Его лучшая ученица

Алана

Вытаскиваю вспышку из камеры Никон и аккуратно кладу ее в сумку, настраиваю диафрагму, чтобы попробовать снимать без нее.

На площади белка ест обед студента, и я собираюсь сказать ему об этом.

В конце концов.

Но сначала я должна сделать снимок.

Мои глаза слезятся, потому что я поплакала всю ночь, но я протираю их тыльной стороной запястья и выстраиваю кадр в видоискателе.

Белка вот-вот набросится на одного из дремлющих студентов с Читос и...

Проклятье. Опять пропустила.

Мысленно я называю эту белку Спиди.

Морща нос, я начинаю возиться с настройками камеры, надеясь, что успею выбрать нужный режим и поймать вора на месте преступления.

До занятия по социологии еще час, и мне пора бы уже перекусить или вздремнуть, но я должна отвлечься от трещины, которая, кажется, образовалась в моем сердце.

Возможно, помог бы разговор с Рипли, но я дала обещание Джейдену. И сохраню его тайну.

Зная мою лучшую подругу, если бы она узнала, что мужчина разбил мое глупое, наивное сердце, она бы поджидала его у класса с ножом и разделала бы его, как индейку.

Эта сучка сумасшедшая.

Я избегаю ее, потому что она посмотрит на меня и поймет, что я сделала что-то глупое. Влюбилась в представителя противоположного пола и поверила, что он не причинит мне вреда.

Эта история стара как мир, не так ли?

В моей личной сердечной боли нет ничего особенного, кроме того, что это я должна пытаться дышать, не обращая внимания на разбитое стекло в горле.

Я понимаю, что уже давно смотрю в пустоту, и встряхиваюсь, возвращаясь к настройкам камеры.

Что, как я думала, произойдет, когда Джейден войдет в этот класс?

Что он скажет «к черту правила» и унесет меня в закат?

Жизнь устроена не так.

У людей есть обязанности, работа и приоритеты.

Нелепо так расстраиваться из-за того, что я не нахожусь у Джейдена на первом месте.

И все же.

Это... связь, которая возникла в ту ночь в борделе. Когда я назвала его так, как он просил, возникло доверие.

Он взял на себя ответственность за мои страхи и счастье, и этот титул, произнесенный в пылу момента... казалось, подразумевал, что его защита будет распространяться на все.

Никогда не позволить чему-то плохому коснуться меня.

Особенно тому, что исходит от него.

Это эффективная иллюзия, скажу я вам.

Может, это и хорошо, что я избавилась от первого болевого шока в первый день первого курса. Дальше все пойдет только в гору, верно?

Скамейка скрипит подо мной, давая понять, что кто-то занимает место на другой стороне, но я не поднимаю головы, поскольку не испытываю особого желания знакомиться с кем-то новым.

— Установи диск управления на M, прежде чем настраивать выдержку, — раздается глубокий голос Джейдена рядом со мной. — Так ты ее поймаешь.

Осознание — это как рука на шее, пальцы впиваются в меня со всех сторон и мешают сглотнуть.

— Спасибо.

Все еще отказываясь смотреть на него, чтобы мое сердце не выпрыгнуло изо рта и не завершило свои предсмертные муки у него на коленях, я следую его указаниям.

Перевожу диск управления в положение М и устанавливаю выдержку на нужное число, поднимаю камеру и жду, жду подходящего момента, прежде чем щелкнуть.

На экране дисплея — снимок Спиди в середине прыжка после того, как он утащил батончик.

— Поймала! — вздыхаю я, и прилив удовлетворения согревает меня настолько, что я снова могу хотя бы дышать.

— Спасибо.

Проходит несколько ударов.

— Ты даже не посмотришь на меня...

Страдание в его тоне заставляет меня поднять голову и посмотреть на его лицо, чтобы увидеть, что он выглядит таким же измученным, как и я.

Даже хуже.

Его лицо было чисто выбрито вчера, в первый день занятий, но сейчас оно покрыто щетиной. Мне не следует гадать, как эта грубая щетина будет тереться мою грудь, но здесь, очевидно, ведут мои женские части.

— Как прошло голосование?

— Все прошло так, как я и ожидал, — говорит он, не предлагая ничего больше.

Значит, за него проголосовали.

То есть, тот факт, что он не может быть со мной, теперь гарантирован. 

Я ненавижу себя за груз разочарования в животе.

Это эгоистично и незрело.

— Поздравляю, — говорю я. — Уверена, ты очень старался ради этого.

Он не реагирует, продолжая наблюдать за мной в своей напряженной манере.

То, что я когда-то приняла за одержимость.

Но этого не может быть, иначе он бы не отпустил меня. Он бы не смог.

И вообще, хочу ли я, чтобы он был одержим мной?

Ни за что.

Было бы очень неприятно, если бы этот сексуальный профессор, который целуется как бог и обожает фотографировать, бегал за мной по пятам.

Нет, спасибо.

Очень убедительно, Алана.

— Ты живешь за пределами кампуса.

Не вопрос. Констатация факта.

— Это так?

— Да. С моей лучшей подругой Рипли.

Между его бровей пролегает линия.

— Тебе нужна помощь в оплате аренды, Алана?

— Нет, — твердо отвечаю я, удивляясь, что он спрашивает.

Если бы отец Рипли не оплачивал весь счет, а я должна была бы платить за квартиру, неужели Джейден действительно дал бы мне деньги?

Меня должно возмутить само предположение. Но вместо этого я чувствую заботу. Как будто он хочет убедиться, что я в безопасности.

Он просто вежлив. Перестань вчитываться в это.

Я целеустремленно расправляю плечи и приказываю себе быть дружелюбнее. Никто не виноват, что судьба решила быть сукой.

Он не знал, что станет моим профессором.

Ожидать, что он откажется от своей мечты ради меня, просто смешно.

Кроме того, я занимаюсь фотографией, а он заведует кафедрой, так что я буду видеть его гораздо чаще. Лучше всего задать дружеский тон сейчас.

Улыбаться и терпеть, как большая девочка.

— Отец Рип — очень строгий судья. Он приговаривает преступников к смертной казни так, словно пьет витамины. Поэтому мы живем в закрытом поселке с надежной охраной.

— Хорошо.

— Да?

Я скептически подергиваю носом.

— Не знаю. Я надеялась на то, что все это будет в общежитии колледжа. Мы пропускаем безответственную часть и сразу вступаем во взрослую жизнь. Скоро я буду носить с собой портфель, как ты.

Меня удивляет его глубокий, богатый смех, от которого подгибаются пальцы на ногах.

— Портфель — это то, что делает человека взрослым?

— Это один из критериев.

Я делаю вид, что вожусь с фотоаппаратом, но на самом деле смотрю на его красивое лицо, очерченное солнцем.

Мне хочется сделать снимок, но я думаю, что это перечеркнет границу, которую я пытаюсь здесь установить.

— Еще одна вещь, которая делает человека взрослым — это кредитная карта, на которую начисляются мили, и открытый контейнер с пищевой содой в холодильнике. Держу пари, у тебя есть и то, и другое.

— Черт. Ты меня поймала.

Благодаря своему веселью он выглядит менее усталым, и мне нравится, что я имею к этому отношение.

Если бы все было иначе, то заставлять этого человека смеяться было бы моей любимой частью каждого дня.

Я удерживаю его улыбку в течение идеального момента, но пока мы сохраняем зрительный контакт, воздух меняется.

Меняется его энергия. В его глазах появляется тепло. Густой, непокорный жар.

Джейден, похоже, собирается сказать что-то еще, когда со ступенек ближайшего здания раздается мое имя.

Это двое студентов-парней, с которыми я познакомилась в начале недели.

С рюкзаками за плечами они спускаются по лестнице на площадку. Один из них машет мне рукой, а другой — Ланден, кажется, — выглядит... несколько раздраженным, видя, что я сижу с нашим профессором.

В чем дело?

— Привет! — зову я, быстро помахав им обоим рукой.

— Сегодня у нас вечеринка, — говорит Ланден, и я не помню, чтобы его голос был таким глубоким.

Может, пытается сделать его ниже? Он протягивает телефон.

— Все будут там. Я напишу тебе подробности.

Джейден рычит — так тихо, что слышу только я — и по моей коже пробегают мурашки беспокойства.

Я натянуто улыбаюсь парням, надеясь, что они поймут намек и уйдут.

— Конечно, спасибо.

Хотя Ланден выглядит хмуро, его друг тянет его за собой в сторону восточной части кампуса, оставляя нас с Джейденом в тяжелом молчании.

По какой-то причине я могу смотреть вниз и изучать свои колени, словно ожидая, что меня накажут. Это не требует размышлений.

Я просто делаю это на автопилоте.

Пока между нами тянется напряженная тишина, стыд и возбуждение образуют инородную смесь в моем животе, согревая и распространяясь по бедрам.

— Ты дала этим парням свой номер телефона? — Джейден говорит мягко, опасно.

— Нет, — шепчу я. — Я дала его только одной девушке. Должно быть, она передала его по кругу.

— Ты говоришь мне правду, Алана?

Мои колени начинают дрожать, но это не от страха, а от предвкушения.

Мой папочка ревнует.

Он все еще любит меня, даже если мы не можем быть вместе, и это то, за что я не могу не ухватиться.

— Да. Я бы не стала тебе лгать.

Джейден хмыкает во все горло.

— Ты пойдешь на эту вечеринку?

— Не знаю. Может быть.

Я облизываю губы.

— Девочки милые. Они мне нравятся.

— Я беспокоюсь не о девушках. — Он бросает мне эту фразу, и я чувствую, как его самообладание испаряется.

Когда Джейден садился, я не думаю, что он намеревался лишь побеседовать со мной, но теперь, похоже, все меняется.

Ему бросили неожиданный мяч.

— Эти мальчики хотят трахнуть мою принцессу.

Мою принцессу.

Я чувствую, как эти два слова отдаются в моем клиторе, как сердцебиение, и с моих губ срывается стон.

Он тоже еще не закончил.

Ошибка в том, чтобы повернуть голову и встретиться с его глазами, потому что они затуманены похотью и ревностью.

И намерением.

Есть что-то волнующее в том, чтобы быть на виду, пока он смотрит на меня, как на добычу. Мое тело в восторге от того, что я в центре его внимания, и оно реагирует на это, готовясь к чувственному наказанию.

— Если кто-то из них хоть пальцем тронет тебя, Алана, он не доживет до выпускного. Мы поняли друг друга?

Его собственничество — это как наркотик, проникающий в мою кровь.

Позже я подумаю о том, что означает его приказ.

Что значит мое подчинение.

Позже я подумаю, не хочет ли он оставить меня своей тайной любовницей и никогда никому не рассказывать. Я подумаю, почему это вызывает во мне желание выплакать столько слез, что хватило бы на целый океан.

Позже.

А сейчас я могу лишь повиноваться своим инстинктам.

— Да. Кристально ясно.

Мое согласие ничуть не смягчает Джейдена, хотя на его щеке начинает дергаться мускул.

— Скажи мне, Алана. Если мили и портфель делают человека взрослым... то что делает тебя маленькой девочкой?

Перед солнцем проплывает облако, но моя дрожь не имеет ничего общего с внезапным холодом.

Желание растекается по шву трусиков, и я свожу бедра вместе, чтобы скрыть это, но его глаза пристально следят за этим движением.

— Джейден... — шепчу я, дрожа. — Мы не должны... нас все могут увидеть.

— Ответь мне, Алана. — Его голос низкий, гипнотический. Он резонирует в моем животе и ниже. Везде. — Что делает тебя маленькой девочкой?

Становится трудно дышать. Я оглядываюсь по сторонам, ожидая, что все в радиусе будут наблюдать, как я превращаюсь в огненный шар на этой скамейке, но жизнь идет своим чередом.

— Я не знаю.

— Это я делаю тебя такой? — он опускает руку на спинку скамьи, наматывая локон на моем затылке на палец. — Это то, как я прижимал тебя к себе и впивался в твою тугую девичью пизду... и возбуждение от наслаждения папочкой затмевало дискомфорт так сильно, что ты даже не чувствовала боли?

Я чувствую себя так, словно превращаюсь в раскаленный металл и становлюсь единым целым с жесткими планками скамейки.

Если я пошевелюсь, то разобьюсь вдребезги, я знаю это.

Я знаю это.

Мой клитор пульсирует и болит между ног, как будто знает, что тот, кто узнал его секреты, находится рядом и хочет большего.

— Это из-за твоего стремления угодить? Не думай, что я не заметил, как ты сидела в первом ряду моего класса. Ты так старательно вела записи, не так ли? Такой хороший учительский питомец.

Он подвигается на скамье и позволяет мне увидеть толстую выпуклость его эрекции, спрятанную прямо под пиджаком.

— И все это время твои бедра и сиськи так возбуждали меня, что я чуть не кончил за трибуной в брюки.

Затаив дыхание, я скрещиваю ноги, но боль, которую он создает между ними, безжалостна. Ничто не поможет.

— Сожми бедра вместе, Алана, — приказывает Джейден, нежно массируя краем ладони свое возбуждение. — Ты заставила меня ревновать. Сейчас ты кончишь прямо здесь, на этой гребаной скамейке. Прямо здесь, на глазах у всех.

Я вцепляюсь в край сиденья, и мои бедра, охваченные желанием, смыкаются. Я наклоняю голову вперед, чтобы никто из студентов не видел моих закрытых глаз и пота, выступившего на верхней губе, или крови на нижней губе, которую я рисую прокусить.

— Папочка... — шепчу я.

Он наклоняется и говорит в нескольких сантиметрах от моего уха.

— Я знаю, что делает тебя маленькой девочкой. Твоя мокрая, возбужденная киска. Она знает, что принадлежит только одному мужчине. Она так невинно ждет, когда он будет долбить ее, как сладкое мясо, не так ли?

Спазмы проходят через меня так внезапно, что я почти кричу, но в последний момент успеваю сомкнуть губы. Я раскачиваюсь на скамейке вверх и назад, мысленно умоляя, чтобы кульминация закончилась, умоляя, чтобы она продолжалась вечно.

Меня бьет дрожь, кожа красная, костяшки пальцев белые, я оргазмирую на скамье, в нескольких дюймах от профессора, а трусики мои к тому времени, когда спазмы стихают, превращаются в мокрое месиво.

Я падаю обратно на скамью, задыхаясь, мои конечности как желе.

Джейден встает, останавливается напротив меня и загораживает солнце.

Его глаза и рот напряжены, челюсть стиснута, но он неторопливо застегивает пиджак так, чтобы он прикрывал его обширную эрекцию.

— Будь хорошей девочкой, Алана. Я наблюдаю.

Ошеломленная, я киваю.

Не знаю, сколько времени я просидела, пытаясь осознать, что только что произошло. Неужели у меня теперь тайные отношения с моим профессором? Или он просто ревнует и не хочет ничего постоянного со мной?

Любая из этих возможностей отягощает мое сердце еще сильнее, чем сегодня утром.

Звонит мой телефон. Рипли.

— Привет, девочка! — отвечаю я, мой голос охрип от того, что я сдерживаю этот крик.

— Привет. Ты говоришь как девушка из камеры.

— Круто. Мне даже не нужно носить брюки для этой работы. — Не желая, чтобы она слишком глубоко вникала в то, почему мой голос звучит смешно, я меняю тему. — Меня пригласили на вечеринку сегодня вечером.

— О!

— Тишина.

— О?

— Я не могу пойти. У меня вроде как... свидание. Встреча.

— С кем?

Она отгораживается.

— Никого особенного. Но тебе не стоит идти на вечеринку одной.

Я хочу надавить и выяснить, с кем она встречается, но она позволила мне съехать в ситуации с хриплым голосом, так что я должна сделать тоже самое.

— Я буду не одна. У меня там есть знакомые.

— Уверена?

— Абсолютно.

На моем телефоне пищит будильник.

— Черт. Мне нужно бежать на социологию. Могу я одолжить твое черное платье на вечер? Короткое, с поперечным вырезом?

— Конечно, детка. Пока.

— Пока.

Я вешаю трубку и бегу по кампусу, мои ноги все еще шатаются после оргазма.

Но, решив посетить вечеринку, я чувствую себя более уверенно.

Я не собираюсь просто сидеть в замешательстве и ждать, пока Джейден скажет мне, есть ли между нами что-то.

Конечно, я бы предпочла быть с ним, а не на какой-то вечеринке, но, по крайней мере, я отвлекусь от боли в сердце.

Вот только вечеринка окажется совсем не такой, как я ожидала.