Безысходность
—Три тысячи маринов? Откуда у меня может быть столько денег? Вы в своем уме? — кричал мужчина, одетый в военную форму. Она была начищена до блеска, а, возможно, и совсем новая, что свидетельствовало то том, что человек либо очень заботится о своем внешнем виде, либо ни разу не был на фронте.
—Только не врите, что не получаете никакой выгоды от этой войны, для вас эта финансовая ситуация не является безысходной.
—И что же прикажете делать, господин Альерри?
—Во-первых, не говорить со мной в таком тоне, Арвин. Мне не важно, где ты возьмешь эти деньги. Найди пиратское сокровище, возьми их в кредит на свою жизнь, грабь, убивай невинных, забирая у них последние ценности, а самих их скидывай в яму с кучей трупов, где они сгниют!
—Что ж, я постараюсь оправдать ожидания Верховной Короны,—Арвин сделал элегантный низкий поклон.
Раздел 1.
Война... если вы думаете, что война это нечто прекрасное, героическое, что на войне каждый готов пожертвовать своей жизнью за товарища, то вы не знаете что такое смерть и что такое война. Голод, каннибализм, страх, отчаяние, ненависть, любовь, безысходность – вот что такое война.
В Краусфолл бежали те, у кого еще остался рассудок – дезертиры, которые не хотели отдавать свою жизнь впустую, понимая, что это сражение и так будет проиграно. Вдовы, дети, старики. Все они бежали от ужаса. У них не было выбора. Вон там, на скамье сидит бабушка. Она сидит там уже два часа и просто смотрит в небо. Смотрит на то, как летят журавли. На то, как белые облака клубятся и танцуют на синей небесной глади. Вкруг щебечет множество птиц и теплый ветер гуляет по улицам города.
Уже три дня подряд эта бабушка выходит посидеть на деревянной узенькой лавочке, любуясь... миром. Но не тем миром, который нас окружает, а тем миром, в котором мы живем, когда нет войны.
Краусфолл больше не похож на одинокий город на берегу моря, который окутан тайной и загадкой. Теперь это притон для тех, кто хочет жить. Пусть многим не нравятся новые соседи, но абсолютно все люди понимают, что жизнь – самое прекрасное в мире и ее нужно беречь. По улицам бегают сиротские мальчишки, в домах кричат по двенадцать голодных ртов, а матери и отцы вкалывают на грязных работах, чтобы... жить.
Вот солнце ушло в закат, а затем снова поднялось над миром. Интересно, что наша жизнь для этого солнца. Наше существование полно разных эмоций и переживаний, взлетов и падений. А что же взять с солнца? Оно каждый раз заходит за горизонт, а затем выходит из-за него уже миллиарды лет подряд. Если бы вам дали возможность прожить обычную насыщенную жизнь, где вас бы терзали страдания, вы бы радовались вместе с радостью других, со смехом выбегали из двора к друзьям? Вы бы вместе со своим любимым человеком плакали от счастья, когда ваш ребенок впервые чего-то достигнет? Или же, вам дали бы жить столько же, сколько и солнцу, но эта жизнь была бы точно такой же монотонной и однообразной, как у небесного светила, то чтобы вы выбрали? Задумайтесь над этим.
Вот снова эта бабушка вышла из своего дома на шумную улицу, и как обычно пошла вдаль. Но сегодня ее состояние чем-то отличалось от обычного для нее. Она шла так же медленно в поношенных тапках, в застиранном халате и с порванным платком на голове сквозь толпу людей, как сквозь океанское течение, которое подхватывает тебя и уносит вдаль от берега. Но в этот раз она шла, волоча за собой тяжелый белый мешок, который она кое-как могла протащить.
—Бабушка, вам помочь?—подбежал мальчик лет десяти.
—Ох, боюсь не утянешь, внучек,—улыбаясь, ответила тому бабушка.
—А вы не бойтесь, я сейчас ребят позову, и мы вам поможем.
Мальчишка, сверкая босыми ногами, убежал за дом, а после вернулся с двумя ребятами.
—Здравствуйте, бабушка, куды же вам мешок то переть?
—Анна, меня зовут Анна,—мило сказала мальчикам старушка.
Один из тех, что постарше, хлопнул в ладоши:
—Ай, вот как. А меня Илан звать. Тот, который нас позвал, – Райт, а это,—старший мальчик обхватил за шею младшего,— А это Фред.
Ребята взяли тяжеленный мешок, и пошли за Анной, которая указывала дорогу. Мальчишкам было очень тяжело, но они не подавали виду. Они хотели выглядеть героями перед старенькой бабушкой. Вскоре они подошли к пересохшему колодцу.
—Ссыпайте прям туды.
Мальчики подняли мешок на стенку колодца, колодец был темноват, но они смогли разглядеть, что внутри был насыпан какой-то песок или пепел. Когда мешок развязали, то ребята увидели в нем тоже, что и на дне колодца, а затем начали сыпать все в него.
—А что в мешке-то, бабушка?—поинтересовался один из детей.
—Что в мешке?— Анна захохотала.—Внучки мои родные в мешке, вчера от голоду померли и от болезни. После короткого смеха Анна села на колени и громко заплакала, а мальчишки с испугу сбежали кто куда, уронив мешок с прахом. — Внучатки мои, внучатки мои померли,—бабушка громко зарыдала на всю улицу, сидя на коленях.
Прах к праху,
Земля к земле,
Душа к душе,
Слеза к слезе.
Не одна Анна с таким горем была. Вон молодая девушка скинула совсем маленький узелочек с прахом, видимо, грудничок умер. Вон бабы на траве под березами ревут от того, что у них больше никого не осталось. Люди умирали от голода, проказы, холеры. Кто-то не выдерживал такой жизни и вешался. А хоронить-то где? Всю землю под кладбища не отдашь, да и к тому же новая зараза от трупов пойдет. Вот и решили все, что тела сжигать будут и в яму скидывать.
Раздел 2.
Вот уже вечерние цикады пропели свою скорбную песню, и ночь снова взяла свое. Но где-то там, далеко за морем, горели глаза цербера войны. А когда же расцвело, на старой скамейке снова сидела та самая бабушка, которая смотрела вдаль.
Глухо раздался звон лат. На холмах появились лошади и люди, одетые в форму. Командир войск осмотрел с холма город, повернулся к своему солдату, а затем тихо сказал.
—Маршал Арвин отдал приказ о добыче денег. Так добудьте мне их... не важно, как вы это сделаете, но покажите мне достойный театр.
После слов командира прозвучал рог, и армия двинулась на Краусфолл. Так и началась война. Но я бы не назвал это войной. Большего всего подходит слово - резня.
—Дети, быстро в дом,-обеспокоенно сказала женщина, одетая в старое коричневое платье в заплатках.
Илан, Райт и Фред увидели солдат, которые окружали город, и мигом побежали в дом. Двери в доме быстро заперли, а ставни на окнах закрыли. Всем, кто был в доме, пришлось ютиться в тесном погребе.
На улице были слышны крики. Солдаты не щадили никого. По улицам, где когда-то резвились дети, текла кровь. Один из домов, где жила одинокая мать с двумя детьми заперли и сожгли. Вся семья сгорела заживо.
—Анна, нужно спасти Анну!—завопил один из мальчишек.
—Нельзя, тебя же убьют!—с бешеными глазами пригрозила мать.
—Но...
—Я пойду с ним,—в разговор встрял старший мальчик,—а ты, Райт, побудь с тетушкой Венди.
Ребята открыли крышку погреба, и вышли из дома. В нос сразу ударил запах гари и жареного мяса. Около их дома лежал какой-то мужчина. Он уже был мертв.
—Не смотри на него, пошли быстрее,—сказал Илан, а затем резко шикнул,—прячься, туда, в кусты.
Двое забежали в сирень. По дороге ходили войска, но дом, где пряталась тетушка Венди, они обошли стороной. Мальчики тихо начали пробираться по улице и увидели ту самую бабушку. Она все так же сидела на лавочке и смотрела в небо. Грязное черное небо, по которому летал пепел, а птицы уже давно не пели. Мальчишки подбежали к ней.
—Пойдемте быстрее за нами. Вы, что тут сидите? Убьют же и глазом не моргнув.
—Ах, это вы ребятки. Не дойду, боюсь, стара уже.
Двое переглянулись.
—Нам нужно прятаться. Идемте вот под тот навес. Среди сена заляжем,—предложил тот, что постарше.
Ребята взяли Анну под руки и отвели под навес. Он был из дерева, слегка прогнивший, но термиты его не трогали. В нем лежало несколько снопов сена, которое заготовили на зиму, и именно там и спрятались мальчишки с бабушкой.
—Eihem das Verrel',—послышался голос, который приближался издалека. Видимо, юг и восток объединились. Потому что на таком языке нигде не разговаривают, кроме Восточной провинции и... Загробного мира, но, скорее всего, слухи о загробном мире лишь сказки, хотя бы потому, что мертвые не могут говорить, а эта небылица была придумана потому, что все боялись востока.
—Тише, не шевелитесь.
Один из кусков пепла упал на прогнившую балку, и она начала тлеть. Хотя и не ломалась. Но, кажется, человек, чей голос услышала Анна и дети, уже стоял около них, и смотрел на их тщетные попытки выжить. Он ударил по балке, и она хрустнула, затем несущая опора упала, и крыша навеса повалилась. Дети среагировали и успели отбежать, а вот старую Анну завалило досками, было слышно, как ее кости хрустнули под такой тяжестью и она хрипло и протяжно закричала.
Солдат, который сотворил сие зло, был крупным мужчиной под два метра ростом и с мускулами, выпирающими из-под одежды. Он схватил мальчишек за ноги и потянул на себя. Анна лежала под грудами балок, у нее изо рта шла кровь, и жить ей оставалось недолго. Бабушка попыталась что-то сказать, но вместо слов из ее рта лишь вырвались булькающие звуки. Солдат мерзко улыбнулся. У него почти не было зубов, а те, что были, практически сгнили. Он кинул того, что постарше на землю и что-то проорал, а затем рассмеялся. После он взял младшего обеими руками за ноги и с легкостью поднял вверх. Их глаза оказались на одном уровне. У мальчика глаза полные страха, слез и безысходности, а у солдата – насмешки и безумия.
—Смотри,— жестко, выговаривая каждую букву, произнес солдат мальчику, который лежал на земле и не мог пошевелиться от страха.
После мужчина растянул ноги мальчишки в разные стороны, и было слышно, как что-то порвалось. Из области между ног потекла кровь. А мальчик завопил, и, казалось, его вопли разобьют стекла. Солдат все продолжал растягивать его и в один момент мальчик начал, буквально, расходится на части. На землю текла темно-красная кровь, а сам мальчишка не мог уже кричать. Он умер от болевого шока. Но солдату было этого мало. Своими сильными руками он продолжал растягивать безжизненное тело, перед лицом друга погибшего. Вскоре, в его обеих руках находились две части человека, разорванного пополам, а на землю повалились внутренности. Длинной цепью свисали кишки. Печень и сердце выпали из тела и висели. Солдат кинул ему останки, развернулся и ушел.
Три дня шла резня в Краусфолле. Теперь от города мало что осталось. Большинство жителей было убито. Некоторых отослали на работы в шахты или наемниками. На выжженной земле стояли знамена «победителей». Краусфолла больше нет. И крики альбатросов и чаек, больше никто не услышит. Смерть окутала всю землю. Что же может быть хуже войны?!
Раздел 3.
Веревки из конопли медленно раскачивались на ветру. Деревянная платформа хрустела, когда по ней ходили ноги человека. И в то же время ветер раскачивал колосья трав, цветы. Сдувал красные и бурые листья с деревьев. Солнце уже светило гораздо тусклее, чем раньше. На землю опустилась осень.
Из-за военного положения города казнь людей пришлось перенести. Их всех держали в огромных клетках, но, тем не менее, сытно кормили и поили. Приказ был – шибеница, а не голодная смерть.
Висело всего четыре веревки, поэтому и вешали людей сразу группами по четыре человека. Но стража увела одного. Из-за того, что людей было пятеро, приняли решение повесить того в одиночку, а остальных вместе.
Мужчину тридцати лет провели под петлю, мешок на голову надевать не стали. Зачем? Все равно никому его лицо не сдалось. Эта гуманность была ни к чему. После ему на шею надели петлю. Сказав свои последние слова, висельник опустил голову. Палач нажал на рычаг и пол под мужчиной провалился, сам мужик полетел вниз, а затем его тело встретило сопротивление веревки, послышался глухой хруст, шею мигом переломило, изо рта висельника пошла пена и кровь, лицо стало обезображенным от боли. От резкой смерти все тело расслабилось, и поэтому труп висел весь в дерьме и мочевине. После чего стражник пошел к клетке, где находилось еще четыре человека. Валентин Эйтригг. Люсиль Эйтригг, Август Эйтригг и Роза Эйнкрест.
—Через десять минут будем вешать убийц и ведьмочек,—сказал толстый стражник, а после чего удалился.
—Что с нами будет?— проскулила Люсиль.
—Не знаю, повесят же и глазом не моргнув,— прямо ответил ей Валентин.
—Простите, это все из-за меня,— всхлипывая, произнесла Роза.
—Не вини себя, видимо этак и должно было случиться,—Август взял ее за руку,—но я не понимаю, что происходит. Вся эта быстрая канитель кружится вокруг нас. Ни один человек не видел столько загадочных смертей, сколько мы. Неужели... неужели,—Август рассмеялся,—мы тут все сошли с ума?
Красные глаза Валентина наполнились слезами, и он больше не мог сдерживать эмоции. Это безвыходная ситуация, в любом случае их ждет смерть. Люсиль попыталась успокоить папу, гладя его по белобрысой голове.
Стражник подошел к огромной клетке, которую привезли в поле на повозке.
—Хм, как же с вами расправиться: по одному, или со всеми разом?—произнес он, спрашивая у всех. Но никто не ответил.— Молчите? Ну, тогда позвольте решить это мне.
Толстый мужик достал монетку и подкинул в воздух, затем резким движением руки поймал ее и перевернул.
—Выходит, по одному. Начнем со старших.
Стражник схватил Валентина и повел на шибеницу.
Вот вокруг его шеи уже завязана петля, палач опускает пол под ногами и Валентин падает вниз, ломает себе шею и судорожно дергается на петле. Из его рта идет пена, и петля рвется от его рывков. Тело падает на землю.
—Папа! Папочка!!—Люсиль закричала и побежала к нему.
Август уже не мог совладать с собой. Он просто застыл на месте от того ужаса, что творится с ними. Сначала смерть матери, затем головокружительная суматоха, в которой было слишком много смертей. После же смерть отца. А сейчас. И их самих хотят повесить.
Роза молчала. Она ушла в тень и тихо плакала. А Люсиль, которая побежала к отцу, билась в истерике, кашляла и трясла его за воротник. Но мертвых не вернуть к жизни. Роза не могла больше стерпеть всего ужаса и громко зарыдала. Смерть... всюду смерть. Она преследует их. Вдруг Люсиль издала громкий крик. Но не такой, будто ее терзает душевная боль.
—Папа! Это не ты! Верни мне его, верни, больно... как больно.
—Люсиль, все хорошо?—вдруг очнулась Роза и подошла к ней, пройдя мимо Августа, который стоял на коленях, опершись руками на землю, и подумала, что фраза «Все хорошо?» не совсем уместна.
Девочка лежала на земле, и держала рукой ногу, постанывая от боли. А на месте, где лежал Валентин, уже вставал какой-то человек. У Розы вдруг промелькнула мысль о том, где же господин палач и почему он так лояльно относится к происходящему, но затем она вернулась к реальности. «Реальности», в которой убитый недавно Валентин уже вставал на ноги. Это выглядело ужасно. Посиневший, с красным рубцом на шее, Валентин встал и по канону фильмов ужасов провернул свою голову на триста шестьдесят градусов, видимо, чтобы доказать всю абсурдность происходящего. После чего труп попытался что-то сказать. Но он не мог дышать, а, следовательно, и говорить. Но у него получилось очень хрипло пробормотать слова.
—Я слышу зов Великой Матроны. Хочу еды, покорми меня, доченька. Meih gal Nemsul'.
Люсиль убрала руку от ноги. Там был след от зубов. Ее папа выгрыз ей кусок ноги с мясом. Девочка упала в обморок от болевого шока. Валентин наклонился над ней и его язык вывалился прямо девочке на лицо.
Воздух что-то разрезало и блеснуло на солнце. Шлепок, будто вонзают нож в мясную вырезку. Валентин пытается кричать, но вместо этого хрипит. Еще шлепок. Валентин уже падает на землю. Из тени кто-то показался.
Раздел 4.
Из тени рощи неподалеку вышла какая-то фигура. Это мужчина, который держал в руках арбалет из черного дерева. Он был одет в конусовидную шляпу с четырьмя перьями. Коричневые штаны, перевязанные ремнями по ногам. На ногах – ботинки, на кончиках которых были железные пики. А на тело был надет черный плащ, который развивал ветер. Он пошел вперед и обнажил меч. По всей видимости, меч был из стали, а лезвие, которое представляло собой пилу с крупными зубцами, было изготовлено из серебра. К моменту, как этот мужчина пошел ним, Август уже стоял вместе с Розой и Люсиль. Мужик подошел к Валентину и буквально распили его на части. Кожа в миг на ожившем трупе вмиг обуглилась так же, как обуглилась кожа на Гретте.
------------------------------------------------------------------------------------------
—Прекрасный ход ладьей, мой друг,—пробормотал коварный голос.
—Благодарю, но, мне кажется, кое в чем ты недавно просчитался, тем самым открыв своего короля,— с насмешкой сказал мудрый голос,—магия доступна лишь контрактникам. Как же ей завладел дух Гретты?
Белая рука взяла коня в руку, и переместила вперед.
—Шах.
—Ошибаешься. Гретта не была духом вовсе. Она так же заключила контракт, еще будучи старухой, и превратила себя в молодую девушку, которая похищала юных грешных мальчиков, когда же она касалась греха, ее магия рассеивалась – это было ее проклятие. Именно ей пугали Краусфолльских детишек, чтобы они не ходили в лес. А призрак Кэтрин в хижине это всего лишь иллюзия, вызванная психическим расстройством Августа, и Гретта этим воспользовалась, чтобы доказать свою волшебность, — пояснил коварный хриплый голос.
Черная рука взяла слона и закрыла короля от приближающегося мата.
------------------------------------------------------------------------------------------
Мужчина убрал меч и протянул руку Августу руку.
— Эдвард Абрахам ван Райт, охотник на ведьм из ордена Забытых Сердец.
Август пожал ему руку и тут же убрал ее из-за боли в ладони. Эдвард перевернул кисть. В перчатке находилась небольшая серебряная игла. Так он пожал руку Розе, и она тоже укололась об иглу.
—Что же, значит, вам можно доверять, — сказал Райт, улыбнувшись, — девочке долго не жить, трупное заражение попало ей в кровь.
—Извините, я так до конца и не понял. Кто же вы? — с опаской спросил Август, вытирая слезы.
—По дороге все объясню.
—С чего вы решили, что мы пойдем за вами, может вы нас просто хотите прикончить,—встряла в разговор Роза.
—У вас нет выхода. Это девочка может умереть, к тому же,—охотник указал на труп палача,— я вас спас не только от восставшего мертвяка.
Август посмотрел на лежащую Люсиль, а потом на ее ногу. Слезы еще стремительнее полились из его глаз.
Охотник на ведьм взглянул на убитого еще раз человека. И его глаза расширились, они были ярко-желтого медового цвета. Эдвард присел и сорвал два одуванчика, после положил их на грудь умершему мужчине.
—Покойся с миром Валентин Эйтригг.
—Вы его знали?
—Охотник на ведьм A-класса Валентин Кристофер во Эйтригг.
—Так, значит, мой отец был не просто солдатом,—удивленно пробормотал Август.
—Да, он тайно служил в нашем ордене. Но, позвольте, не будем терять время.
Эдвард Абрахам ван Райт присел на землю рядом с девочкой, достал из маленькой сумки желтые бинты и оранжевый флакон с жидкостью, которая смердила травами. Он смазал жидкостью бинт и перемотал ногу малышке. После завершения оказания первой помощи, он взял Люсиль на руки.
—Идем.
И они пошли.
Пробираясь по лесу, Роза молчала и копалась в себе, своих чувствах и эмоциях. Август же расспрашивал о своем отце, его геройстве и подвигах. Эдвард рассказал о том, что в мире начали происходить странные вещи и Орден Забытых Сердец был вновь возрожден. Еще давно в мире тоже существовали охотники на ведьм, но угроза магии была подавлена. Сейчас детские сказки вновь набирают обороты. Что-то произошло, из-за чего эта сила вновь вспыхнула. Орден – это тайная организация. Существование магии скрывается от людей. Слушая все это, Роза взглянула на руку. След от иглы почернел, а кожа вокруг него обуглилась. Она содрала черную часть, и теперь на руке был лишь след розовой кожи, которая пускала небольшие капли крови.
Так же они узнали о системе званий в Ордене. Звание это приставка к имени.
Новички – эль,
L класс – дэ,
С класс – ан,
B класс – жан,
A класс – во,
S класс – ван.
И вот никто уже не заметил, как они попали в весьма странное место. Красную Дубраву. Она представляла собой лес из черных дубов с багровыми листьями. Вся земля была усеяна этими листьями, а трава была красноватой. Это было мистическое место. Вдруг к охотнику на ведьм подлетела сова и села ему на руку. Эдвард рассказал, что совы – это спутники охотников на ведьм.
—Мы почти пришли.
Раздел 5.
Август, Роза, Люсиль и Эдвард пришли в поселок, где жили только охотники на ведьм со своими семьями. Деревня находилась у подножья скалы в красном лесу. С виду не сразу заметно, что это за деревня. Лишь когда видишь стойки с арбалетами и мечами, и головы, которые насажены на въезде, становится понятно, что это не простой поселок лесорубов, а деревня Дезвуд. Они пошли по тропинке из аккуратно выложенного белого кирпича. По оживленной деревне. Перешагнув порог дома, который был построен из черного дерева, они сразу почувствовали запах трав: ромашки, полыни и розмарина. Эдвард подошел к кровати и уложил маленькую Люсиль на нее.
Нога Люсиль уже была поражена болезнью. Рана гноилась и из нее сочилась зеленая густая масса. Эдварда встретила его жена.
—Дорогой, что-то случилось? Кто это?—Произнесла девушка.
Эдвард подошел к ней и обнял ее.
—Знакомьтесь, это моя жена Кэйт,—Эдвард указал рукой на толпу людей.— Рыжеволосая – Роза. Паренек – Август. А эта бедняжка – Люсиль.
—Что произошло?— спросила Кэйт.
Ее укусил мертвец. Я оказал первую помощь из настоя трав, но мне кажется, что заражение проникло глубоко в ее ткани.
Жена охотника на ведьм посмотрела на маленькую хрупкую ножку Люсиль Эйтригг. Она была посиневшая и распухшая. Люсиль ворочалась на кровати. Кажется, она уже приходит в себя, хоть Абрахам ван Райт и дал ей трав, которые еще больше усыпили ее.
—Дети, выйдите, пожалуйста, из дома,—твердо сказал Эдвард.
Хоть никто и не хотел подчиняться этому приказу, но Роза и Август послушно склонили головы, и вышли на улицу. Они понимали, что это необходимо ради жизни маленькой девочки.
—Дорогая, принеси, пожалуйста, настой стужецвета.
Кэйт открыла глаза и выразила на лице эмоцию удивления, нет, скорее страха. Но ничего нельзя было сделать, кроме этого. Из любой ситуации можно найти выход, пусть даже такой радикальный, который созрел в голове у Эдварда Абрахама.
Охотник на ведьм взял из рук жены граненый пузырек ярко-голубого цвета и вылил на рану синюю маслянистую жидкость. Люсиль начала корчится во сне. Либо ей мучительно больно, либо ей сняться мучительно болезненные кошмары.
Затем мужчина взял свой зубчатый меч, распылил на него серебро и поднес к маленькой и тощей ноге девочки.
Всего два точных движения рукой и нога уже упала на пол, окропив его красной кровью. Люсиль не проснулась, видимо анестетик дает сильный эффект.
С движением руки серебро на ее ноге вспыхнуло синим пламенем, и прижгло рану.
Люсиль распахнула свои фиолетовые глаза.
—Дядечка, мы ведь не умрем?
Эдвард Абрахам ван Райт ничего не ответил, а лишь посмотрел на нее и укрыл одеялом.
«А сам отошел в пустыню на день пути и, придя, сел под можжевеловым кустом, и просил смерти себе и сказал: довольно уже, Господи; возьми душу мою, ибо я не лучше отцов моих»
Библия