Бешенство и отчаяние
От лица Саши
Не помню, как оказался в машине.
В голове гудело. Пульс бился в висках, как молот. Всё происходило без участия сознания — руки сами рвали руль, нога давила на газ до пола, как будто я гнался за собственной тенью.
Голос сорвался в крик — не слова, а приказы, вырывающиеся в трубку. Злые, острые, как лезвие. Команды, от которых даже самые мерзкие, самые подлые крысы из моего окружения замирали, чувствуя, что срываюсь с цепи.
— Перекопать весь город. Проверить вокзалы, аэропорты, выезды. Каждый билет. Каждую регистрацию. Мне плевать. Найдите её. ЖИВУЮ. И привезите.
Я не думал — только действовал.
Она не могла исчезнуть. Просто взять и исчезнуть. Это не укладывалось в голове.
Она не имела на это права.
Они были моими.
Дети. Моя кровь. Моя плоть. Она не могла забрать их. Без спроса. Без разрешения.
Если она думала, что я отпущу — значит, она совсем меня не знала. Или забыла.
Я сожгу этот город дотла. Камень за камнем. Улицу за улицей.
Я переверну каждый чертов район, выверну всех, кто её знает, наизнанку.
Я найду.
И тогда — уже не она будет решать.
Я всё сделаю для этого. Всё.
От лица Мии:
Такси мчалось по ночной трассе, проглатывая километры, будто я убегала не от человека, а от целого мира. За окном — чёрная пустота. Внутри салона — тишина, тревожная и сдавливающая.
Фары вырезали из темноты тонкий тоннель света. Казалось, сама ночь пытается меня догнать, схватить за волосы, затащить обратно в ту ловушку, откуда я наконец вырвалась.
Я сидела, обхватив живот. Он уже был заметен — лёгкий округлый бугор, в котором били сердца моих малышей.
— Ещё немного... — выдохнула я почти неслышно. — Потерпите, родные. Мы почти на свободе.
Телефон завибрировал. Резко, как выстрел. Экран вспыхнул: незнакомый номер.
Я замерла. Хотела сбросить. Пальцы дрожали, но всё же нажала «ответить».
— Мия? — голос был мягким, тягучим, как сироп. Слишком знакомым. Слишком чужим.
Арин.
Я узнала её сразу. От этого голоса в ушах зазвенело. Пульс подскочил.
— Как ты... — прошептала я, едва сдерживая дрожь.
— Милая, ты правда думала, что он тебя отпустит? — голос звучал ласково, почти заботливо. Почти. Но я чувствовала — за этой тишиной прячется улыбка хищницы.
Холод прошёлся по позвоночнику.
— Чего ты хочешь? — выдавила я.
— Помочь, — произнесла она слишком быстро. — Он в бешенстве, Мия. Я знаю, на что он способен. Но и знаю, как защитить тебя.
Защитить? Она?
Ложь.
Я услышала её в каждом звуке, в каждом слишком мягком слове. Но отчаяние делает слух тупым, а сердце — уязвимым.
Я посмотрела в окно. Ночь казалась бесконечной.
Прижала ладони к животу.
Малыши шевельнулись. Один — резко, другой — будто осторожно, будто спрашивал: «Мама, ты уверена?»
А я не знала. Я просто хотела спасти их.