Три Укуса

Дрянной вокзал. И слишком шикарный для него поезд. Я сразу понял, что это он. Красный локомотив деловито попыхивал и пощелкивал какими-то внутренними стальными органами и суставами.

Люди небольшими группами стояли около вагонов, показывали документы и белые, длинные билеты.
Мой билет был золотым. Я прошел к началу поезда. На вагоне блестела табличка: Люкс.
Проводник внимательно рассмотрел мой билет и склонил голову.

- Добро пожаловать, мистер Джесси.

Он взял мой чемодан и внес в вагон.

- Постойте, - я окликнул его. - Я хотел подождать человека.
- Назовите фамилию, пожалуйста. Может быть он уже прибыл.

Я замешкался.

- Я не знаю его фамилии, но его зовут Дюран.

Проводник вдруг выпрямился и оправил форму.

- Не переживайте. Без него не уедем. Вам лучше подождать в купе.

Поезд внутри тоже был красный. Я провел рукой по деревянным вставкам у окон. Дверь номер 7. Створка легко отъехала в сторону.
Я много ездил на поездах, но на таких никогда. В купе было два бордовых дивана. Стол из красного дерева, а на нем резной светильник. Здесь пахло хорошей древесиной и качественной кожей. Я опустился на диван, и он забрал меня в свою благородную мягкость.

Вдруг что-то случилось, и он не придет? Этот поезд вряд ли будет делать промежуточные остановки, уже не сойти. Может мне и не дадут этого сделать.
На перроне вдруг зашумело. Голоса звучно кого-то встречали.

- Господин! С прибытием!

В вагоне загремели быстрые шаги. Волна всеобщего оживления подхватила и меня. Я вскочил и выглянул в коридор. Мимо, обдав меня ветром, прошел высокий мужчина со светлыми волосами. На нем было бежевое пальто и такой же плащ. Он не заметил меня и прошел к дальнему купе.

- Слушай, не придет твой найденыш! Ты же его не в клубе самоубийц подцепил, - небрежно бросил он за спину.

Я обернулся. В шаге от меня стоял Дюран.
Меня поразил его вид. Одет он был, как и раньше непререкаемо, но лицо...
Он был бледен, глаза опухли и покраснели. А такой цвет губ я видел только у детей, когда они слишком долго плескаются в холодной речке - сине-черный.

- Дюран..., я отступил.

Мужчина в плаще выглянул из купе.

- Ха! Похоже ты все-таки сможешь уснуть сегодня, Дюран, - его оскал напугал меня. Не пытаясь скрыть любопытства, он сверлил меня яростно-яркими глазами. Он точно не человек. - Поздравляю с избавлением! - он защелкнул за собой дверь.
- Здравствуйте, Джесси, - он встал в проходе рядом со мной. - Вы не против, что мы поедем соседями?

Я покачал головой. Он сделал шаг в купе и тяжело опустился на диван. Не снимая обуви, он подтянул ноги и улегся калачиком. Казалось, ему было холодно. Как тяжело он дышал!
Я осторожно закрыл дверь. Стало совсем тихо. Только в паре купе от нас кто-то яростно хлопал дверцами шкафа.

- Это ваш господин?

Дюран, как кот, приоткрыл один глаз и глянул на меня.

- Почему ты так думаешь?
- Я слышал, как кого-то встречали у поезда. Говорили: Господин.
- И ты решил, что это он? Ведь это он носит плащ, у него светятся глаза, а еще это не он появился сегодня полумертвый и больной!

Я вдруг понял, что он обращается ко мне на «ты».

- Я не хотел оскорбить вас.

Он издал звук похожий на рык.

- Сегодня ночью, я думал, что сдохну. Это не фигура речи! - он болезненно и зло смотрел на меня. - Раньше, если бы мы жили в другое время, я бы не стал терпеть. Я бы избавился от этого за пару минут! Никогда мы не ставили жизнь какого-то человека выше своих ощущений!

Мне уже не было важно, человек он или нет. Наглый и нахальный идиот. Они все одинаковые - люди и нелюди.
Я снял с крючка пальто, щелкнул ручкой чемодана. Я знал, что он смотрит мне в спину, но напор злобы толкал меня к двери.
Мою тень вдруг накрыла другая, высокая и темная. Совершенно белая рука щелкнула замком на двери. Я потянулся, чтобы открыть его, будто ничего не произошло.

Лед коснулся запястья. Пальцы сплелись в плотное кольцо.

- Сядьте.

В этот момент поезд дернуло. Мы поехали. Я со страхом обернулся. Меня встретил тяжелый взгляд.
Медленно я отошел от двери и сел.
Он опустился на диван напротив, уложив голову на руки.

- Не думайте, что вам просто не повезло, что вы не успели. Я бы не дал вам сойти.
- Зачем вы пригласили меня, если я вам так неприятен?

Он вскинул голову.

- Мне жаль, что я проявил такую гадкую слабость. Простите меня, Джесси.
- Что с вами? - может я глуп и доверчив, но от злости во мне уже не осталось следа.

Поезд набирал скорость. Она приятно и ласково вжимала меня в диван.

- Мне больно, - он наконец ответил. - Издержки более приятных сторон моего существования.

- Могу ли я как-то помочь вам?

Он с интересом осмотрел меня. Снова этот взгляд, замирающий на шее, на руках. Особенно долго на руках.

- Можете. Но вам не понравится.
- Почему? - я играю даже не с огнем, а с полыхающим заревом огромного пожара. Я пру на него, не имея в руках и ведра воды.
- Вам тоже будет больно.

Теперь я разглядывал его в ответ. Если спрошу, чего он хочет, он решит, что я идиот. Ведь все понятно наверняка. Но иначе мне не осмелиться. Он будто прочитал мои мысли.

- Нужна ваша кровь. Но не как вампиру. Я не буду ее пить. - Что нужно сделать?
- Просто дайте ответ. Вы согласны: да или нет?
- Вы хотите проверить мое доверие?

Он хмыкнул.

- Вы едете со мной в одном купе. Двери заперты, а вам не сойти с поезда. Вы знали, что так будет и пришли. Я уже проверил ваше доверие.
- Вы проверили мою бездумность и горячность, а не доверие.

Это развеселило его. Он усмехнулся, потер лоб и глаза, стараясь собраться с мыслями.

- Тогда да, я хочу проверить его сейчас. Дайте ответ. И знайте, что это никак не повлияет на наши с вами отношения. Да или нет - я не изменю мнения о вас.

Я хотел сделать вид, что размышляю, но глубоко внутри я уже принял решение. Я принял его в первую же секунду, когда прозвучало: «Мне больно» - из его уст. Такой человек не признает слабостей. Не перед любым.

- Да. Я хочу помочь.

Он ждал несколько секунд. Проверял, не изменится ли решения? Изучал, есть ли на моем лице страх? Уверен, что был.

Дюран поднялся, открыл шкаф и вынул из него прозрачную тонкую чашку. С соседней полки он выудил аптечку. Все это он разложил на столе.
Из чемодана туда же переместился небольшой кожаный сверток. Дюран деловито пошебуршил в аптечке, выудил пузырек, брызнул на руки, растер. В воздух поднялся запах спирта.

Мне стало не по себе. Плохой запах - запах болезни, сопровождающий кровь, приводящий за собой боль.
Дюран заметил, что я поморщился.

- Не бойтесь. Это не так страшно.

Я попытался принять уверенный вид.
Он развернул сверток. Там были скальпели, ножи и еще какие-то острые предметы. Все блестело идеальной чистотой, но от этого не становилось менее угрожающим.
Я вцепился в обивку дивана.
Дюран методично обработал спиртом маленький острый ножик с красивой резной рукояткой и протянул руку ко мне. Я вздрогнул.

- Вашу руку.
- Скажите, что будете делать. - Вам так будет легче?

Я неуверенно кивнул. Он сделал требовательный жест, и я подал ему правую ладонь.
Он провел черту на коже по мягкой части под моим большим пальцем.

- Я сделаю небольшой надрез - вот тут - и возьму вашу кровь. Я сглотнул и заерзал на месте.
- Я не требую. Скажите нет, и мы это прекратим.

Он терпеливо ждал. Ничего угрожающего не было ни на его лице, ни в жестах. Он осторожно держал мою руку, не как раньше - в тисках, а просто придерживал на весу. Ножик он отложил.

- Я готов.

Он снова весь обратился в дело, смочил ватку в спирте и протер мою ладонь. Худшее чувство - мокрая вата касается кожи перед уколом. Здесь же не будет и его. Анестезии в аптечке предусмотрено не было, да и она, должно быть, искажает запах и вкус.
В свете мягких ламп нож заблестел оранжево-красно. Я задержал дыхание.

- Не надо так, - он строго посмотрел на меня. - Упадете в обморок. Когда я скажу, сделаете глубокий вдох, хорошо?

Я кивнул.

- Тогда на счет три. Раз, два...
Три.

Я открыл рот, но вместо вдоха вскрикнул. Меня никогда не резали на живую. Порезы на кухне, содранная кожа от падения - это не было похоже даже близко на это ощущение.
Чья-то чужая рука, бесконтрольная сила ломает твой кожный покров, разрывает защитную мембрану, вскрывает сосуды.
Животный ужас вонзился мне в мозг, но я сдавил его, запутав другой болью. Я прикрыл рот и укусил себя за руку.

Нож уже лежал на столе. Вокруг него по салфетке расползалось алое пятно.

- Это все. Успокойтесь.

Мягкий голос вернул меня из первобытного страха. Разрез был довольно большим, но это почему-то почти не напугало меня. Дюран осторожно сложил мою руку в кулак. Из него в чашку тонкой струйкой потекла кровь.

- Больно?

Он гладил меня по костяшкам. Я замотал головой.

- Хорошо.

Он выхватил из аптечки вату и бинт. Быстрыми движениями зажал разрез и стянул его повязкой. Сверху наложил тонкую белую ткань.

Я осмотрел руку и прижал ее к животу, пряча поближе к себе, поукромнее.

Дюран ловкими движениями убирал со стола. На поверхности стояла одна алая чаша. В ней я не мог узнать свою кровь. Она уже не принадлежала мне. Я физически чувствовал, что она изменила свои свойства.

Дюран просто сидел, скрестив ноги, закрыв глаза. Чашка стояла прямо перед ним. Он дышал запахом крови.
Я мог поклясться, что видел, как со лба и между бровей у него исчезли две мучительные складки, губы порозовели. Со вздохом облегчения он размял шею и подвигал лопатками.

- Высшие силы... Как же это было тяжело...

Он открыл глаза, взял чашку на ладонь и рассмотрел содержимое. Вдруг он слегка обмакнул в кровь палец. Лицо загорелось румянцем. Он вздрогнул и засмеялся.
Я удивленно наблюдал за ним.
Он растер кровь по ладоням и прижал их к шее. Так он замер на пару секунд.

Наконец он резко поднялся, подхватил чашку и выплеснул густое содержимое в раковину. Вода быстро унесла с собой все остатки. Только в воздухе еще был различим запах моей крови.

- Вам лучше?

Он просто сиял.

- Джесси... Вы добры ко мне, хотя я отвратительно обращаюсь с вами. Вы не просто добры. Вы великодушны! Примите мои извинения, и знайте, что впредь вы можете рассчитывать на меня. И вы можете просить меня о любой услуге. Я буду рад ее исполнить.

Я молчал. Как много в нем царственного: прямой стан, все движения, мимика. Я на миг потерял это из виду, когда на нем лежала пелена страдания, но даже это не исказило его так, как исказило бы другого.

Его не напугать болью, но, видимо, эта боль была нестерпима. Как бы я вел себя, если бы испытал ее? Лежал бы и выл? Или забрался бы в самый темный угол и надеялся, что умру?

Я взглянул на забинтованную ладонь.

- Болит? - он бережно прикоснулся ко мне.
- Нет, я просто задумался, насколько больно было вам.

В его лице загорелось не просто удивление, а неверие. Он секунду не мог найти слов.

- Вы удивительно смелый человек. Я поражаюсь вам. С каждой секундой я понимаю, насколько попал в точку, встретив вас.
- Вам нужен смелый человек? Или самоубийца и найденыш? Он озадаченно нахмурил брови. Вспоминал. Тут он понял.

- А, вас обидел мой друг. Он смеялся не над вами, а надо мной. Его зовут Рэм и он придурок. Я познакомлю вас.
...

Поезд летел через пустыню. Я никогда не бывал в этой стороне. Дальше нет людских поселений, и мало кто забирался так далеко. Среди моих знакомых и вовсе никто.
Наползал теплый вечер.

Дюран боком вошел в купе. Он выходил поговорить с Рэмом. Я слышал в отдалении громкий, незнакомый смех.
В чайнике на столе плавали большие листья зеленого чая. Я смотрел за их неспешным движением, в голове было тихо и пусто.
Неопределенность всегда вызывала у меня панику, но сейчас в ней нашлось единственное спасение.
На краткий миг я могу замереть, понаблюдать, как солнце прощально освещает песок за окном, который я раньше никогда не видел, могу выпить чай в одиночестве, которое не будет висеть на мне пиявкой, а будет легким покрывалом, которое легко может смахнуть человек в соседнем купе. Но, если я попрошу его оставить меня в тишине, он даст мне эту возможность.

Рука пульсировала, и это было единственным, что мешало полностью потеряться в мыслях.
Вскоре Дюран принёс свежие бинты и несколько новых колбочек. Я сам протянул ему руку.

- Болит?
- Немного.

Он открыл колбочку и поднес мне к лицу. Пахло полынно, но сладко.
Дюран накапал пару капель в чашку с чаем и подал мне. Я сразу сделал глоток. Мне показалось, что в чай добавили цветочного меда.

- Это снимет воспаление и уймет боль.

Он размотал повязку. От вида пореза мне стало страшно. Он был довольно глубокий. Кожа, как горы по сторонам каньона, и красные жилы внутри.

- Не смотри, - он накрыл мою ладонь своей.

Снова это случайное «ты». Только в этот раз оно звучало совершенно иначе.
Я отвёл взгляд. Какая глупость, мне больно, но, несмотря на это моей душе так спокойно, как не было никогда.
Дюран откупорил второй пузырек. Я следил за его руками, он слегка нажал на край пореза. Осмотрел руку.
Я поморщился.

- Будет щипать, - предупредил он.

Несколько капель упало в каньон. Запах мяты ярко обозначился в воздухе. Я сжался, стараясь забрать руку, но он придерживал ее.

- Ай!
- Дайте забинтовать.

Повязка снова ловко обвила ладонь. Я перевел дух.

- Пойдемте, посмотрим, как садится солнце.

Я последовал за ним в коридор. За одной из дверей оказался балкон. Ветер хлестнул по лицу, но через мгновение смягчился. Перед глазами открылась бесконечная желтая земля.
От песка поднимался густой жар, и мы мчались сквозь него как комета.
Пустыня остывала, готовясь к ночи.
Вдруг вдалеке возникло что-то темное. Затем еще и еще. Из песка вырастали громадные фигуры. Несколько появилось совсем рядом с поездом.

Я отступил от края балкона, но меня подхватил Дюран.

- Держитесь.

Я крепко взялся за перилла. Его рука осталась лежать на моей талии, но я решил подумать об этом потом.

Поезд пролетал мимо каменных гигантов. Они брели, медленно волоча толстенные ноги, и не обращали на нас никакого внимания. Они напоминали неумело сделанные скульптуры - слишком грубо обтесанные.

- Неужели это Големы?

Дюран перевел взгляд на меня. В его глазах отражался золотой простор.

- Они самые. Потрясающе, правда? У меня действительно захватило дух.
- Почему их нет в городе? Их не подпускают?
- Они сами туда не пойдут. Им нужен песок. Асфальт они
ненавидят.
- А куда они идут?
- Искать новое место для сна.

Пустыня вся была наполнена ими. Големы брели, не интересуясь друг другом, железной дорогой, одинокими кустами. Одна цель - найти мягкий песок и уснуть на время, когда светит солнце. Затем снова встать и пойти искать новую колыбель.

- Почему не остаться спать навсегда в одном месте?

Дюран крепче прижал меня к себе. Был бы это кто-то из моих знакомых или случайный человек в баре, я бы ударил его. Что же теперь со мной не так?

- Им необходимо движение, как и всему живому. Они каменеют на время дня, но ночью в них просыпается что-то, что заставляет идти и искать. Этим они схожи с нами.
Моя голова легла ему на плечо. Тепло и спокойно. Почему мне так хорошо?
- Я пытался объяснить себе, зачем все же поехал. Видимо эти создания знают ответ с самого рождения.
- Я думаю, и они не знают, зачем идут. Зато они знают, что не идти нельзя.