Не ловил таких трипов даже под веществами

08:26

Свет пробивается сквозь тонкие занавески. Комната залита мутно-серым утром, такое, от которого только сильнее хочется обратно под одеяло. Илья валяется на кровати, раскинувшись во всю ширину. Он спит крепко, дышит тяжело, волосы разбросаны по подушке.

Я поднимаюсь. Спина ноет, губа стянулась. Куртка всё ещё на мне. Рюкзак под головой. Я аккуратно встаю, стараясь не шуметь.

Комната всё та же: разбросанные вещи, пустая банка из-под колы, зарядка, валяющаяся на полу. Илья что-то бормочет во сне. Я выхожу.

Коридор пуст. За окнами студенческая общага оживает медленно — сегодня выходной, никто никуда не спешит.

Я захожу в туалет. Дверь захлопывается тихо, как только я захожу в кабинку. Сажусь на крышку унитаза, достаю из внутреннего кармана маленький сверточек в фольге.

Соль.

Я обещал себе завязать. Уже обещал. Тысячу раз. Но сейчас внутри всё так глухо и мерзко, что не хочется быть трезвым. Ни секунды.

Пальцы дрожат, когда рассыпаю чуть-чуть на угол крышки. Телефон — на беззвучный. Открываю окно, чтобы хоть какой-то воздух шёл.

Смотрю на этот мелкий порошок, серовато-белый, будто и неопасный вовсе.

Последний раз.
Как всегда, вру сам себе.

Втягиваю. Глаза закрываются. Вдох. Острота.

Через секунду всё уходит. Боль. Тяжесть. Эти мысли про отца, про Илью и эту его Аню. Про то, что я неудачник. Про то, что мне семнадцать, а я уже столько всего проебал.

Всё становится ровным. Легче. Даже будто смешно. Я начинаю улыбаться сам себе, ощущая, как мозг разлетается искрами.

Хорошо.

Выдыхаю.

Где-то хлопает дверь. Чей-то голос. Плевать.

Я сижу, смотрю в окно на серое небо и думаю, что можно было бы прыгнуть. Просто чтобы посмотреть, как оно — лететь вниз.

Илья бы плакал? А может — нет.

Тупая, идиотская мысль. Я отмахиваюсь.

Через минуту привожу себя в порядок. Глаза — капли. Соль прячу обратно. Выхожу.

Илья всё ещё спит. Я тихо забираюсь обратно на пол. Лежу, уставившись в потолок.

В голове тишина. Пусто. Точно как я люблю.

Но я знаю — скоро он проснётся. И начнётся снова.

09:54

Я почти задремал. Это странное послевкусие после соли — когда тело будто парит, но внутри уже начинает подкрадываться эта мерзкая тревога. Её пока можно игнорировать. Пока.

Илья зашевелился на кровати, застонал, откинул одеяло. Я слышал, как он сел, потер лицо руками.

— Бля... башка, сука...

Он зевнул, встал, сделал пару шагов по комнате, подошёл к окну, распахнул его настежь.

Я лежу на полу, притворяясь спящим. Хоть бы не заметил. Хоть бы ещё пару минут.

— Денис. — Его голос всё-таки доносится до меня. — Эй. Ты живой вообще?

Я не отвечаю. Он наклоняется.

— Я тебя спрашиваю, ты как?

Я медленно открываю глаза, морщусь нарочно, как будто только проснулся.

— Нормально.

— Ты, блядь, вчера вообще в зеркало смотрелся? Тебя так приложили, будто поездом переехало. Ты хочешь об этом поговорить, или как всегда — по хую?

Я сажусь, опираюсь на стену, чувствую, как сердце уже начинает биться быстрее. Всё-таки соль делает своё.

— Зачем, Илья? Всё уже, я свалил от него, остался жив. Радоваться надо.

Он смотрит на меня прищурившись.

— Денис, ты опять начал?

Я застываю.
Вот она, эта фраза. Я ждал её.

— Ты о чём?

— Не тупи. Я тебя знаю. Ты такой после вещества всегда — глаза бегают, дерганный, а потом впадаешь в свой этот ебаный транс, когда молчишь, как тень. Я тебя сколько лет знаю, блядь, ты думаешь, я не замечу?

Я встаю.

— Отъебись, Илья.

— Ага, отъебись. Конечно. Ты сюда приперся, весь избитый, с рюкзаком и полным отсутствием плана. И ведёшь себя так, будто ты в домино проебал, а не под кайфом валяешься на моём полу.

Я не выдерживаю.

— А ты? — я резко поворачиваюсь к нему. — Ты чё, святой, что ли? С Аней своей тут развлекаешься, пока я дома под кулаками отца валяюсь. У тебя всё заебись, тусовки, друзья, все тебя любят. А я кто? Так, побочный эффект. Чтоб потом по дворам вытаскивать и лечить. Я тебе чем обязан вообще?

Он на секунду замолкает. В глазах — злость. И обида. Такая, что даже мне больно стало.

— Да потому что ты мне не безразличен, долбоёб! — он орёт. — Я тебя, блядь, всю жизнь тяну из твоего говна! Потому что если я не буду — ты завтра сдохнешь, Денис! И знаешь что? Иногда я жалею об этом. Потому что я заебался!

Комната будто становится меньше. Слова висят в воздухе.

Я выдыхаю. Трясутся пальцы. Соль уже ослабляет хватку, но внутри всё ещё горит.

— Знаешь что, Илья... — говорю я уже тише. — Я не просил. Никогда.

Он сжимает челюсти, отводит взгляд. Я вижу, как он глотает воздух, как будто сейчас что-то ещё скажет, но передумывает.

— Ладно. Свалишь — дверь там. Хочешь — оставайся. Я больше не лезу. Сам решай, как жить.

И уходит на кухню, хлопнув дверью.

А я стою. И не знаю, куда мне теперь. Потому что на улицу нельзя. Домой нельзя. А тут я всё уже проебал.

Снова.

И вроде выходной. А внутри будто конец недели, конца месяца, конца жизни.

11:30

Я так и не ушёл. Сидел на подоконнике с сигаретой, смотрел на пустой двор. Илья возился на кухне, остывал. Тишина между нами осталась. Каждому по-своему плохо, но никто не признается.

И тут в окно влетает гул моторов. Несколько мотоциклов. Четыре — нет, пять парней в чёрном, без шлемов. Один в ярко-красной куртке — Макс, его кличка Шарп. С нашей общагой он давно мутит темы: наркотики, дешёвый товар, сделки. Я через него когда-то и подсел.

Я мгновенно трезвею. Потому что вижу, как он смотрит прямо на мои окна.

Бля.

Через минуту раздаётся стук в дверь. Резкий, в спешке.

— Открой, Денис! — голос, от которого меня пробирает до дрожи. — Я знаю, что ты тут, вылезай!

Илья выходит с кухни, нахмурившись.

— Кто это?

Я молчу. Всё тело сжимается.

— Денис! Не усложняй! Открывай, поговорим!

Илья тянется к дверной ручке.

— Не открывай! — я срываюсь с места, хватаю его за руку. — Не надо.

Он смотрит на меня, на мои побелевшие пальцы, сжимавшие его запястье.

— Кто это, блядь?!

— Старые долги.

— Ты чё, совсем ебнулся?! — Илья отталкивает меня. — Ты зачем их сюда привёл?

А за дверью уже слышно, как кто-то врезается плечом.

Бум.

Илья смотрит на меня — в глазах злость и страх. И впервые за долгое время я вижу, как он реально боится.

— Окно! — я хватаю свой рюкзак. — Через окно!

Илья мчится к балкону.

Мы срываемся. На третьем этаже, но решётки на первом сняли ещё летом. Прыгнуть реально. Я первым перелезаю, Илья — следом.

В этот момент дверь с треском вылетает.

— Стоять, сука! — орут сверху.

Мы прыгаем.

Я приземляюсь неловко, больно, но бегу. За спиной топот. Пятеро. Эти ублюдки.

Бежим через двор, за общагу, в сторону заброшенного склада. Я знаю этот район наизусть. Тут есть один люк, через который можно спрыгнуть в старую вентиляцию под корпусами.

Это уже не просто долги. Если поймают — живыми не оставят.

Я оглядываюсь — Илья рядом. Лицо злое, но он не отстаёт.

Всё меняется за пару минут. Был просто мутный выходной, а стало — или ты бежишь, или тебя закапывают.