Глава «Любовь»
От лица Саши:
Я купил ей весь магазин апельсинов.
Буквально.
Наутро, когда узнал, что только кислота помогает ей справляться с утренней тошнотой, я просто махнул рукой:
- Все. Увозите всё.
Теперь я захожу в дом - а кухня пахнет цитрусовыми, как тропический сад. Но она не улыбается.
Спасибо не говорит. Просто отворачивается.
И я чувствую - каждый плод, каждый жест - как горсть песка, сыплющаяся сквозь пальцы.
Я нанял лучших поваров. Чтобы всё было свежим, мягким, тёплым, с теми вкусами, к которым она привыкла ещё в детстве.
Я пригласил врачей: ведущих акушеров, терапевтов, генетиков, педиатров. Даже нянь обученных - заранее, чтобы всё было готово, когда придёт время.
Но она всё ещё боится.
Меня.
Моих шагов. Моего голоса. Моего прикосновения.
И я...
Сижу один на террасе, ночью.
Дышу холодным воздухом, как будто он способен заморозить всё, что внутри.
Я ведь любил её. Всегда. Только не знал, как правильно.
Я - сын отца, который бил мать, а потом дарил ей золото. Я вырос в доме, где чувства были скрыты за ценниками. Где любовь была властью.
Я думал, что это - норма.
Что если взять - это тоже форма привязанности.
Но Мия...
Мия не ломалась.
Мия билась, даже когда падала на колени. Даже когда молчала.
Она - единственный человек, который никогда не боялся меня. Даже в детстве.
Флешбек
Я помню её - злую, растрёпанную, с чернилами на лице, с учебником в руках, как с мечом.
- Если он ещё раз тронет мою тетрадь - я ему нос сломаю!
Она визжала, как котёнок, которого прижали к стене. И в тот момент я... восхитился.
Я подошёл ближе, наслаждаясь этим - её смелостью, её злостью. Я хотел как-то отметить, вырвать этот момент, забрать его.
И забрал.
Поцелуй.
Резкий. Грубый. Безумный.
Неумелый, но отданный целиком.
Мой первый.
Я хотел, чтобы она помнила. Чтобы потом, спустя годы, даже если забудет моё имя - этот поцелуй останется.
Я не знал, как сказать «мне нравится, как ты смотришь».
Я не умел быть мягким.
Я умел только завоёвывать. Отбирать. Метить.
Она ударила. Я ушёл.
Но с тех пор - всё было уже про неё.
И я возвращался, снова и снова. Под разными предлогами, но всегда - к ней.
Теперь я смотрю, как она сидит в саду, обнимая живот.
Сама с собой.
С ними.
И я понимаю: всё, что я делал - было слишком поздно.
Слишком грубо.
Слишком от головы, а не от сердца.
Но я больше не хочу владеть.
Я хочу быть рядом.
Просто рядом.
Каждый день.
Каждую ночь.
Чтобы она просыпалась и знала - рядом не угроза, а защита.
Чтобы дети не прятались под стол, когда я захожу в комнату.
Чтобы она смеялась. По-настоящему.
И чтобы я, чёрт возьми, заслужил это.
Я больше не верю словам.
Я верю жестам.
Вкусной каше. Убраным тарелкам. Тихим шагам.
В письмах, написанных ночью - пусть она никогда их не прочтёт.
В обучении языку жестов - вдруг, если один из малышей родится с особенностями.
Она должна увидеть, что я больше не мальчик, отбирающий поцелуи.
Я - мужчина, который хочет вернуть их.
Нежно. С трепетом.
И, если повезёт, услышать в ответ:
- Я тоже.