Три Укуса

В белой мраморной ванной пушистым облаком лежала пена. Вода была горяча, пахло розами и ванилью. Люди в белых одеяниях, скрывающих лица, сидели подле. Одни руки перебирали мои волосы, натирая их чем-то блестящим, вторые терли кожу белоснежной мочалкой.
Мне хотелось быть одному. Они словно готовили меня к обряду жертвоприношения. Может, так оно и есть.
Я отнял руку и сел.

- Уходите!

Фигуры поднялись и спокойно вышли из зала. Я окунулся в воду с головой, чтобы смыть с волос пену, и тоже поднялся. У огромного зеркала я обтерся белоснежным полотенцем. Было тепло, и мои волосы, которые немного отросли, и теперь били ниже подбородка, почти высохли.

В следующей комнате на полу лежал мягкий ковер, покрывавший все пространство от стены до стены, как завеса выпавшего снега.

У дивана стояла девушка. В ее руках было мое одеяние. На голое тело я набросил белое кимоно, или что-то очень на него похожее.

Девушка крепко подвязала пояс на моей талии и помогла аккуратно запахнуть ткань на груди. Потом она усадила меня на диван, расчесала гребнем и заплела мои волосы. Часть свободно вились около шеи, а небольшая прядь с лица и виска была собрана в косу.
После она встала и вышла.

Я уткнулся в подушку и прикрыл глаза. Драгоценный жертвенный ягненок. Меня не готовили к тому, что это будет так. Отвращение переполняло меня, но в тоже время я мог понять, зачем это делалось.
Не оставлять человека одного, не давать ему пропадать из поля зрения.
Красивый ритуал - на деле же наблюдение, чтобы ты не сбежал или не сделал чего-то с собой. Так, скорее всего, обращались со всеми людьми на утолении с самых древних времен. Интересно, у младших вампиров также?

Я поднялся, подошел к зеркалу и расплел косу, над которой так старалась та девушка. То, что случится со мной, то, на что я иду, не касается никого кроме меня и Дюрана, а значит, никто не может унизить меня.
Это просто им не под силу.
Дюран бы понял это.

Я выпил немного холодной воды из графина на столике, походил по комнате. В маленьком витражном окошке брезжил закат. Сегодня он был сонный и слабый. Пусть отправляется спать. Мы последим за него, чтобы все в мире осталось на своих местах.

Я ощущал в себе силу. Я был способен на что угодно.
Дверь в конце комнаты открылась. Черный стражник кивнул мне и пригласил жестом пройти.
За дверью были темные стены, темный крошечный диванчик и стол из темного стекла, на котором стояли бокалы и графин с водой.
У одной стены стоял высокий человек в черной робе. Его волосы были всклокочены, а взгляд дик.
У другой стены на полу сидел второй человек в черной робе. Он закрыл голову руками и раскачивался вперед и назад.
На диване сидел третий. Он был спокоен, но немного бледен.
Когда я вошел, все резко обернулись на меня. Первый человек осматривал меня сумасшедшими глазами. Второй почти сразу вернулся к быстрому покачиванию туда-сюда, а третий улыбнулся мне.

- Присаживайтесь, - пригласил он, указав на диван подле себя.
- Запрещено приближаться друг к другу на расстояние меньше вытянутой руки! - отчеканил стражник в черном одеянии.

Я не заметил его, так как он почти слился со стеной.

- Тогда садитесь, - человек встал и отошел в сторону.

Я поспешно замахал руками.

- Не нужно! Я постою.

Человек кивнул и вернулся на свое место.

- Нам ведь можно говорить? - спросил он у стражника.

Тот кивнул.

- Позволите спросить? Кто вы такой?

Я подошел ближе и остановился у стола. У мужчины были светлые короткие волосы. Лет ему можно было дать сорок пять. Лицо мягкое, с плавными чертами, которые сразу создавали впечатление доброго человека. Руки спокойно лежали на подлокотнике дивана. Глаза, светло-зеленые, внимательно и с интересом изучали на меня.

- Я здесь по своей воле.

Человек, сидящий у стены, вскинул голову и издал какой-то жалобный звук, спина его затряслась от рыданий.

- Вы знаете Дюрана?

Я кивнул.

- Я тоже знаком с ним. Осмелюсь сказать, что он мой друг.

Мужчина улыбнулся.

- Меня зовут Дан. Мы учились вместе в университете, только Дюран был старше.
- Вы учились вместе с вампирами?
- Да, - радостно произнес Дан. - Был такой университет, где все учились вместе, но его закрыли вскоре после того, как я его окончил.

Вдруг раздался громкий щелчок. Все замерли. Дальняя дверь отворилась. Оттуда вышли четверо: три стражника, а за ними Дюран.

Весь его облик был собран и сосредоточен. Черное плотное кимоно высоким воротником охватывало шею, закрывало руки почти до пальцев и опускалось в пол.
Черные волосы зачесаны назад.
Глаза, светились ярко, но спокойно. Можно было сказать, что в них видна здоровая и крепкая сила.

- Дюран...! - вырвалось у меня, но я быстро опомнился.

Его появление сняло с меня огромную ношу. Дышать стало легче. Он тут, передо мной после нашей разлуки. Я могу знать, что более не один.
Ласково и тепло он улыбнулся мне, склонив голову на бок. Тихо, одними губами произнес мое имя. Я видел, что он взволнован, даже встревожен. На двух людей, зажавшихся в ужасе у стен, он даже не посмотрел.

Его внимание быстро перекинулось на третьего - на Дана. Во взгляде его показалось что-то печальное. Он прошел к столу и обнял его. Дан радостно похлопал Дюрана по спине.

- Привет, дружище, - произнес он громким, сильным голосом. - Я ждал, что мы встретимся, но не при таких обстоятельствах. Мне так жаль! - Дюран держал его за плечи.

Дан был немного ниже его.

- А я рад этой встрече! Ты спас меня! О чем же жалеть?

Дюран молчал. Дан снова улыбнулся, словно уговаривал его присоединиться к его веселому настроению.

- Для меня это счастье, Дюран, закончить вот так. Ты сам знаешь это. И я благодарен тебе.

Они еще раз обнялись. Затем Доран вернулся к стражникам. Один из них огласил очередность. Я был в конце. Дан передо мной. Дюран кивнул мне. С его лица исчезло выражение грусти. Он старался ободрить меня. Я кивнул ему в ответ.

Три стражника взяли человека у стены под руки и повели в комнату. Он быстро заговорил что-то, но я ничего не успел разобрать. Дверь за ними закрылась.

Я присел на диван. Ноги подкашивались, меня трясло. Человек на полу запричитал еще громче. Я заткнул уши руками, но все равно слышал его. Мне показалось, что меня вырвет.
Из-за двери стало слышно, как заскрипел какой-то механизм. Человек закричал, прося его не привязывать.

Вдруг чьи-то руки отняли мои ладони от ушей. Это был Дан. Он присел рядом на пол и казался совершенно спокойным. Стражник сделал движение вперед, чтобы напомнить ему о дистанции, но он заставил его встать на место властным движением руки.

- Ты совсем не боишься Господина. Не помню, когда видел такое в последний раз. Кто ты ему?

Я смотрел на него с недоверием. Сам то он кто? Но Дан, казалось, ничуть не смутился.

- Я умру в ближайший час. Ты можешь рассказать мне что-угодно.

Что ж, он ведь прав.

- Нужно было выбрать того, кому я бы доверил свое сердце, тело и душу. Я чувствую, что готов отдать это Господину.
- Ты любишь его? - он смотрел на меня серьезно без тени усмешки.

Я кивнул.
В этот момент из-за двери раздался страшный крик. Он все взвивался, нарастал, рвался. Я вцепился в обивку дивана.
Дан на миг зажмурил глаза, но быстро совладал с собой.
Крик оборвался, не перенеся новой волны боли. Из комнаты вынесли тело под черной тканью. Стражники уложили его за соседней дверью и приблизились ко второму преступнику.

Тот завыл, упал на спину, размахивая ногами, пытаясь отбиться, но они ловко подхватили его. Руками он попытался найти какую- то опору, чтобы ухватиться за нее, но его уже внесли за темную дверь.
Я поежился. Крик не затихал ни на секунду.

- Не бойся, - вдруг произнес Дан. - С тобой все будет хорошо. Твои чувства сыграют очень большую роль. Боль будет умеренной.

Я посмотрел на него с благодарностью.

- Почему вы не боитесь?

Дан грустно усмехнулся.

- Я убил человека. Это было грязное дело - месть. Я жалею о том, что совершил. Меня посадили в тюрьму, а позже осудили на смертную казнь.

Его прервал новый вскрик - отчаянный и мучительный. Я не мог подавить дрожь, но Дан даже не обернулся на дверь.

- Смертная казнь означает электрический стул или роль смертника у сильного вампира. Оба варианта - далеко не мечта. Дюран узнал о моем положении и написал обращение в суд, чтобы меня назначили к нему на утоление. Он сделал мне этим огромную услугу.
- Но почему?
- Мы близко дружили, да и в целом довольно похожи. Я должен умереть в любом случае, а Дюран подарил мне шанс пройти это без ужаса и почти без боли. Я провел вчерашний день в его дворце в собственной комнате вместо общей камеры, в нормальной постели, без холода и вони. Меня накормили хорошей едой, дали позвонить близким. Да и его самого я чертовски рад видеть. А перед смертью со мной не будут обращаться как со свиньей. Он даст мне уйти достойно. Большего я не прошу.

Крик оборвался. Из комнаты в комнату перенесли еще одно тело.

Дан поднялся и протянул мне руку.

- Прощай.
- Прощайте, - я крепко пожал его теплую ладонь.

Гордо и прямо он прошел в комнату. Стража не прикасалась к нему - приказ Дюрана.

Я стоял, замерев, почти не дыша, и слушал. Вот его руки связали за спиной, вот поставили на колени. Негромкий возглас боли, крик, и все стихло.
Когда открылась дверь, мне показалось, что сейчас из нее выйдет сам Дан, но стражники вынесли на плечах темный сверток. Я проводил их взглядом. Он умер спокойно, как того и желал.

В дверях стоял Дюран. По нему не было заметно, что только что под его рукой остановилось три сердца. Только грудь часто вздымалась, словно он запыхался. Я подошел к нему с небольшой опаской. Как он? Может под спокойным видом скрывается что-то иное, неконтролируемое и ненасытное?

Он ласково потрепал меня по щеке.

- Устал ждать?
- Да, - честно ответил я.

Он понимающе кивнул.

- Идите, вы больше нужны.

Стражники поклонились и устремились к дверям, за которыми уложили тела. Мы остались одни.
Дюран плавно и легко прошел в темную комнату. Я последовал за ним. Он подошел к высокому шкафу и открыл створки. Из глубины он вытащил легкую красноватую ткань на вешалке и принялся развязывать кимоно. Тяжелая, будто отяжелевшая от ноши смерти и крови, черная роба упала на пол, оголив его спину и ноги.

Я уже собирался отвернуться, но он быстро накинул красное одеяние. Блестящим щелком оно заструилось по его бледной коже, словно ею подсвеченное.
Я отвел взгляд, пораженный его красотой. Кровь подарила ему еще больше изящества и необъяснимой силы. Я боялся даже долго задержать на нем взгляд. Ради того, чтобы увидеть его таким, я сам был бы готов искать для него жертв.

В середине комнаты стоял столб с ремнями для рук и ног. Выглядел он пугающе холодным и смертельно опасным, хотя сам не мог нанести вреда.

- Мне сюда? - я указал на столб.

Дюран удивленно обернулся.
- С ума сошел?

Он быстро подошел к темной шторе, закрывавшей занавесом часть комнаты. За ней стояла высокая кровать, покрытая пышным бардовым покрывалом. В томной темноте комнаты она выглядела маняще и завлекающе.

Он указал на кровать рукой.

- Вот, отдыхай. Мне нужно буквально пару минут. Немного прийти в себя...

Он присел на край постели, и прикрыл руками лицо. Я забрался с ногами на покрывало и провел по его ласковой мягкости ладонью. Мне хотелось его внимания, чтобы он посмотрел на меня, рассказал, что будет теперь, что будет со мной. Но сейчас ему самому было тяжело.
Я присел рядом и обнял его со спины. Мне показалось, что в кожу вошли горячие иглы. Я дрогнул, но не убрал рук. Из Дюрана выходила скорбь.
Когда жжение прекратилось, он поднял голову.

- Спасибо, - тихо произнес он.

Я отпустил его, и он сразу перехватил мою руку за запястье, повернувшись ко мне лицом.

- Ты готов?

Прикусив губы, я кивнул.

- Тогда ложись.

Я опустился на подушки. В воздухе витал аромат сладкой, перезревшей вишни. Я глотнул его, набрал полный рот, словно лимонада. Сладкий, пряный вкус.
Дюран, ступая мягко, словно четырьмя лапами тигра, оказался надо мной.
Бархатная лента оплела правое запястье. Он поднял мои руки и привязал их к изголовью кровати.

Жар волнами разлился по телу, ударил в легкие, я задышал тяжелее. Его пальцы скользнули под ворот моего кимоно, коснулись разгоряченной кожи, словно кусочком льда. Я вздрогнул.

Он улыбался, продолжая водить пальцами у меня под одеждой, по груди и шее. Наконец он сбросил одну полу белой ткани в сторону.
Я сжал зубы, ожидая, что он сделает дальше. Его глаза заглянули в мои, тепло, с глубокой нежностью.

- Не бойся. Прогони все плохие мысли и оставь скорбь. Зачем она сейчас? Ты боишься умирать? Но смерти не будет. Это новая жизнь для тебя, для нас с тобой. Встречай ее с радостью.

- Разве ты не боишься? - я знал, что теперь мог так к нему обратиться. Мы сошлись в общей точке после долгого пути, тут - на постели. Мы все еще разные существа и находимся в разном положении, но теперь мы – одно.

- Я должен бояться. Ты под моей ответственностью, ты зависишь от меня. Мне страшно, но это только мой страх. Тебя же не должно ничего беспокоить.

- Не хочу, чтобы это был последний раз, когда я вижу тебя, - по щеке скатилась слеза, вырвавшаяся с дрогнувшим дыханием.

Он покачал головой, утешая меня.

- Потерпи немного, и мы увидимся.
- Будет очень больно?

Снова он покачал головой, гладя мою пылающую щеку.

- Почти не будет. Только в первую секунду.

Взяв за подбородок, он повернул мою голову в сторону.

- Закрой глаза.

Я послушался. Кожи коснулось дыхание.
Тело, чувствуя опасность, ожидая боли, сжимается, напрягает все свои силы, стараясь отсрочить момент ужасного чувства. Я не испытывал ничего подобного. Мое тело словно спало, ожидая укуса. Мышцы приняли свою участь, и не пытались сопротивляться.

- На счет три сделай глубокий вдох, - прошептал Дюран.
Раз, два...
Три

С воздухом в меня вошел холод. Ледяные клыки пронзили мою шею, впились так глубоко, что я ощутил их горлом. Я закричал, коротко и испуганно. В следующий миг от шеи полилось тепло.
Оно укрывало меня изнури теплым одеялом, ласкало нежными руками, любило, как никогда я не мечтал быть любимым.
Я отдавал столько же и ему.
Всеми силами я старался забрать из своей души чувство страха, чтобы оно не испортило вкус, не исказило моего чувства.

Я хотел открыть глаза, но ничего не увидел. В темноте мелькали блики чего-то золотого, словно кто-то бросал с высоты золотую фольгу.
Из меня тонкими струями уходила жизнь.
Я знал, что умираю, но не страшился этого. Смерть была доброй и теплой, и такой она не пугала меня.

Мне хотелось увидеть Дюрана. Я дернул руками и почувствовал, что они свободны. Я нашел его где-то в пространстве перед собой и пробежал пальцами по его коже, жестким волосам и разбросанному одеянию.
Последний клочок холода вдруг скользнул и покинул мое тело. Золотая фольга исчезла. Осталась только тьма.

Я схватил воздух слабеющей рукой. Ее поймала другая, сильная и родная. Я понял, что он держит меня в руках на своих коленях и прильнул виском его груди.

Я умирал, и это было невыносимо грустно. Хотелось плакать, но не было сил. Я жался к Дюрану, пытаясь сказать ему, что ухожу, но он не пытался спасти меня.
Все было кончено.

- Сейчас все пройдет, - услышал я его голос где-то на отдалении, льющийся будто сверху.
- Потерпи. Осталось чуть-чуть.