Грань

В воздухе была разлита некая тревожность, как будто вам семь лет и вы не знаете какое наказание ждать за содеянное. Мелко трусит перед будущей огромной непостижимой жизнью. Слоняешься из угла в угол без конца. Ты еще ничего не понял, но уже чувствуешь какую-то невидимую ответственность за свою жизнь.

Так же было и со мной. Шли недели и я робко ходил по школе, ожидая что откуда-то выпрыгнет облава репортеров, выкривая, вместе со слюнями - "Поздравляю, вы попали в шоу Труманна". Будто все эти случайности были намеренно сделаны в жизни, чтобы какие-то китайские рабочие поздно вечером по своим маленьким телевизорам ухахатывались с моей неловкой жизни. Именно неловкой, какой-то подростковом несуразной. В голове каждую ночь прокручивал, как я бы круто подошёл к Леше расхваливая его талант, помахал рукой идеальному Мише и мы бы все вместе отправились пить пиво. Однако, мои ноги были в разы быстрее чем мозг. Мозг в целом работал чаще всего с перебоями и нестабильным настроением.

Вдох-выдох. Страшного ведь ничего так и не произошло, а значит никто не обратил на это внимание. Иногда только, лёжа на парте, мои уши улавливали перешептывания о том, о сем.

— Ох, - вместо урока математики я невольно начал черкать ручкой, записывая первое, что пришло в голову.

"Я очень осторожен в этом мире, ведь у меня есть ты. А человек у которого что-то есть должен быть осторожен, ибо боится, что у него отберут часть того, что у него есть".

— Что пишешь? - рядом послышался хриплый голос,  казалось бы девушки, но Василису было сложно назвать девушкой. Она гордо насила кличку Вася. Имела очень характерное грубое лицо и носила мешковатую одежду с яркими кепками.

— Ничего - в ужасе я наваливаюсь на свою тетрадь. Ведь любой, кто узнаёт, что я по кому-то "сохну", обязательно захочет узнать кто этот человек. И боюсь правда может их сильно напугать.

— Пофиг - пускай Василиса была мне абсолютно неприятна, она была фриком, а значит мы были иминуемы в одну касту.
И как бы мне не хотелось, наши пути были плотно перетянуть одной нитью - мы оба считались изгоями. Посему сидели тоже вместе, ведь никто не хотел сидеть с очень странным парнем и пацанкой.

— Пойдешь сегодня на вечернюю лекцию по искусству? - она шептала так, будто мы в каком-то детективном фильме и я должен был понять её по одним лишь губам, но неважно куда, идти мне не хотелось. Слушать бесконечные лекции от людей, которые в жизни ничего не добились и внимать их пути, звучит бредово. Очевидно, если бы они чего-то добились, то не ездили бы по школам в маленьком закрытом городке посреди хвойно-широколиственного леса. Я лишь озадаченно махнул головой, чего она видимо ожидала, так как следующая фраза не заставила себя ждать - Там будут все классы.

Все классы от маленького до большого в обязательном порядке, а значит, что вероятность, встретить Мишу и лишний раз понаблюдать за ним, была весьма высока. Все эти дни мы не виделись - я почти не покидал класс и перебегал до следующего кабинета сразу же после звонка. На обед приходил за две минуты до окончания перемены, а в туалет ходил с осторожностью и только когда там никого не было. Это было мое наказание за глупость и нелепость, где-то в глубине души  я надеялся, что Деббус не запомнил мое лицо. Что после этого неловкого диалога они всей компашкой не обсуждали странное выражение моего лица. Оттягивал нашу встречу насколько это возможно. Но жизнь без хотя бы одного взгляда в день на солнце - не представляла никакого интереса.

— Пойду - вдруг прошептываю я и ловлю злостный взгляд учительницы, которая явно была не глуха.

Ещё один интересный факт о фриках в нашей школе, они почему-то представляют из себя маленьких забитых зверей, а потому предпочитают держаться кучками. Будто так они уже не выглядят такими одинокими и непонятыми - хэй, смотрите все, у меня есть друзья, а значит, я не такой странный. Беда в том, что это всегда выглядит ещё хуже, потому мне предпочтительнее было оставаться в одиночестве.
Но сегодня моему одиночеству не суждено было сбыться, ведь как только прозвинел проклятый школьный звонок - Вася схватив рюкзак и скидывая в него все свои вещи, поспешила пойти за мной. По моему уже привычному маршруту - прямо и направо по коридору. До следующего кабинета. До укромного уголка или одинокой скамьи, обтянутой дешёвой подделкой кожи. Облокотившись на острую и неудобную стенку  - открываю Ватпад, книги на год были рассчитаны так, чтобы даже самый усердный и хороший ученик не сумел прочитать их тщательно и полностью. Потому я решил читать вдвойне, между уроками, на уроках, в столовой и перед сном. Однако вместо страданий Акакия предстояло слушать страдания Василисы Жбановой.

"Лиза надела сегодня такой короткий топ, что видно её груди размера ноль, все мальчики только и смотрят на её сиськи, с утра мне сестра не дала поесть чипсы, а ведь мы скоро переедем в частный дом и у этой сучки будет своя большая комната... "

Казалось, что это никогда не закончится и первый раз за все десять лет в школе я был счастлив звонку. Однако, на уроке ситуация продолжилась, и даже возмущения учителей не затыкали сей словарный понос мужиковатой дамы. Её голос звучал, как открывающаяся ржавая дверь старой девятки. Мучения рассказами продолжались вплоть до окончания учебного дня.

— Так вот, он мне пишет "не хочешь зайти ко мне, малышка", но я то сразу поняла... - кажется я потерялся ещё где-то на сотой странице истории о жизни Василисы, но в телефоне параллельно пролистывал ленту новостей.

Мимо нас проходит два силуэта и где-то за белым шумом слышу голос Миши. Стоило услышать его всего раз, чтобы запомнить навсегда. Он сел прямо напротив меня, в довольно узком коридоре. Наши взгляды пересеклись и я невольно начал обдумывать в чем же сегодня одет, перекинув ногу на ногу. На нём была свободная чёрная футболка и узкие скини джинсы с высокими подворотами. Виднелись белые адидас носки и тщательно вымытые сникерсы. Казалось, что ни один из его мускулов не дрогнул при виде меня и вместе с другом они продолжили светскую беседу. Я опустил взгляд в телефон, слушая как они достают баночки с кока-колой и упаковку с сдобной сахарной булкой. Короткий пшик открывающегося холодного напитка и приглушённый смех вводили мою нервную систему в дикий восторг. Будто я нахожусь на тайной вечери и познаю все самые страшные тайны Миши - он тоже человек, пьет колу и ест булочки, мне казалось, что ангелы не едят. Мимолетно поднимаю взгляд как бы невзначай, чтобы посмотреть по сторонам, на самом деле смотрю на то, как жадно ты пьешь сахарный напиток и откусываешь сдобу. Твой друг говорит тебе что-то об экзамене по истории, но я то знаю, что ты его совсем не слушаешь. Наверняка все мысли так же сосредоточены на мне. Или на еде.

— Приём, - отвлекает уже привычный скрип двери, точнее голос Василисы - слушаешь?

— Не совсем, устал - хладно протягиваю я, с безразличием уткнувшись в телефон. Хотелось бы ощутить себя крутым, но наверное со стороны я выгляжу как полный придурок. Стоило сказать это раньше, почему-то было проще терпеть. Слышу, как девушка громко и злостно вздыхает, скрещивая руки на груди.

— Ты кретин? - остро процеживает она, так остро, что это слышит даже Деббус. Как так совпало, что именно сегодня среди огромного пустого коридора он решил сесть недалеко от меня, а я сижу с девушкой, дружба с которой выставляет меня в свете "реального кретина и клоуна". Оставалось только слышать её детскую и несуразную обиду, вместе с колкими фразами и надеяться, что и в этот раз парень забудет мое лицо. Щеки невольно снова начинают гореть и теперь точно каждая наша встреча свелась к весьма печальному стечению обстоятельств.

Так и сидел прикованным к скамье ещё минут десять, словно став полноценным грызуном под угрозой опасности. Ребята уже давно поели и пошли на этаж лекции. Нам тоже надо было идти, хотя кому нам если я отвечаю только за себя, а это нечто прилипшие ко мне - как паразит в наших взаимоотношениях. Встаю с места и отряхиваю неловкие эмоции с одежды. Василиса идет за мной и садится тоже рядом даже на лекции. Независимо от того, что в отношениях между нами стоит точка. Миша сидит напротив, с другой стороны полукруга. Конечно, я делаю вид, что мне интересно послушать весь этот бред и унылые рассказы,  - без зазрения совести рассматривая Мишу. Его нежную бледноватую кожу с бесчисленным количеством родинок, словно между ними можно чертить линии и получить красивую картину. Иногда я пытался посчитать их количество, однако сбивался со счету, когда парень мельком смотрел в ответ. Думаю, он знал, что его взгляд заставит меня отвернуться, смутиться, хотя это лишь временно. Его лицо притягивало, меня поражало как другие могут смотреть куда-либо ещё, кроме как на это седьмое чудо света.

— Знаешь, ты был прав, тут очень скучно - этот мерзкий хрип снова прозвучал рядом со мной. Возвращая в реальную жизнь к нелюбимым одноклассникам. Мне так же не удалось игнорировать тот факт, что лектор, женщина лет шестидесяти, тоже услышала эту фразу. Немного замедлив поток повествования.  Я поднес палец к губам, делая жест, который можно было распознать как "хватить болтать" или "иди на хер", но никак не призыв к действиям. Однако, эту машину по производству неловких ситуаций было уже не остановить.

Потому кривя рожицы Вася начала шушукаться и передразнивать ту самую взрослую женщину. Которая, подобно Геккону, одним глазом уже давно наблюдала за нами. Независимо от того, что я больше походил на заложника ситуации среди малеких детей, фраза Лектора была явно направлена мне в самое сердце.

— Если вам, молодые люди, скучно, то попрошу удалиться и дать другим послушать.

Василиса сразу же обернулась, как и я покрываясь богровыми пятнами, и почему стыд приходит к таким, как она, так поздно. Вставать не стал, делая вид, что со мной это никак не связано, но как и в любой подростковой истории, ученики сразу же почти все обернулись на нас с неодобрительными взглядами. И этот же холодный взгляд я уловил смотря на Мишу.

Казалось бы, хуже уже не бывает, но куда ещё.