Part 9
⸻
Ресторан был полупустой, утопающий в мягком свете винтажных ламп. Тихий джаз лениво разливался по залу, как вино по бокалам. Здесь не было лишних глаз. Только уют, аромат пряностей и чья-то тщательно выстроенная атмосфера «безопасности».
Бритни вошла, как пламя свечи в тёмной комнате. Обтягивающее чёрное платье с открытой спиной, волосы убраны в небрежный узел, открывающий хрупкую шею. Красная помада. Высокие шпильки. В ухе — крошечный, едва заметный наушник.
Голос Хьюстона отозвался сразу, как только она пересекла порог:
— "Вандалка, ты на месте. Контакт визуальный через две камеры. Алан слушает."
Она не ответила. Только чуть тронула ухо, как и учили.
Именно в этот момент он её увидел.
Эван Уилсон — в тёмно-синем пиджаке, с лёгкой небритостью и улыбкой, что обычно дарят женщинам в кино, за секунду до того, как их губы прижмутся к чужим.
Он встал, сделал шаг ей навстречу, протянул руку.
— "Ты словно пламя в этом зале. Огонёк."
Голос — бархат, взгляд — сталь. Но сталь тёплая, как после огня.
— "Ты умеешь встречать женщин." — ответила она с лёгкой игрой в голосе.
— "Только тех, кто стоит внимания."
Он подвёл её к столику. Отодвинул стул, дождался, пока она сядет, и только после этого опустился напротив.
— "Я заказал вино. Надеюсь, тебе по вкусу красное, терпкое. Как этот вечер."
Она чуть улыбнулась, сделав вид, что не заметила скрытого смысла.
Из наушника раздался голос Алана. Холодный. Отрывистый.
— "Вандалка, держи дистанцию. Ты не на свидании."
Она не ответила. Лишь поправила прядь волос — знак, что услышала.
— "Ты немного напряжена." — сказал Эван, ловя её взгляд. — "Не бойся. Сегодня я просто хочу тебя узнать."
— "А завтра?" — её голос был спокойным, но взгляд изучал каждую его черту.
Он усмехнулся.
— "Завтра — посмотрим. Всё зависит от того, как сильно ты зацепишь меня сегодня."
И ты уже зацеплена, Уилсон, подумала она.
Он ел её глазами. Говорил медленно, насыщенно, не торопясь. Он наслаждался моментом. И, чёрт возьми, это было опасно.
— "Почему я?" — спросила она, опершись локтем о стол. — "Из всех — почему ты захотел встречи со мной?"
— "Потому что в тебе — огонь. Никаких масок. Ты дерзкая. Я люблю тех, кто готов ставить на кон себя. Но при этом знает, как играть."
— "И ты думаешь, я играю?"
Он чуть наклонился ближе. Его голос стал ниже.
— "Я думаю, ты — актриса, но без сценария. И это возбуждает."
Она чуть приоткрыла губы, но прежде чем успела ответить, в наушнике резко щёлкнуло:
— "Бритни. Уилсон меняется. Не ведись на эмоции." — это был Хьюстон, сдержанно, но с тревогой.
Эван налил вина, коснулся её бокала своим.
— "За новые знакомства. И, быть может... новые желания."
Она ответила тостом, глаза скользнули по его руке, по манжетам рубашки, по тонкой дорогой цепочке на запястье. Он был опасен. Но не как Алан. Уилсон действовал мягко. Сладко. Почти... изысканно.
— "И чем ты занимаешься, Огонёк?" — спросил он, откровенно лаская взглядом её плечи.
Она медленно сделала глоток вина.
— "В данный момент? Знакомлюсь с опасными мужчинами. Ради выгоды."
Он усмехнулся. Слишком глубоко, слишком уверенно.
— "Ты честная. Это редкость. Но знаешь, что меня заводит больше всего?"
Она наклонилась ближе, дыхание скользнуло у его подбородка.
— "Скажи."
— "Когда кто-то приходит за выгодой... а уходит — с чем-то большим. С жаждой."
Она замерла на секунду. Сердце забилось быстрее. От слов? От взгляда? Или от того, как в наушнике рвануло рычание Алана?
— "Она перегибает. Прекратить. Сейчас же."
Но Бритни лишь выпрямилась и облизала губы.
— "Жажда — это опасно. Особенно если жаждешь не воды... а меня."
Он рассмеялся. Тихо. Наслаждаясь.
— "Вот теперь ты начинаешь нравиться мне по-настоящему."
И он взял её руку. Мягко, почти невинно. Но удержал на долю секунды дольше, чем позволено.
В ухе — тишина. Алан не говорил. Но Бритни почти физически ощущала, как он там, по ту сторону связи, сжимает зубы.
И она — наслаждалась этим.
Потому что эта игра — теперь её.
⸻
Дверь особняка за Бритни закрылась почти беззвучно.
Она стояла в холле, освещённом тусклым светом ночников, и медленно снимала пальто. По телу всё ещё разливалось странное ощущение — то ли от вина, то ли от взгляда Уилсона, то ли от того, как его пальцы почти невинно задержались на её запястье перед прощанием. Он сказал:
— «Ты ещё вернёшься ко мне, Огонёк. Сама.»
Она ничего не ответила. Только улыбнулась.
Сейчас эта улыбка исчезла, будто её и не было.
Тишина дома была подозрительной. Не мирной — глухой.
Она зашла в их общую комнату, медленно включила ночник и остановилась.
Кровать пуста.
Простыни ровные.
Подушки не тронуты.
— Он не вернулся? — подумалось сначала. Но нет — его пиджак висел на спинке кресла. Часы на тумбочке. Значит, был. Но ушёл.
Сердце сжалось. Не то чтобы Бритни ждала его с нетерпением... нет. После ужина с Уилсоном внутри неё гудело другое чувство — победа, азарт. Но сейчас это чувство растворилось, как дым в утреннем свете.
— Где ты, Браун? — подумала она и, не снимая платье, плюхнулась на край кровати, достав телефон.
Её пальцы сами набрали его номер.
Один гудок. Второй. Третий.
И вот — щелчок соединения.
— «Ал...» — начала она, но в трубке раздался чужой женский голос.
— «Он не может говорить. Занят. Кто это?»
У Бритни на секунду остановилось дыхание. Она молчала, будто её выстрелили в грудь.
Слишком знакомый голос. Слишком сладкий. Слишком ленивый. Как у женщины, лежащей рядом с мужчиной после... после того, чего Бритни не хотела сейчас даже представлять.
— «Кто это?» — повторила девушка.
Бритни отключила звонок. Резко. Молча.
Телефон выпал из рук на кровать, а она встала. Сделала пару шагов по комнате. Сердце колотилось в висках.
В горле стоял ком, будто она только что проглотила лезвие. Она знала, что Алан не был святым. Она знала, что до неё были другие. И всё же...
Не этой ночью. Не после того, как он сам толкнул её в объятия врага.
Бритни выпрямилась, отбросила туфли, сорвала с себя платье и направилась в душ. Ей нужно было стереть с себя остатки вечера. Отмыться от взгляда Уилсона. И от чувства унижения.
⸻
Алан вернулся под утро. Время приближалось к пяти. Он открыл дверь в их комнату и остановился.
Полумрак.
Запах её парфюма ещё витал в воздухе.
Она лежала на своей половине кровати, отвернувшись. Её тело — напряжённое, но притворно расслабленное.
— «Вандалка?» — хрипло позвал он, снимая куртку.
Она не ответила.
— «Ты не спишь. Я слышу, как ты дышишь.»
— «А ты слышал, как я звонила тебе час назад?» — её голос был ледяным.
Алан замер.
Он помедлил. Потом сел на край кровати.
— «Не успел взять. Были дела.»
— «Интересно. У твоих дел был женский голос.»
Она резко повернулась и встретилась с его взглядом. В её глазах полыхала не истерика, не слёзы. Гнев. Чистый, выверенный, безжалостный.
— «Кто она, Алан? Очередная, кто забыла имя утром, но помнит, как ты стираешь спину в душевой?»
— «Ты не в том положении, чтобы...»
— «Я не в том положении? Правда? А кто из нас отправил жену к заклятому врагу в обтягивающем платье и с наушником в ухе? Не ты ли, милый?»
Он вскочил, будто её слова ударили его кулаком.
— «Это другое. Это — часть дела!»
— «А ты — часть чьей постели?»
Его лицо исказилось. На лбу проступили вены. Он сжал кулаки.
— «Ты не понимаешь, с кем разговариваешь, Бритни!»
— «О, понимаю. С тем, кто думает, что можно трахать всё, что движется, а потом ревновать меня к Уилсону!»
Алан рванул к ней, схватил за запястья, заставил встать. Его дыхание било в её лицо. Он был пьян. Но за этим — бешенство.
— «Он коснулся тебя?»
— «А что, если да?» — прошипела она. — «Ты ведь был занят. Почему бы мне не развлечься?»
Он резко оттолкнул её. Не с силой, но достаточно, чтобы она оступилась. Она не упала — устояла. Сгорбилась, уронив взгляд.
На секунду — только на одну — он подумал, что она заплачет. Но нет.
Она подняла голову. Улыбнулась.
Презрительно. Холодно. Прекрасно.
— «Уиллсон, по крайней мере, был трезв.»
Алан взревел.
Он схватил вазу с прикроватной тумбы и швырнул её в стену. Стекло разлетелось в дребезги.
— «Хочешь войны, Бритни? Ты её получишь. Но не жалуйся потом.»
— «Пожалуюсь?» — она подошла к нему почти вплотную. — «Ты думаешь, я слаба? Думаешь, можно загнать меня в угол? Ты ошибся, мистер Браун. Твоя Вандалка умеет кусаться.»
Он смотрел на неё. Грудь вздымалась. Лицо перекосило от эмоций.
Она прошла мимо, открыла шкаф и достала плед.
— «Не появляйся в моей половине кровати. Отныне — ты спишь отдельно.»
— «Это мой дом.»
— «И моё тело — моя территория. Забудь к ней дорогу.»
Она легла, отвернулась, укрылась с головой. И больше не произнесла ни слова.
Алан остался стоять в полутьме. Стук часов, её ровное дыхание, и тишина, которая резала по нервам.
Он знал, что перегнул.
Знал, что потерял власть.
И хуже всего — он не мог остановить дрожь внутри.
Вандалка. Она действительно не промах. И именно поэтому он не мог её отпустить.