Малфой. Грейнджер. Ложь.

Третий день в ее клетке под названием «Мой парень — ублюдок» прошел на удивление спокойно. Утром они вошли в зал, держась за руки и сияя улыбками, как самые лживые существа на земле, а на ужине Малфой коснулся ее спины. Взгляды все еще пронзали их, но теперь — без шока, а с настороженным любопытством.

Так и не получив достойного ответа на свою выходку, Гермиона начала переживать и нервничать. Близилось время дежурства, гриффиндорка стояла в начале маршрута с книгой, и, как обычно, Малфой молча прошел мимо нее. Они шагали в тишине уже двадцать минут, и с каждым шагом Гермиона кипела все сильнее, и, в итоге, не выдержала:

— Что ты задумал? — резко спросила она, отрываясь от страницы.

Драко ее проигнорировал.

— Малфой!

Снова она осталась без ответа.

— Да стой же ты! — рванула его за локоть и силой развернула к себе.

Он резко дернулся, но не вырвался. Посмотрел на нее сверху вниз, как на надоедливую гнильюгуслизистые магические твари, неприятные внешне.

— Чего надо?

— Что ты собираешься делать? — прищурилась девушка.

— Закончить дежурство и пойти спать, — как на ограниченную, посмотрел он на нее.

— Я в жизни не поверю, что ты не отомстишь, — сощурилась она, изучая его лицо.

— Отомщу, — спокойно подтвердил Драко, чуть склонив голову. — Даже не сомневайся.

— И? — развела она руками.

— И? — передразнил он ее с ленивой издевкой.

— Малфой!

— Ты жди и обязательно дождешься, — ухмыльнулся слизеринец.

Он уже собрался уходить, но обернулся еще раз, скользнув по ней взглядом:

— Кстати, завтра в семь у нас заказан столик в ресторане. Оденься прилично, я тебя заберу в 18:45 от портрета. Подругам скажешь, что у нас годовщина с первого ужина, — ушел он в сторону подземелий.

***

Драко стоял у входа в башню Гриффиндора. Идеально выглаженная белоснежная рубашка плотно обтягивала плечи, черные брюки сидели безупречно. Его руки были спокойно скрещены, но левый палец ритмично подергивался в напряжении.

Портрет открылся, и к нему вышла Грейнджер в черной мантии до пола. Ее волосы были убраны в высокий пышный хвост, собранный высоко на макушке, а губы были накрашены алым, привлекая к себе внимание. Маленькие серьги-гвоздики сверкнули, отражая свет факела у стены.

Драко молча протянул ей локоть, который она обвила рукой, цокнув. Выйдя за антиаппарционный барьер и закружившись в водовороте, пара оказалась перед рестораном, где столик уже ждал гостей. Малфой шагнул за ее спину и молчаливо взял край мантии — ткань заструилась, и перед глазами блондина оказались ее голые плечи, на которых расположились двойные широкие черно-белые лямки. Он скользнул взглядом ниже: черное платье заканчивалось в районе щиколоток небольшими белыми воланами — мать неплохо постаралась. Слизеринец передал мантию администратору и помог Гермионе сесть.

Расположившись напротив нее, он окинул взглядом острые ключицы и два тонких бантика на месте соединения лямок с лифом платья. Открытие, которое он сделал в эту секунду было ошеломляющим — у Грейнджер была грудь! Все эти бесформенные мантии и школьные рубашки никогда не заставляли Драко предполагать, что его однокурсница обладает хоть какими-то девичьими атрибутами.

— Добрый вечер, меня зовут Зондо, и сегодня я буду вас обслуживать. Пожалуйста, возьмите меню, — протянул он пергаменты. — Возможно, вы уже знаете, что бы хотели выпить?

— Мне воды, пожалуйста, — сказала Гермиона.

— Бутылку вашего лучшего шампанского, будьте так любезны, — проигнорировал ее Драко. — Мы с моей девушкой отмечаем нашу небольшую важную дату, — повернулся он к Гермионе, добавив омерзительно-сладкую ухмылку.

Девушка не осталась в долгу и выдала в ответ идеально-светский оскал.

— Конечно, — кивнул официант и удалился.

— Я не буду с тобой пить, Малфой, — сквозь зубы сказала Гермиона, не снимая с лица вымученной улыбки.

— Будешь, — так же натяжно оформил он губы, выражая бесконечную радость.

— Ты меня не заставишь.

— Ты сама захочешь через полчаса. Даже ужин с Волдемортом был бы для меня предпочтительнее, чем сидеть здесь с тобой — я планирую выпить столько, сколько смогу.

— Я даже не сомневалась, что ты получал от них удовольствие.

— Вы выбрали, сэр? — открывая бутылку и разливая напиток по бокалам магией, поинтересовался Зондо.

— Да, — кивнул Драко. — Принесите нам, пожалуйста, закрытые устрицы в качестве закуски, на основное блюдо — омары с ванилью, а на десерт... — повернул он голову к Гермионе, — принцесса, что предпочтешь?

— Стейк из лосося, — спокойно ответила та, даже не взглянув в его сторону.

— А на десерт Павлову даме, а мне чизкейк, — закончил Драко и передал меню.

— А что со стейком, сэр?

— Думаю, омара будет достаточно. Моя девушка переоценивает свои силы, — добавил он с такой нежностью в голосе, что хотелось его придушить.

— Как и мой парень по ночам, — мило сказала Гермиона, одаривая его взглядом, полным яда.

У Драко непроизвольно дернулась скула на этой реплике.

— Я не ем омаров и устрицы, — холодно сказала Гермиона, когда официант удалился.

— Ты их даже не пробовала, — расправляя салфетку на коленях, сказал Малфой.

— Я тебя ненавижу, — почти ласково произнесла Гермиона, сквозь идеально вежливую улыбку.

Она демонстративно взяла бокал с водой, проигнорировав шампанское, и сделала из него маленький глоток. Драко молча достал небольшой, плотно упакованный в изумрудную бумагу сверток с серебряной лентой и положил его перед ней.

— Мой первый подарок для тебя, — сказал он, чуть наклонившись.

— Что это? — недоверчиво посмотрела на презент гриффиндорка.

— Открой и узнаешь, — подмигнул ей Малфой.

Гермиона разорвала упаковку — перед ней оказался... словарь, между страницами которого лежала закладка. Девушка открыла книгу и увидела обведенное красными чернилами слово «сарказм».

— Какое кощунство, — возмущенно пробормотала она. — Просто идиот, — закатила глаза Грейнджер и отбросила ленту в сторону.

— За обещания и их выполнение! За нас, любовь моя, — поднял бокал Драко в театральном жесте.

Гермиона вздохнула, подняла свой бокал с водой и стукнулась с ним. Воцарилось неловкое молчание.

— Предполагаю, что нам надо о чем-то говорить: все на нас таращатся, а у тебя такое лицо, будто я к тебе палочку приставил под столом, — сказал Малфой с улыбкой.

Неожиданно Гермиона звонко рассмеялась, а Драко посмотрел на нее как на сбежавшую из психушки.

— Ты что, ненормальная? — нервно усмехнулся он.

— О Мерлин, Малфой, — вытирая несуществующую слезу с уголка глаза, выдохнула она, — ты такой смешной.

— Ты точно больная, — покачал головой слизеринец.

— Я просто пытаюсь сделать вид, что счастлива, а не думаю, каким способом мне себя убить, — парировала Гермиона, делая вид, что успокаивается.

— Ты перестань дергать своей ногой, как припадочная, и все будет хорошо, — огрызнулся Драко. — Стол ходуном ходит. У тебя нервный тик?

— Да, Малфой, у меня нервный тик. Прошло только четыре дня, а у меня осталось только три нервных клетки. Они просто пытаются выжить — не будь к ним строг.

В этот момент к ним подошел Зондо и с вежливым изяществом поставил на стол высокое блюдо.

— Ваши устрицы, — с улыбкой сообщил он, выкладывая каждому маленький нож и трехзубчатую вилку. — Приятного аппетита.

Драко взял в руки раковину и положил плоской стороной вверх.

— Тебе надо особое приглашение? — выгнул он бровь, посмотрев на девушку, которая изучала раковины недоверчивым взглядом.

— Они должны быть открытыми, — нахмурилась она.

— Эти — закрытые, — равнодушно пожал плечами Малфой и воткнул нож в створку.

Он ловко провернул его, и раковина с едва слышным щелчком раскрылась.

— Ладно, — сказала Гермиона и тоже взяла раковину, вертя ее в руках.

Она положила ее створками вверх, как это сделал Драко, и всунула нож. Но ничего не произошло. Малфой уже отделил верхнюю раковину от нижней и принялся открывать вторую.

— Нужна какая-то помощь? — мимолетно поинтересовался он.

— И без Малфоев разберусь, — сквозь зубы улыбнулась шатенка и попробовала провернуть нож, как только что сделал ее лже-парень, но это почему-то все равно не помогло.

Драко насмешливо склонил голову, глядя, как она изо всех сил старается не проиграть.

— Тебе необходимо повращать нож, чтобы створки чуть разошлись, — сказал парень, демонстрируя полное разочарование. — Затем, продолжая придерживать раковину одной рукой, провести ножом вдоль верхней створки, чтобы перерезать мышцу, которая держит раковину закрытой.

Гермиона кинула на него сердитый взгляд, потому что точно знала, что придурок специально заказал эту мерзость, чтобы помучать ее.

Не на ту напал.

Она выдохнула. Сделала лицо как у глупышки, которой тяжело даже заклинание «Люмос» вспомнить.

— Ох, мышонок, — сладко пропела она на весь зал, — я без тебя не справлюсь. Открой, будь так добр, — протянула она ему раковину и мило улыбнулась, при этом невербально шепча проклятие в надежде, что то найдет адресата.

— Конечно, принцесса, — забрал из ее рук раковину Малфой, быстро открыл и отдал ту ей в руки.

— Ты очень добр, — сказала гриффиндорка и покосилась на мерзкую жижу.

— Принцесса, возьми вилку и отдели моллюска от раковины, — растягивая губы в злой улыбке, произнес Драко.

Гермиона взяла трехзубчатую вилку в руки и, подняв бровь, рассмотрела ее, пока Драко увлеченно наблюдал за ней. Он будто в театр попал: видеть, как Грейнджер чего-то не умеет, — верх блаженства.

— Какие-то проблемы с вилкой? — состроил самое невинное лицо Малфой.

— Три зубчика — это не вилка, а трезубец, — фыркнула Гермиона, глядя на него поверх металла. — Вилка — для еды, а трезубцы — чтобы править семью морями.

Драко рассмеялся. Гермиона перевела на него взгляд, которым обычно одаривают собаку, которая вывалялась в грязи от лап до носа.

— Твое невежество просто уморительно, — запивая смех шампанским, ответил Малфой. — Так грустно чего-то не знать, да, мисс Огромный Мозг?

— Твое отчаяние просто восхитительно, мистер Раздутое Эго, — парировала Гермиона. — Заключать Обет, чтобы хоть кто-то с тобой поужинал твоими собратьями: скользкими, мерзкими моллюсками.

Слизеринец наклонился чуть вперед.

— Открой ротик, дорогая, — протянул он ей раковину, сжимая ту пальцами.

— Я это в рот не возьму, — прошипела она сквозь улыбку, отстраняясь так далеко, как позволял стул.

— Возьмешь, — привстал Драко и навис над ней, надавливая на подбородок и заставляя открыть рот.

Он приблизил раковину к ее губам и медленно наклонил — устрица скользнула внутрь, и парень отстранился, с интересом наблюдая за ее реакцией. Гермиона сжала губы, не глотая, и смотрела на слизеринца с ненавистью. Драко ухмыльнулся и показал ей жестом, мол: «Давай!». Грейнджер закрыла глаза и проглотила это.

— Мерлин... — выдохнула она, резко схватившись за стакан и отпивая воду залпом. — Это... это худшее, что когда-либо было в моем рту.

— И это говорит девушка, которая добровольно поцеловала Уизелла, — с довольным видом потянулся Драко за новой устрицей.

— Не удивительно, что ты вырос таким слизняком, если питаешься подобной мерзостью, — передернула плечами Гермиона, отодвигая от себя тарелку.

— Это деликатес, деревенщина, хотя откуда тебе знать. Какое твое любимое блюдо: хот-кот?

— Хот-дог, идиот, — ответила Гермиона и готова была использовать пару ласковых слов, как к ним подошел официант.

— Я могу забрать устрицы? — с профессиональной вежливостью спросил он.

— Да, спасибо, — ответил Драко, и на стол поставили целого омара. Гермиона застонала: перед ней лежали какие-то плоскогубцы, спица и нож.

«Это что, набор аврора на случай выживания в джунглях?!»

— Окажешь мне честь, принцесса? — протянул он ей крекерыони используются для того, чтобы расколоть панцирь омара и облегчить доступ к мясу.

— Только если придавить ими то, что я чуть не оторвала, по твоим словам, — ядовито улыбнулась она.

— Точно не хочешь попробовать сама? — с невинной улыбкой выгнул он бровь. — Гермиона Грейнджер сдается перед трудностями?

— Гермиона Грейнджер достаточно умна, чтобы признать, что не знает все на свете, — ответила она с вызовом.

— Видишь, как получается, Грейнджер, — начал разделывать морского гада парень, — ты так много читаешь, дрочишь на учебники днями и ночами, люди даже называют тебя умнейшей ведьмой нашего поколения, но есть нюанс...

Раздался звук треснувшего панциря.

— ...ты не воспитана, не образована, тебе не привиты банальные нормы поведения за столом и в обществе. Все, что ты умеешь — читать, писать, ебать мозги и задирать нос. Ты хочешь работать в Министерстве? — хмыкнул он, не глядя на нее. — Там, конечно, полно невежд, но тебе никогда не достичь высокого поста, если на приеме ты держишь бокал для шампанского за чашу, а не за ножку. Прямо как сейчас, — мельком взглянул он на нее. — Относиться к тебе там будут так же: брать за задницу, а не уважать за мозг.

Он вытянул белоснежный кусочек мяса, и с той же вкрадчивой вежливостью, что и раньше, поднес к ней:

— Будешь?

Гермиона смотрела на него с нечитаемым выражением лица, а потом приблизила свое лицо к его пальцам, открыв рот. Драко смотрел, как завороженный, на то, как шатенка обхватила белую мякоть и откусила кусочек, а затем придвинулась еще, не отрывая взгляда от Малфоя, и обхватила остаток омара, больно укусив парня за пальцы. Драко вырвал руку, шокировано смотря на свою лже-девушку.

— Не переживай за меня, Малфой, — сказала она, облизывая алые губы. — Я сумею отхватить свой кусок, даже если для этого мне необходимо будет откусить чью-то нечистую руку.

Она промокнула губы салфеткой и, слегка склонив голову, как истинная леди, добавила:

— А теперь почисти еще. Я есть хочу.

Драко зыркнул на нее и позвал официанта, чтобы тот закончил разделывать ракообразное. Гермиона отпила еще воды и начала рассматривать ресторан.

Было жарко.

Она повернула голову и краем глаза заметила, как Малфой задумчиво выбивает пальцами какой-то неуловимый ритм по скатерти. Его длинные и красивые пальцы поднимались и опускались, лаская белую скатерть. Девушка сглотнула и перевела взгляд на его лицо: у него были такие светлые волосы, и выглядели они... очень мягкими.

«У него что, новая стрижка?»

Гермиона никогда не обращала внимания. Раньше он носил их зализанными назад, вроде. Сейчас же виски были короче, а челка была более длинной и лежала в контролируемо-небрежном беспорядке: платиновые пряди снова упали на глаза, и он провел своими длинными пальцами и откинул челку назад, делая укладку еще более дикой. Более сексуальной. Так и хочется запустить в них руку...

«Что? — округлила глаза гриффиндорка, резко переводя взгляд на свою тарелку. — Ты с ума сошла?! Какие пальцы? Какие волосы?»

— Готово. Наслаждайтесь, — сказал официант и отошел.

— Принцесса, положить тебе? — услышала она голос Малфоя.

«Такой низкий. У него всегда была эта хрипотца? Звучит... хорошо».

Гермиона перевела на него взгляд и облизнула губы, встретившись с его глазами. Серые. Как будто в океане начинается шторм и вода темнеет. Нет, будто холодная луна.

«Почему я раньше не замечала, какие красивые у него глаза?»

— Грейнджер, ты чего зависла? Есть будешь? — выгнул он бровь, которая была темнее, чем волосы.

«Как такое возможно?»

— Грейнджер!

— Что? — очнулась она.

«Да что происходит вообще?»

— Ты оглохла? — раздраженно спросил Малфой. — Спрашиваю: ты есть будешь?

— Да, буду, — кивнула она, и на ее тарелке оказалось белое мясо, которое она поспешно принялась есть, чтобы заглушить пугающие до чертиков мысли.

«Какого хрена? Что со мной?» — в панике думала гриффиндорка, жуя поистине великолепное блюдо.

Гермиона взяла бокал за ножку и осушила в один глоток, вызвав ехидную улыбку слизеринца.

— Продержалась час. Неплохо, — взглянул он на часы.

— Просто заткнись, — прошипела Гермиона, не поднимая глаз, и снова наколола омара так, будто он был виновен во всех ее бедах.

— Такая дерганная, — протянул он, и звук его голоса прошелся по ее коже, как ток. — Не перевозбудись.

— Что? — замерла с рукой в воздухе девушка.

— Возбуждение — это такой процесс...

— Я знаю, что такое возбуждение, — рыкнула она, — не понимаю, какое отношение это имеет ко мне в твоей компании.

«Мерлин, да почему здесь так жарко?!»

— Грейнджер, — склонил голову Драко, а его голос стал мягче, почти интимным. — Я сомневаюсь, что ты знаешь, что такое перевозбуждение.

Он откинулся назад, наблюдая за ней с ленивой, опасной ухмылкой:

— Это ситуация, когда ты смотришь на кого-то, и все, о чем ты можешь думать — как двигается его тело, как звучит голос. Ты замечаешь то, чего никогда не замечала. Тебе жарко. Твое тело горит. И все, о чем ты можешь думать — губы, руки, весь объект возбуждения. Тебе хочется, чтобы обладатель этих рук, коснулся тебя; чтобы губы, от которых ты не можешь оторвать взгляд, припали к тебе; а внизу так тянет... И все, о чем ты можешь мечтать, чтобы...

Гермиона резко отодвинула стул, поднимаясь на трясущихся ногах и вцепившись пальцами в край стола.

— Мне... мне нужно в уборную, — выдавила она, и, даже не дождавшись реакции, почти сбежала в сторону туалета, так быстро, как только позволяли приличия.

Открыв дверь, гриффиндорка влетела в туалетную комнату и резко замерла перед зеркалом — щеки горели огнем. Гермионе казалось, что она сама была огнем. Девушка плеснула себе в лицо водой. И еще раз. И снова. Она растерла грудь и чуть не застонала от своих же прикосновений.

Влага стекала по коже, но не приносила облегчения. Склонившись к зеркалу, она увидела свое отражение: глаза широко раскрыты, зрачки расширены, губы приоткрыты, а на щеках — пунцовая лихорадка.

«Мерлин, что со мной...» — широко открыв глаза, уставилась она на себя.

Наколдовав стакан и воду, она выпила залпом сразу три порции. Сделав несколько глубоких вдохов, Гермиона вернулась за стол. Ноги дрожали, как у первокурсницы перед распределением.

— У меня есть кое-что для тебя, принцесса, — сказал Драко с обворожительной ухмылкой и достал вытянутую бархатную коробочку.

— Мне больше ничего не надо, — прохрипела она, опускаясь на стул.

— Ты — девушка Драко Малфоя. Что подумают люди, если на нашем ужине в честь важной даты, я не сделаю тебе подарок?

— Ладно, — раздраженно сказала она и выхватила коробку, внутри которой лежала платиновая цепочка с кулоном в виде дракона, который обхватил крупный камень цвета ночного неба.

— Я надену, — не дожидаясь ответа, обошел он девушку и встал сзади.

Он наклонился, потянулся за коробочкой — и его живот мягко коснулся ее плеча. Гермиона сглотнула. Он достал украшение и положил футляр на стол, случайно задев при этом ее руку, которую гриффиндорка одернула с такой скоростью, будто к ней приложили раскаленную кочергу. Она почувствовала, как он убирает ее волосы в сторону, касаясь шеи и еле сдержала стон.

«Стон? Ты вообще спятила?!» — орало сознание, но Гермиона была будто в тумане.

Кулон лег ей на грудь, и она снова почувствовала его пальцы, которые закрывали застежку. Такие мягкие пальцы... Так хотелось, чтобы они остались там навечно, прошлись ниже по позвоночнику и...

— Готово, — ее ухо распознало низкий тембр его голоса, а в нос ударил знакомый запах кедра и кардамона, вызывая миллионы мурашек.

Это было невыносимо. Ей хотелось... прикосновений. Давления. Укусов. Любых стимулов, чтобы снять нарастающее напряжение.

— Тебе нравится мой подарок? — снова опалило его дыхание ее ухо.

Это было невозможно: низ живота тянуло так, что ей хотелось обо что-то потереться, и она заерзала на стуле, сжимая бедра. Гермиона снова почувствовала его пальцы на своей шее.

«Мерлин, эти пальцы...»

— Да-а, — сорвался с ее алых губ предательски-невольный стон.

«Что я творю?!»

Гермиона резко встала, и Драко отшатнулся.

— Ты выглядишь... странно, Грейнджер, — настороженно сказал он. — Все в порядке?

— Я хочу уйти. Мне жарко, и уже поздно, — сбивчиво ответила она. — Где моя мантия?

— Ладно, — закатил он глаза, — сейчас попрошу принести.

Через минуту Малфой помог ей надеть верхнюю одежду, снова касаясь ее этими блядскими руками. Гермиона поспешила к выходу и жадно вдохнула свежий воздух. Она дышала, и дышала, и не могла надышаться. На пару минут стало лучше — ровно до того момента, как слизеринец ее снова не коснулся.

— Грейнджер, — лениво начал он, разворачивая девушку лицом к себе. — Это устрицы так на тебя подействовали? — прищурился он, заметив ее лихорадочный взгляд.

— Что? — глухо переспросила она, вглядываясь в эти проклятые серые глаза.

— Говорю, устрицы — афродизиак. Тебя от них так накрыло? — продолжал ухмыляться он.

— Афродизиак? — тупо переспросила она.

Между ног было... море. Ее голова весила тонну. Она потела. Потела в октябре!

Гермиона опустилась на корточки, пытаясь дышать, лишь бы не смотреть на него:

«Только не смотреть!»

— Грейнджер, мне, конечно, приятно, что ты у моих ног, но нам надо возвращаться, — потянул ее вверх слизеринец.

Гермиону закружило в аппарации, и она оказалась недалеко от поля для квиддича, чувствуя руки Драко на талии. Девушка перевела взгляд вверх и наткнулась на его губы. Гриффиндорка резко отскочила и прошипела:

— Не трогай меня...

Это должен был быть рык. Это обязан был быть рык самой разъяренной львицы в прайде. А получился... стон.

«Стон? Мерлин помоги! Борись! Это просто тупые устрицы!»

Она посмотрела на него и прикусила свою нижнюю губу, чтобы боль помогла ей хоть немного прийти в себя. В свете ночи его глаза казались темными. Безумными... Безумно прекрасными. Драко сделал к ней шаг, выгнув бровь.

— Что, Грейнджер? Жарковато здесь, правда? — обмахнул он себя рукой.

— Не подходи, — выдавила она, отступая.

— А как же поцелуй на ночь? — невинно спросил он.

Гермиона судорожно вдохнула, взгляд снова упал на его губы. Она зажмурилась.

— Что ты сделал... — прошептала она, обнимая себя за плечи.

— Что же я мог сделать, принцесса? — уже вплотную подошел он к ней. — Ты просто расплачиваешься за свои выходки, — довольно произнес он, а Гермиона отшатнулась.

— Зелье похоти, — прошептала она, когда осознание накрыло ее с головой.

— Ну надо же, — хмыкнул Малфой и медленно похлопал в ладоши. — Десять очков Гриффиндору.

— Ты просто маньяк, — открыла она глаза и посмотрела на самодовольную улыбку однокурсника.

— Я бы был маньяком, если бы собирался с тобой что-то делать, Грейнджер, — лениво бросил он. — Я совершенно не хочу тебя касаться по своей воле.

Он наклонился ближе.

— Я просто хотел преподать тебе урок, чтобы в следующий раз, прежде чем меня травить, ты сто раз подумала. Там одна капля, я вообще удивлен, что тебя так накрыло, наверное, это из-за устриц, — пожал он плечом.

— Животное...

— Кто из нас сейчас животное, так это ты, — прохрипел он ей на ухо.

По телу Гермионы снова пробежал рой глупых мурашек, которым было невдомек, что перед ними не сексуальный парень, а враг.

— Ведь все, о чем ты можешь думать, — продолжал Драко, — это чтобы тебя кто-то коснулся. Поцеловал. Трахнул. Но разрядки не получить, — сделал шаг назад он. — Какая жалость, — улыбнулся Малфой.

Гермиону трясло от ярости, сдобренной возбуждением. Она дышала сквозь зубы и испепеляла взглядом слизеринца — подонок ее опоил. В голове была каша. Его глаза — ее ненависть. Его надменность — ее возбуждение. Его шепот — ее гнев. И, конечно, эта улыбка: нахальная, головокружительная, довольная.

«Я его уничтожу. Я выберу самый ужасный способ и отомщу ему так, что он будет рыдать от горя и омерзения».

Его губы ей что-то говорили. Они открывались и закрывались. Он закусил нижнюю.

В голове произошел «дзынь!»

Гермиона подняла голову, зло улыбнулась и сорвалась с места.

***

Драко был очень собой доволен.

Капнув каплю зелья на устрицу, пока его лже-девушка отвлеклась, он заставил ее открыть свои красные губы — и моллюск скользнул в рот. Наблюдать за этим было почти эротично — если бы не тот факт, что это была Грейнджер.

Да, он специально заказал все эти вычурные блюда, чтобы дать ей понять, что она никогда бы не смогла стать его избранницей. Не будь взаимной выгоды — она сидела бы в башне, уткнувшись носом в свитки.

Но главная сценка была впереди.

Малфой сразу понял, когда это началось, но не сразу осознал, когда вышло из-под контроля. Видимо, сочетание устриц и капли зелья похоти — плохая комбинация. В начале было уморительно: у нее появилась испарина на лбу, она начала дышать через рот и пялиться на его пальцы.

— Мне казалось, что пальцы, — показала она руку, — тоже на что-то способны в этом процессе.

Маленькая гриффиндорская извращенка.

Он специально завел разговор про перевозбуждение со всеми примерами — наблюдал в прямом эфире, как ее глаза становились все темнее и темнее. Похоть. Ее щеки раскраснелись, алые губы были приоткрыты, а блестящие глаза смотрели прямо на него. Если бы этой девушкой была не Грейнджер, он бы счел такое комбо чертовски возбуждающим, но, увы, это была, по-прежнему, она.

Миниатюрка с цепочкой тоже была частью плана: ему нужен был легальный способ ее коснуться, но, когда она издала стон, он понял — что-то не так. Поэтому, как только она попросила уйти, он не стал спорить. Ее глаза были безумными — надо было срочно доставлять в Хогвартс эту маньячку и передавать ту друзьям.

Но вот она завела разговор о причинно-следственных связях, и все полетело к черту.

У Драко было много пороков, но ложь он не любил. Недоговаривать, опускать факты, путать собеседника — да. В наглую врать — нет. Поэтому, когда она озвучила очевидное, смысла отрицать не было. Он видел, что она на грани, а в его планах не было того, чтобы ее поцеловать или коснуться без надобности. Конечно, она устроит ему ад позже. Но с этими проблемами будет разбираться завтрашний Малфой — сегодняшний же Драко был полностью доволен.

Ровно до того момента, как в него врезалось тело Грейнджер, и ее зубы с размаха впечатались в его. Ее язык беспрепятственно вошел в его рот, потому что он открыл его от гребаного шока.

Она начала его целовать.

Жарко.

Влажно.

Безумно.

Язык Гриффиндорки делал какие-то невообразимые вещи. Она повисла на нем, и Драко машинально взял ее за талию. Он не двигал губами — просто стоял, как истукан, в кристальном ахуе.

Девушка резко отстранилась, вытерла рот рукой, с гримасой отвращения, а затем ухмыльнулась:

— Счет два-один. До встречи на поле, — махнула хвостом она и ушла в сторону замка.

_______________________

Сцена с ужина (видео): https://t.me/dramiona_stories/461П

латье Гермионы: https://pin.it/1p15heSP3

Кулон: https://pin.it/63LEiGze5

Ресторан: https://pin.it/7CDMQxBmV