагалл. Все пары пересмотрены. Я с Аббот. Поттер с Паркинсон. Уизли с Забини. Малфой — с Падмой. Голдстейн — со Смитом. Грейнджер — с Макмилланом.

— Не понял, какой нахер Макмиллан? — в голосе Драко зазвенело раздражение.

— Который Эрни, — скрестила руки Гермиона.

— Нет.

— Тебя не спросили, — рыкнула девушка и продолжила, прерывая гневную тираду своего лже-парня. — Мы начинаем подготовку к Рождественскому балу. Тема: снежная вечеринка. Из названия все очевидно, думаю. Я распределила всех исходя из прошлых обязанностей или кто-то хочет изменить свою роль?

Все отрицательно покачали головами, а Малфой продолжал попытки кинуть в гриффиндорку невербальную Бомбарду.

— Хорошо, тогда все свободны.

— Мы не закончили с дежурствами, — процедил он, сжав челюсть.

— Мы с ними закончили. Эрни, прости его, — кивнула она парню с вежливой, но язвительной улыбкой. — У Малфоя приступ собственничества.

— Ты все правильно понял, Макмиллан, — поднялся блондин и подошел к нему. — Ты же помнишь, напутствие, которое я тебе дал на Хэллоуине?

— Отвали, Малфой, — спокойно ответил Эрни. — Это просто дежурство. Не веди себя как идиот.

— Делай, что я говорю, — прорычал слизеринец в лицо парню.

— Хватит, — перебила Гермиона. — Все — выйдите. Эрни, пожалуйста, тоже.

Макмиллан колебался, но, встретившись с ее взглядом, кивнул и вышел. Гарри бросил на нее вопросительный взгляд, но Гермиона показала пальцем «супер» и мигом кинула Заглушающее заклинание.

— Ты что себе позволяешь? — прошипела она в сторону Малфоя.

— Это ты что себе позволяешь? Ты не будешь так со мной разговаривать или ставить мои слова под сомнение перед остальными!

— Твои слова? Они чего-то стоят вообще? И не указывай, что мне делать!

— Я буду указывать тебе, что делать, пока все думают, что ты — моя девушка!

— О, так теперь я твоя девушка?! Вспомнил обо мне?

— Что, соскучилась? — язвительно спросил Драко.

— Мечтай дальше. Ты не даешь мне выполнять условия Обета, вот и все!

— Ничего страшного, пару дней ничего не изменят. Решил тебе дать немного отдыха и позволил нарушить пару правил, раз уж я их тоже нарушил, — успокоился он, нацепив на себя фирменную малфоевскую ледяную маску.

— Я, конечно, недовольна, что ты позволил себе меня поцеловать, но это не отменяет нашего соглашения, — зло сказала Гермиона. — Я столько тебя терпела и не собираюсь разрывать соглашение только лишь из-за того, что ты снова обосрался! Мои родители мне дороже, чем моральная травма, вызванная тем поцелуем.

Она закинула сумку на плечо и развернулась.

— Хорошо, что ты так на это смотришь, Грейнджер, — сказал он с почти ленивой усмешкой. — Потому что в тот вечер я не только поцеловал тебя. Я еще и трахнул Марию Скримджер.

Гермиона замерла. Она развернулась назад, встречая взглядом лицо Малфоя, на котором была растянута ядовитая улыбка.

— Прости? — неверяще уставилась она на него.

— Говорю, я изменил тебе. Своей не-девушке, с другой не-девушкой, — с безразличной усмешкой повторил он.

— И зачем ты мне это рассказываешь? — сдавленным голосом спросила Гермиона.

— Ну, люди в отношениях, вроде как, должны всем делиться, — пожал он плечом.

— И ты еще здесь играл в собственника и запрещал мне дежурить с Эрни? — с яростью спросила она.

— Сколько раз мне еще сказать, Грейнджер? Они. Думают. Что. Ты. Моя. Девушка, — по слогам произнес он. — Я просто защищаю свою территорию. Вот и все. Ты слишком тупая для умнейшей ведьмы поколения, раз я вынужден постоянно это повторять.

— Ты издеваешься? Что за двойные стандарты? Они думают, что ты мой парень!

— Это неважно.

— Моя гордость тебе не важна? — потрясено спросила она.

— А должна быть? — серьезно уточнил он.

Гермиона не могла в это поверить.

Как он может так просто об этом говорить? Зачем он вообще в этом признался?

«Мерлин, какой же ублюдок».

— Ты просто разочарование, Малфой, — устало произнесла Гермиона. — Знаешь, до этого года я просто считала тебя эгоистичным богатеньким мальчиком, который наделал много ошибок, и пришел ко мне, в надежде их исправить. В своей манере, но все же. Я подумала, что ты умеешь брать ответственность. Я пообщалась с твоей матерью, которая считает, что сделала недостаточно для того, чтобы подарить тебе счастливую жизнь, и поняла, что ты — жертва обстоятельств. За эти полтора месяца я увидела в тебе стержень, умение держать свое слово, даже если тебе неудобно, даже если тебе не нравится. Это называется характер. Я решила, что не такой уж ты и избалованный папенькин сынок, но в итоге ты нарушил почти все наши договоренности, был груб и жесток ко мне.

Гермиона печально ухмыльнулась, смотря на него с апатией.

— Знаешь, Малфой, я бы хотела не узнавать тебя лучше. Я бы хотела по-прежнему считать, что ты тот заносчивый злой мальчик, потому что видеть, как ты зачем-то хочешь стать врагом для самого себя, просто грустно.

Она подошла ближе, не отрывая от него взгляда:

— Больше твое слово ничего для меня не стоит. Ты — ничего не стоишь. Я рада, что мы заключили Обет, ведь, может хоть так, ты сдержишь хотя бы одно свое обещание. Я беру от тебя отпуск до конца этой недели, а затем мы закончим начатое. Трахай кого хочешь, Малфой. Мне уже плевать. Мне нужны мои родители. А ты мне больше не нужен.

На этих словах гриффиндорка вышла, оставив, сжавшего кулаки, слизеринца в одиночестве.

Гермиона шла не разбирая дороги, пытаясь понять, как он может быть так жесток? Горло сжимало, как будто она глотала стекло.

«Как можно сказать такое? Сделать такое!»

Он целовал ее, а через десять минут уже трахал другую.

«Просто, блять, невероятно».

Она поняла, что плачет, и, быстро вытерев слезы рукавом, вошла в свою спальню. Она упала на кровать и поклялась: больше — ни одной слезинки из-за этого мудака.

***

Она его не видела.

То ли ей везло, то ли он специально скрывался, а может быть этот шакал был занят поиском очередной жертвы своего кобелиного обаяния. Гермиона за неделю переделала все задания, закрыла накопившиеся дела старостата, дважды сходила к Макгонагалл — просто чтобы чем-то занять руки.

— Привет! — сказала Джинни, появляясь после отбоя в воскресенье. — Ты чего здесь чахнешь?

— Уроки, — не поднимая головы, ответила Гермиона.

— Да ты всю неделю сидишь над ними!

— Много скопилось.

— Есть планы на субботу? — с размаху прыгнула на свою кровать Уизли.

— Нет.

— Отлично! Мы пойдем на двойное свидание, — победно улыбнулась Джинни.

— Я так не думаю, — покачала головой Гермиона.

— Почему это? Вы поругались?

— Типа того.

— Что он сделал?

«Засунул свой член в другую девушку!»

— Да ничего конкретного. Просто... одно, другое. Снежный ком, — попыталась перевести разговор в другое русло Грейнджер. — А вы с Забини как?

— Нуу, — протянула Джинни, — все неплохо. Мы не обсуждаем, что между нами происходит, но он запомнил, что я обожаю круассаны с шоколадом, и принес мне их, — смущенно улыбнулась подруга.

— Это очень мило, — кивнула Гермиона. — Он пригласил тебя на бал?

— Нет, — покачала она головой. — А Малфой?

— И так очевидно, что я пойду с ним, — фыркнула Гермиона.

— Ты говоришь так, будто тебя собираются вести под Империусом.

— Что ты, я вне себя от счастья, — съязвила она, не поднимая глаз.

— Расстанься с ним. Ты как призрак всю неделю. Зачем тебе парень, после которого ты похожа на выжатый платок? — взяла ее за руку Джинни.

— Не могу, — тихо ответила Гермиона. — Он... мой крест.

— Ты так сильно в него влюблена?

«Мерлин, когда это все закончится...»

— Да.

— Может, ужин поможет, — поджав губы, сказала рыжая. — Пойдем. Блейз тоже не против, — улыбнулась она.

— Блейз? Вы теперь по имени друг друга называете? — выгнула бровь Гермиона.

— Мерлин, он был в таких местах моего организма, где даже я не бывала, — весело хохотнула Джинни. — Сложно после такого называть его «сэр».

— Меня сейчас вырвет, — выдернула руку Грейнджер, скривившись. — И, пожалуйста, не трогай меня больше. Одному Мерлину известно, что делали эти руки.

Джинни только звонко рассмеялась.

***

Малфой стоял на привычном месте, будто и не было этих дней молчаливого игнора. Он привычно положил руку на ее талию — и Гермиона едва заметно дернулась. Она решила, что даже не посмотрит на него лишний раз и не будет говорить больше, чем это необходимо. Но Драко, конечно, первым нарушил молчание, пока они шли до стола.

— Блейз несет какую-то херню про двойное свидание.

— Да, мы идем в субботу. Джинни пригласила.

— На кой черт мне это?

— Нас увидят в обществе.

— Ладно.

Гермиона села за стол и принялась есть, смотря исключительно в тарелку.

— Он согласился? — шепнула Джинни, склонившись ближе.

— Да. Считает дни, — не отрываясь от картофельного пюре, пробормотала Грейнджер.

Дни пролетели в странном равновесии.

В понедельник они один раз взялись за руки в коридоре, вышли вместе из обеденного зала. Вечером Гермиона засела в библиотеке, когда он вдруг опустился на стул напротив. Она не сказала ни слова, даже не взглянула на него. Лишь поднялась, закончив читать, провела рукой по его плечу и, не оборачиваясь, бросила:

— Третье касание на сегодня.

Во вторник сценарий повторился — с поправкой на тренировку, на которой он, не говоря ни слова, подошел и крепко обнял ее. Она не ответила на объятие — но и не оттолкнула.

Среда принесла руку в руке, ее голову на его плече на собрании старост и его пальцы, лениво наматывающие ее кудри, как будто все между ними было по-настоящему.

В четверг вернулась осторожная дистанция, как будто понедельник заново.

Пятница прошла в тумане дел. Они только вошли вместе в Большой зал, провели дежурство, не обмолвившись ни словом, и разошлись по спальням.

А в субботу — в обычных джинсах и красном пуловере — Гермиона вошла в «Три метлы» с Джинни.

— Привет, лисичка, — поцеловал в губы девушку Забини.

— Привет, змееныш, — с улыбкой оторвалась от пола Джинни, обвив его руками.

— Привет, — наклонился к щеке гриффиндорки Драко, сделав вид, что поцеловал ее, а затем помог снять куртку.

— Кто что будет?

— Глинтвейн! На улице дубак! — растерла покрасневшие руки Джинни.

— Да, можно, — кивнула Гермиона.

Драко закинул руку на спинку ее сидения, что девушка проигнорировала, сжав зубы.

— Какие у кого планы на Рождество? — спросила Джинни, забирая стакан из рук Блейза.

— До него еще далеко, — отмахнулась Гермиона.

— Да ладно тебе: меньше месяца, — надула губы Джинни. — Ты приедешь в Нору? Мама тебя ждет.

— Думаю, Рон будет не особо рад, — мягко ответила она.

— Вы так и не общались после... всего? — осторожно спросила Джинни.

— Конечно, она не общалась со своим бывшим, — фыркнул Драко.

— Рон — мой друг, — раздраженно бросила Гермиона.

— Он — твой бывший, — упрямо повторил Малфой, сверля ее взглядом.

— В любом случае, это неважно, — решила прекратить бессмысленный спор она. — Мы не общаемся. Я ему написала, но он меня проигнорировал.

— Ты ему написала? — развернулся всем телом к ней Малфой.

— Написала, — холодно ответила Гермиона. — Тебе какое дело?

— Что значит...

— Так-так, брейк! — выставил руки Блейз перед ними. — Еще подеритесь тут.

— В общем, в Нору я не поеду. У меня свои планы, — спокойно сказала Гермиона, крутя стакан в пальцах.

— Какие? — заинтересовано спросила Джинни. — Вы вместе будете отмечать, да? Поедете куда-то?

— Я собираюсь в Австралию.

— В Австралию? Есть новости по легилименту? — делая еще глоток, спросила Джинни.

— Да, есть один вариант. Если все пойдет по плану, возможно, в новом году родители будут меня помнить, — сделала большой глоток глинтвейна Грейнджер.

— Это же прекрасно! — вскочила Джинни, обнимая подругу. — Я так рада!

— Спасибо, Джин, — улыбнулась Гермиона, садясь обратно.

— Уверен, ты выбрала лучшего легилимента, — серьезно кивнул Блейз.

— Надеюсь, — тихо сказала шатенка. — А у тебя, Забини, какие планы?

— Поеду в Италию. Этот год — год матери.

— Что это значит?

— Я чередую: год с друзьями, год с ней. Семейный контракт.

— Звучит по-взрослому, — кивнула Гермиона.

— Кстати, можно устроить новогоднюю вечеринку у нас. Мама куда-то уезжает с новым бойфрендом, и дом свободен.

— Мы будем заняты, — сказал Драко, посылая убийственный взгляд другу.

— Мы подумаем, спасибо за приглашение... Блейз, — с легкой улыбкой сказала Гермиона.

— Блейз? — выгнул бровь мулат.

— Ну это, вроде, твое имя, — выгнула в ответ свою бровь Гермиона.

— Тогда я буду называть тебя «Герм», — ухмыльнулся Забини, кладя руку на плечо Джинни.

— Мне все равно, — равнодушно ответила Гермиона.

— То есть он «Блейз», а твой парень все еще Малфой? — недоверчиво переспросила Уизли.

— Нужен хоть какой-то якорь стабильности в этой жизни, — хмыкнула Грейнджер.

— Нам надо сходить по магазинам, Гермиона. Скоро все платья разберут!

— Моя мать подберет ей что-нибудь, — вставил Драко.

— Вообще-то нет, — допила свой глинтвейн девушка. — В этот раз — я сама.

— Не неси ерунды, — сказал Драко.

— У твоей матери слишком хороший вкус. В ее платьях я под угрозой действий, которые мне глубоко отвратительны, — глядя прямо ему в глаза, сказала она.

— Отвратительны? — сузил глаза Драко.

— Именно, — вскинула подбородок гриффиндорка.

— Тогда чего же ты на них отвечаешь, детка?

— Потому что я — непроходимая идиотка, дорогой.

— Наконец-то признала, — сквозь зубы процедил он.

— Что происходит с этими двумя? — прошептала на ухо мулату Джинни.

— Если бы я только знал, — не сводя глаз с парочки, пробормотал Забини.

— Ты не можешь меня оскорблять, Малфой, или это ты тоже забыл? — прорычала Гермиона.

— Ты не можешь на меня рычать, если ты не забыла, — ответил ей тем же тоном парень.

— Я думала, наши договоренности уже не действуют, хорек, — нос к носу сидели они, излучая чистый гнев.

— Главное, что действует основная, принцесса.

— Я тебя ненавижу.

— Это взаимно.

— Может вы уже расстанетесь и перестанете мучать друг друга? — с гримасой отвращения произнесла Джинни.

— Что? — повернулись они к ней одновременно.

— Малышка, не лезь, — попытался вмешаться Блейз. — Они сами...

— Нет, мне это надоело! — хлопнула она по столу. — Слушай сюда, Малфой: с тех пор, как Гермиона связалась с тобой, она все время несчастная. Она такой не была даже, когда пряталась в лесу от егерей! Или отвали от моей подруги, или веди себя нормально! Я не дам тебе расстраивать ее, ты понял? Что ты о себе возомнил?!

— Уизли, держись подальше от чужих дел! — огрызнулся Драко.

— Малышка, правда, они сами...

— Ты на его стороне?! — повернулась к мулату гриффиндорка. — Ты что, не видишь, что они мучают друг друга? Это нездорово!

— Я ни на чьей стороне. Это просто не наше дело, — напрягся Блейз.

— То есть у тебя нет своего мнения?!

— Джинни, при чем здесь я вообще?! — начал раздражаться Забини.

— Если ты считаешь, что так общаться со своей девушкой — это нормально, то я не понимаю, что я вообще рядом с тобой делаю! Знаешь что, Забини, оставайся-ка ты со своим другом. Организуйте тут кружок «Как быть мудаками» и вербуйте туда всех моральных уродов! — вскочила она на ноги. — Пойдем, Гермиона, пускай эти змеи тонут в собственном яде.

— Джинни, ты с ума сошла?! — взорвался Блейз, сжав кулаки. — Я вообще какое к этому отношение имею?!

— Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты. Я слишком поздно вспомнила эту поговорку, — надела она мантию.

— Джинни, не надо, — тихо сказала Гермиона. — Не надо ссориться из-за нас. Я...

— Мы уходим! — потянула она ее за руку.

Последние полторы недели она держалась на честном слове: Малфой, старостат, уроки, снова Малфой. Она чувствовала, что не справляется. Девушка не хотела с ним пересекаться, разговаривать, но должна была. Она всем все время что-то должна, потому что так правильно, так нужно, так удобно им.

Приказ Джинни стал последней каплей, и струна разорвалась.

— Да кто вы все такие, чтобы я выполняла гребаные приказы?! — зарычала она. — Я вам что, кукла, которую можно таскать в разные стороны?! Малфой, который делает что его душе угодно, а я должна терпеть все это дерьмо! Ты, Джинни, все никак не определишься: иди на свидание, расстанься с ним, иди на бал, иди в магазин, уходи за мной! Кто-то вообще спросит, чего я хочу?! — тяжело дышала Гермиона. — Если я с ним встречаюсь, значит так надо! Ясно?! Он долбанный мудак, но я с ним встречаюсь! Перестаньте, черт побери, указывать мне, как жить!

Джинни смотрела на нее, открыв рот в изумлении.

— Я просто хотела как лучше...

— Так спроси, что для меня будет лучше!

— Грейнджер, успокойся. Все смотрят, — напряженно сказал Драко, вставая.

— О, все смотрят? — хохотнула она. — Ну и прекрасно. Пускай смотрят. Думаешь то, что ты мудак — новость для кого-то?

— Грейнджер...

— Я говорю что-то не то, дорогой? Что мне надо сказать? А, ну конечно, прости, я совсем забыла. Внимание, — громким голосом сказала она, — у меня объявление: меня зовут Гермиона Грейнджер, а это Драко Малфой — мой парень. Я хочу, чтобы весь мир знал, что я без ума от этого надменного засранца! Я просто жить без него не могу! Драко Малфой, я тебя люблю! — повысила она голос еще на октаву. — Спасибо за внимание!

В зале повисла звенящая тишина.

Джинни молча села обратно, бросив на Блейза взгляд: «Ну все, у нее точно поехала крыша». Тот лишь медленно кивнул, не сводя взгляда с Грейнджер.

Гермиона вылетела из бара, натягивая куртку на ходу. Ее трясло. Щеки пылали от злости, а по ним катились злые, беспомощные слезы. Она не знала, куда идет. И, если честно, ей было плевать. Главное — подальше от них всех.

— Грейнджер! — раздался знакомый голос сзади, и она ускорилась.

— Да стой ты! — услышала она ближе.

— Остановись, мать твою! — резко развернул ее к себе Драко.

— Не приказывай мне! — Гермиона скинула его руки и пошла дальше, стиснув зубы.

— Ты можешь остановиться? — снова почувствовала она его руку на своем локте, но скинула ее, продолжая движение.

— Грейнджер! — и в следующее мгновение его руки сомкнулись у нее на талии. Он рывком развернул ее к себе. — Остановись. Пожалуйста.

— Что ты еще хочешь от меня? — закричала она ему в лицо в бессильной ярости. — Я уже при всех сказала, что люблю тебя. Что еще надо?!

— Тебе надо успокоиться...

— Тебе надо пойти нахер, — снова вырвалась она, но Драко сразу словил ее за руку.

— Хорошо, я пойду. Только успокойся.

— Тебе-то что?! Оставь ты меня в покое! Иди мучай кого-то другого — Марию, Дафну, Кэтти, йети. Только отвали ты от меня!

— Я не могу мучать кого-то другого, Грейнджер, — спокойно, почти тихо сказал он. — Я всю жизнь мучаю только тебя.

— Тогда прекрати! — сорвался ее голос. — Хватит! — она вцепилась в его руку, будто пытаясь одновременно и удержать, и оттолкнуть.

— Хорошо. Да, я мудак. Я просто урод. Ты права.

— Ты отвратительный! Я тебя ненавижу!

— Тогда почему ты держишь мою руку? — перевел он взгляд на ее пальцы.

— Потому что ты мешаешь мне уйти! Зачем ты пошел за мной?!

— Не знаю. Так парни делают вроде.

— Здесь никого нет! Хватит кормить меня этим дерьмом! — вырвала она руки.

— Что ты хочешь от меня услышать?! — повысил он голос.

— Правду!

— Потому что ты плакала! Потому что я виноват! Ты довольна?!

— Нет! Потому что я плачу из-за тебя! — заливали слезы ее щеки. — Снова! Постоянно! Сначала — потому что ты назвал меня грязнокровкой. Потом — когда ты хотел убить ни в чем не повинного гиппогрифа. Потом — я умирала в твоем доме, пока ты стоял и смотрел. А сейчас я плачу, потому что ты долбанный нарцисс!

— Прости меня, Грейнджер! Прости! — закричал он. — За то, каким я был мудаком! За то, что издевался над тобой всю жизнь без причины! За то, что стоял и смотрел на твои мучения! За то, что я заставил тебя проходить через все это дерьмо! За то, что я тебя поцеловал! Я прошу прощения, ясно?! Мне жаль! Мне правда жаль!

Гермиона смотрела на него широко открытыми глазами.

«Он сейчас правда извинился?»

Драко подошел ближе и, осторожно, как будто боялся быть отвергнутым, коснулся ее щек, вытирая пальцами слезы, будто это могло хоть что-то исправить.

— Все, прекрати лить слезы, — сказал он почти шепотом. — Я — последний из-за кого ты должна плакать, Грейнджер.

— В этом у меня сомнений нет, — выдохнула она, опустив взгляд.

— Пойдем, я провожу тебя.

— Не хочу. Мне надо побыть одной, — отстранилась она, сделав шаг назад.

— Уже поздно...

— Малфой. Здесь никого нет, чтобы ты играл роль доброго принца, — огрызнулась она и пошла в сторону замка.

Гермиона шла вперед, вытирая слезы, которые продолжали литься, и слышала, что он идет за ней на расстоянии. Девушка вошла в замок и двинулась в сторону башни Гриффиндора, но он все еще шел за ней. Она сжала кулаки, чтобы его не проклясть.

«Ну что не понятного в просьбе оставить меня одну?!»

— Гермиона? — показался Гарри, который совершал обход с Паркинсон, смеясь вместе с ней... пока не увидел подругу. Он резко стал серьезным и подбежал к девушке. — Что случилось? Почему ты плачешь? — обхватил он ее лицо руками, заглядывая в красные от слез глаза.

Она не ответила. Просто уткнулась в его грудь.

— Я так устала, Гарри, — прошептала она, и ее плечи дрогнули.

Поттер обнял ее и увидел Малфоя, который стоял в начале коридора. Гарри разжал руки.

— Ты... — зашипел он.

Гриффиндорец подлетел к слизеринцу и ударил его в челюсть со всей силы— Драко завалился вправо, с трудом сохраняя равновесие.

— Поттер, ты что творишь?! — подбежала к ним Пэнси, смотря на друга и беря в руки его лицо. — Драко, ты как?

— Я заслужил, — сплюнул он кровь.

— Конечно, ты заслужил! — прорычал Гарри, трясясь от ярости. — Я не лез в ваши дела, надеясь, что может быть личная выгода, хоть немного вставит тебе мозги на место! Кто ты такой, чтобы доводить ее до такого состояния?! И, если ты сейчас скажешь, что ты ее парень, я в тебя еще раз Сектусемпру швырну, гребаный ты урод!

— Гарри, все, не надо, — положила ему руку на плечо Гермиона. — Он того не стоит. Пойдем, — потянула она его за собой.

— Да что происходит?! — переводила взгляд с одного на другого Паркинсон.

— Пойдем, Пэнс. Спектакль окончен, — потянул блондин за собой девушку.

— Она больше не будет заниматься этим дерьмом с тобой, ясно?! — выкрикнул Гарри ему вслед. — Ты не заслуживаешь второго шанса, Малфой!

— Это решать не тебе, Поттер. Это решит она, — развернулся и холодно бросил Драко.

— Гарри, пожалуйста, пойдем, — тянула его за руку Гермиона.

Она опять чувствовала, что начинает терять концентрацию. Стены давили.

— Грейнджер? — нахмурился Драко, увидев, как она схватилась за грудь. — Ты дышишь? Все нормально?

— Да... просто... уйди, — прошептала она, закрывая глаза.

— Гермиона?! — встревожился Гарри.

— Грейнджер, дыши! — дернулся в ее сторону Драко.

— Стой, где стоишь, Малфой! — рыкнул на него Гарри, загораживая подругу.

— Да отъебись ты! — оттолкнул его Драко и опустился рядом с Гермионой, ловя ее за руку.

Гермиона уже опустилась по стене на пол.

— Эй, смотри на меня, — положил он ее руку себе на грудь. — Удар — вдох, удар — выдох, помнишь? Давай, Грейнджер. Просто дыши.

Гриффиндорка делала рваные вдохи, смотря ему в глаза и чувствуя биение его сердца.

— Закрой глаза. Просто дыши, — мягко сказал он, продолжая держать ее ладонь.

— Малфой, — двинулся в его сторону Гарри.

— Стой! Не трогай их. Он ей помогает. Посмотри, — словила его за локоть Пэнси.

Дыхание Гермионы восстанавливалось, так как она еще не успела полностью провалиться в паническую атаку, поэтому быстро смогла восстановить дыхание.

— Тебе лучше? — спросил Драко.

— Да... — выдохнула она. — Я выполню свою часть уговора. Тебе не нужно притворяться, что тебе не все равно.

— Рад слышать, — сухо сказал Малфой и поднялся, не подавая ей руки, а затем молча ушел в сторону подземелий с Пэнси.

— Что это было вообще? — бросила Паркинсон, догоняя его.

— Паническая атака.

— Я не про это. Что случилось?

— Я, — тихо ответил Драко.

— Можно поконкретнее? — раздраженно сказала брюнетка и остановила его, схватив за предплечье.

— Я не умею с ней нормально общаться, Пэнс! Я стараюсь делать все это, — махнул он рукой. — Но я ломаю ее. Я все ломаю.

— Что ты сделал?

— Лучше спроси, чего я не сделал.

— И чего ты не сделал?

— Не изменился.

— Тебе не надо меняться, Драко. Тебе просто надо снять эту малфоевскую маску, которую приклеил тебе Люциус, и стать наконец-то собой, — посмотрела другу в глаза Пэнси. — Я знаю тебя — ты не тот Драко Малфой, которого показываешь всем. И ломаешь ты все, потому что сам не можешь собраться. Прости уже себя. Наказывая себя, ты наказываешь и всех вокруг.

— Я не знаю, что значит быть собранным, Пэнс.

— Тогда найди того, кто тебе это покажет. Если эта гребаная Грейнджер, ладно. Мерлин с ней. Ты достаточно отдал, Малфой — время что-то сделать для себя.

— Ха, для себя... — усмехнулся он. — Забавно. Отец неделю назад говорил мне ровно противоположное.

Драко вошел в темную дурно-пахнущую комнату. Салазар, ведь он тоже мог оказаться здесь.

— Здравствуй, сын.

Парень не видел отца с суда. За эти несколько месяцев Люциус постарел на десятилетие. Он не ходил к нему принципиально, просто не хотел его видеть, но мать месяц за месяцем убеждала навестить близкого родственника. Как раз и повод нашелся.

— Здравствуй, отец, — ровно сказал он, опускаясь на стул напротив.

— Ты решил, что заключения в Азкабане для меня недостаточно? — холодно спросил Люциус. — Решил связаться с грязнокровкой и окончательно втоптать наше имя в грязь?

«Спокойно, Драко, он просто манипулирует тобой. Не поддавайся».

— Наше имя в грязи, как ты выразился — только твоими стараниями, отец.

— Да как ты смеешь! Я делал все для нашей семьи.

— Впустил в наш дом Пожирателей, — начал загибать пальцы Драко. — Подселил в дом моего детства этого долбанного психа. Заставил меня принять метку, чтобы обелить себя перед Хозяином; Допустил, чтобы твоему шестнадцатилетнему сыну поручили убить одного из самых сильных волшебников современности. Выволок меня на смертельную битву — это все было ради семьи, а не чтобы прикрыть свой зад, я верно понял?

— Это мой дом!

— Это все, что ты услышал? — горько рассмеялся Драко.

— Я полностью поддерживал идеи Темного Лорда и поддерживаю до сих пор. Я делал то, что считал единственно верным и не думал, что мой сын вырастет таким трусливым, чтобы побояться сразиться за величие нашей семьи! Ты же провалил все, что я тебе поручил, щенок!

— Это тебе Волдеморт так говорил? — ухмыльнулся Драко.

— Расстанься с этой грязью сегодня же! — прорычал старший Малфой.

— Еще пожелания будут? — выгнул бровь парень.

— Ты забываешься, мальчишка!

— Это ты забываешься, отец, — появился лед в голосе Драко. — Ты оставил нас в руинах из-за своих амбиций и узколобых взглядов. Ты превратил нашу с мамой жизнь в выжженое поле. И, пока ты прохлаждаешься здесь со своими новыми друзьями, мы пытаемся восстановить то, что ты разрушил! Ты хотел величия? — рассмеялся слизеринец. — Вот, получай: твою жену не пускают в ее любимый ресторан, твой сын вынужден играть сто двадцать вторую роль в своей жизни, чтобы показать новой власти, что мы белые и пушистые зайки. Благодаря всем моим, как ты их назвал, провалам, мы еще хоть как-то держимся на плаву. Благодаря матери, которая спасла Золотого Поттера, твой единственный наследник не гниет в соседней камере. И ты еще смеешь угрожать мне и качать права? Ты все потерял, у тебя даже долбанного пера нет, чтобы написать гневную записку. Ты больше ничего не решаешь: когда поесть решают за тебя, когда спать — решают за тебя, когда и с кем ты будешь разговаривать в этой вонючей клетке — решают тоже за тебя. Я больше не тот глупый мальчик, который хотел твоего одобрения. Я увидел, что все, что ты одобряешь — дерьмо собачье!

— Да как ты смеешь! Ты обязан делать все для имени Малфой! Это твоя единственная цель существования! — натянул цепи Люциус.

— Я сам разберусь, расстаться мне с Грейнджер или нет. Захочу — сделаю это, не захочу — женюсь на ней и подарю семье Малфой первого полукровку.

— Только посмей! Я лишу тебя всего, когда выйду!

— Ты оптимист, если думаешь, что у тебя еще что-то осталось, — усмехнулся Драко, поднимаясь. — Думаю, в следующий раз мы увидимся уже на свободе, поэтому сильно не скучай, отец. Передать Грейнджер «привет» от тебя?

— Пошел вон отсюда! Я тебе покажу, во что выльется такой разговор!

— Удиви меня. Даже интересно, сколько еще больных идей в твоей голове.

Пэнси закатила глаза:

— Пошел нахер Люциус. У тебя есть минимум пять лет, чтобы устроить свою жизнь, и он уже ничего не сможет сделать. Давай, Драко, дерзай, — ухмыльнулась слизеринка. — Я буду за тебя болеть.