Глава 9
Мысли хранят в себе неисчисляемое колличество информации, которую в силах выплеснуть немногие.
************
Так странно. Вроде мир все тот же, но что-то в нем изменилось, стало не таким родным.
Поднимаю голову вверх и сразу осознаю, что находится вокруг меня: прохлада, пустое крыльцо дома, тихое бормотание сверчков где-то неподалеку.
Я вздыхаю, тихо подавляя желание расплакаться.
Капля. Совсем легкая капля падает на порозовевшую щеку. Джошуа только уехал, неспешно покидая парковку перед моим домом. Он явно не собирался уезжать, желая понять причину моего настроения. Но что я должна была сказать?
"Знаешь, Джош, это твой брат год назад чуть не оборвал мою жизнь! А так, всё просто замечательно! " - Фыркаю.
Погода полностью отображает моё состояние, такая же хмурая, холодная. Вдыхаю как можно больше воздуха и уже не выпускаю его со своих легких. Примерно также меня пленила вечная беготня, как я воздух.
Очень странное ощущение, когда человек, которого спустя долгое время ты не хотел увидеть - мысленно прижимает тебя к стене, смотрит свирепым взглядом прямиком в лицо, открыто угрожая, без стеснения рассматривая тебя.
Я сразу узнала в нем того бесчеловечного монстра, что без остатка поглощал в себя крики жертв.
- Господи, - проговариваю, пряча голову между собственных ног.
Уже давно наступила полночь, но я никак не могу зайти в дом, чтобы заснуть, а всё из-за нарастающего кома в горле.
- Что я буду делать? - хнычу, а желание забыть этот день хищной кошкой крадется в мысли.
На ватных ногах встаю с каменных ступень и тихо ступаю в дом, а затем под холодные струи душа.
Я морщусь и отшатываюсь. Холодно. Никогда не переносила холод, да и к тому же, это чувство напоминает мне о днях, проведенных в подвале.
От воспоминания сердце начинает бешено колотиться.
Теперь я точно понимаю, что помощь психолога оказалась напрасной.
- Я сойду с ума, - громко ударяю кулаком в стену, разбивая костяшки до крови.
- Черт! - на самом деле не могу поверить, что сделала это.
Вода перестает бежать, в отличие от крови, которая с силой хлынула с руки.
И конечно же, мне стоило подумать головой, что на такой грохот, который я устроила, обязательно прибежит Кларисса.
- Эллен?! - она без стеснения врывается в ванную комнату и тут же, словно делала это уже сто раз, накидывает на меня банное полотенце. - Что ты делаешь?
Но я молчу, не потому, что не знаю как ответить, а из-за безысходности и непонимания происходящего.
Мне бы хотелось сейчас вернуться в безмятежное детство, к бабушке, в нашу маленькую квартирку, и не быть участницей преступления, на которое попало не по своей воле.
Но время детских утех давно кончилось, сейчас же настал момент суровой правды, в которой нужно учиться не жить, а выживать, в мире, где для меня нет права выбора. Я всей душой хотела бы изменить это, но не могу, не смогу.
В отчаянии падаю в руки подруги, а та, с озадаченным выражением лица, испуганно пытается донести меня к кровати.
- Что случилось? - спрашивает, пока дезинфицирует мою рану.
Делаю глубокий вдох и закрываю глаза, представляя в голове образы людей, которых увидела меньше часа назад.
Как бы мне хотелось рассказать ей всю правду, о том, куда я пропала в тот злополучный день по правде, что делала, и каким чудом выбралась из лап настоящей мафии. Но это запрещено. Полиция запретила ввязывать близких мне людей в такие дела, чтобы не подвергать опасности их жизни, и не мешать следствию. Да и я не хочу, чтобы меня жалели. От этого не станет лучше, это не поможет мне решить проблему, с которой мне снова пришлось столкнуться.
- Я разозлилась на Джошуа, - без малейшего угрызения совести, начинаю врать.
- Так разозлилась, что начала бить стены? - она удивляется, но даже не делает вид, что верит.
Сцепляю зубы, когда она начинает промакивать ваткой поврежденные участки.
- Я не вру, - шепчу сквозь боль, - он сказал, что хочет, чтобы я вышла за него замуж.
Подруга вспыхивает и удивленно раскрывает глаза.
- Шутишь? - вскрикивает и прикрывает рукой рот.
- Нет, не шучу, - надеваю маску безразличия, уже сама продолжая промакивать рану.
- И из-за этого ты себе руку разбила? - с недоверием смотрит на меня, - Тут что-то нечисто.
- Мы поругались, потому что я отказала, - Клэр поджимает нижнюю губу, недовольно кивая со стороны в сторону.
- Он уехал? - киваю.
- Что ж, ты меня удивила, - тихо говорит девушка. - Я даже не знаю, как сейчас, на это реагировать, да и к тому же, я не понимаю. Ты же всегда хотела замуж. Что-то изменилось?
Многое изменилось. Я потеряла хоть какое-то желание быть с мужчиной, даже несмотря на то, что у меня есть Джош. А есть ли теперь? После того, что произошло в его доме, я не знаю стоит ли нам видится вообще. Он брат убийцы...
А что если...
Что если Джошуа тоже убийца.
Я не могу представить себе такого, в голове не укладывается, как человек, которому я доверила частичку своего сердца, поделилась переживаниями, рассказывала сокровенные тайны - может так обманывать.
От этого перехватывает дыхание, сердце с силой бьет в груди.
Господи, я не переживу этого, слишком.
Тихо всхлипываю, от боли, от безысходности.
Подруга замечает это, но делает вид, что ничего не происходит. И я благодарна за это, ведь иначе не смогу сдержать все мысли, и они безумным потоком выльются из моего рта.
Нет, не хочу этого.
- Возможно Джошуа это не тот парень, с которым я бы хотела быть по жизни, - шепчу ей, но видит бог - это было мое единственное желание.
Как же так всё могло обернуться против меня? В Манхэттене более полутора миллиона населения. Почему же судьба подкинула именно эту семейку?
Она понимающе кивает:
- Я оставлю тебя наедине, не хочу нагнетать обстановку, - и неспешно выходит из комнаты, а я падаю на свою кровать лицом в подушку и начинаю сильно плакать.
Не могу поверить, что всё это происходит со мной. Просто не верю.
Что делать дальше? Как спастись из лап семьи, которая убивает людей? Да и к тому же, как жить с этими знаниями. Кому рассказать? А стоит ли?
Мои мысли остаются только во мне. Я снова остаюсь погруженной в полный мрак боли и страданий.
Нужно понять как поступить дальше. Возможно я пойду в полицию, или же снова уеду в другую страну, уже навсегда, как можно дальше, в самый отдаленный уголок мира.
Тяжело вздыхаю, и крепко сжимая в руке антидепрессанты, закидываю голову вверх проглатывая их.
----------------------------
На следующее утро, едва солнце успело осветить землю, в моих руках оказывается уже пятая чашка кофе, а на стол, словно ураган, падает стопка непонятных бумаг, от звука которых я неприятно морщусь.
- Что это? - спрашиваю, глядя на одного из интернов больницы.
- Отказы от операций, - говорит слегка сонный, томный голос.
Ник Эддардс уже два года являлся интерном, его взгляды на врачебное дело были не совсем такими, как у обычного человека или врача. Если же многие считали, что врачи не имеют право на ошибку, как считала собственно и я, то его мысли по поводу этого были субъективны, к тому же, этот человек проходил практику в Индии, изучая нетрадиционную медицину, и теперь, вместо явного хирургического вмешательства, советует больному обратиться к зарубежным знахарям, дабы полностью излечиться. Наверняка, именно поэтому его до сих пор не повысили в должности.
Ник был голубоглазым блондином, со смуглой кожей, под метр восемьдесят, если не больше, его тело было не полным, но и худым этого парня было назвать сложно; волосы достигали плеч, поэтому их уже следовало подвязывать, а неаккуратная щетина так и кричала об отсутствии женской руки. Мать Ника, по месту рождения, была украинкой, а отец - коренным англичанином. Сами же родители парня не стали жить в своих странах, переезжая в нью-йоркский район - Манхэттен.
- Так много? - удивленно поднимаю бровь, хватая со стопки первый отказ:
"Эмилия Роджерс 1999 г.
Отказ: Я, Эмилия Роджерс, подписываю отказ от проведения операции на открытом сердце, полностью снимая с врачей все обязанности".
Дата Подпись
- Почему эта девочка отказывается от шанса жить? - задаю риторический вопрос, просматривая следующие пять отказов.
- Мисс Фридман, у многих нет денег, а такие операции стоят не дешево, - проговаривает парень, поправляя свою шевелюру на голове, - страховка тоже не может покрыть все расходы.
Я недовольно качаю головой, понимая на сколько ситуация с деньгами ухудшается до невозможности.
Ник лишь пожимает плечами и берет ту стопку, которую я подписала, в руки, готовясь отнести их главному врачу.
Мне больно смотреть на такие вещи, которые происходят не по вине людей. А ведь некоторые из этих личностей отказываются от жизни, надеясь прожить хотя бы пару недель.
Пальцы зарываются в волосы, а одним глазом я замечаю, как из руки парня выпадает бумага, очень похожая на те, что только что подписывала.
- А это что? - поднимаюсь с кресла, прямиком идя к цели.
- Не знаю даже, - отвечает интерн на достаточно пониженном тоне, попутно поправляя стопку, чтобы та не рассыпалась.
Пару раз пробегаю глазами по тексту, который следует на клочке скомканной бумаги, стараясь держать свои никудышные эмоции под контролем.
"Жозеф Хельсинг 2012 г.
Отказ: Я, Тория Хельсинг, отказываюсь от проведения операции моему сыну Жозефу Хельсингу, на позвоночном столбе и ликвидации сдавления нервных структур, полностью снимая с врачей все обязанности."
Дата Подпись
Сердце неприятно защемило. Это мой маленький пациент, которому нет еще и четырех лет.
У парня с рождения проблемы со спинной, которые не просто мешают ему жить и ходить, но ещё и не позволяют спинному мозгу полностью исполнять свои обязанности.
- Я возьму это, - шепчу, выходя прочь из кабинета.
- Но.... Мисс Фридман...
Когда-то давно я закончила медицинский университет, обещая своей бабушке стать лучшим хирургом мира. Стоит ли врачами называться таковыми, если они не могут спасти жизнь человеку, у которого попусту нет денег, неужели какие-то бумажки могут раз и навсегда испортить жизнь четырехлетнего ребенка, у которого даже права голоса нет?
Я ни за что в мире не соглашусь с такой несправедливостью.
Мою мать, мою бабушку, моего дедушку - никого из них не осталось в живых, а двое и вовсе погибли из-за халатности людей, которых я даже хирургами называть не хочу. А все почему? Потому что мы живем в таком мире, где все решают деньги и сила.
Моментально дверь перед моим носом распахивается, а на пороге показывается лицо женщины, которая, несмотря на свои внешние данные: длинные и густые русые волосы, темные, как ночь, глаза, стала походить на ходячего трупа.
Рядом с кареглазой стоит совсем сутулый мальчик.
Я тихо подхожу к ним, чувствуя как напрягается мать Жозефа.
- Привет, - присаживаюсь на корточки и протягиваю ему руку, но тот не желает отвечать мне взаимностью.
- Какой красивый браслет, - шепчу, глядя на камушки голубого цвета, словно они являются оберегом.
Парнишка немного оживился и даже посмотрел на меня из-под опушенных ресниц, показывая свои зеленые глазки.
- Это мне папа подарил, - бормочет он себе под нос, вызывая внутри меня бурю непонятных эмоций.
- Какой у тебя папа молодец, - а затем смотрю на красную сумку с вещами, подозревая, куда же всё-таки эти двое собрались, - давай ты пойдёшь к себе в палату, включишь мультик на телевизоре, а я пока поговорю с твоей мамой.
Мальчишка неуверенно глядит на маму, ожидая от неё реакции, и одобрения, на что она не может не кивнуть.
- Зачем вы отказались от операции? - Я вижу, как глаза девушки наливаются слезами, она совсем молода, ей от силы двадцать четыре года, но несмотря на это, сейчас переживает такую боль от болезни своего ребенка, какой я бы не пожелала никому.
- Я не смогу оплатить эту операцию, это слишком дорого для нас, - женщина поправляет свой серый кардиган, не переставая мучить конец футболки.
Дыхание перехватывает, а сама я не могу выдавить ничего из себя.
- Вы должны понимать, что из-за врожденного спондилолистеза (соскальзывание тела позвонка, обусловленное его врожденным не сращением с дужкой) в результате чего спина вашего сына приобрела патологическую подвижность, а позвонок соскальзывает из-за дистрофической дегенерации подлежащего межпозвонкового диска, - она смотрит на меня с открытым ртом, не зная о том, что же я всё-таки хочу сказать.
Перевожу дух.
- Если не сделать операцию сейчас, то он будет не только ощущать боль, онемение и слабость, но это может вызвать соответствующую неврологическую симптоматику, вплоть до развития парезов и параличей нижней части тела.
А затем я хватаю девушку за руку, пропуская косые взгляды сотрудников мимо себя:
- Я не могу этого допустить, - шепчу.
- Что мне делать? - слёзы душат её, а дыхание участилось до ненормальных темпов.
- Ваша страховка покроет часть операции, а остальную часть я вам дам, - смело говорю.
Ошарашено, молодая мама отскакивает в сторону, бегая глазами от одной коричневой стены, к другой, и наоборот. Сейчас в ней борется мать и гордость.
- Это же ваш сын.
Она всхлипывает и с иронией, смотрит на меня.
- Доктор, спасибо вам, спасибо огромное, я правда всё верну, до копейки, - за секунду, кареглазая бросается ко мне на шею, крепко обнимая, и не переставая благодарить.
- Идите обрадуйте сына, вы останетесь здесь ещё на некоторое время, - мы улыбаемся друг другу, а затем дверь закрывается уже с другой стороны.
Я не могла иначе.
Этот ребенок стоит того, чтобы жить полноценной жизнью.
Улыбаюсь и на пятках разворачиваюсь в сторону длинного коридора.
Внезапно, мне кажется, что моя душа падает в пятки, а сердце бешено подпрыгнуло к горлу.
- Ну что ж, здравствуй, Эллен Фридман, я рад снова встретиться.
Пара зеленых глаз пронзает меня своей свирепостью, я думала, что смогла хотя бы на сегодня забыть о них, забыть о том, что являюсь жертвой ужасных вещей, в которых оказалась не по своей воле, но кажется снова ошиблась.
Я знала, что рано или поздно узнает меня, но не думала, что это произойдет так скоро.
Поздно бежать, я попала в лапы монстра.