Часть 17. «Музыка..»
Саша сидел на кровати, сжимая в руках телефон. Экран светился ярким светом, на нем было уведомление о звонке от Артура. Он звонил уже второй раз за утро, настойчиво приглашая Сашу на подкаст. Саша вроде был не против, но его терзали сомнения. Он не хотел оставлять Данию одну. Она была в таком состоянии, что он боялся даже на шаг отойти от нее. Он дождался, когда она проснется, и, услышав легкий шорох, повернулся к ней.
Даня медленно открыла глаза, ее взгляд был туманным, словно она только что вынырнула из глубокого сна. Она хотела улыбнуться Саше, но улыбка не получилась. Ее губы дрогнули, и она опустила глаза. Первым делом она села на кровати, потянулась к тумбочке, где лежали ее таблетки. Ее руки дрожали, когда она выдавливала таблетки из блистера. Лицо Дани выражало лишь грусть, слабость и какую-то глухую ненависть — к себе, к миру, ко всему. Она закинула таблетки в рот и запила их теплой водой, которую Саша заранее поставил рядом с кроватью.
Саша смотрел на нее, его сердце сжималось от боли. Он видел, как она теряет себя, как ей тяжело, как она не знает, что будет дальше. Но он знал, что она не хочет быть одна. Он подошел к ней, вырвал телефон из ее рук и сел рядом, аккуратно обняв ее. Его рука легла за ее голову, прижимая ее к своему плечу. Он чувствовал, как она дрожит, как ее дыхание прерывается.
— Дань, слушай, — начал он, его голос был мягким, но в нем чувствовалась тревога. — Ты не одна, я с тобой. Ты понимаешь? Я всегда буду рядом, сколько бы дерьма ни происходило. Ты сильная, ты справишься. Но ты не должна замыкаться в себе, поняла? Ты должна говорить, если что-то не так. Если тебе плохо, если тебе хочется кричать или плакать — делай это. Но не молчи, блять. Не молчи.
Даня не отвечала, она просто сидела, прижавшись к нему, ее глаза были закрыты. Саша продолжал говорить, его слова лились потоком, как будто он боялся, что если остановится, она снова уйдет в себя.
— Ты знаешь, как я тебя люблю? — спросил он, его голос дрогнул. — Ты для меня всё. Я не могу смотреть, как ты страдаешь. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Но для этого ты должна бороться. Не сдавайся, блять. Не сдавайся.
Он говорил так много и долго, что Дане казалось, будто он никогда не остановится. Но в конце концов он замолчал, и в комнате повисла тишина, нарушаемая только тиканьем часов на стене. Саша вздохнул и осторожно сказал:
— Артур звонил. Приглашает на подкаст. Я хочу поехать. Но только если ты поедешь со мной.
Даня медленно подняла глаза на него. Ее взгляд был пустым, но в нем мелькнула искра интереса.
— Подкаст? — тихо спросила она.
— Да, — кивнул Саша. — Может, это будет способ развлечься. Найти что-то новое. Что скажешь?
Даня задумалась на мгновение, затем кивнула.
— Хорошо, — прошептала она. — Поедем.
Саша улыбнулся, но его улыбка была грустной. Он знал, что это не решение всех проблем, но хотя бы маленький шаг вперед.
Даня поднялась с кровати, сильно хромая. Она подошла к шкафу и начала перебирать вещи. Сегодня на ней была белая короткая юбка, черный лонгслив, заправленный лишь с одной стороны, и тот самый черный бомбер Глеба. На спине бомбера горело сердце, а на груди и рукавах были нашивки. Это была самая дорогая вещь — как в деньгах, так и в чувствах. Это мерч ее брата, и он стоил 20 тысяч. Хотя он достался ей бесплатно, она хранила его как зеницу ока. На ноге красовался ортез, который Саша так бережно помог ей надеть.
— Ты уверена, что хочешь надеть это? — осторожно спросил Саша, наблюдая, как она натягивает бомбер.
— Да, — коротко ответила Даня. — Это как часть меня. Как память.
Саша кивнул, не стал спорить. Он понимал, что для нее это больше, чем просто одежда.
Через пару минут они были готовы. Даня подошла к стойке с ботинками и надела черные мартинсы с желтой строчкой. Они вышли из квартиры, и на них посыпался снег. Легкий ветерок развевал волосы Дани, и она закуталась в бомбер еще сильнее, словно пытаясь в нем спастись от всех бед.
Они сели в машину, и Саша завел мотор. Даня прижалась к окну, ее взгляд был устремлен вдаль. Саша изредка бросал на нее взгляды, пытаясь понять, о чем она думает.
— Как ты? — спросил он, наконец, нарушая тишину.
— Нормально, — ответила Даня, но в ее голосе не было уверенности.
— Ты уверена? — Саша посмотрел на нее, его глаза выражали беспокойство.
— Нет, — честно призналась она. — Но я постараюсь.
Саша кивнул, его рука легла на ее колено.
— Ты справишься, — сказал он. — Я верю в тебя.
Даня ничего не ответила, но ее рука легла поверх его. Они ехали молча, только шум мотора и звуки города нарушали тишину. Саша изредка задавал ей вопросы, пытаясь отвлечь ее от мрачных мыслей.
— Ты помнишь, как мы впервые встретились? — спросил он, улыбаясь.
— Да, — ответила Даня, и в ее голосе появились нотки тепла. — Ты тогда такой дурак был.
— Ну и что? — засмеялся Саша. — Зато ты меня заметила.
Даня улыбнулась, и это была настоящая улыбка. Саша почувствовал, как его сердце сжалось от радости. Он знал, что это маленькая победа, но для него она значила всё.
Они доехали до офиса, где работал Артур. Саша припарковался, и они вышли из машины. Даня закуталась в бомбер еще сильнее, словно пытаясь спрятаться от мира. Саша взял ее за руку, и они вместе вошли в здание.
— Ты готова? — спросил Саша, останавливаясь перед дверью.
— Нет, — честно ответила Даня. — Но я попробую.
Саша улыбнулся и открыл дверь. Они вошли в офис, где их уже ждал Артур. Он был одет в черную рубашку и джинсы, его лицо выражало радость и волнение.
— Наконец-то! — воскликнул он, подходя к ним. — Я уже думал, вы не приедете.
— Приехали, — улыбнулся Саша. — Только вот Даня не в лучшем состоянии.
Артур посмотрел на Даню, его взгляд стал серьезным.
— Все в порядке? — спросил он.
— Да, — ответила Даня, но в ее голосе не было уверенности.
— Ну ладно, — кивнул Артур. — Тогда пошли, начинаем.
Они прошли в студию, где уже были готовы камеры и микрофоны. Саша сел рядом с Даней, его рука легла на ее колено.
— Ты справишься, — прошептал он. — Я с тобой.
Даня кивнула, ее глаза выражали решимость. Она знала, что это будет нелегко, но она была готова попробовать.
Комната, в которой происходила запись подкаста, была небольшой, но уютной. Стены были оклеены обоями в мелкий геометрический узор, который местами уже начал отклеиваться по углам. На полу лежал потрепанный ковер с выцветшим узором, а в центре комнаты стоял круглый стол, заваленный проводами, микрофонами и пустыми банками из-под энергетиков. На столе также лежала пачка стиков для айкоса, которые Саша постоянно перебирал пальцами, нервно постукивая ими по столу. В углу комнаты стоял диван, обтянутый темной тканью, на котором валялась гитара и несколько листов с текстами песен. На стене висел постер с обложкой их первого альбома, а рядом — часы, которые показывали уже третий час ночи.
Саша сидел за столом, откинувшись на спинку стула. На нем была черная худи с капюшоном, натянутым на голову, и черные джинсы, слегка потертые на коленях. Он затягивался айкосом, выпуская клубы пара, которые медленно растворялись в воздухе. Его взгляд был расфокусирован, словно он думал о чем-то своем. Рядом с ним сидела Даня, которая постоянно крутилась на кресле, то наклоняясь вперед, то откидываясь назад. На ней была просторный черный лонг с капюшоном и черные леггинсы. Ее волосы были собраны в небрежный пучок, а на лице читалась усталость, смешанная с легким возбуждением. Она то и дело поправляла микрофон перед собой, словно пытаясь отвлечься от навязчивых мыслей.
Артур, ведущий подкаста, сидел напротив них. Он был одет в черную рубашку и джинсы, а его волосы были слегка растрепаны. Он держал в руках блокнот с вопросами, которые время от времени просматривал, прежде чем задать следующий. На его лице была легкая улыбка, но в глазах читался интерес и легкое напряжение.
— Ну что, ребята, — начал Артур, откидываясь на спинку стула, — расскажите, как вы вообще дошли до жизни такой? Саша, ты из Оренбурга, Даня из Питера... Как вы вообще встретились? И как, блять, дошли до того, что теперь делаете музыку вместе?
Саша усмехнулся, затянулся айкосом и медленно выпустил дым.
— Ну, слушай, — начал он, — мы учимся на одной специальности, на экономической безопасности. Она перевелась к нам в группу, вся такая неприступная, злая.. Ну мне сразу захотелось ее завоевать, до сих пор пытаюсь кстати
Даня засмеялась, но тут же закашлялась, схватившись за грудь. Она сделала несколько глубоких вдохов, прежде чем продолжить.
— Да, бля, — сказала она, когда смогла говорить, — я вообще не планировала ни с кем знакомиться. У меня тогда вообще пиздец творился, родители лишены прав, брат с сестрой сами по себе, я одна. Ну, думаю, заебусь учиться, может, хоть кто-то нормальный попадется. А тут этот чувак с айкосом и черной худи, как будто из 2014 года вылез.
Саша усмехнулся, перебирая стики на столе.
— Ну, бля, а ты сама-то, — сказал он, — ну а если честно, я просто пытался быть рядом и вот она потихоньку начала мне доверять. Сейчас я продолжаю быть рядом, потому что, я чувствую как ей это нужно.
Артур засмеялся, записывая что-то в блокноте.
— Ну, а как вы вообще дошли до музыки? — спросил он. — Саша, ты сказал, что начал спонтанно, а Даня, ты, получается, скрывалась за музыкой от всех бед. Это как?
Саша затянулся айкосом, выпуская дым в сторону потолка.
— Ну, — начал он, — я просто однажды взял гитару, которая у тети валялась, и начал хуярить. Ни хуя не умел, но, бля, как-то понравилось. Ну, думаю, почему бы не попробовать? А потом уже начал тексты писать, ну и понеслось.
Даня кивнула, продолжая крутиться на стуле.
— У меня все сложнее, — сказала она. — С раннего детства была любовь к музыке, пению. В конце концов, когда меня забрал к себе Аверс, он научил меня играть на гитаре и делать биты. Так и вышло, что теперь я вполне популярный исполнитель.
Артур кивнул, записывая что-то в блокноте.
— Ну, а псевдоним «Неисправность» откуда взялся? — спросил он. — Это как-то связано с тем, что ты сказала, что жизнь уже не исправить?
Даня засмеялась, но тут же закашлялась, схватившись за грудь. Она сделала несколько глубоких вдохов, прежде чем ответить.
— Ну, как сказать, — сказала она, — да, это как бы про то, что жизнь уже не исправить. Ну, я такая: «Все, бля, Неисправность, поехали». Ну и вот, блять, сидим тут, альбом делаем.
Саша усмехнулся, затянулся айкосом и выпустил дым в сторону потолка.
— Ну, возможно, — сказал он, — а я просто Саша. Ну, бля, нехуй тут выебываться с псевдонимами, тринадцать карат само появилась
Артур засмеялся, записывая что-то в блокноте.
— Ну, а что за альбом вы сейчас делаете? — спросил он. — О чем он?
Саша затянулся айкосом, выпуская дым в сторону потолка.
— Ну, если честно, — начал он, — это как бы про то, как мы дошли до жизни такой. Знаешь, про то, как все хуево, но, как-то, мы все равно держимся. Ну и, конечно, про то, что жизнь — это пиздец, но, все равно, надо как-то жить.
Даня кивнула, продолжая крутиться на стуле.
Артур кивнул, записывая что-то в блокноте.
— Ну, а что дальше? — спросил он. — Что вы планируете после альбома?
Саша затянулся айкосом, выпуская дым в сторону потолка.
— У меня скоро тур, у Дани пока не знаю, не получается ничего с этом туром, но мы все решим. Она сможет.
Даня кивнула, продолжая крутиться на стуле.
— Да, думаю решится, — сказала она, — будем хуярить дальше. Ну, а там, может, концерты, может, еще что-то. Короче, посмотрим.
Артур засмеялся, записывая что-то в блокноте.
— Ну, что ж, ребята, — сказал он, — спасибо за разговор. Удачи вам с альбомом, и, блять, держитесь там.
Саша усмехнулся, затянулся айкосом и выпустил дым в сторону потолка.
— Ну, бля, спасибо, — сказал он. — Будем держаться.
Даня кивнула, продолжая крутиться на стуле.