Темные воды
— Папа! Папа! — воскликнула девочка в нежно-фиолетовом платье с двумя длинными косичками, слегка потянув за рукав синего пиджака. Мужчина медленно перевёл взгляд карих глаз с утреннего города на свою дочь.
Ру сидела на заднем сиденье дорогого автомобиля, обитого кожей цвета молочного шоколада. На приборной панели горел зелёный индикатор. Тору был высоким и широкоплечим мужчиной с тёмными волосами, слегка тронутыми сединой. Он всегда выглядел немного уставшим, но в его глазах читалась забота.
— Да, Ру? — спросил он своим низким голосом, хриплым от постоянного курения. Однако девочка всегда считала его тёплым. Она часто делила людей на «тёплых» и «холодных», в её мире не было чётких границ, только свет и тьма, которые всегда были равны.
— Папа! — надула губы девочка. — Меня зовут Руна! Ру-у-уна! — Мужчина тихо рассмеялся, и его голос, казалось, вот-вот сорвётся, совсем исчезнув. — Куда мы едем?
— На собрание, — ответил он.
Ру задумчиво отвернулась к окну. Она не любила собрания, но любила наблюдать за людьми, спешащими по своим делам, за проезжающими мимо машинами и за детьми, бегущими в школу. В её голове вертелась мысль: «Папа убил человека — это не хорошо и не плохо, это просто поступок». Она пыталась понять, что значит быть хорошим или плохим.
А если бы потом этот мужчина сбил женщину с коляской? Это тоже был бы плохой поступок?
Так получается, поступок папы был плохим или хорошим? Он же спас две жизни в обмен на одну, ничего не стоящую.
Тору, заметив задумчивый взгляд дочери, слегка улыбнулся. Он знал, что Ру всегда задавалась вопросами, которые другие дети её возраста даже не осмеливались задать. Он любил её за это, за её любознательность и честность.
— Ру, ты всегда так много думаешь? — спросил он, слегка наклоняясь к ней.
Девочка кивнула, не отрывая взгляда от окна.
— Иногда я думаю, что все поступки могут быть и хорошими, и плохими одновременно.
Тору задумался. Он знал, что его дочь не просто так заговорила о таких сложных вещах. В её глазах он видел отражение своей работы. Он был уверен, что, разрушая её, делает только сильнее.
Он вздохнул и, повернувшись к дочери, сказал:
— Иногда мы совершаем поступки, которые кажутся нам правильными в тот момент. Но только время покажет, были ли они действительно правильными. Важно помнить, что каждый из нас несёт ответственность за свои действия.
— Выходи, Руна! — отец махнул рукой, и девочка выскочила из автомобиля.
Тору, глава якудза, стоял перед собравшимися, внушая уважение своим видом и манерой поведения. Его татуировки — тигр, пионы и дракон — были не просто рисунками, они символизировали его статус и характер. Тигр олицетворял власть и силу, пионы — благородство и изысканность, а дракон — мудрость и способность к дальновидному планированию.
Члены якудза были одеты в традиционные элементы одежды, которые подчеркивали их принадлежность к клану. Некоторые из них носили хакама — широкие брюки с поясом, которые часто надевают на официальные встречи и мероприятия. Они выглядели как единое целое, готовые поддержать своего лидера в любой ситуации.
— Хаттори-сама, группировка детей «Чёрные драконы» снова выразила нам свое недовольство, — доложил один из членов клана.
— Като, на это был повод? — спросил Тору.
— Я не уверен, но, по-видимому, кто-то из наших подсадил их молодого на наркотики, и они пришли разобраться в этом деле, — громко говорил мужчина с чёрными волосами, уложенными в виде «занавески», активно жестикулируя.
Девочка уселась на край небольшой трибуны, болтая ногами и с интересом рассматривая людей перед собой.
— Да! А потом мы их помяли немного, чтобы не повадно было клеветать на нас! — мужчина с толстым лицом громко басисто рассмеялся, от чего девочка сморщила нос.
— Хиро, да ты что? Правда думаешь, что это клевета? Эти парни тебе в сыновья годятся! Напомню вам всем, если вы забыли, вырежете себе на кистях каждый иероглиф. Мы не только искусные бойцы, но и умелые переговорщики, способные решать конфликты мирным путём. Особенно когда тема касается детей, ты им пример подаешь!
Но я собрал вас сегодня по особому поводу. Все вы знаете мою дочь Руну, — мужчина кивнул в сторону девочки, которая внимательно рассматривала землю, усыпанную камнями, и свои белые босоножки. — Мой ребенок поведет вас после меня. Ваша будущая глава! Руна Хаттори, которую вы будете защищать своими телами, и если нужно будет омывать свои руки в крови. Будете идти за ней, когда я передам ей пост!
Каждый из них понимал, что будущее клана зависит не только от силы и боевых навыков, но и от мудрости и способности принимать взвешенные решения.
— Руна, каждая глава должна пролить чью-то кровь. Тебе не нужно ничего делать, просто укажи пальцем на человека, которого, по твоему мнению, следует наказать.
— Это обязательно?
— Да, выбери любого из них.
— Папа? Зачем это? — в её хрупком сердце пробирался страх от непонимания и не предвещающего ничего хорошего взгляда отца.
— Выбери! Пойми, чтобы люди тебя слушались, за провинности их нужно наказывать. Это будет твой первый шаг, который объединит обе стороны якудзы.
Она медленно подняла руку, и её хрупкий палец с еле заметным дрожанием указал на Хиро. Мужчина поднял глаза, полные надежды и страха. Его смуглая кожа покрылась холодным потом, а в карих глазах блестели слёзы. В воздухе повисла звенящая тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием присутствующих. Тору, глава якудзы, сделал шаг вперёд, и его голос, наполненный непреклонной решимостью, прозвучал:
— Хиро, ты дал молодым наркотики в попытке избавиться от проблем, как трус. Тебе многое прощали: и драку в баре, и многое другое. Если так продолжится, пальцев на руках у тебя не останется.
Мужчина склонил голову, его плечи дрожали. Он знал, что выхода нет. На его правой руке не хватало одного пальца, а на левой — двух. Надежда в его глазах сменилась отчаянием.
— Расплатишься ты такой же грязной монетой, — Тору сделал ещё один шаг вперёд, и Хиро упал на колени, не поднимая головы. — Но ты очистишь её своей кровью и своей смертью. Ты положишь начало пути Руны как главы.
Эти слова прозвучали как приговор, и Хиро понял, что это конец. Надежда угасала, и теперь перед ним стояла только смерть.
Человек, приближённый к главе, незаметно подошёл к Хиро сзади. В боковом зрении мелькнуло лезвие кинжала. Мужчина с силой надавил на него и быстро полоснул по коже, широко раскрывая рот. Его голова инстинктивно запрокинулась, разрывая края раны ещё больше. Из раны хлынула тёплая кровь, попадая на всё вокруг.
Несколько секунд тело покачивалось в конвульсиях, кровь быстро стекала по торсу, пропитывая белую ткань штанов. Брызги попали Руне в глаза пощипывая и в рот оставляя противный металлический привкус. Наконец тело замерло на камнях, теперь уже пропитав не только ткань, но и землю.
Ноги Руны подогнулись, и она упала на колени. Казалось, ребёнок даже не дышал. Глаза сильно щипало, из них градом лились слёзы, всё лицо было испачкано в крови. Мысли путались, цепляясь друг за друга: «Он умер... Я убила его! Неужели это тот самый плохой поступок? Я плохой человек?»
Девочка резко вдохнула воздух, наполненный металлическим запахом, словно вынырнула из воды. Быстро проморгавшись, она обнаружила на земле тело, истекающее кровью. Дыхание её участилось, но ком в груди с каждой секундой становился всё больше, причиняя боль. Из горла вырвался крик, и она начала вытирать руки об одежду и землю, стараясь очистить лицо. Но вместо этого только растирала сопли, смешивая их с кровью, оставляя ещё больше красных разводов.
— Руна, — раздался суровый голос отца, от которого девочка вздрогнула, но не подняла взгляда на него. — Сегодня Хиро окропил твой первый шаг в виде будущей главы, ты должна мудро вести за собой людей.
Содрогнувшись, из неё вышел весь завтрак. Тору медленно поглаживал её по спине, воздух пропитался страхом.
Девочка неуверенно подняла глаза и увидела, как один мужчина держит голову, поворачивая её в разные стороны, а другой размеренно разрезает плоть ножом по кругу. Мелкие куски человеческого мяса падали на землю. Её дыхание участилось от вида мяса, мышц, сухожилий, артерий при нажатии на которые вытекала тёмная густая жидкость. Показалась белая кость, под языком скопилась жидкость, и ей показалось, что это тоже кровь, от чего она испуганно вздрогнула, но сглотнула слюну, с болью смачивая пересохшее горло. Раздался хруст, ещё раз и ещё, мужчина орудовал ножом как топором, но тут же затих.
— Здесь мы закончили, поехали.
***
Руна вздрогнула от холодного порыва ветра, который ворвался в открытую дверь балкона. Она быстро осмотрела свою одежду и руки, чтобы убедиться, что на них нет крови, а затем проверила лицо. С облегчением выдохнув, она заметила в своих руках пачку сигарет. Вероятно, по пути сюда она вытащила её из кармана Макото, даже не заметив этого.
Тепло улыбнувшись, она вытащила одну сигарету, покрутила её в пальцах и вернула обратно. Воспоминания нахлынули на неё, и она погрузилась в свои мысли.
***
После того происшествия отец два года обучал Руну боевым искусствам. Она проводила много времени, наблюдая, как он руководит отрядами и разбирается в сложных ситуациях. Руна училась хладнокровию, терпению и умению быстро принимать решения. Её взгляд стал острым, а движения — отточенными.
Однако, когда брат Тору приказал убить Руну, якудза, которые знали её с детства и дали клятву на крови защищать её, не смогли поднять руку на дочку главы, хоть и бывшего. Они оставили её во дворе какого-то дома, всю в крови и слезах, на снегу. Руна лежала, дрожа от холода и боли, её глаза были полны отчаяния. В этот момент судьба улыбнулась ей, ведь именно в том доме жил Макото.
Макото был высоким, худощавым, но крепким парнем с короткими тёмными волосами и внимательными карими глазами. Он жил один в небольшой квартире на окраине города. Когда он увидел Руну, его сердце сжалось от жалости. Сначала он хотел вызвать полицию или скорую помощь, но Руна всё время повторяла одно слово: "Папа". Это слово звучало как заклинание.
Макото заметил, что её глаза стали ещё более живыми и полными решимости. Она схватила его за руку и посмотрела прямо в душу, словно пытаясь передать всю свою боль и страх.
— Тору Хаттори, нам нужно его спасти! Он умирает! — её голос звучал твёрдо и уверенно.
Глаза парня расширились. Он понял, что сидит с дочкой главы якудза, с которыми у них до этого были стычки. Тогда он решил пойти не спасать главу якудза, а к главе Шиничиро Сано. Он принёс девочку и рассказал ситуацию. На удивление уже вымотанной девочки, вместо привычного "Голову с плеч", Шиничиро дружески похлопал его по плечу и сказал:
— Теперь это твоя сестра, сводная или приёмная, как тебе будет угодно. Я знаю, что на тебя, Макото, можно положиться. Сейчас я дам тебе несколько вещей Эммы, которые тебе подойдут на первое время. Хотя Эмма меньше тебя, возможно, что-то из этого подойдёт.
— Вы не убьёте меня? — Руна осторожно подняла глаза на них, словно извиняясь.
— А? Да... Воспитание у якудза, мягко говоря, не самое лучшее. Подожди! Майки! Эмма! Баджи! Идите сюда!
Через несколько секунд девочку окружили дети младше её. Красивая девочка лет восьми, со светлыми прямыми волосами и золотистыми глазами, с тревогой смотрела на Руну. Тут же подбежал мальчик, который выглядел старше, с задорными карими глазами и короткими взъерошенными волосами. Девочка вздрогнула, когда на её плечо легла чья-то рука.
— Я Майки, а ты кто такая? — позади неё стоял серьезный мальчик с черными пронзительными глазами, которые, словно сканер, сразу же оценили количество крови на её руках.
— Руна.
***
— Да, — произнесла она. — Давно я не видела семью Сано.
При мысли о них её губы невольно растянулись в улыбке.
Она закрыла все окна и балкон и вошла в комнату к брату. Тот уже давно спал, и повязка на его боку была чистой, без следов крови. Это означало, что его состояние улучшилось. Поцеловав брата в макушку, она укрыла его одеялом и отправилась спать.