Малфой. Грейнджер. Ложь.

— Добрый день, студенты. Меня зовут Тесеус Саламандер. В этом году я буду преподавать у вас защиту от Темных искусств.

Перед классом стоял высокий мужчина лет под шестьдесят. С темными глазами и глубоким, старым, почти белым шрамом на правой щеке. На нем был серый классический костюм и галстук.

— Раньше я возглавлял отдел Мракоборцев магической Британии, — продолжил он, проходясь взглядом по рядам. — Надеюсь, мой опыт окажется полезным.

Класс затаил дыхание. Гриффиндор и Слизерин снова были вместе — напряжение в воздухе можно было резать ножом.

— Насколько я знаю, у вас имеется довольно большой кусок пропущенных знаний с шестого по седьмой курс: все же, преподаватели вроде Амбридж и Кэрроу вряд ли могли научить вас чему-либо кроме... Круциатуса, — окинул он взглядом ряд Слизерина. — Кто из вас использовал Непростительные?

— Это допрос, аврор Саламандер? — вскинул бровь Блейз.

— Это вопрос, мистер Забини, — невозмутимо ответил он. — Я сегодня с собой сыворотку правды не захватил, поэтому поверю вам на слово. Так что?

Взлетело несколько рук, большинство из которых принадлежало слизеринцам. Гарри поднял руку твердо, не колеблясь.

— Хочу познакомиться поближе. Мистер Поттер, вы подняли руку. Какие Непростительные вы использовали?

— Империус — в Гринготтсе. Круцио — на Беллатрисе Лестрейндж, — ровно ответил Гарри. — Когда она убила моего крестного.

Слизеринцы удивленно посмотрели на «Святого Поттера».

— И как ощущения? — прищурился мистер Саламандер.

— Хотелось помыться, — ответил он серьезно.

— А ваша подруга? Гермиона, вы не подняли руку.

— Да, потому что я их не использовала, — невозмутимо ответила она.

— Почему?

— Потому что я знаю достаточно заклинаний, которые могут мне помочь. На мой взгляд, к Темной магии прибегают только те волшебники, у которых нет креативности и любопытства: старая понятная дорожка, которая помогает достичь желаемого кратчайшим путем. Но быстро — не значит эффективно. Мне нравится подключать мозг, — холодно ответила Гермиона.

— Мудро, — кивнул преподаватель. — Что насчет вас, мистер Забини?

— Я люблю быстро и эффективно, если только речь не о сексе, — обворожительно улыбнулся он.

— Так и знала, что ты медленный и малоэффективный, — подарила ему едкую улыбку Паркинсон.

Класс рассмеялся.

— Рискни и проверь, — бросил ей хищный взгляд мулат.

— Риск — дело благородное. Я со Слизерина. Раздай лучше свои листовки кому-то из Гриффиндора: это они не боятся запустить руку в пасть чудовищу, — парировала она.

— Мы можем не только запускать руки, но и распускать, — ухмыльнулась Джинни, заставив Блейза перевести на нее заинтересованный взгляд.

— Что делаешь в субботу, Уизли? — подмигнул он ей.

— Сжимаю свои бедра... — Блейз выгнул бровь, — вокруг метлы, чтобы надрать вам зад на игре, — самодовольно улыбнулась гриффиндорка, откидывая огненные волосы.

— Если вы закончили с назначением свиданий, я продолжу, — ровным голосом сказал мистер Саламандер. — Мистер Малфой, какая у вас история с Непростительными?

Все взгляды повернулись к Драко. Он медленно поднял глаза от стола с каменным лицом.

— Моя история с Непростительными — мое личное дело. Если вас интересуют подробности, вы можете прочесть отчет на вашем прошлом месте работы.

Опросив оставшихся студентов, преподаватель продолжил урок, который прервался через час звонком. Гермиона намеренно медленно складывала вещи в сумку, дожидаясь момента, когда в классе уже почти никого не было. Закинув сумку на плечо, гриффиндорка подошла к преподавательскому столу.

— Профессор Саламандер, у вас найдется пару минут? — спросила она, откидывая шоколадные локоны с лица.

— Да, мисс Грейнджер, слушаю вас, — садясь в кресло, ответил мужчина.

— Насколько я знаю, в работе мракоборца очень ценятся дополнительные редкие навыки: легилименция и окклюменция, — начала она, стараясь звучать спокойно.

— Верно. Вы хотите стать аврором? — с интересом посмотрел он на ученицу.

— Не совсем. Я хочу больше узнать о навыке легилименции и нахожусь в поисках человека, который мог бы мне с этим помочь. Но мне нужен природный легилимент. Лучший.

— Боюсь, это не ко мне, — сдержанно ответил Саламандер. — Я хороший окклюмент, но с легилименцией у меня все куда скромнее. Зачем вам это?

— Личные причины, — поджав губы, ответила она. — Но ничего плохого или темного: только для помощи близким.

— Вы хотите развить в себе эти навыки?

— Нет, мне просто нужен опытный легилимент, который бы согласился мне помочь. Может быть вы можете посоветовать того, кто обладает природным даром? — с надеждой спросила она.

— Зачем вам кто-то посторонний, если ваш одногруппник обладает такими способностями? — непонимающе поинтересовался профессор.

— Одногруппник? — нахмурилась Гермиона.

— Драко Малфой.

— Малфой? — распахнула глаза в удивлении гриффиндорка. — Откуда вы знаете?

— Я много чего знаю, — улыбнулся он ей. — Попросите его.

— Мистер Саламандер, даже если бы я умирала от жажды посреди пустыни, а у Малфоя была канистра воды — я бы ни за что к нему не подошла с просьбой. Потому что он бы окатил меня водой с ног до головы, лишь бы заставить страдать, — поджала губы Гермиона.

— Ну, тогда ищите дальше, — с философским равнодушием пожал плечами Саламандер.

Драко отошел от приоткрытой двери в класс, прикусывая губу и щурясь.

«Зазнайке нужен легилимент? Это интересно. Но зачем?»

Приняв новую информацию во внимание, слизеринец быстрым шагом двинулся подальше от кабинета, чтобы не быть замеченным.

Как только блондин скрылся за поворотом, Гермиона вышла из класса в беззвучной ярости.

Серьёзно? Один. Чёртов. Раз. Один-единственный случай, когда ей нужен был другой волшебник. И кто оказывается единственным доступным вариантом? Драко. Проклятый. Малфой.

Гриффиндорка не понимала, где она так нагрешила? Она же была доброй, всегда всем помогала. Тогда за что? Может быть в прошлой жизни Гермиона была социопаткой, которая ела детей и проклинала единорогов?

Индейка на ее тарелке во время ужина с возмущением смотрела на мучительницу, умирая во второй раз из-за того, сколько раз гриффиндорка воткнула в нее вилку. Девушка подняла глаза и посмотрела на слизеринский стол: Забини весело говорил что-то Нотту, и тот смеялся, откинувшись на спинку; Паркинсон сидела с таким лицом, будто все недостойны находиться с ней в одном помещении; а у Малфоя, которому что-то говорила Дафна, был бесконечно скучающий задумчивый вид.

Внезапно он поднял глаза от тарелки и посмотрел прямо на Гермиону, заставив ту быстро отвести глаза и снова воткнуть в многострадальную индейку вилку.

***

С Астрономической башни открывался вид на ясное ночное небо, а монотонный голос Авроры Синистры — профессора Астрономии — собрал на себе внимание студентов, у которых было практическое занятие.

— ...и, как вы можете видеть, расположение Арктура относительно Веги меняется в зависимости от времени года...

Драко Малфой стоял в стороне от всех с раздраженным видом: ничего хуже урока в этом проклятом Салазаром месте и придумать было нельзя. Занятие было сразу для всех факультетов, что увеличивало количество злобных взглядов на него в десятки раз. Он поднял голову к небу, не слушая преподавателя. Звезды, сукины дети, предательски мерцали — как будто смеялись. Даже они, черт возьми, смотрели на него.

— Мистер Малфой, — вывела его из задумчивости профессор, — окажите честь, найдите для нас созвездие Лиры с помощью телескопа.

Он неохотно подошел к громоздкому устройству, приложив глаз к окуляру, и начал искать запрашиваемое сочетание небесных объектов. Через минуту он отошел от телескопа со скучающим видом.

— Прекрасное созвездие, не правда ли? — увеличила магией изображение мисс Синистра. — Вы знаете его историю, мистер Малфой?

— Да, — коротко ответил он.

Его мать — Блэк. Конечно, он знает эту легенду.

— Поделитесь с нами, пожалуйста, — подбодрила его преподаватель.

— Легенды говорят, что Орфей пошел в мир мертвых за своей безвременно ушедшей любовью Эвридикой, — начал рассказ парень. — Он настолько сумел очаровать богов Загробного мира своей игрой на лире, что они позволили ему увести возлюбленную, но с одним условием: он должен был идти впереди и не оглядываться. Но Орфей не удержался и оглянулся — в результате Эвридика осталась в Мире мертвых.

— Что было дальше, мисс Грейнджер? — повернулась к ней женщина.

— Эмм, — замялась гриффиндорка, не ожидавшая, что обратятся к ней.

На самом деле она зависла, слушая голос слизеринца: он говорил спокойно и размеренно — было непривычно слышать голос Малфоя без язвительности и злорадства.

— С горя Орфей бродил по земле и играл на своей лире, пока не встретил вакханок — женщин из культа Диониса, бога вина. Они сначала соблазнили Орфея, а потом разорвали его на части. Тело Орфея похоронили во Фракии, а голову на острове Лесбос, после чего бог Аполлон поместил лиру Орфея на небо. Так и появилось созвездие Лиры.

— Прекрасно, по пять баллов каждому, — хлопнула в ладоши преподаватель. — К следующему занятию вам необходимо подготовить рефераты по одному из созвездий. Работать будете в парах — сейчас распределю вас.

Мисс Синистра взмахнула палочкой, и к студентам поплыли уменьшенные версии созвездий. Напротив Гермионы остановился набор звезд.

— Вам необходимо найти вторую часть созвездия у другого студента: он или она и будут вашей парой.

Гермиона оглянулась вокруг: все начали суетиться, вглядываясь в созвездия друг друга. Гриффиндорка сразу поняла, что ей достался Лев. В толпе она заметила, что у Парвати вторая часть и пошла к ней, но внезапно рядом с ней оказался Гойл, и их звезды объединились — пара была создана.

Грейнджер фыркнула от досады и снова оглянулась: в стороне от всех стоял Малфой с бесстрастным выражением лица. Рассмотрев звезды около него, девушка ахнула: «Да вы шутите!». Пытаясь уберечь себя от такой моральной муки, как работа с хорьком, гриффиндорка снова заозиралась и поняла, что почти все уже в парах. Сжав зубы, она подошла ближе к слизеринцу, в результате чего их звезды образовали цельное созвездие.

Малфой отвис и, нахмурившись, посмотрел сначала на образовавшийся рисунок, а затем перевел взгляд на гриффиндорку и сказал спокойным тоном:

— Хорошая шутка, Грейнджер.

— Это не шутка. Только если Вселенная не решила надо мной посмеяться, дав в пару тебя, — процедила она сквозь зубы.

— Блять, ты серьезно? — втянул он щеки в бешенстве.

— До тебя долго доходит, — закатила глаза Гермиона. — Хуже партнера для совместного задания и придумать нельзя.

— Я не буду с тобой в паре, — отрезал он.

— Конечно, я не собираюсь работать с тобой! Сделаем отдельно.

— Как я уже сказала, работать будете вместе. Я зачаровала пергаменты для вас: для того, чтобы на них что-то проявилось, вы обязаны находиться на расстоянии не более двух метров друг от друга во время выполнения задания. И, во избежании ситуации, что один человек напишет реферат сразу на двух пергаментах, они именные и писать на них может только обладатель.

Малфой медленно выдохнул через нос, сжав челюсти.

— На этом урок окончен. Спасибо, — закончила профессор.

— Твою ж мать, — прошипел Драко, резко развернувшись и начал спускаться с башни, злобно громыхая набойками по камням.

«Макгонагалл не шутила, когда сказала, что ее цель — объединение учеников», — подумала Грейнджер с тоской.

Теперь и пергаменты зачаровывают. Ну почему даже звезды отвернулись от Гермионы?

***

Очередное дежурство подкралось незаметно, как прыщ на весь лоб перед важным событием. Мерзкий, уродливый и никак от него не избавиться: точно как Малфой.

Ладно, надо было признать, что уродливым Малфой не был, не то чтобы Гермиону привлекали блондинистые хорьки, но слепой она не была. Гриффиндорка знала, что довольно внушительное количество студенток были очарованы этим напыщенным павлином, а слухи о его похождениях время от времени витали в замке. Причин такой всеобщей очарованости она не понимала, но факты — вещь упрямая. Он действительно был как прыщ: внешне еще жить можно, но внутри полно всякой гадости и дряни.

И вот он стоит со своим каменным лицом без единой эмоции, смотрит на нее серыми пустыми глазами, поправляет светлую челку, которая упала ему на лоб. Его четко очерченные губы открываются, заставляя скулы выступать еще больше.

«Стоп. Открывает свои губы?»

— Грейнджер, избавь меня от своего изучающего, отвратительного взгляда, — донеслось до ее ушей. — Мне сегодня придется помыться раз десять, чтобы смыть липкий след твоего внимания.

Гермиона встряхнула головой, сбрасывая наваждение. Мерлин, сколько она так на него смотрела?! Секунду. Наверняка не дольше секунды, иначе ее глаза бы вытекли. Точно. Это было лишь мгновение.

— Кому ты нужен, — огрызнулась она и пошла вперед с максимально презрительным видом.

Тридцать минут прошли в полной тишине.

Гермиона то вырывалась вперед, то оставалась позади. Сначала она думала, что ей показалось: в начале дежурства гриффиндорка шла первой, чтобы оторваться от этого индюка. В какой-то момент он ее обогнал, но его спина бесила. Это каким засранцем должен быть человек, чтобы даже его спина заставляла поморщиться от негодования?

Пытаясь избавить себя от мучений, она обогнала его на очередном повороте и зашагала вперед — и вот, он опять впереди. Когда успел-то?

Проигрывать было не в характере Гриффиндора, и уж точно не в характере Гермионы Грейнджер, поэтому девушка снова ускорила шаг и поравнялась с ним, когда он начал идти быстрее. Гермиона тоже припустила, не отставая. Она слышала, как Малфой чуть ли не рычал. Вдруг он слегка толкнул ее плечом, и Гермиона, потеряв равновесие, завалилась влево, но смогла устоять на ногах.

— Да что с тобой не так? — воскликнула она, поправляя тонкий свитер, который задрался.

Драко ее проигнорировал и пошел дальше под пристальным испепеляющим взглядом карих глаз.

— Лузерша, — бросил он через плечо и резко свернул в ближайший коридор.

***

— Надеюсь, у всех этих полудурков вокруг недостаточно развита невербальная магия. Я прям вижу, как в меня летит Авада, — пробормотал Забини, шагая рядом с Драко по мощенной улице Хогсмита.

Малфой уже не обращал внимания на все эти взгляды, будто он идет пожевывая человеческую руку — серые глаза смотрели исключительно вперед. Около магазина приколов замаячила какая-то небольшая толпа, в центре которой стояла Грейнджер, смущенно улыбаясь и черкая что-то на плакатах, которые ей протягивали.

— Ну что за дива, — протянул Забини. — Автограф-сессия в самом разгаре.

Драко закатил глаза, фыркнув, когда рядом с гриффиндоркой показалась рыжая шевелюра, и Рон обнял девушку в приветствии. Раздался девичий смех, пока шатенка обнимала Джорджа, который стоял рядом с младшим братом. Потеряв гриффиндорцев из вида, Драко с Блейзом зашли в «Три метлы», по пути захватив Пэнси. Дальний стол стал их выбором: меньше народа — меньше косых взглядов.

— Здесь зарезервировано, — объявил официант с натянутой вежливостью.

— Здесь еще три пустых стола, — холодно сказал Забини, даже не поднимая глаз.

— Они все зарезервированы, — с ухмылкой сказал парень с пшеничными волосами.

— Как жаль, что нам плевать, — протянул Драко, закидывая ногу на ногу. — Три огневиски, будьте так любезны.

— Пожирателям не наливаем, — оскалился официант, наклоняясь чуть ближе.

— Мог бы я прочитать свод правил вашего заведения, где упоминается нечто подобное? — с ледяной вежливостью спросил Драко, выгибая бровь.

— Он у меня здесь, — постучал парень во виску.

— Лучше бы там был мозг, — закатила глаза Паркинсон.

— Привет, я присоединюсь, — утвердительно сказал Гарри. — Мне сливочное пиво, — спокойно бросил он официанту.

Слизеринцы уставились на него в немом недоумении.

— Здесь еще два свободных стола, Поттер, — протянул Драко.

— Мне нравится этот, — ответил невозмутимо Гарри, пожав плечами. — О, Джинни, Гермиона! — махнул он рукой девушкам, которые застыли на месте при виде компании.

— Привет, — настороженно сказала Уизли. — У нас собрание по захвату мира? — присела она рядом с Гарри, бросив косой взгляд на Пэнси.

— У нас вероломное покушение на наш стол, — парировала Паркинсон. — Здесь занято, алло, Поттер, — помахала она перед ним рукой.

— Мне показалось, что вам не помешает компания, — ответил Гарри.

— Тебе показалось, — сжав зубы, сказал Малфой и встал со стула.

Он направился к двери быстрым, резким шагом, будто изо всех сил старался не сорваться.

— Драко! — окликнул его Блейз.

Малфой вышел на улицу. Он шел, не разбирая дороги, пока не свернул в узкий переулок, где никого не было. Слизеринец прислонился спиной к стене и выдохнул — только жалости Золотого мальчика ему сейчас не хватало.

— Эй, Пожиратель! — раздалось сбоку.

Устало подняв голову, он увидел трех совершенно незнакомых ему парней, которые довольно улыбались.

— Только если стейков, — ответил Драко, отлипая от стены и смахивая с мантии невидимую пылинку.

— Ты зря ходишь здесь один, — сказал низкий коренастый шатен.

— Если это приглашение на свидание, то я пас. Мне по вкусу кто-то посимпатичнее, с грудью и без члена, — лениво бросил Драко.

Парни, перестав улыбаться, вскинули палочки и направили на блондина.

— Хвастаетесь покупками? В Мунго дали справку, что вам наконец-то можно держать в руках волшебные предметы? — выгнув бровь, спросил он.

Он пальцем отодвинул одну из палочек, направленных на него, в сторону.

— Лучше убери. Так и пораниться можно.

Парень набрал в рот воздух, наверняка намереваясь произнести заклинание, и Драко со всей силы ударил его лбом в нос.

«Мать просила никого не проклинать? Проблем нет — у меня и руки есть».

Оппонент согнулся со стоном, прижимая руку к носу, из которого хлынула кровь. Его компаньоны на секунду растерялись, и Малфой врезал самому крупному в челюсть. Парня повело, а руку слизеринца прошибло острой болью.

«Твою ж...» — успел подумать он, как в его скулу врезался чей-то кулак.

Возможно, это была хреновая идея решить драться с ними как маггл, наверняка идиоты знали два заклинания на троих, но выбора уже не было.

Снова сфокусировавшись на парне, который чуть не сломал ему скуловую кость, он ногой в живот отпихнул того от себя, вызвав у обидчика громкий вдох. Внезапно кто-то навалился на него всем телом сбоку, повалив на землю. Драко быстро перекатился и зарядил второму ногой в голову, пытаясь подняться. Резкая боль пронзила живот, когда чей-то кулак врезался в него. Драко попытался вдохнуть и его ударили по лицу, из-за чего он упал на колени и услышал какие-то голоса и топот ног.

— Блейз, вытри кровь с его глаза, — разобрал он голос Пэнси.

Перед глазами все плыло. Что-то теплое, липкое текло по щеке.

— Ты чего раскомандовалась? — возмутился Забини.

— Я ходила на уроки первой помощи, — сказала девушка, трансформируя платок в бинт.

— Не смеши меня, мне больно смеяться, — прохрипел Драко, попытавшись сесть и морщась от боли в боку.

— Это правда!

— Ты была на одном занятии, и тебя выгнали за смех, — сказал Малфой, окончательно сфокусировавшись на подруге.

— Но я научилась спасать от удушья! — воскликнула слизеринка.

— По-твоему, я задохнулся? — раздраженно спросил Драко, пытаясь подняться.

— Сейчас стяну бинтом шею, и задохнешься, — прошипела Пэнси.

Драко встал, опираясь на стену. Блейз наложил на него какие-то заклинания и стало чуть легче.

— Почему ты шляешься один, когда все хотят тебя убить?! — нервно бросил мулат.

— Захотелось прогуляться, — откашливаясь, прохрипел Малфой.

— И как? Пейзажи тебя вдохновили?

— Крышу снесло от восторга, — сплюнул кровь парень.

— Драко, надо кому-то сказать. Это уже переходит все границы, — серьезно сказала Паркинсон. — Сначала нападение в первый день, потом те дебилы с гриффиндора, а сейчас это.

— И кому мне сказать? — злобно посмотрел на нее парень. — Я разберусь, — окончательно разогнулся он.

— Как? — обеспокоено спросила подруга.

— По-слизерински, — ухмыльнулся Драко, убирая кровь с одежды магией.

***

Гермиона расположилась в библиотеке, листая книгу по обратному Обливиэйту, которую уже дочитала. Все задания были выполнены, кроме Астрономии, поэтому она вооружилась нужными учебниками и развернула пергамент.

— «Созвездие», — вывела она аккуратно, но слово исчезло с пергамента, оставив его девственно чистым.

Гермиона применила пару универсальных нейтрализующих чар, но и это не помогло.

— Никак не возьму в толк, почему тебя называют умнейшей ведьмой столетия, если до тебя так и не дошло, что на нем ничего не появится, если меня не будет рядом? — холодно сказал Драко и сел на стул напротив.

— Как ты меня нашел? — вскинула голову Гермиона.

Это был очень удаленный стол в самом незаметном месте. Ее стол!

— Шел на запах занудства, — лениво отозвался он, открывая свои учебники.

— Чего тебе надо? — пропустила она колкость мимо ушей.

— Ты мозг в «Трех метлах» забыла? — приподнял бровь он и помахал у нее перед носом астрономическим справочником. — Астрономия.

— Я свой мозг оставила там, куда тебе никогда не добраться, — сжала она зубы, — в своем теле.

— Да уж, Салазар упаси иметь что-то общее с твоим телом, — передернуло его.

— Так уж и быть, ты можешь остаться, если не будешь открывать свою помойку. Ты ее ртом называешь, — отпихнула на другую половину стола она его учебники, разделяя пространство ровно на половину.

— Мой рот умеет делать такие вещи, что тебе и не снилось, Грейнджер, — усмехнулся он.

— Видимо все, кроме того, как затыкаться, — сердито ответила она, начиная писать так быстро, как умела, чтобы быстрее с этим покончить.

Драко составлял свой реферат уже двадцать минут в полной тишине. Грейнджер его бесила: ее дыхание было очень громким, и она дрыгала ногой, пытаясь, по всей видимости, вызвать землетрясение.

Спустя еще пять минут, слизеринец был уже на грани нервного срыва. Он поднял глаза, выбирая ругательства посочнее, но тут увидел несколько корешков книг с ее стороны: «Обратный Обливиэйт: лучшие практики», «Возвращение воспоминаний: безопасно и эффективно» и «Игры разума».

Интересно... Ей нужен природный легилимент, она интересуется обратным Обливиэйтом: в таких случаях легилимент нужен только для очень большого пласта воспоминаний. Очевидно, она хочет восстановить чью-то память. Но зачем и чью? Драко стало жизненно необходимо это выяснить.

— Знаешь, Грейнджер, иногда я смотрю на тебя и думаю, как бы было здорово стереть себе память. Чтобы никогда тебя не помнить, — скучающе произнес он, немного поднимая глаза, чтобы посмотреть на ее реакцию.

Рука Гермионы замерла. Она резко подняла голову и уставилась на него.

— Что? — пискнула она.

— Говорю, я бы хотел...

— Я услышала. Очень не советую этого делать, — уткнулась она назад в пергамент, нервно кусая губу.

— Почему? Хочешь, чтобы я мучился всю жизнь, помня твою гриву?

— Ты меньше думай обо мне и этого будет достаточно, — ответила она, продолжая так яростно писать, будто за ее пером тянулся огонь, и как только она дописывала слово, оно превращалось в пепел.

— И тем не менее...

— Удаление большого отрезка памяти и полное стирание человека из своих воспоминаний может привести к ужасающим последствиям. Особенно, если этот человек занимает одну из ключевых ролей в твоей голове. В случае, если ты захочешь восстановить утраченный промежуток, это может привести к сумасшествию, если сделать это неверно, — пристально смотря на него, ответила гриффиндорка.

— Тогда хорошо, что воспоминания о тебе занимают одну миллионотысячную в моем мозгу. Я называю этот пыльный закуток памяти «Страшные и лохматые», — усмехнулся он.

— Советую тебе сделать трепанацию черепа, Малфой, может и шутки твои станут смешнее, — раздраженно ответила Гермиона, снова принимаясь за работу.

Спустя десять минут раздался ее счастливый голос.

— Все, слава Мерлину! Я пошла, пока не заразилась твоим высокомерием и надменностью. Уверена, это передается воздушно-капельным, — начала собираться она.

— Исключительно половым, — откинулся он на спинку стула, сложив руки на груди.

— Мерзость, — передернуло Гермиону.

— Это то, что говорят после секса с тобой? Хотя скорее всего ты — девственница.

— Это то, что передают из уст в уста после общения с тобой, — захлопнула она сумку.

— Я бы на твоем месте так не торопился, Грейнджер, — сказал он невозмутимо. — Я свой реферат еще не закончил.

Гермиона разочарованно выдохнула и села на стул, прижимая сумку к груди, как щит.

— Именно поэтому ты второй в списке успеваемости, — ухмыльнулась она.

— Ну, знаешь, у меня еще много других дел, — максимально медленно выводил он каждую букву, чтобы взбесить ее.

— Каких интересно? — закатила глаза Гермиона. — Полюбоваться на себя в зеркало, сцепить какую-то пустоголовую идиотку, потом снова посмотреть на себя в зеркало, потом еще раз и так до момента, когда придется идти спать? Уверена, и во снах ты видишь только одно: себя в зеркале.

— Ты слишком много думаешь про мой распорядок дня, Грейнджер, — ответил он, все еще пытаясь установить антирекорд по скорости письма.

— Я о тебе вообще не думаю. Хотелось бы забыть о твоем существовании, в принципе.

— Это же чревато последствиями, — выгнул бровь он, вообще прекращая писать.

Увидев это, Гермиона практически взвыла, продолжая отбивать чечетку под столом правой ногой.

— У меня будет опыт в этом вопросе в ближайшее время. К тому же воспоминания о тебе я бы ни за что не вернула, а только расцеловала того, кто избавит меня от этой агонии: помнить твою надутую физиономию.

— Ты еще долго будешь сидеть у меня над душой? — спросил Драко, крутя перо в руке.

— Что? — нахмурилась Гермиона.

— Я закончил минут десять назад. Это вообще реферат по Зельеварению.

— Ты... ты... — она вскочила, лицо пылало от ярости. — Отвратительный! — выплюнула Грейнджер и улетела прочь, не оборачиваясь.

***

Гермиона была полна оптимизма: она вышла от Макгонагалл после их первого занятия. По ее подсчетам, уже к Рождеству родители ее вспомнят, а значит, год она встретит снова в статусе дочери. С легилиментом подвижек не было: Макгонагалл пока что никого не нашла — это портило общий план, но на данный момент критично не было. Время еще есть.

Гриффиндорка вошла в класс Зельеварения, когда увидела, что по какой-то причине вместо Когтеврана с ними сидят слизеринцы.

— Почему здесь зеленые? — тихо спросила она у Джинни.

— Поменяли расписание, — пожала плечами она.

Гермиона заканчивала свое зелье, помешивая то против часовой стрелки в двадцатый раз из тридцати. Осталось только добавить листья чемерицы, и все будет готово.

— Есть новости с родителями? — спросила Джинни, засекая время.

— Я беру уроки у директора. Сегодня был первый, и все выглядит реально, мне только нужен легилимент. Ты точно никого не знаешь? — с надеждой посмотрела на подругу Гермиона.

Драко прислушался.

— Нет, дорогая, прости. Я спрошу у папы еще.

— Спасибо, — поджав губы, ответила Гермиона.

— Гермиона, я уверена, что все получится: ты обязательно вернешь память родителям. Они тебя вспомнят, — положила руку на плечо подруги Джинни.

— Иногда я так корю себя за то, что сделала. Может, и не было никакой опасности, и я просто так заставила своих самых дорогих людей забыть обо мне? — сдерживая слезы, прошептала Гермиона.

— Я уверена, что ты поступила верно: наверняка, они были одной из целей. Ты все исправишь.

Гермиона медленно кивнула, будто хотела поверить в слова подруги.

— Как, кстати, твой реферат с Малфоем? — поинтересовалась Джинни, закидывая листья в котел.

Грейнджер фыркнула, скривившись.

— Это был худший час в моей жизни.

— Я была бы удивлена, будь иначе. Кстати, ты что предпочитаешь: Выручай комнату или гостиную?

— В каком смысле? — повернулась к подруге Грейнджер.

— Для празднования Дня Рождения, конечно, — улыбнулась Джинни.

— Ничего не надо устраивать, — отмахнулась Гермиона, — это обычный день.

— Ну уж нет! Мне надо напиться. Тогда Выручай-комната.

Драко отменил заклинание и перестал слышать разговор. Итак, все стало понятно: Грейнджер лишила родителей памяти, чтобы Пожиратели их не нашли, а сейчас хочет вернуть. Но это реально огромный пласт воспоминаний. Ладно, хуже не будет — план был составлен.

***

Приняв десяток писем с поздравлениями на завтраке, но так и не найдя самого нужного: от родителей, Гермиона провела весь день в противоречивых чувствах. На вечеринку идти совершенно не хотелось, но Джинни втиснула ее в платье, накрасила ресницы тушью и выпихнула на праздник силой.

На Грейнджер было платье-комбинация небесно-голубого цвета и открытые босоножки на невысоком каблуке. Уизли помогла ей укротить волосы, и те лежали крупными аккуратными локонами на лопатках. Шум оглушил, как только они переступили порог.

— Мерлин, это что?! — в шоке уставилась на толпу гриффиндорка. — Джинни, откуда столько людей?

— С днееем рождения! — раздалось из разных углов комнаты, и толпа радостно рванулась к ней с объятиями.

— У слизеринцев лучшая выпивка, — пожала плечами Джинни. — Вечеринка немного... вышла из-под контроля. Это твой день рождения, объединенный с вечеринкой в честь начала учебного года. Ты же не против?

Гермиона выдохнула, пожала плечами:

— Ладно.

Спустя два часа музыка, гул, смех и удары баса начали вызывать головную боль. Половина уже забыла о том, что это был ее день, а вторая, скорее всего, и не подозревала об этом. Грейнджер медленно двинулась к выходу, стараясь ни с кем не пересекаться.

Выйдя в коридор и вдохнув свежий воздух, который моментально вызвал рой мурашек на голых плечах, девушка сняла босоножки, которые впились ей в мизинцы так, что еще чуть-чуть и их бы ампутировало. Она медленно брела в сторону башни Гриффиндора, как вдруг кто-то схватил ее за локоть и развернул.

Карие глаза встретились с серыми.

— Отпусти, — вырвала руку Гермиона. — Малфой, дай мне хоть один день спокойствия, — развернулась она.

Настроение было паршивым: родителей нет, друзья веселятся без нее, еще и этот... будто ей мало поводов для раздражения.

— Грейнджер.

— Ее нет.

— Надо поговорить.

— Удачи в поисках того, кто захочет тебя слушать, — не останавливаясь, бросила она, шаг за шагом удаляясь.

— С тобой, Грейнджер, — сказал он так, будто произнести это было мучительно больно.

Она обернулась с таким скептичным выражением лица, будто он сообщил, что хочет перевестись на Гриффиндор.

— Со мной? — подняла она брови в чистейшем недоумении.

— Да, есть дело. Пойдем.

— Малфой, наверняка, это какая-то шутка или ты проспорил. Если ты думаешь, что я хоть куда-то за тобой пойду, ты еще больший псих, чем все думают.

— Никто не покушается на тебя, — закатил он глаза. — Хотя... если ты не хочешь вернуть память своим родителям... ладно, — пожал он плечами.

Гермиона замерла.

— Что? — неосознанно схватила она его за руку, но резко ее убрала, когда он перевел взгляд на место их соприкосновения.

— Так ты пойдешь или здесь обсудим твои тайны?

— Пять минут, — толкнула она дверь ближайшего кабинета.

Они оказались в старом классе, которым, скорее всего давно не пользовались: было довольно пустынно и пыльно, лишь одинокая парта стояла в центре.

— Откуда ты знаешь? — прищурилась она.

— Я — легилимент, — невозмутимо ответил он, обходя ее.

— Ты залез мне в голову? — возмущенно вскрикнула она.

— Пока нет, — ответил слизеринец.

— Какое тебе дело до моих родителей или моих проблем? — настороженно посмотрела она на парня.

— Никаких, на самом деле.

— Так ты просто позлорадствовать меня сюда затащил? — сжала зубы в ярости она. — Пошел ты, — начала она двигаться к двери.

— Мы можем заключить сделку. Я помогу тебе, а ты мне, — раздалось сзади.

Гермиона медленно развернулась. Драко оперся о парту и засунул руки в карманы штанов, всем своим видом демонстрируя, какое большое одолжение он ей делает.

— О чем ты? Я не собираюсь помогать тебе кого-то похищать или пытать, а тем более убивать!

— Думаешь, мой круг интересов настолько ограничен? — вскинул он бровь.

— Я думаю, ты в целом ограничен... в сознании, например, — скрестила руки на груди гриффиндорка. — Особенно, если думаешь, что я заключу какую-либо сделку с тобой.

— Тебе нужен природный легилимент. Я знаю одного, — указал он на себя пальцем. — Я могу вложить в головы твоих родителей нужные воспоминания.

— С чего мне верить, что ты можешь?

— Ох, Грейнджер. Если эти неловкие поцелуи с рыжим на заднем дворе Норы — это пик твоей сексуальной жизни, то мне тебя практически жаль, — скучающе пропел он.

— Что? — уставилась на него Гермиона.

— А вот полет на драконе меня впечатлил. Если бы это не была ты, я бы даже сказал, что это довольно сексуально.

— Вон из моей головы!

— А момент, где Уизел психует, потому что туман шепчет ему, что ты трахаешься с Поттером?.. Жалкое зрелище, — смотрел он на нее с весельем.

— Вон! — уже вплотную подошла к блондину Гермиона, сжимая кулаки в ярости.

— Ладно-ладно, — поднял руки, усмехаясь. — Это был просто демонстрационный сеанс.

Гермиона злилась. Очень. Ей хотелось задушить засранца за то, что тот влез к ней в мозг. А она даже не почувствовала!

Она представляла, как ее пальцы сомкнулись на его шее, и она давит-давит-давит. Перекладывает ладонь на его скулу, медленно наклоняется к его шее и облизывает ее до челюсти.

— Малфой, я так тебя хочу, — повторяет движение она и впивается в его рот поцелуем.

«Стоп! ЧТО?!»

— Грейнджер, ты что, ненормальная?!

Гермиона быстро заморгала в ужасе, смотря на парня. Драко сидел на парте подняв брови, прижав ладонь к шее.

— Я... я... — начала пятиться Гермиона.

— Что «я, я»? Ты в курсе, что нельзя набрасываться на людей... с таким?!

— Малфой, мне жаль... я не собиралась... вообще никогда! — перешла она на ультразвук.

И он рассмеялся. Нет, он захохотал. Гермиона потрясено смотрела на Малфоя, пока ее сердце отбивало чечетку, пытаясь сломать ребра.

«Я вообще когда-нибудь видела, как он смеется? Разве он вообще умеет?»

Малфой громко вдохнул, успокаиваясь.

— Ну что, убедилась? — выгнул он бровь, все еще борясь с усмешкой.

— Что?

— Что я могу вложить воспоминания, — веселился он.

Гермиона расколдовалась.

— Ты просто невероятный придурок, — взорвалась она. — Меня чуть не вырвало от отвращения! Я думала, что душа покинула мое тело, и в него вселилась какая-то клиническая идиотка с безумным чувством вкуса! — ударила она его ладонью по груди. — Если бы ты только знал, как я тебя ненавижу! — снова взмахнула она рукой в ярости, но Драко ее перехватил и оттолкнул от себя.

Гермиона попятилась.

— Еще раз ударишь меня и пожалеешь, — резко сказал он.

— Еще раз влезешь в мою голову и сделаешь такую мерзость, я тебя прокляну!

— Так вот, — как ни в чем не бывало продолжил он, — сделка. Я помогаю...

— Да пошел ты!

— У тебя есть другие легилименты? Может, связалась со Снейпом из потустороннего мира? А нет, ты, наверное, набросала какой-то список из живых волшебников и проводишь интервью? — выгнул он бровь.

— Чего ты хочешь?! — рявкнула она.

— Так вот. Я помогу с родителями, а ты взамен на это... станешь моей девушкой.

Если бы Гермиона могла бы рассмеяться, она бы это точно сделала. К сожалению, гриффиндорка забыла как.

Она знала, что он псих, но сейчас убедилась, что Малфой уже очень давно проехал остановку с надписью «странный». Она будто оказалась в вакууме: ее глаза блуждали по этому ненормальному в поисках какого-то ответа, но он был смертельно спокоен.

«Мерлин всемогущий, он что, серьезно?!»

Из горла Гермионы вырвался какой-то нечленораздельный звук. Звук был странным, все это было странно. Она даже не хотела представлять, как сейчас выглядела: скорее всего как свидетельница аварии в первом ряду. Видишь, что что-то несется тебе на встречу, но уже поздно как-то реагировать — остается просто вспомнить все самое светлое и замечательное, чтобы не свихнуться.

— Ты долго еще будешь бороться с панической атакой? Я бы хотел успеть вернуться на вечеринку и выпить, — сказал Драко.

Гермиона продолжала молча на него смотреть. Она даже не моргала — в глаза будто песка насыпали.

— Грейнджер, если ты так каждый раз реагируешь на предложение начать отношения, то не удивлен, что ты все еще девственница, — снова заговорил слизеринец. — Ты умерла? Мне потыкать тебя палкой?

— В себя потыкай палкой! — отмерла Гермиона. — Ты что, больной?! Ты предлагаешь мне, Гермионе Грейнджер, встречаться с тобой? Я похожа на твою тетку Беллу, считаешь, что я сумасшедшая?!

— Салазар, как с тобой сложно, — закатил он глаза. — Тебе не надо быть моей девушкой по-настоящему. Да я в страшном сне год назад не мог бы представить, что мой язык сможет произнести такое тебе! Я бы отрезал его за предательство.

— Тогда какого хрена?!

— Я — Драко Малфой: красив, богат, остроумен. Шикарен одним словом. Но в последнее время столкнулся с одной неприятностью, которая меня бесит: я заебался слушать о том, что я Пожиратель, чистое зло и дальше по списку. Поэтому Золотая девочка, в качестве моей официальной девушки, могла бы сгладить углы, которые наточил мой отец.

— Но ты — Пожиратель и чистое зло, — выплюнула она.

— Отрицаю все пункты обвинения, — пожал плечами парень.

— Но это ты!

— Мне насрать, что ты обо мне думаешь. Для нас обоих выгода очевидна: ты возвращаешь память родителям, я — восстанавливаю репутацию, играя роль милого, пушистого тигренка, до которого снизошла самая светлая душа на всем этом блядском свете, — скривился он на своих же словах, давая понять, что это последнее, что он о ней думает. — Три месяца поиграем и разбежимся, чтобы и дальше ненавидеть друг друга.

— Мой ответ: нет, — отрицательно покачала головой она, чтобы до него точно дошло.

— Хорошо.

— И что хорошего? — недоуменно посмотрела на него Гермиона.

— Потому что «да» звучит куда лучше, если начинается с «нет».

— Ты псих, — сказала она таким тоном, будто заявила, что небо голубое.

— Я точно им стану после трех месяцев, разыгрывая роль твоего парня. Салазар, меня аж подташнивает, — передернул он плечами.

— Ты не будешь играть никакую роль, потому что этого не будет. Я не настолько отчаялась!

— Ладно, спрошу Поттера.

— Что?! — взвизгнула Гермиона.

— Моим первым подарком тебе, как моей официальной девушке, будет словарь. Я обведу там понятие «сарказм», оно тебе не знакомо, как я мог убедиться за семь лет. Вторым подарком будет сборник анекдотов. Третьим — наше расставание. Три месяца — три подарка.

— Засунь себе словарь... — прорычала она ему в спину.

— Приходи, когда отчаешься. Я буду ждать, — подмигнул ей Драко и вышел в коридор.

______________

Лук Гермионы на дне рождении: https://pin.it/4sCDSLivn