Малфой. Грейнджер. Ложь.

Гермиона лежала в постели и смотрела в потолок, до сих пор пребывая в шоке от услышанного.

«У него поврежден мозг. Это точно. Может, раздвоение личности?»

Гриффиндорка перевернулась на бок, смотря на Джинни, которая вернулась минут десять назад, но сразу же отрубилась. Счастливица. Гермиона готова была взвыть от того, что понимала, что в словах Малфоя есть смысл. Ей правда нужен легилимент, но не такой же ценой!

Что она скажет друзьям? Как она будет смотреть в глаза людям? Ее же возненавидят! Да и никто не поверит в это — они никогда не смогут сыграть подобное. Разыграть сценку, где они вцепились друг другу в глотки — это да. Но сыграть влюбленность? Они же и пяти минут не могут находиться в одном пространстве, чтобы не пособачиться.

Гермиона была хреновой актрисой. Гоблины в Гринготтсе, вероятно, бы поспорили, но она точно знала, что на такое не способна. Ей же придется его касаться. На людях! Мороз по коже.

На следующий день, едва рассвело, Гермиона поднялась в Совятню и отправила несколько запросов — в Больницу Святого Мунго, в Министерство, а после обеда зашла к мадам Помфри. Та покивала, повздыхала, но подходящих легилиментов не знала. Просто проклятие какое-то. Через неделю, получив ответы из двух учреждений Гермиона взвизгнула, когда ей назначили встречу в Мунго. Отпросившись у Макгонагалл, она вышла из камина больницы.

— Здравствуйте! У меня назначена встреча с мистером Каолом, — улыбнулась она как можно дружелюбнее.

— Добрый вечер, да, вижу. Третий этаж, кабинет триста восемь. Вас уже ожидают, — показала рукой направление администратор.

Поблагодарив, Гермиона поднялась к нужному кабинету. Она нервно поправила серый свитер с замком у горла и постучалась.

— Входите!

— Добрый вечер, мистер Каол? Меня зовут Гермиона Грейнджер, я вам писала по поводу легилимента для моих родителей, — заглянула она в кабинет.

— Добрый вечер, мисс Грейнджер, прошу, присаживайтесь, — указал на стул мужчина в очках.

— Я так благодарна, что вы согласились помочь, — светилась она от счастья.

— Я пока не помог, — с мягкой улыбкой ответил он. — Мы просто обсудим вашу ситуацию. Расскажите мне подробнее.

Гермиона закончила рассказ, и целитель казался задумчивым. Это была грустная задумчивость или оптимистичная? Гриффиндорка не могла разобрать и поэтому начала нервничать больше.

— Да, ситуация непростая, — откашлялся мистер Каол. — Мы не можем положить ваших родителей к нам, увы. Это магическая больница — мы не имеем права лечить магглов.

— Да, я понимаю. Мне просто нужна рекомендация нужного человека от вас.

— Понимаете... природные легилименты — это невероятно редкий дар. Таких людей единицы, — на мгновение замолчал мужчина. — Но, возможно, я знаю того, кто может помочь.

Гермиона затаила дыхание.

— Я в течение многих лет являюсь не только целителем в Мунго, но и веду частную практику. Так вот, в одной из семей, которые я веду в индивидуальном порядке, есть мальчик, ну, точнее, уже мужчина. Он природный легилимент и очень талантлив в этом вопросе, — прикусил он губу. — Если хотите, я могу ему написать и спросить, но он не целитель и сможет вам помочь, только если сам того пожелает. И я не даю никаких гарантий.

— На данный момент этого достаточно, мистер Каол, — кивнула Гермиона. — Я была бы очень признательна, если бы вы с ним связались. Вы можете сразу передать ему мой адрес, чтобы он прислал ответ, если будет заинтересован хотя бы обсудить?

— Договорились, — встал целитель, провожая ее.

Прошло три дня.

Гермиона оглянулась: совы залетали в зал. Она ежедневно хищно смотрела на них в ожидании письма. Джинни начала шутить, что крылатые почтальоны начали на нее настороженно коситься, подозревая, что на них ведется какая-то охота. И вот перед ней упало письмо, которое моментально было выпотрошено гриффиндоркой.

Мисс Грейнджер,

я буду рад встретиться с вами для обсуждения возможности возвращения памяти вашим родителям. Если мы сможем договориться, я сделаю это.

Жду вас сегодня в кафе Мадам Паддифут в 19:00.

Дерек М.

Гермиона взвизгнула, прижимая письмо к груди — на нее уставилось пол зала.

— Простите, — покраснела она и села на место.

— Что там? — спросил Гарри.

— Он ответил — сегодня встречаемся.

— Пойти с тобой?

— Нет-нет, спасибо, — счастливо улыбнулась гриффиндорка и обняла его от избытка эмоций.

— Ты меня задушишь, — проворчал Поттер, отстраняясь. — Я пережил Волдеморта, а умру от обнимашек.

— Прости, — разжала руки Гермиона, широко улыбаясь.

***

Закончив все дела, Грейнджер перенеслась в Хогсмид. Поправив черную простую юбку, она шагнула в кафе мадам Паддифут — место, которое славилось тем, что там собирались парочки. Здесь всегда было два основных звука: сербание и поцелуи. Атмосферу дополняла розовая мебель и стены, а с потолка свисали декоративные омелы. Гриффиндорка оглянулась в поиске своего потенциального легилимента, но за столиками сидело пару влюбленных и...

Малфой.

Девушка прищурилась, смотря на него, а затем закатила глаза и села за два столика от однокурсника — видимо нужный парень еще не пришел. Заказав чай, она нервно трясла ногой в ожидании. Было уже 19:05 — легилимент опаздывал. Спустя еще пять минут Гермиона начала жевать губу, беспокоясь все больше.

«А вдруг он не придет? Но он же сам назначил встречу».

— Грейнджер, ты долго будешь там сидеть или уже подсядешь к своему спасителю? — раздался знакомый голос через два столика.

Гермиона медленно повернулась в сторону слизеринца, на губах которого играла довольная ухмылка.

— Дерек М. — показал он на себя, чуть ли не пританцовывая от счастья.

Гермиона в бессилии посмотрела на омелы. Она спрашивала у всех известных ей божеств:

«Скажите честно. Кто-то там наверху меня проклял? Это карма за случайно раздавленного паука? За то, что я однажды соврала профессору?»

Развернувшись назад к Драко, она резко поднялась и села напротив него, скрестив руки.

— Полагаю, ты невероятно доволен собой.

— Ты даже не представляешь, — мечтательно улыбнулся он, делая глоток чая.

— Как?! — прошипела она. — Как ты вообще оказался в этом уравнении?!

— Мистер Каол — лекарь нашей семьи. Он знал, что ты ищешь легилимента, а я — подходящий кандидат. Совпадение? — пожал он плечами. — Судьба.

— Поверить не могу... — прошептала Гермиона, смотря в стол.

— Так что, обсудим детали? — поставил чашку на блюдце Малфой.

— Как ты собираешься сыграть влюбленность? — взмахнув руками, спросила Гермиона.

— Я это делал постоянно, — потянул он левый уголок губы в сторону.

— Ты омерзителен, — покачала головой она.

— Я практичен, — парировал он с невозмутимым видом.

— Малфой, мы ненавидим друг друга, и никто на это не купится. Мы только пырнуть друг друга можем.

— Ну так ты постарайся, Грейнджер.

— Я не умею притворяться! — подалась она вперед. — Если я чувствую раздражение, оно написано у меня на лице. Если мне скучно — это видно. Если ты меня бесишь — а ты бесишь меня всегда — это читается в каждом моем движении.

— Да, я понял, — отмахнулся он. — Ты потренируешься.

Она злобно уставилась на него. В груди бушевал пожар, в голове мелькали все худшие варианты развития событий. А он — сидел, пил свой гребаный чай и улыбался, как будто это не грандиозный социальный обман, а легкая школьная шалость.

— Мерлин... и как ты это себе представляешь? Что именно ты хочешь? — устало выдохнула Гермиона, теребя салфетку.

— Ну мы должны как-то взаимодействовать, чтобы никто не догадался, что мы друг другу омерзительны. Предлагаю установить количество взаимодействий в день.

— Не больше одного! — сразу воскликнула Гермиона. — И что ты подразумеваешь под «взаимодействием»? Я не стану тебя целовать или спать с тобой. Сразу предупреждаю, — выставила она палец.

— Легкий петтинг? — поднял он одну бровь.

— Ты больной на всю голову, — скривила нос в отвращении гриффиндорка.

— Касание, — уточнил он. — Иногда приобнять за талию. Так уж и быть, разрешаю — ты тоже можешь меня трогать. Но только один раз в день.

— Будто это для меня не приравнивается к тысяче! Ладно, физический контакт раз в день: просто касания. Не ниже талии! Не поцелуи в губы, не секс.

— Согласовано, — кивнул он. — Ты не можешь на меня орать при всех.

— Ты не можешь на меня рычать при всех.

— Ты не будешь называть меня хорьком.

— Ты не будешь говорить ничего о моей крови. Даже если меня разрубит пополам, и ты будешь ей покрыт.

— Я был бы счастлив это наблюдать, — мечтательно улыбнулся он. — Мы каждое утро будем заходить за руку в Большой зал.

— Это противоречит законам природы, — передернула плечами Гермиона. — Ты не будешь все эти три месяца ни с кем кроме меня, — вскинув подбородок, сказала она.

— Что, прости?! — посмотрел на нее Драко так, будто у нее появился третий глаз на лбу.

— Я говорю, что ты не будешь изменять своей «официальной девушке». Никаких поцелуев, секса, флирта с другими женщинами, девушками, старухами. Ни магглы, ни чистокровные, ни полукровки, ни магглорожденные, ни оборотни, ни призраки, ни спектральные проекции. Никто. И да, никакого петтинга, — сама не веря, что это добавила, сказала Гермиона.

— Ты хочешь, чтобы я три месяца не трахался? — смотрел на нее с искренним ужасом Малфой.

— Я вообще ничего от тебя не хочу. Но твоя официальная девушка требует этого.

— Это невозможно, — покачал он головой.

— Значит и наше соглашение невозможно, — ответила невозмутимо Гермиона. — Люди и так будут думать, что я влюблена в тебя, — провела она рукой в воздухе, очерчивая его силуэт. — Все будут говорить, как можно быть такой дурой, чтобы встречаться с самым надменным расистом на земле. Я не позволю добавить к списку о моем отвратительном вкусе и отсутствию инстинкта самосохранения тот факт, что мне изменяют.

— Блять, — запустил руку в волосы Драко. — Ладно, — почти прорычал он.

— Все действия только с предупреждением и с согласия.

— Мне уже начинает это не нравиться, — нервно отпивая чай, пробормотал Малфой.

— О, ты заметил, наконец! — всплеснула руками Гермиона.

— Ты будешь обелять мой образ: говорить, какой я замечательный, что с тобой я другой и вообще никто не знает, какой я милый и добрый.

— В это никто не поверит, — отрицательно покачала она головой.

— Ну так ты приложи усилия, — широко открыл он глаза. — В этом и есть суть нашего соглашения: сделать из меня гребаного хорошего парня.

— Мы расстанемся, как нормальные взрослые люди, — заявила Гермиона, делая глоток чая. — Не из-за измены, предательства или чего-то мерзкого. Просто... не сошлись характерами.

— Как тебе вариант, что у меня слишком большой член, и ты просто не справилась? — выгнул бровь Драко, с ленивым блеском в глазах.

— А как тебе вариант, что ты импотент, и я за три месяца ничего не почувствовала? — ответила Гермиона сладчайшим голосом, скрестив руки на груди.

— Как ты можешь что-то почувствовать, если я импотент и не могу в тебя войти? Ты точно девственница, — ухмыльнулся он.

— Мне казалось, что пальцы, — демонстративно подняла она руку, — тоже на что-то способны в этом процессе. Или у тебя руки только чтобы волосы зачесывать назад?

— Салазар, какая ты развратная, — состроил он притворно-шокированное лицо, а Гермиона покраснела.

— Короче, мы должны расстаться так, будто никто из нас не брошен. Хотя можем сказать, что ты сделал мне предложение, а я отказала, — довольно сказала она.

Драко рассмеялся. Сильно. И громко. Гермиона закатила глаза.

— Может, скажем, что на нас упал астероид? — переводя дыхание, ответил слизеринец. — В это скорее поверят, чем в то, что чистокровный богатый волшебник сделал предложение магглорожденной девочке, а та ему отказала. Я — Драко Малфой, — гордо вскинул он подбородок, — это невозможно.

— Ты — Драко Тупой, — ответила она, ухмыльнувшись. — Тогда скажем, что у нас разные планы на жизнь: ты собираешься уехать куда-то... не знаю, в Страну Пожирантию, а я хочу работать в Министерстве Британии. Поэтому продолжать отношения бессмысленно.

— Хорошо, — кивнул он.

— Как мы сошлись? — спросила Гермиона.

Драко оглядел розово-ванильный интерьер с видом смертника.

— Вот, — указал он в никуда. — Ты же не думаешь, что я просто так пришел в этот розовый ад? Я все еще опасаюсь, что откуда-то выпрыгнет Амбридж.

— Я теперь никогда не смогу сюда войти, не думая об этом, — дернулась девушка и нервно заозиралась. — Нет, я бы никогда не согласилась пойти с тобой на свидание.

— Реферат по Астрономии?

— Я сказала Джинни, что это худший вечер в моей жизни, — покачала головой Грейнджер.

— Тогда мы столкнулись в Министерстве после суда, поговорили, потом пересеклись в городе, ты чуть не свалилась из-за того, что ноги запутались в этой гриве, а я тебя подхватил. Мы разговорились, и я попросил у тебя прощения.

— Ты не просил у меня прощения, — перебила его гриффиндорка.

— Я попросил у тебя прощения, — проигнорировал ее Драко. — Твое доброе сердце откликнулось и сжалилось. Я пригласил тебя на ужин в качестве извинения, где мы поняли, что нам интересно вместе. После этого встретились еще пару раз, а потом начали встречаться в конце лета. Никто не знал, потому что в Хогвартсе мы скрывали связь все это время.

Гермиона задумалась, нахмурившись.

— Нас должны застукать.

— Что? — непонимающе посмотрел на неё Драко.

— Чтобы в это поверили, нас должны застукать. Мы не были милыми друг с другом все это время — просто так не поверят. Нам надо, чтобы нас засекла Аббот или кто-то из близняшек: тогда новость разнесется, а мы скажем потом, что играли ненависть, чтобы никто нас не раскусил.

— Думаю, звучит хорошо, — кивнул он. — Три выхода в свет. Раз в месяц.

— Зачем?

— Чтобы о нас написали газеты, — ответил Драко с таким усталым вздохом, будто объяснял пятилетке, что надо чистить зубы каждый день.

— Это еще зачем?!

— Грейнджер, мне насрать на студентов. Мне надо создать образ для магической Британии! А слухи внутри Хогвартса должны стать просто подтверждением, что Скитер не окончательно сошла с ума.

— Это уже слишком, — замотала она головой.

— Это мое главное условие, — скрестил он руки. — И чтобы ты переоделась.

— Что, прости?! — воскликнула она, и остальные посетители на нее покосились.

— Моя мать поможет. Ты не можешь ходить в безразмерном... нечто, — не смог подобрать он эпитет, чтобы охарактеризовать ее стиль, — когда встречаешься со мной.

— Это уже слишком! Я не буду ходить в долбанных бальных платьях или одеваться как проститутка!

— Тебя просто причешут и прилично оденут. Моя мать в этом мастер, расслабься.

— Ты ей скажешь? Ну, о договоре.

— Конечно, — кивнул Драко, — иначе она мне весь мозг выест, и тебе реально нужна ее помощь, — окинул он ее снова этим взглядом.

— Я скажу своим друзьям.

— Нет!

— Что? Твоей матери можно, а мне нельзя?!

— Смысл в том, чтобы все поверили!

— Но ребята не поймут, они отправят меня в Мунго!

— Выбери кого-то одного, я скажу еще Блейзу тогда.

— Гарри, — сказала она без колебаний.

— Даже не сомневался, — закатил он глаза.

— Теперь обсудим мою часть, — выпрямилась Гермиона. — Послезавтра первое октября: будем считать это точкой отсчета. Получается, договор действует до Рождества, а после каникул вернемся уже без этих оков. Я хочу вернуть родителей до праздников, и мне надо еще два месяца, чтобы попрактиковать обратный Обливиэйт.

— Сходим на Рождественский бал, а потом поедем к твоим родителям, восстановим память. И все. Я уеду, и на этом мы закончим.

— Хорошо, теперь нам надо заключить Обет.

— Что, прости? — открыв рот, спросил Драко.

— Обет. Я тебе не верю, — взглянула ему в глаза Грейнджер. — Ты что, думал, мы просто пожмем руки и пойдем изображать роман века? Ты же Малфой.

— Я не буду заключать Обет! — отрезал он, уже начиная раздражаться.

— Тогда все отменяется.

— Как же ты меня бесишь... — прошипел он.

— Гарри нас свяжет завтра в кабинете старостата перед завтраком.

— Договорились. Значит, я буду решать твою проблему с родителями, — поджав губы, сказал Драко.

— А я завоевывать тебе медаль «Исправившийся слизеринец», — закатила глаза девушка.

— Если я получу медаль, Грейнджер — я выгравирую твои инициалы сзади, — ухмыльнулся Драко.

— О, мои инициалы на твоем заду — ничего себе картинка, — саркастично сказала она.

Малфой фыркнул и медленно поднялся. Затем, неожиданно для нее, обошел стол и остановился у ее спины, потянувшись к пальто и снимая его со спинки стула.

— Что ты делаешь? — потрясенно спросила Гермиона.

— Собираюсь надеть на тебя гребаное пальто, — смотря куда-то поверх ее головы и сжимая челюсти, ответил он.

— Зачем?

Драко сделал тяжелый вдох — настолько вымученный, что она на мгновение подумала, что он сейчас заорет.

— Салазар, Грейнджер! Я, конечно, понимаю, что твои друзья — не повод для гордости или подражания, но неужели рядом с тобой не было ни одного приличного мужчины?!

Она молчала, ошеломленно глядя, как он встряхивает пальто.

— Мы же, мать твою, «безумно влюблены» друг в друга. Жить не можем просто. Я воспитанный мужчина: я открываю двери, подаю руку, надеваю пальто и, да, делаю еще много всякого дерьма, которое принято в приличном обществе! Приди уже в себя и вылезай из пещеры!

Гермиона разглядывала его, как диковинную зверушку.

Драко выдохнул и потряс пальто в призывном жесте. Он так сжал зубы, что Гермиона буквально слышала их хруст. Она продела руки в рукава и сразу же от него отшатнулась.

«Псих, точно псих».

Малфой открыл перед ней дверь и молча кивнул на выход. Холодный воздух ударил в лицо, обжигая щеки, но Гермиону, вопреки законам физики, бросило в жар. Идти рядом с ним было странно. Она не помнила, когда в последний раз чувствовала себя настолько некомфортно: на ум пришел только холодный пол Мэнора и его безумная тетка, и ее передернуло.

— Хватит дергаться, как инфернал на дискотеке, — рыкнул Драко, не оборачиваясь.

— Я просто не могу в это поверить. Я будто сплю, это не может быть реальностью.

— Понимаю, — сухо отозвался он. — Тот факт, что я обратил на тебя внимание, кажется таким же невозможным, как то, что твои волосы могли бы выглядеть хоть на один процент менее устрашающе.

— Заткнись, — резко повернулась к нему Гермиона. — Ты больше не можешь меня оскорблять.

— При людях.

— Я тебя ненавижу.

— Поверь, это взаимно.

Они добрались до Хогвартса, и Гермиона молнией пролетела в другую сторону. Они никогда в жизни не находились рядом так долго. Это было ужасно. Как только ступни коснулись теплого каменного пола в коридоре, Гермиона резко остановилась и закусила губу, пытаясь сдержать слезы. Ее грудь судорожно вздымалась, пальцы сжимались в кулаки.

Три месяца.

ТРИ.

Она точно сойдет с ума.