ГЛОТКА

Дентон, Пенсильвания — октябрь 1971, ранний вечер
В старом пожарном депо мерцало желтоватое электрическое освещение, выхватывая из полутьмы усталые лица. Эмили лежала на раскладушке в углу, укутавшись в одеяло, и покачивала головой, словно пытаясь стряхнуть с себя тяжесть снов. Шериф Колтер и доктор Крамер стояли рядом с ней, обсуждая состояние.
— Пульс нормальный, — сказал Крамер, поправляя очки. — Но у неё следы переохлаждения и лёгкий ступор. Психика на пределе.
Колтер кивнул.
— Она одна из немногих, кого удалось вернуть в сознание. Остальные до сих пор спят, как будто будто заморожены во сне.
Доктор Крамер вздохнул:
— Я видел много случаев, когда люди «просыпались» после травм. Но то, как они смотрят... Это не просто возвращение. Это... они уже не те.
Колтер посмотрел на дверь. В коридоре блуждали фигуры — спасённые дети и пара шахтёров-ветеранов, заторможенные, с потусторонними взглядами.
— Приказал никого не отпускать, — сказал он. — Пока не разберёмся.
Тем временем Хэл Морган стоял у прилавка бара «Black Lung», наблюдая, как в полумраке косять головы спасённые. Его взгляд застыл на одном из шахтёров-ветеранов, Бакстере. Тот сидел, опершись локтями на барную стойку, и медленно водил пальцем по деревянной поверхности, словно считал трещины.
— Бакстер, ты в порядке? — спросил Хэл, подавая ему кружку чая.
Шахтёр поднял голову. Его глаза были безжизненны, а в уголках губ застыла странная полуулыбка.
— Спасибо, Хэл... за то, что вернул меня, — прохрипел он тихо. — Я думал, что никогда не увижу свет.
Хэл нахмурился. Это было не просто «возвращение» — из глаз ветерана переливалась усталость, будто он прожил за один вечер всю жизнь.
— Завтра тебя проверит Крамер, — сказал Хэл просто. — Сейчас отдыхай.
В этот момент за дверью загремел голос Эллисон:
— Хэл! Ты должен видеть это!
Он сразу выбежал из бара в соседний зал. Эллисон стояла у окна, в руках — детская кукла, спасённая из шахты. Платье куклы было заляпано грязью и ржавчиной, глаза стеклянные мерцали в ламповом свете.
— Смотри, — сказала Эллисон, протягивая куклу. — Эта кукла... она дышит.
Хэл взял её осторожно: грудка куклы при каждом движении чуть вздрагивала, словно в ней билось крошечное сердце.
— Это невозможно, — пробормотал он.
В этот момент Крамер вошёл в зал. Его лицо побледнело, когда он увидел куклу.
— Она сохраняет остатки жизненной энергии тех детей, — сказал он тихо. — В своих волокнах... Как сосуд, наполненный их страхом и болью.
Эллисон прекрасно поняла смысл: существо неправильно «возвращает» — оно оставляет в предметах и людях эхом прошлого частицы эмоций, а не живую душу.
— Нам нужно уничтожить всё это, — твёрдо сказала она. — Пока не стало слишком поздно.
Хэл кивнул, держа куклу так, будто она могла в любой момент проснуться и заговорить.
— Завтра в полночь мы вернёмся в шахту, — сказал он. — Нужно найти источник «запечатанных» эмоций и уничтожить его раз и навсегда.
Колтер, стоявший в дверях, лишь кивнул в ответ. У всех в глазах горела одна мысль: эта ночь станет началом конца кошмара, или концом самих них.
00:15. Шахта №7, центральный колодец
Тишина шахты разрезалась шагами Хэла Моргана и шерифа Колтера, пробирающихся по узкому штреку при свете налобных фонарей. Их сопровождали двое добровольцев — Маркус и Родни — больше никто не осмелился пойти с ними в самое сердце тумана.
Каждый вдох давился холодом, смешанным с сырой солоноватой слизью. От стен исходило тихое Кап-Кап, и казалось, что каждая капля воды — это слёзы тех, кто здесь погиб.
— Свет держи ровно перед собой, — шёпотом сказал Колтер, — иначе этот мрак проглотит тебя целиком.
В узком коридоре они достигли места, где когда-то Хэл устанавливал взрывчатку. Теперь стены были целы, но по полу всё ещё шёл тонкий слой тумана, скользивший у ног.
— Здесь началось... — пробормотал Хэл, глядя на нацарапанный мелом символ: круг с тремя расходящимися линиями.
Маркус коснулся отметины:
— Что это значит?
— Я не знаю, — ответил Хэл. — Но после этого символа я впервые услышал её голос.
Они шли дальше, пока не вышли в просторный зал. Перед ними стоял заброшенный конвейер с полуразложившимися вагонетками. В дальнем углу мигал слабый красный свет — сигнализатор давления шахтных вентиляторов, давно не работавших.
— Это оно, — выдохнул Колтер. — Сердце шахты.
Внезапно весь зал наполнился шёпотом — тысячи тонких голосов, сливающихся в мучительный хор. Туман поднялся до пояса, и в нём стали вырисовываться фигуры: призрачные силуэты тех, кто пропал, с пустыми глазами и тенью улыбки на губах.
Хэл поднял оружие, но руки дрожали.
— Эли...ми...ли... — прозвучал голос. — Ты тоже хочешь... вернуться?
В ответ — хриплый смех, отдалённый и жуткий.
Родни включил тепловизор. На экране проступали яркие пятна — фигуры, но рядом с ними — отчаянно яркое пятно, прямо у центра конвейера.
— Вот оно! — крикнул он тихо. — Их... их души здесь сосредоточены!
Колтер бросил взгляд на прибор:
— Основной очаг.
Хэл хромым шагом подошёл к конвейеру: металлическая решётка была прогнута тяжестью чужих воспоминаний. Он поднял горсть тумана, и крошки пыли впились в кожу, оставив ощущение холода и жжения.
— Маркус, поднимай пульт управления, — зашептал он. — Родни, отвлекай их светом.
Родни поднял фонарь и замигал им, бросая резкие блики по стенам. Призрачные фигуры зашатались, выдавили из себя стоны, невыносимые.
Тем временем Маркус расшатывал старый пульт: ржавые рычаги затёрлись о металл.
— Давай быстрее, — шепнул Колтер. — Они собираются нас окружить.
Хэл принял решение:
— Я подожгу туман.
Он достал из подсумка горящую шашку с химической смесью и кинул её прямо в центр очага.
Сильный хлопок, вспышка яркого оранжево-жёлтого света, и из конвейера взлетели плотные клубы раскалённого тумана. Призрачные фигуры застонали, будто их жгли изнутри, и начали отступать к стенам.
— Бегом! — крикнул Хэл, схватив Райчка — старый касательный фонарь, перерезавший кабель. — Маркес, прегради им путь рычагами!
Маркус резко дернул рычаг, и гул ревом запустился старый вентилятор. Шум машин смешался с жутким войом тумана, стремящегося вернуться, но ветер срывал его с пола и выдувал в коридор.
Отряд бросился к выходу. Они пробежали залом, мимо вагонеток, и с криком выскочили в штрек №9, где туман уже начал рассасываться от взрыва.

В пожарном депо все взоры были прикованы к радиостанции. Треск в динамике сменился шёпотом Хэла:
— Мы уничтожили источник. Туман отступает. Выводите людей из зоны.
Вскоре на машинах прибыли Эллисон, доктор Крамер и остальные. Эмили, очнувшаяся, побежала навстречу отцу и бросилась ему на шею. В воздухе ещё висела нотка влажности, но обременяющий холод уже рассеивался под лампами гаража.
— Ты это сделал, — прошептала Эллисон, когда Хэл опустил Эмили на землю. — Ты спас нас всех.
Хэл тяжело опустился на стул, глядя на горящие остатки тумана, уходящего вниз по улице.
— Мы выиграли битву, — сказал он тихо. — Но война ещё не закончена.
Дентон, Пенсильвания — октябрь 1971, ночь
Утро не пришло сразу. В старом депо пожары от сгоревшего бензина и динамита еще догорали в далеком углу, бросая рыжий отблеск на лица уставших жителей. Туман по улицам плыл, но больше не собирался сгущаться — он превратился в дымку, которая рассеивалась при малейшем дыхании ветра.
Хэл Морган сидел на ящике с надписью «Взрывчатка», держа в руках пустую горелку от динамита. Рядом тихо беседовали шериф Колтер и доктор Крамер, обсуждая состояние спасённых.
— Двое шахтеров по-прежнему в stupor'e, — сказал Крамер, указывая на монитор. — Их мозг отказывается принимать внешние сигналы. Мы пытаемся вывести их из этого состояния, но прогресса мало.
Колтер хмуро кивнул:
— Уиллера выписали обратно в городскую тюрьму — прямо из депо. Он всё ещё провожает взглядом каждую машину и шепчет имя жены.
Хэл тяжело вздохнул:
— Это цена, которую они заплатили. Мы дали им шанс вернуться, но забрали у них что-то гораздо большее.
В уголках депо скрежетала дверь. Эллисон, держа Эмили за руку, вошла внутрь и подошла к отцу:
— Папа... — прошептала девочка. — Я снова видела его лицо.
Хэл поднял на неё взгляд:
— Кого?
Эмили сжала его руку:
— Тот, кто стоит в тумане. Он смотрит на меня и улыбается, но губ у него нет. Я слышу его зов... снова.
Хэл нахмурился:
— Ты не должна больше его слышать, малышка. Мы ведь уничтожили очаг.
Эмили закрыла глаза:
— Он сказал, что вернётся. И не один.
В этот момент Колтер подошёл к Хэлу:
— Я разговаривал с финном и Прайсом. Они... начинают видеть тени в углах. Слышать шепот, когда один. И в их снах я слышал, как они зовут нас по именам.
Доктор Крамер отпрянул слегка:
— Судя по всему, туман ушёл, но не исчез. Это как болезнь: её можно подавить, но не вылечить мгновенно. Нам нужно понять механизм, прежде чем он вернётся.
Хэл встал:
— Я знаю одно. Существо питается нашими эмоциями. Мы убрали очаг, но не разрушили саму «Глотку». Она — часть шахты. А шахта — это рана в городе.
Эллисон посмотрела на него с тревогой:
— Что ты предлагаешь?
Хэл подошёл к выходу, взглянул на блекнущий свет за дверями депо:
— Надо запечатать шахту навсегда. Временно или навсегда — я не знаю. Но нам нужна команда... и знания о том, как это сделать без риска.
Колтер вытер пот:
— Я могу обратиться в фонды горнорудной инспекции. Есть методы законсервировать выработки, засыпать их бетонной смесью.
Доктор Крамер кивнул:
— И я помогу. Нужна медицинская проверка всех, кто был затронут. И психологическая.
Эмили прижалась к отцу:
— И я помогу, — тихо сказала она. — Я больше не боюсь... но хочу помогать.
Хэл улыбнулся сквозь усталость:
— Мы сделаем это вместе. Завтра утром мы начнем работы по герметизации. А сегодня... сегодня мы отдохнем.
Шериф повернулся ко всем:
— Я объявляю комендантский час до утра. Никто не выходит на улицу без сопровождения.
Люди зашептались, но понимали: это единственный шанс сохранить город.
Хэл обнял Эллисон и Эмили:
— Мы не дадим этой Глотке вырваться снова.
За окном впервые за сутки прозвучал одинокий гудок – паровой свисток старого локомотива на базе у западной окраины. Знак того, что жизнь в Дентоне пытается вернуться в нормальное русло, несмотря на потери и раны.